Предконкурсное. Св. Малышева. Такая она, жизнь...

Архив Конкурсов Копирайта К2
К2 предлагает обсудить этот рассказ, как если бы он участвовал в конкурсе «Рамка» http://www.proza.ru/2016/06/26/1302

Поточим зубы перед началом))


***



     Да, июль две тысячи десятого дал жару. Но я не о погоде (хотя и о ней тоже).
     Моя подруга, Лилька Немировская, взрослая уже тётка, на год старше меня, а мне, между прочим… ну, неважно сколько. Так вот Лилька. Прибежала ко мне полчетвёртого дня, вся возбуждённая такая, и заорала: «Викаааа! Я с ума сошла, представляешь?! Я сошла с умаааа!» Села на диван и давай рыдать. Или смеяться. Не разберёшь.
     Я – рысцой на кухню, воды в рот набрала (в стакан тоже) и метнулась обратно. Сначала попрыскала на Лильку, а уж потом сунула в её сдобные руки стакан. Она махом его выпила, на подушки диванные откинулась и спокойно попеняла:
     – Ещё б, что ль, сбрызнула. Хорошо-то как, прохладненько!
     – Чё случилось-то?
     – А? А-а… Щас. Я скажу, а ты мне скажешь, что было, и чего мне дальше ждать. А?
     Я чуток растерялась от этого «А?» Не гадалка ж я, в самом-то деле. Но кивнула согласно: да, мол, скажу, не молчи, рассказывай. И Лиль Сергевна начала рассказывать.
     Тон мой игривый очень не к месту тут. Но куда деваться, такая я: когда всё плохо, меня смеяться тянет. Гостье ж не до смеха точно.

     С ранней юности Лилька собирала приметы. Коллекционировала. И пользовалась «коллекцией» регулярно. По понедельникам в долг не давала, но сама получать любила. Когда куда уходила, назад не возвращалась, а если приходилось, то в зеркало смотрелась обязательно. Дверь «пустым» звонкам не открывала, столы-стулья на похороны не давала и подарки из несчастливых семей не принимала. Зато дружила с благополучием (со мной), с удовольствием впаривала сыну старые вещи моего положительного отпрыска и даже договаривалась как-то с домовым, который по ночам таскал из их безалаберной семьи всякие мелкие вещи: носки, ножнички, книжки из туалета… Ну, по мне, так это Лилькины фантазии, она сочинять любитель.

     В прошедшую ночь ей было особенно жарко. Спали в зале, а он душный, даром, что большой. Но как перенесли туда кровать перед ремонтом спальни два года назад, так и оставили «временно». А комнатку приспособили каждый под личные нужды: у Лильки там компьютер работал до ночи, у мужа сушилась резиновая лодка (рыбак! Ох, рыбааак! Даже мне однажды сомик перепал, вкусный, зараза, но тиной пах – вымачивать надо было дольше). Так вот. Вентилятор ночью не спасал, гонял тёплый воздух, дышать было нечем, сорочка липла к телу, пот стекал ручьями. Вспотев в стописятпервый раз, Немировская встала и поплела свои восемьдесят кэгэ в ванную. Но увидела, что на кухне горит свет. Зашла проверить, кто там. Никого не было. Сонно шлёпнула рукой по выключателю и зарулила в спальню к сыну. Кровать была пуста. Ну, ясно дело, опять помирился с Олькой (девчонка его, ругаются день через день) и ночует у неё. Так решила моя подруга, залезла в душ, через десять минут вышла и… свет на кухне горел снова! Сына по-прежнему не было, муж, как и десять минут назад, спал. Вот мне, когда слушала, уже нехорошо стало. Но Лилька ещё ничего такого не думала, решила, что спросонья промахнулась мимо выключателя, а потому снова шлёпнула ладонью по кнопке и вырубила лампочку, на сей раз окончательно и бесповоротно. Но спать ей отчего-то расхотелось, и она пошла пообщаться с народом в вирте.
     Лилька оч продвинутая тётка, не то, что я. У неё есть всякие страницы в интернете, где она ходит, ругается и оставляет чужим людям своё плохое настроение, чтобы не пускать его в семью.
     Но в этот раз настроение застряло на выходе. Потому что на столе, чуть ли не на клавиатуре, лежала пачка сигарет. Лилька сама не курит, муж дымит более дешёвой отравой, так что красненькая пачка явно принадлежала сыну. Но Юрик-то дома не ночевал! Как ушёл с вечера часов в семь, так и не появлялся ещё. И сигареты, естественно, на столе оставить никак не мог. За агрегатом своим Лилька сидела всего-то час-другой назад, и не было у неё ничего на столе, не было!

     «Ты не представляешь, как я наложила! – Лилька непроизвольно подтянула ноги с пола на диван. – Домовёнок наш никогда вещи не подбрасывал, забирать, да, горазд, а чтоб сигареты на стол, да свет два раза включить, такого ни разу!»
     Я не особо верила, да и слушала вполуха, но вообще-то тоже бы напугалась. Только я, чуть что, сразу к мужу – пусть с чудесами он разбирается. А она Славку своего бережёт, он на заводе работает, плиты ворочает, ему высыпаться надо. Вот и этой ночью она без него – свет в комнате включила и начала во все углы заглядывать: а ну как под письменным столом кто прячется? Или в лодке надувной на дно залёг? Или, к примеру, на подоконнике, за шторкой да «тёщиным языком», вымахавшем до потолка, кто по стойке смирно стоит и ждёт, когда хозяйка-полуночница спать пойдёт и ворам даст их чёрное дело доделать?
     Но ничего такого Лилька не нашла. И отправилась к мужу под бок. Хотя какой, к чёрту, бок при таком раскладе?! Легла с краешку, чтоб, если что, соскочить сразу и в лоб насильникам дать. Воображение ж у Сергевны дай боже!
     Недолго она пролежала так, сдерживая дыхание и – беспокойно спавшего мужа. Кого-то тот во сне спасал, и прижимал к себе жену крепко, а ей было жарко и потно, и мысли всякие в голову лезли.
     Встала. Прошлась по квартире, спотыкаясь о раскиданные тапки. Вздумала позвонить сыну. В три двадцать утра, да. Но напрасно: сотовый оказался «вне зоны», а тревога очень даже «в действии» – занозила сердце.
     Легла.
     Где-то, где-то – заснула.
     Очнулась от звонка в дверь. Мужа локтём – тырк. Тот спросонья не понял, да и не слышал, промычал «Спи» и удрыхся снова. А Лилька поднялась и вышла в прихожую.
     Зачем глазок вставили – непонятно. Всё равно, как ни приди, спрашивают – «кто?»
     Проблеяла в разбитую деревянную дверь, утащенную из общаги, где жили лет пять тому, – а новую всё некогда: «Хто?!» Дед Пыхто! Ясен пень, никто не отозвался. В глазок смотреть она побоялась: любительнице боевиков, ей всегда мерещилось, что в глаз, прижатый к дырке с лупой, пустит пулю лысый киллер. Не открыла, в общем. Пошла дальше спать. Измучилась вся. Продремала до утра. Проснулась, когда Славка уже на работу ушёл, и рассказать ему ничего не успела.

     Лилька вдруг замолчала. Взгляд остановила, в себя ушла.
     Тишина сначала звенела, а потом разбилась. Хрустальными осколками полетела в стены, впилась в мои потёртые салатовые обои… Мураши забегали по коже.
     – Ты чего, а? Лиль? Воды надо? У меня водка есть.
     – Да. Неси. Водку. Надо мне зачем-то. Ой, Викаааа…
     Принесла, налила, выпили. Как мужики, без закуски. В жару. Думала, развезёт, но нет, только лицо загорелось.
     Хорошо, что выпили.

     Весь день Лиль Сергевна вела себя прилично (приговорка у неё такая), сыну звонила дважды, но тот так и был в «недоступе», а телефон его подружки Лилька, как ненавязчиво-образцовая мать, сроду не знала. После обеда решила в магазин сходить, проветриться. Как будто в тридцать с лишним градусов проветришься, ага.
     Только обулась, как в дверь постучали. Не позвонили, а именно – тук-тук – постучали. Лилька звонков-то боится незнамо почему, а уж от стуков и вовсе шарашится. Замерла с расчёской над головой, и, глядя в зеркало на стене, раздражённо крикнула: «Да кто?!»
     «А в ответ – тишина, он вчера не вернулся из боя…» Эт я уже, от нервов. А Немировская, раз уж собралась выходить, дверь в секунду распахнула, чтобы поймать стучателя с поличным. Но на лестничной площадке никого не было. То, чего подруга моя всю жизнь избегала, неожиданно случилось у неё под носом! Она открыла дверь пустоте!
     Я, если честно, никогда не понимала, чего в этом такого страшного. Ну, побаловался кто-то, и что? Но для Лильки это был – знак. На один бесхозный звонок, считала она, есть силы только у злых энергетических сущностей. Откроешь дверь – беду впустишь. То же и со стуком. Эти твари ещё сильнее, раз даже стучать умеют. В это моя стоумовая приятельница свято верила, хотя в Бога, насколько я знаю, – нет.
     И вот вышла она на улицу со своим страхом, и боится шагу ступить: а ну как ногу сломает, или, там, ветку ей на голову тополь уронит? Ветром, которого нет.
     Пока стояла-думала, из-за двухэтажки, в полусотне шагов буквально, сын появился. Был он по пояс голый, футболка белая на плечо брошена, загар оттенять, брюки по колено закатаны; шёл к подъезду, правой ногой банку из-под газявы пинал и мать словно не видел.
     Да тут кто хошь из себя выйдет! Лилька, конечно, окликнула его, да возмущённо так! Но Юрик шёл к подъезду, шёл, мимо матери смотрел себе, смотрел, а как окрик услышал, так и делся куда-то. Как будто и не было. Только банка с надписью «Burn» по асфальту прогремела и затихла, наткнувшись на сломанную ветку в шаге от обалдевшей Лильки.
     Она так растерялась, что даже испугаться забыла. На банку досыта налюбовалась, вокруг дома дважды обежала, в квартиру поднялась, на сотовый позвонила, номер Юркиной подружки нашла, но та тоже оказалась «не доступна» (и зачем людям телефоны?), и, не зная, что делать, прилетела ко мне.
     Что... Я, конечно, начала успокаивать. Я ж не суеверная. Сказала, что от жары асфальт плавится, а уж о крышах человеческих и говорить не приходится. Немировская послушно кивала. Но от её киваний веяло такой безнадёгой, что поплохело и мне реально.
     В общем, посидели мы, помолчали, накапала я ей капель каких-то и проводила домой. Мужа ждать. А потом сына искать.

     Я позвонила ей на городской поздно вечером. Не ответил никто.
     Позвонила утром, как проснулась, ещё даже до того, как попила кофе, а это на меня не похоже, я та ещё кофеманка.
     Снова гудки. Бесконечные, нескончаемые и – уже страшные.
     Долго не решалась набрать номер её мобильного. Некоторые новости лучше не знать. Никогда. Или как можно позже.
     Она ответила не сразу, и я уже готова была к голосу её – бескровному, гулкому.
     – В реанимации они. Маршрутка. Ночью вчера. Перевернулась.
     – Ой, как же это?! Лиль, прости, прости меня, как жаль, я не знала... ой, как же… Лилькаааа… Завтра. Я позвоню тебе завтра! Говори, что надо.

     Вот такая она, жизнь. Во что веришь, то и сбывается. Но я-то верю в хорошее! И не суеверная совсем! Совсем, совсем.
     Была...


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216063000130


обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2016/06/30/130