В нашем дачном обществе принято занимать очередь на автобус. Однажды так получилось, что я пришла пораньше и была почти первой. Сижу в теньке на скамейке, дышу чистым воздухом и наблюдаю, как одна семья копает картошку – очень рано! В августе.
- Вот интересно, какая у них картошка, наверное, совсем маленькая, не успела вырасти? – слышу голос. За мной стоит невысокая крепкая женщина преклонных лет. – Вы крайняя на автобус?
- Да, я, - и продолжаем наблюдать за тем участком вместе.
- Была у меня одна соседка, крутилась как белка в колесе, - вдруг вспомнила бабушка. – Ни дня продыху - завод, еще одна работа, дача, к детям-внукам, еще и в музеи успевала. Как-то вышла на своей даче, взялась за калитку – и упала замертво! Представляете?
- Да вы что? Легко ушла, - комментирую.
- И еще одна знакомая тоже пошла за водой на даче, набрала ведро, взяла его и мгновенно умерла, упала. Такая вот легкая смерть, - продолжает моя собеседница. – Мне бы так.
- Что-то вы рано думаете об этом, - замечаю.
- Да нет, уже пора, - как-то отрешенно говорит женщина.
- Лет-то вам сколько?
- Семьдесят будет осенью.
- Да вам еще жить да жить!
- Тяжело. Радости никакой, - рассказывает она. – Муж уж двадцать лет как помер, и младшенького потеряла давно уже.
- А старший где?
- Он здесь живет, поблизости, с женой. Детей нет. Бизнес был хороший, потеряли его. Жесткий он ко мне, ругаемся с ним.
- Сын?
- Да, сын. Бывает, как упрется рогом, не уступает мне. Телец.
- Всегда так было?
- Нет, последние три месяца – прямо «чеченская война» у нас с ним. Ведь уже не мальчик, чтобы так себя вести - сорок три уже.
- Так у него, вероятно, возрастной кризис. Все будет хорошо, - говорю, - это пройдет.
- Думаете? – сказала дачница, и мы пошли выстраиваться в очередь. Автобус пришел.