Они сидели в номере отеля, ещё не вполне осознавая то, что «американское приключение» осталось для неё уже в прошлом. Да, и для него тоже – пять лет запрета на въезд как, не вдаваясь в подробности, объяснил сопровождающий до трапа самолёта офицер. Само выдворение произошло настолько быстро, что оба (и он, и она) опомниться не успели, как уже летели над океаном.
Странная штука – человеческий организм… Или, даже не он сам, а его реакция на случившийся стресс… Кому-то в подобном состоянии хочется всё крушить вокруг себя, другим – забиться ото всех куда подальше, в такую дыру, в которую не сможет проникнуть даже слабый отголосок человеческой речи; третьи набрасываются на еду; четвёртые с маниакальным остервенением начинают вести борьбу с самой крохотной изо всех пылинкой, опрометчиво посмевшей опуститься на их плюшевый прикроватный коврик… А вот эти двое… Для них неожиданно общим средством противостоять стрессу оказался сон! Заняв свои места в воздушном лайнере, и пристегнув ремни безопасности, оба, как по команде свыше или изнутри себя, тут же благополучно «отрубились», да так крепко, что бортпроводнице пришлось будить их при заходе самолёта на посадку уже в месте прибытия. Девять часов крепкого, беспробудного здорового сна позволили путешественникам поневоле несколько ослабить напряжение туго закрученной пружины под названием «нервная система», хотя вполне понятно, что до полного её освобождения было ещё, ох, как далеко…
Нина вертела в руках собственный паспорт, в котором рядом с её фото стояла чужая фамилия: Чернова Нина Ивановна... Всё остальное точно принадлежало ей, и было хорошо знакомым и родным – дата и место рождения, русская - всё правильно, кроме прописки-регистрации домашнего адреса... город Подольск, Московской области… «Почему вдруг Подольск? С какой такой стати – Подольск? – возмущённо плескалась мысль – Я ни разу не была в этом городе…» Но она молчала… Молчал и Олег, хотя всё видел и понимал по быстро меняющемуся выражению её лица… Казалось, эмоции, бушевавшие внутри этой ставшей такой небезразличной ему женщины, можно было прочитать на её лбу – каждая мысль летела по нему «бегущей строкой», оставляя неизгладимый, пылающий огнём след в его встревоженном сердце.
«Есть хочешь?» «Что? - словно очнувшись, переспросила Нина – Что ты сказал?» «Я спросил хочешь ли ты есть?» «Не знаю… Закажи что-нибудь… Пасту… Что там у них есть… Всё равно…» Олег сделал звонок и, в ожидании заказа, оба снова замолчали… «Знаешь – вдруг произнесла задумчиво Нина, после того, как официант, доставивший заказ, закрыл за собой дверь – Мне казалось, что самое главное и трудное - это вырваться из-под влияния сектантов, удрать от них… Мне казалось, что, как только это случится, большинство проблем исчезнут как бы сами собой… ан, нет!»
Отложив вилку в сторону, Олег немедленно поддержал разговор: «Так ведь вся жизнь – сплошная полоса препятствий, сплошное преодоление, непрерывная цепь набегающих проблем: больших и маленьких, серьёзных и не очень, легко решаемых и ввергающих в негативное состояние на долго… Но, милая, так было, есть и будет… С чего вдруг такая паника и дрожь в голосе?» «Наверное, ты прав… Да, конечно! Так было, так есть, и так будет… - повторила она его слова - Но понимаешь… Вот ты сказал паника… Может быть и так… Но и тем не менее существует огромная разница между тем, когда речь заходит о ком-то, пусть бы и очень близком, и тем, когда этот рой вопросов вдруг возникает над твоей собственной головой, у тебя лично… С чем даже ты, такой вот весь из себя рациональный не станешь спорить! Я права?»
«Безусловно! И не стану, и не буду! Но согласись и ты, что пока человек жив, всё так или иначе можно разрешить, тем более, когда есть кто-то рядом, есть кому помочь преодолеть образовавшиеся трудности, так?» «Наверное… Но, Олег… Я бесконечно тебе, вам всем, благодарна, но… Зачем я тебе? Брось… Помоги добраться до России и брось! Зачем тебе лишняя головная боль?» «Ниночка, милая… Не знаю… Не знаю какими словами… Мне казалось, что мы с тобой с некоторых пор стали как бы одним целым… Вот с чего ты опять… Что ты заладила: зачем, зачем… Уж, наверное, не ради твоих мифических миллионов… Или и тут у тебя появились сомнения на мой счёт?» «Господи… Я же совсем не об этом…» «Вот как?! Тогда как прикажете понимать, уважаемая? О чём?» «Пойми ты меня, наконец: ведь я сейчас просто никто… Меня нет, меня не существует в природе» «То есть, как? – Олег протянул руку к лежавшему на краю стола её паспорту, и принялся читать вслух – Чернова Нина Ивановна… Так… Год рождения, прописка… Город Подольск… улица… дом, квартира №78… муж…» «Олег… - застонала Нина – Я даже никогда не была в твоём родном Подольске…» «Так проблема только в этом, что ли? Или, может, тебе не нравится моя фамилия? Орлов – громче? А, может, тебе просто не нравлюсь я сам? Простоват, а?» «Почему же ты не хочешь никак меня услышать? Да, ты стал для меня очень близким, необходимым, и даже более чем, чему, признаюсь, я очень рада, но… То, что сейчас происходит, выглядит не по-настоящему, что ли… Я не совсем доверяю этим документам, состряпанным на скорую руку… Прописка, регистрация существуют только в этой "книжечке", а пожелай како-нибудь управдом выяснить, что я за фрукт-овощ такой и - что? Гражданка-самозванка...» «Подожди-ка! Ответь мне на вопрос, но ответь предельно честно и хорошо подумав: ты своё дальнейшее существование видишь отдельно от меня?» Нина ответила сразу и настолько быстро, что у Олега даже не возникло мысли, что это может быть неправдой: «Нет! Но и тем не менее… Предложение выйти замуж за тебя было слишком вынужденным каким-то, необходимостью, которую в тот момент нельзя было отложить или избежать… Просто потому, что иначе было нельзя… Тебя, словно, поймали в капкан, заставили… А так быть не должно!»
Олег сидел молча, опустив взгляд в пол… Потом спросил: «А вот сегодня попроси я тебя о том же, каким будет твой ответ?» «Ты, что, делаешь мне предложение? То есть, я хочу знать: ты действительно хочешь видеть меня своей женой?» «Конечно! Вот уж в чём сомневаться не имеет смысла вовсе!» «Почему?!» «Ты не веришь в любовь с первого взгляда?» «До встречи с тобой не верила… А вот теперь не узнаю саму себя… не понимаю…»
Олег встал и отошёл от стола к окну. Но видел ли он то, что предстало перед его взглядом? Вряд ли… «Нин… - продолжил он, спустя несколько минут – Только пойми меня правильно: я не собираюсь принуждать тебя ни к чему вовсе и ты мне ни чем не обязана – это раз! Я ни в коей мере не навязываюсь…» «Не продолжай, пожалуйста! – застонала она, сумев услышать в его голосе боль обиды – Я хочу быть с тобой! Только с тобой! Верь мне! Позови меня сейчас обратно Антон – отказалась бы без раздумий и безоговорочно! О каком принуждении ты завёл речь? Мы же взрослые люди… Но, пожалуйста, давай оформим наши взаимоотношения правильно!» «Это как?» «В соответствии с российским законодательством. По российским правилам! Для чего мне просто необходимо подтвердить собственную идентичность» «Хорошо! Я понял… Но для этого нам нужно как можно скорее вернуться в Россию!» «Да! Вот только – как?» «Через те страны, где отменён визовый режим… Израиль, например. А там, наверное, придётся обратиться с просьбой к Антону, воспользоваться его связями…» «Да… это может всё ускорить, стать выходом… - задумчиво произнесла Нина – А почему бы и нет? Антон вряд ли откажется помочь, особенно когда поймёт причину, вынудившую меня поступить таким образом. Конечно, есть ещё и дядя... но тревожить его мне бы хотелось в последнюю очередь» « Понятно... Как он там? Нин, а ты готова встретиться с Антоном?» «Олег… Пойми и согласись с тем, что мне так и так придётся это делать, хотя бы потому, чтобы быть в курсе жизни детей… Не перебивай, пожалуйста! – пресекла она его попытку вставить какое-то слово – Да, я по-прежнему считаю, что детям на данном этапе лучше с ним… Ужасная, страшная правда, но это так… Я родила их, любила, но… А, что там… Себя-то я любила больше, вот в чём ужас и кошмар…» «Что же он мог такого сделать, из-за чего ты…» «Не спрашивай, умоляю тебя! Может быть, когда-нибудь я смогу об этом говорить, но не теперь... пусть и выгляжу чудовищем в твоих глазах, да и не только в твоих, однако ничего с этим не поделать - я просто не в состоянии справиться с раздражением, возникающим всякий раз, когда смотрю на них… Вопреки собственному разуму обиду на отца проецирую на ни в чём не повинных детей, что, безусловно, и не здорово, и не полезно как им, так и мне… Пребывание в постоянном напряжении самоконтроля изматывает и совсем не способствует укреплению внутрисемейных отношений, не так ли?» Олег молчал. Молчал не потому, что ему не было что сказать… Как раз наоборот, но наряду с тем, он очень боялся неосторожным словом или невинным всплеском эмоций нарушить такое пока ещё хрупкое доверие, что возникло в эту минуту между ними.
«А простить? Ты не пыталась простить его, отпустить ситуацию хотя бы ради детей?» «Что значит – простить? Сделать вид, что ничего не было и продолжать изображать то, от чего ничего не осталось? Я думала над этим… Поверь, мне было совсем не просто последние два года жить на два дома, на две страны… Олег! Мне всего 32 года. Я здоровая женщина со здоровыми физиологическими потребностями, как ты уже успел понять… Поверив адептам от сайентологии, крепко лажанулась, конечно… Но на тот момент передо мной было два (роковая какая-то цифра) пути: тот, что выбрала или уход в монастырь… Второй испугал полным отказом от себя, от мира – к этому не была готова совсем. Первый путь в итоге оказался ещё более страшным, но поначалу очень мягко выстилался, а как спать пришлось не тебе объяснять…» «Но всегда есть и третий путь…» «Уподобиться ему? Завести любовника? Нет, предательство в любой форме не для меня… Хотя по отношению к детям я, возможно, его и совершила, но имей ввиду: они не перестали от этого быть моими! – Нина замолчала, погрузившись в какие-то глубины-омута собственных мыслей, а потом, переведя дух, продолжила - Нет, на такую подлость я не способна, но и в отношении себя терпеть не стану… Никогда не смирюсь… так что решай, нужна ли я тебе вот такая, с такими заморочками… И ещё. Жить в России не хочу! Приезжать, навещать – да, но и только! Хотя и от гражданства отказываться не намерена. Почему? А зачем? Антон до мозга костей русский, я тоже, но мне с ним в масштабах одной страны тесно… Во всяком случае, пока…» «Нужна ли ты мне? Нужна! Нужна, и поверь, что нужна как «ты», а не как «владелица дворцов и пароходов»!» «Ого, замахнулся! Я далеко не так богата, но и не нищая, конечно, благодаря дяде и тому же Антону, и не в последнюю очередь собственной предусмотрительности… хотя и того, что схавали те аллигаторы, тоже очень жаль… Что ж? Будем считать эту потерю платой за науку впредь… Теперь понимаешь, почему мне так важно подтвердить свою идентичность?» «Да! А встречный вопрос можно?» «Валяй! Но я приблизительно догадываюсь о чём ты хочешь спросить… А, знаешь, нужен! Мне уже давно не было (да и было ли прежде?) так хорошо и спокойно на душе, как сейчас, рядом с тобой, в твоих таких нежных, но таких крепких и надёжных объятиях! Мне кажется, что и во сне при мыслях о тебе я буду улыбаться…» «Но я не так богат, как он… Всё, что у меня есть на сегодняшний день, это более чем щедрая оплата за твоё вызволение…» «Знаешь, даже бывши более состоятельной, чем теперь, деньги никогда не застилали от меня солнца, человека… Если бы я думала как-то иначе, то ни за что не рассталась бы с мужем, смирилась бы, как сделала это его мать, моя свекровь. Поверь, я совсем не меркантильна и не такая уж неженка, пусть жизнь и складывалась таким образом, что мне не пришлось зарабатывать на неё в прямом смысле слова… За это, наверное, судьба и шибанула так, но… На самом деле мне не так уж много и нужно, не больше, чем остальным вокруг: крыша над головой, кусок хлеба да верный надёжный человек рядом, которому сама никогда не нанесу предательского удара в спину. Но согласись, было бы верхом глупости отказаться от того, что уже имеешь!» «Бесспорно! Но я вот сейчас о чём подумал… Наверное, все эти вопросы меж нами встали потому, что мы ещё так мало знаем друг друга…» «Конечно! Но, милый, это же здорово: ближайшие лет десять не будет повода скучать!» «Ага… но опять же, только в том случае, если будем рядом!» «Олежек… Знаешь, у меня почему-то на этот счёт никаких сомнений! Хотя, опять же признаюсь, и самой чудно… словно и не было той прошлой жизни, словно это чувство к тебе вообще впервые… Оглядываюсь назад и понимаю, что по-настоящему замужем я не была! Не любила до полного растворения, до самоотречения, до испуга потерять, тогда как сейчас… Выходя за Антона, просто плыла по течению… Все вокруг с детства твердили, что мы с ним пара, а потому свадьба была как бы логической точкой, которая в итоге и придавила нас обоих… Ему, наверное, тоже не очень-то комфортно существовалось со мной, если искал понимания и тепла в других постелях… Что-то я разговорилась… Но мы как-то уже не совсем чужие друг другу, правда? И, согласись, подобные признания не делаются на пустом месте и с бухты-барахты… Как ты посмел так раскрепостить меня и, главное, когда? А знаешь, как называли меня в том, прежнем обществе? Снежная королева… Смешно…»
Олег пребывал в полнейшем потрясении от совершенно неожиданных признаний из уст той, что сжимал сейчас в объятиях, той, встречу с которой мачеха-судьба преподнесла ему как невероятный дар, не известно с чего вдруг изощрившись в переплетении жизненных тропок, скрутив в совершенно немыслимый жгут двух абсолютно разных, если не противоположных, сущностей, образов мышления и привычек, взглядов на жизнь вообще. «Ты волен поступать, как считаешь нужным – снова услыхал он сбивчивый шёпот Нины – Ты уже столько сделал для меня, как и нельзя было ожидать…» «Господи, Боже ты мой! Да, что я такого сделал-то?» «Просто возвратил меня к жизни, к самой себе – только и всего…» «Я готов пришибить твоего Антона…» «Нет! Вот в это не вмешивайся, не нужно… Вот эта часть жизни только моя… и его… И потом, он не такой уж плохой человек! Правда-правда! Просто не мой… не для меня… Оказывается и любовь способна совершать ошибки… Он же тоже мучился, был несчастен… Пусть бы у него с его докторшей всё сложилось иначе! Антон, как и мы с тобой, тоже достоин своей порции радости от общения!" «Ты, что, в курсе того, что у него есть другая?! - не смог скрыть удивления Олег – И вот так спокойно об этом говоришь?!» «Да! Но это произошло уже тогда, когда мы с ним перестали скрывать безразличие друг к другу даже в стенах супружеской спальни. И это уже вряд ли можно считать изменой с его стороны - средство выживания… Предательство он совершил гораздо ранее. Мне говорили об его неверности, но я долгое время не верила, пока не убедилась воочию… Представшее взгляду было настолько омерзительно, что… Никогда не спрашивай меня об этом! Бог нам всем судья… Надеюсь, что ты не поступишь со мной таким образом… А ты… Ты действительно что-то чувствуешь ко мне? Это правда?» «Представь себе! Самому порой не верится, что такое и вдруг со мной… Да, я люблю тебя, Фомина ты моя неверующая!» «Кто, кто?» «Ну, ты же не Фома, не так ли? – рассмеялся он собственному каламбуру, и вдруг без всякого перехода – Ты выйдешь за меня?» «Знаешь – задумчиво отозвалась Нина – Имея тот опыт, что имею, отрицательный ответ был бы более уместен, но – да, я выйду за тебя! Только после того, как…» «Понял-понял! – обрадованно воскликнул Олег – В Россию?» «По-другому никак! Только там меня знают лично и не заподозрят в чём-то таком, когда я заявлю о пропаже паспорта и документов… Только там восстановить их будет и проще и быстрее даже без вмешательства Антона, а уж с его-то помощью – в разы!»