Завтракали поздно. Тихим фоном был телевизор. Показывали все ту же "Иронию судьбы", уже более десяти лет, - в новогодний вечер и в новогоднее утро. И не надоедало смотреть!
Лика была предупредительно заботливой, ласковой. Все повторяла:
- Да? Саша!
И тогда же, за завтраком, Александр, взяв Лику за руку, сказал:
- Так вот, дорогие родители: мы с Анжеликой решили пожениться…
Лика зарделась, как бы даже смутилась, заморгала полными слез глазами:
- Ой, Саша! Так сразу… Простите, я не думала, что он скажет это сейчас… Так неожиданно! – крупные слезы текли по ее щекам.
- Ну, что ж… Совет вам, как говорится, да любовь, - растерянно пробормотал Виталий Сергеевич и потянулся с рюмкой к сыну.
Елена Павловна молчала, прищурясь, смотрела на обоих, словно видела там что-то свое.
- Мам! А ты? Поддержишь нас? – сын тронул ее за плечо, заглянул в глаза.
И она словно очнулась, тряхнула головой, улыбнулась:
- Будем готовиться к свадьбе, сын! – глаза ее стали грустными.
Свадьбу отгуляли в марте, в лучшем ресторане города. А уже в июне Александр приехал в отпуск, помог Лике подготовить чертежи дипломного проекта и после ее защиты они уехали к нему.
Первая беременность Лики закончилась неудачно: ранний выкидыш. Мария Васильевна, новоиспеченная сватья, все твердила о слабом здоровье дочери, о какой-то несовместимости, а врач-гинеколог, подруга Елены Павловны, заявила прямо: после аборта в шестнадцать лет, - об этом Лике пришлось ей признаться, - забеременеть и выносить ребенка будет крайне нелегко.
Словом, пришлось Елене Павловне подключить все свои связи и знакомства для обследования и лечения невестки, - родители Анжелики показали свою полную несостоятельность и неумение, - как в подготовке и проведении свадьбы дочери, так и сейчас, когда нужны были их помощь и поддержка. Так было легче, - сказать: "Ах, Елена Павловна, дорогая! Вся надежда на вас!"
Новая беременность Лики не заставила себя долго ждать, - то ли помогло лечение, то ли природа взяла свое… Все, естественно, были рады, а семейство невестки встретило эту новость с восторгом и со слезами счастья: у старшей дочери, Ирины, после шести лет замужества детей не было, - предистория была та же...
Почти полгода, всю вторую половину своей беременности, Анжелика провела в пансионате в Юрмале. Здесь уже сработали возможности и связи Александра.
Ребенок родился в конце октября, - мальчик, светловолосый крепыш. Назвали Ванечкой, Иваном, в честь прадеда Александра - Ивана Ивановича Стебунова, - кадрового военного, офицера российской армии, погибшего в 1919-м году, чью фотографию прабабка, по рассказам Елены Павловны, все время перепрятывала.
Елена Павловна тогда приезжала к ним, встречала с Сашей Лику из роддома, - взяла отпуск на наделю за свой счет. Мать Лики не приехала: "Как же я оставлю Игоря (мужа) и дом?" Елена Павловна в первый вечер показала, как пеленать и купать ребенка, как обращаться с присыпкой и кремами. На второй день Лика уже не подпустила ее к малышу:
- Я сама! Спасибо…
Дважды в течение этого года она еще бывала у них, - два-три дня. Ей хотелось подержать ребенка, покачать на руках. "Не надо приучать к рукам!" – заявила невестка. А малыш уже поднимался на ножки, ходил по кроватке, держась за перила, вытягивал шейку, стараясь заглянуть в кухню, где по вечерам все сидели за ужином, и тихонько ныл, словно поскуливал. Елена Павловна порывалась взять его, но Лика не разрешала:
- Не балуйте мне сына, Елена Павловна!
И вот это "мне" – неприятно отозвалось в сердце свекрови.
И она уже видела, что все в доме держится на Саше: магазины, уборка, стирка… Лика и поесть почти не готовила, только ребенку. Им была занята все время.
"Ничего, пройдет, это бывает"… И вспоминала, как сама хлопотала над сыном, словно наседка, и как Виталий Сергеевич, тогда еще Виталик, был обделен ее вниманием.
Летом дети приехали в отпуск. Хотя, по-настоящему, отпуск был у Александра, Лика уже не работала, хотя и раньше только числилась на работе. Елена Павловна приготовила к их приезду комнату сына, взяла на время у подруги детскую кроватку. Вечерами оставалась с внуком дома одна, молодые уходили к друзьям, в ночной клуб, в ресторан… Деда, Виталия, тоже не было, - пропадал если не в гараже, то в командировке.
Через две недели Саша уезжал в Прибалтику, возвращался на работу. Лику с Ванечкой оставлял до конца лета у Елены Павловны, - собирался в их отсутствие сделать в квартире ремонт.
На второй день после отъезда Александра Лика ушла с ребенком к родителям.
- Мама уже на пенсии, дома… Поможет с Ванечкой, - поясняла свекрови. – Мы будем приезжать. И Саша будет звонить к вам, - скажите, что я буду у вас каждую среду вечером… Поговорим… - Лика уже не улыбалась, с преувеличено серьезным видом собирала в сумку свои вещи, одежду ребенка.
- Ну, хоть до вечера подождите, Виталий Сергеевич отвезет вас, - растерянно предложила Елена Павловна.
- Нет-нет… Мы автобусом, ничего страшного…
Елене Павловне показалось, что Лика торопится. Незадолго до этого она с кем-то говорила по телефону, закрывшись в комнате сына.
Вспомнилось, как в их дом, к Грановским, первый раз, перед свадьбой пришли родители Лики и сестра Ирина. Это было уже после того, как Елена Павловна с Виталием Сергеевичем и Александром побывали у них, - знакомились с семейством невесты,- где все было, казалось, очень мило, очень искренне: простая квартира, простая мебель, нехитрые закуски на столе, подвыпивший Игорь Владимирович, отец Лики, суетливая мама со сбившейся набок прической (тогда Елена Павловна еще не знала, что Мария Васильевна носит парик, так как своих волос у нее уже нет). Гитара в руках у Игоря Владимировича, дочери, со слезами на глазах поющие русские романсы…
Приехали они на стареньком, дребезжащем "запорожце" Игоря Владимировича. Едва поздоровавшись в прихожей с хозяевами, женщины сразу же прошли следом за Анжеликой в комнату сына, закрыв за собой плотно дверь. Александра не было, он уже уехал в Литву, на комбинат, и Лика, по-хозяйски бесцеремонно, провела их туда, словно эта комната уже была ее.
Растерянные Елена Павловна с мужем остались в гостиной с Игорем Владимировичем. Смущала закрытая дверь… В их семье двери в комнаты не закрывали, друг от друга не прятались. Если были секреты, - держали их при себе, не демонстрировали. Так еще маленькую Лену учила бабушка: неприлично секретничать в присутствии других, а особенно знакомых и, тем более, близких… Видимо в семье Анжелики все было по-другому...
- У тебя что-то случилось? С мамой? – спросила Елена Павловна, наблюдая за сборами Лики.
- Нет! Все хорошо. Просто мама соскучилась, просит, чтобы мы побыли у них.
Все это было, по меньшей мере, странно, так как не далее, как вчера, за ужином у Елены Павловны, Мария Васильевна выражала свое удовлетворение тем, что дочь с внуком будут пока жить здесь, за городом, "… в таком чудесном поселке! Здесь столько зелени, столько места для ребенка! А воздух! Да и дача недалеко! У нас ведь нет дачи!" - восклицала она.
Уехали… Елена Павловна слонялась по пустой квартире, словно искала что-то, подумалось: как кошка, потерявшая котенка… Не решалась позвонить сыну. Он сам позвонил поздно вечером. Как могла, смягчала краски, оправдывала Лику: соскучилась по маме… дочке с мамой лучше, чем со свекровью… будут приезжать на дачу…
В среду к вечеру Лика приехала одна, без Ванечки. Пили чай. Невестка больше молчала, на вопросы скупо рассказывала, как Ванечке у них хорошо, как он все время гуляет с бабушкой и с ней.
Когда позвонил Александр, Лика с телефоном ушла в спальню, прикрыла дверь. Елена Павловна осталась в большой комнате, включила телевизор. Из спальни доносилось частое: "Ну, Саша!" – в капризной интонации и громкий, как бы с надрывом, смех.
- Может, подождешь, скоро подъедет Виталий Сергеевич, отвезет тебя? Темнеет уже, - предложила свекровь.
- Нет-нет! Спасибо, я на машине, с друзьями, - Лика торопилась.
Потом дважды она с сыном и Марией Васильевной приезжали к Елене Павловне на дачу, и оба раза Елену Павловну шокировал вид сватьи, - Мария Васильевна, приговаривая: "Ах, как у вас здесь хорошо! Замечательно!" , - тут же снимала с себя верхнюю одежду, парик и разгуливала по саду в растянутой сиреневой мужской майке и голубых трикотажных рейтузах (на резинках!) до колен, сверкая совершенно голой, лысой головой.
- Мама! Надень панамку, не смеши людей, - чуть не плача, умоляла Лика.
- Ничего-ничего… Здесь нет никого, хоть голова отдохнет, - отвечала мать и не переставала восторгаться цветами, первыми, нежными, в пупырышках, огурчиками, вишней-скороспелкой, малиной…
А Елене Павловне смешно не было, ей было жаль сватью, - по всему было видно, как той не сладко жилось. И было неловко, - все это могли видеть соседи…
Провожали Лику и Ванечку уже в сентябре. В аэропорту собрались все. Елена Павловна сразу почувствовала какую-то перемену в поведении невестки и ее родителей: частые и многозначительные переглядывания матери с дочерью, перешептывания, скованность и мрачный вид Игоря Владимировича. Спрашивать не стала, - мало ли что может быть в семье! Да и дочь с внуком уезжают…
Интересно: спроси она, - что бы они тогда ей рассказали?... А вот теперь Елена Павловна уже знала, о чем могли бы поведать ей тогда, в аэропорту. И призналась ей во всем Мария Васильевна, сама. Уже после отъезда дочери она вдруг позвонила Елене Павловне на работу и попросила о встрече. Договорились, что встретятся дома у Грановских.