Теперь очень мало времени у нас оставалось для общения друг с другом. По-прежнему ценила очень это время. Особенно радовалась, если он желал со мной путешествовать или просто в отпуск поехать.
Это был уже интересный молодой человек, гораздо выше меня ростом, обладающий прекрасной фигурой, грацией и походкой, увлекающийся историей, искусством и говорящий на четырёх языках.
Мои подруги завидовали, по доброму, конечно, говорили, что их дети давно уже не хотят куда-то поехать или пойти с ними, отмечали наши открытые и искренние отношения.
Столько лет, проведённые вместе, в одной семье, которую он часто называл «наша маленькая семья» и говорил:
– Пусть у нас маленькая семья, но у нас тепло, мама. Это потому, что мы любить умеем – и ты, и я, – не могли пройти бесследно.
Для ребёнка важно количество и качество проведённого с ним времени.
Мне вообще отводилось особо почётное место в его планах:
– Мамочка, когда я буду жениться, ты будешь на свадьбе самая главная! Ты будешь ходить и всем еду раздавать!
А позже планировал:
– Когда я вырасту и дом себе построю, ты будешь жить на первом этаже, потому что тебе старенькой тяжело по ступенькам подниматься будет, а мы с женой на втором этаже жить будем. Мы будем ходить на работу, а ты детей наших няньчить будешь!
Когда Саше уже семнадцать лет было, однажды во время разговора я сказала, что понимаю, что первые три года очень важные для ребёнка и понимаю, что из-за своей истории Саша многого в этом возрасте своевременно не получил. Хотелось всё время как-то помочь ему наверстать это. Не знаю, насколько мне это удалось?
Саша обернулся, посмотрел на меня и просто, спокойным голосом ответил:
– Ещё как удалось, мама. Столько любви и тепла, сколько ты мне давала, думаю, не все дети от родных матерей получают.
И самый дорогой и ценный подарок в жизни я получила на своё пятидесятилетие, когда в ресторане, во время праздничного ужина, он мне вручил письмо, написанное на красивой бумаге его рукой на русском языке:
«Дорогая мама,
не знаю, с чего начать. Хочу сказать тебе так много.
Во-первых, от всего сердца поздравляю тебя и желаю только хорошего. Чтобы счастье всегда у тебя было, здоровье никогда не покидало, жизнь продолжалась ещё долго, во всём, что ты делаешь и собираешься делать, удача и успех тебе сопутствовали.
На тропинке жизни есть громадные горы радости и счастья и есть пропасти грусти и печалей. Есть бесконечные поля мака и усталости. Но тропинка жизни всегда ведёт нас к «Изумрудному городу», где нас обязательно дождётся волшебник и каждый получит то, что он в этой жизни заслужил. И ты, мама, заслужила самое лучшее.
Мама, я очень люблю тебя и очень благодарен тебе. Ты так много для меня сделала. Всегда думала сначала обо мне, а потом о себе. Ты вложила всю свою жизнь, всё, что ты могла, в меня. Я не знаю, где бы я был сейчас без тебя. Я не знаю. Я не знаю, как тебя благодарить.
Я знаю, я не был таким уж великолепным сыном. Это я был часто причиной твоих слёз и грусти. Вёл себя часто неадекватно. Я говорил тебе обидные слова. От всего сердца я хочу попросить прощения. Надеюсь, что ты меня извинишь. Мы маленькая семья, и я не хочу, чтобы она разрушилась. Для этого я сделаю всё возможное.
Сегодня тебе исполнилось пятьдесят. Я не знаю, как ты себя чувствуешь и что думаешь. Я хочу, чтобы ты знала, что я тебя очень люблю и что настоящая жизнь ещё впереди.
Сегодня я хочу подарить тебе что-то особое. Ты ещё очень юная и красивая женщина, поэтому я дарю тебе «Снимок красоты» (визажист и фотограф).
Я долго думал, что тебе подарить. Сначала я хотел купить что-то. Но внутренний голос говорил мне, что это не то.
Тогда я хотел подарить тебе массаж или визит в салон. Это тоже не показалось мне особым.
В конце концов я решил подарить тебе «Снимок красоты», написать письмо и рассказать, как я себя чувствую и что я о тебе думаю. Чтобы поблагодарить тебя и попросить прощения.
Я люблю тебя, мама!
Твой сын Саша»
Моё пятидесятилетие и совершеннолетие Саши мы отмечали в один год. Сын вырос. Теперь уже со взрослым человеком мы строили планы и размышляли над будущим.
Беда пришла внезапно. Очередной взрыв злости – и я опять превратилась в ведьму. Только теперь взрослый, совершеннолетний парень, гораздо сильнее меня физически, выкрикивал во гневе слова оскорблений, унижений и незаслуженных упрёков.
Допускать это дальше было невозможно. Взрослый человек должен отвечать за свои поступки и уметь управлять своими эмоциями. Я обязана была установить границу.
Мои попытки его остановить ничего не давали, кроме нового витка злости и грубости. Звонить в полицию я не хотела, чтобы не было у Саши неприятностей в будущем из-за такого сигнала.
– Сейчас собираешься и идёшь к отцу. Когда будешь готов говорить – будем говорить, – сказала я тогда.
– И уйду! Ненавижу тебя! Ты никогда больше меня не увидишь! Умрёшь – я смеяться буду! Ты никогда не была мне хорошей матерью, не заботилась обо мне!
Дверь хлопнула, и Саша ушёл...
Дальше помог психолог, к которому он обратился и рассказал об ужасной матери – ведьме. Сашу успокоили, сказав, что он всё правильно сделал.
– Если нет отношений с матерью, то лучше с ней и дел не иметь.
Ещё психолог поделился опытом, что он работал с девочкой, которая в приступе злости убила своего отца, который её постоянно ругал.
Передо мной стоял девятнадцатилетний парень, со слезами на глазах рассказывал это и повторял:
– Я правильно сделал, что ушёл от тебя. Вдруг у меня случится так – мне тюрьма, а тебя в живых не будет. Я люблю тебя и не хочу тебе плохого. Поэтому лучше нам не видеться.
Сын избегал контакта со мной и не хотел говорить на эти темы. Общаться с Сашей возможности больше не было. Согласиться с тем, что происходило, я не могла. Принять не могла этого тоже. Во мне всё просто переворачивалось. Как можно человеку, не зная его, навесить ярлык возможного убийцы? И он в это поверил и испугался?!
Приступы злости у Саши были, но говорить и делать – это совсем разные вещи. Сколько людей высказывают угрозы, типа: «голову оторву» или «прибью»? Но это же совершенно не означает, что они будут или действительно собираются это делать!
Саша никогда не был агрессивен, не дрался с детьми. Даже с теми, кто его дразнил в детстве, не дрался. Не мог за себя постоять, хотя физически был сильным и мускулистым.
– Это же не хорошо – драться, мама. Ему больно будет. Учителя накажут, – аргументировал он.
Только, когда он учился уже в седьмом классе, однажды пришёл домой и сразу сказал:
– Мама, я побил сегодня Андреаса. (Того Андреаса, который дразнил и задирался с четвёртого класса, лидера у мальчишек и главного обидчика Саши).
Моя подруга, находившаяся у нас в гостях и слышавшая это, выдохнула тогда:
– Наконец-то!
– Правильно сделал! – добавила я.
– Мама, я побил его на глазах у всех, даже нос разбил ему. Это видели учителя и завуч. Они ничего не сказали, отвернулись, будто не видят. Мне всё равно – выгонят из школы – значит выгонят. Он меня достал своими издёвками.
Тогда я подумала:
– Уж если учителя так поступили, значит и они понимали, что пора Саше себя защитить. Действительно, наконец-то решился.
Больше драк не было. Саша скорее мог оказаться в роли пострадавшего и часто и охотно мог посочувствовать, утешить или успокоить кого-то. Как в детском саду «жалел» девочку, так и всегда у него оставалась такая способность.
Да и мы жили столько лет, заботясь друг о друге. Нормальное, человеческое чувство. Предупреждали друг друга, если задерживаемся, чтобы не волновать напрасно. Саша всегда был внимательным – скрыть было невозможно, если что-то произошло. Он сразу спрашивал:
– Мам, ты грустная? Что-то случилось?
Саша был пятилетним, когда мы с ним освободили ласточку, случайно попавшую и запутавшуюся в сетке. Она взлетела, потом вернулась к нам, сделала несколько кругов над нашими головами, будто благодаря за спасение, и улетела.
Саша был радостен и доволен тем, что доброе дело сделал. А ласточка ещё несколько дней к нам прилетала. Покружит низко над нами и улетит.
В одиннадцатилетнем возрасте у сына появилась кошка, точнее двухмесячный котёнок, которого надо было растить. Одной беседы с сыном оказалось достаточно, чтобы объяснить, что если хочешь, чтоб кошка выросла здоровая, уверенная в себе, сообразительная, ласковая и тебе доставляло удовольствие общение с ней – ей как и ребёнку нужно сейчас много внимания, терпения, ласки, много играть с ней надо и не обижать. Иначе она перестанет тебе верить и будет бояться.
Кошка эта прожила у нас семь лет, и я ни разу не заметила, чтобы Саша ударил или обидел её. Да, бывали моменты, когда он злился, если кошка мешала играть или смотреть телепередачу, но самое большое, на что был способен сын – вынести её из своей комнаты, нежно поглаживая, и закрыть на это время дверь.
В шестнадцатилетнем возрасте был Саша, когда родители его одноклассницы делились со мной:
– Аню обидели девочки из класса, вышла ссора, она стояла одна во дворе школы и плакала. Шла перемена, детей во дворе было много, но только Саша подошёл, обнял и начал успокаивать. Затем он достал из кармана конфетку и предложил:
– Съешь. Русская конфета. Возможно, это поможет и тебе будет не так горько...
Аня рассмеялась, слёзы высохли и на душе стало легче.
Подобное приходилось и от других родителей слышать.
И я должна сейчас поверить, что парень с такой душой может быть способен убить кого-то?!
Такое могли ему сказать только люди, не знающие его и совершенно безразличные к его судьбе. Таким образом они отрезали в его душе ниточку, связывающую с самым близким Саше человеком. Контакта не получалось. Совершеннолетний и самостоятельный сын принимал свои решения, как мог.
Сказать, что для меня этот разрыв был болезненным, значит ничего не сказать. Я чувствовала себя так, будто руку или ногу живьём оторвали, открытые раны и ничего не сделать.
Асоциальным человеком, оставившим меня после всего, что я для него сделала, считать Сашу я не могла. Я его знала.
Знала я и ещё одно: как мать, я должна в него верить. И я верила. Верила, что он справится. Интеллигентный парень. Рано или поздно он должен всё понять, разобраться и найти в себе силы, чтобы всё исправить. Сын должен найти правильный выход из этой ситуации, считала я. Только в таком случае он сможет чувствовать себя и жить достойно. А жизнь его только начиналась и было важно как и каким он пойдёт по этой жизни.
Всё затянулось...
– Это у тебя нет выхода, – заявил мне сын при очередной встрече.
– А у меня есть выход. Отец даст мне деньги и я могу делать, что хочу.
Так и было. Отец платил. Сын делал, что хочет. А я сидела в роли ведьмы и верила в сына...
Нет. На самом деле я не сидела. Я занималась активно организацией нового этапа в моей жизни и много работала.
Сын появился у меня в квартире за день до отъезда из Германии. Зашёл по делу – за каким-то документом и между прочим сообщил, что послезавтра улетает в Англию. Навсегда...
Прощание было коротким. Успела только пожелать удачи...
И вот сейчас на меня смотрели с афиши его глаза. Он в главной роли. Значит, всё получилось. Ты справился, сынок. Мечты сбываются.
В глаза резко ударил свет. Лампочка на фонаре осветила. Который час? Темно. Совсем не заметила, как стемнело. Спешить уже некуда. Всё закрыто.
Я медленно шагаю домой...
Продолжение http://www.proza.ru/2016/09/04/1715