- В воскресенье поедем креститься, - сказала Мама Ане и оглянулась на Папу.
- Ага, - сказал тот. – Мало ты в комитет на меня жаловалась, так ещё детей окрести! Меня совсем там съедят и из партии выгонят.
- Партиец! – Мама так это слово сказала, что Аня поняла – Мама над Папой сердито смеётся. – Небось по рыбалкам от больной жены не стыдно шляться, а детей окрестить - стыдно.
- Да если бы ты их от души хотела окрестить, а то – мне в отместку… Ну, гляди, как бы потом не пожалеть.
Анечка поворачивала голову от одного к другому и ничего не могла понять. «Окрестить» - это что? Это больно? Нет, Мама больно делать не будет. А почему Папа против? И куда это они поедут? Мама в город ездить не любит, а Анечка любит. В городе так всегда интересно: парк детский, газировка, пирожки, народу много, чистенько кругом.
В выходной день Мама проследила, чтобы Аня тщательно умылась, одела её в самое красивое платье, причесала. Потом на годовалую Галочку надела новую рубашечку, штанишки, носочки. Все втроём они двинулись к остановке, а по дороге к ним вышли тётя Поля с её мужем дядей Петей. Так они и поехали все вместе в город. Потом долго шли по каким-то улицам и пришли в красивый, как на картинках в сказках, дом.
Он был из брёвнышек, крыша покатая, а наверху такая башенка с белой головкой, похожей на луковицу, а на самом верху головки – жёлтый крест.
- Аня, это церковь, - сказала Мама, накрыла себе голову косынкой, и они все зашли вовнутрь.
Как там Ане понравилось! На стенах висели большие картинки со старичками в длинных одеждах, и ещё там были картинки с тётенькой, которая держала на руках мальчика. Только мальчик был – как старичок, морщинистый и очень серьёзный.
- Не глазей по сторонам, нельзя, - тихо сказала Мама Ане. – Сейчас будут крестить. Ты слушайся вот этого дядю, это батюшка – что он будет говорить, то и делай. Я буду рядом, но мне с тобой нельзя. Вот на тётю Полю смотри, она тебе будет говорить.
Кого слушаться – дядю (Мама сказала – «Батюшку») или тётю Полю? Аня решила – слушать обоих и ничего не делать самой. Она почему-то забоялась тут, и ей уже хотелось на улицу. Так строго даже в садике не было. Ане захотелось плакать.
Батюшка взял на руки Галочку и стал что-то быстро и нараспев говорить. Анечка ничего не понимала, хотя старалась слушать – а вдруг её спросят? Но батюшка всё время обращался к тёте Поле, что-то её спрашивал, а та – отвечала. Аня стояла рядом. А потом батюшка вдруг взял Анечку за плечи, наклонил её голову и окунул в большой котёл с водой, стоящий тут же, в центре зала. Он при этом что-то бормотал, но Аня совершенно не понимала – о чём он говорит. Она даже напугалась. Голова ей стала мокрая, с неё лилась вода, но никто Ане не говорил, что можно голову вытереть или хотя бы откинуть нависшие на глаза волосы. Батюшка с Галочкой на руках пошёл вокруг котла, чего-то распевая, Аня шла следом, низко опустив голову, потому что вода с волос текла ей в глаза. Она смотрела на свои ноги в коричневых чулках, сморщенных на коленках, и очень не нравилась сама себе.
Было холодно, сыро, муторно, и хотелось, чтобы быстрее подошла Мама. Но она стояла в отдалении, и Аня боялась на неё глянуть. Она уже понимала, что ей влетит, что она что-то не так делает. Никогда она ещё не чувствовала себя так … глупо. «Да, глупая я сейчас какая!» - думала Аня, шагая след в след за батюшкой и еле сдерживала слёзы.
… А потом было хорошо. Мама смеялась:
- Идёт, как овца, с неё капает. Я ей знаками показываю – утрись, нет, уткнулась в пол глазами и шагает.
А тётя Поля и дядя Петя, оказываются, стали Ане и Галочке крёстными. Они подарили Ане деревянные стульчики и домик, которые дядя Петя сделал сам. И ещё конфеты - розовые подушечки. А Галочка так себя хорошо вела, что даже в «коробке» уснула на Маминых руках.
Но самое главное – после этих крестин у Ани на шее появился белый крестик на чёрненьком шнурке. Аня весь день в нём ходила и ночью с ним легла, а утром Мама с Ани его сняла:
- Спрячу-ка я его от греха подальше, - сказала она.
Аня не возражала: Мама большая, что-то знает про грех, от которого надо было прятать крестик.