В дорогу путешественников собирала мама. Две вещи заботили её: чтобы девочки были сыты и не простудились. Для этого мама снарядила два огромных воза: один с едой, другой с одеждой. Не взирая на молчаливые мимику и жесты (голосить было ещё хуже), Павел, всё перебрав, реквизировал более чем половину.
Девчата, Светланка и Людочка, сестрички, 10 и 8 лет соответственно, ждали речного путешествия давно. Папа когда-то сам покорял эту могучую реку. Сколько забавных и смешных моментов он рассказывал – смеялись мама, и все три сестры – обе старшие, и даже годовалая Даша. Однако, были моменты и не смешные, о чём Павел благоразумно умолчал. Впереди их ждала просто не сложная экскурсия на резиновой лодке-поплаке.
А река эта была Волшебной – так папа её назвал в свои прошлые походы. Волшебным был её мир подводный, ибо никто из людей его не созерцал, да и в надводном таились чудеса – хоть в заросших камышом плавнях, хоть в угрюмо насупившихся лесах, которые прорезала бегущая с белых гор река. Добрых она защищала, а злых могла и в рыб преобразить. Словом, это была интрига, зовущая в дорогу. А на дороге, как известно, всех поджидают приключения. А приключения – это здорово, тем более, с таким папой, который всё пройдёт, всё укротит – хоть гору, хоть лес, хоть бурную реку.
Павлу казалось, всё было просчитано до мелочей. По безопасности он предпринял меры возможные и невозможные. Дети его росли спортсменами. Они закалялись физически, не были боязливы по природе, любили ходить вместе с ним по горным маршрутам. Но сплав по реке – это нечто невообразимое для них. Конечно, он выбрал самый спокойный и безопасный участок на реке. Конечно, были взяты спасательные жилеты, кроме того, ещё прошлым летом, на море, он научил девчат неплохо плавать. И всё-таки, всё-таки… риск был. Всегда могло что-то случиться, всегда могло выйти нечто непредсказуемое наперерез. Судьба – штука коварная: то добрая, то злая. Мы можем поскользнуться и разбиться насмерть даже в собственной ванне. И побеждают те, которые всегда готовы к её коварному броску.
Подъём был назначен на рассвет, на 5 утра, однако всех опередила годовалая Даша. Она выскользнула из-под бочка мамы, и на нестойких ножках затопала в соседнюю спальню, где на полуторной кровати спали сёстры. Пыхтя и тужась, она попыталась влезть на кровать, но старшая Света, на миг проснувшись, проговорила полусонно:
– Дашуля, дай поспать, – и повернулась на другой бок.
Однако в следующее мгновенье, раздался беспрекословный голос папы:
– Подъём, девчата!
И вмиг всё проснулось и зашевелилось: дочки отправились умываться и одеваться, мама поднялась собирать дочек. А годовалой Даше, водворённой отцом в свою кроватку, за стойку, суждено было стоять и наблюдать за невиданным зрелищем: дорожной суетой.
Павел думал на ходу: «Как, хорошо всё началось – с Дашули. Как будто ангел пролетел».
И вот трамвай, два часа электрички – и они стояли на берегу своей реки. Перед ними неслись мутные, с хлопьями пены, воды. Река поднялась, бурлила и засасывала всё проплывавшее водоворотами в глубину. В июне резко опалило жарой, и горные снега, истоки реки, торопясь, отдавали воды.
Все трое они стояли молча и смотрели. Река им что-то говорила.
– Послушайте, как гудит вода, – сказал отец, – это песня Реки, так она с нами говорит.
– Она приветствует нас? – спросила Света.
– Она заколдовывает нас? – спросила Люда.
– Она открывается для нас, – сказал отец.
Воображение уже моделировало их приключения. Какое-то, не очень лёгкое предчувствие опутывало их, засасывало их. Павел знал: это просто грядущее им видится во тьме. Они моделируют его и они же ублажают его: «всё будет хорошо», но оно притаилось где-то, стережёт. И чтобы увидеть его и победить, надо навстречу сделать шаг.
Отец отдал команду, у каждого была своя роль, и через час они были готовы сделать этот шаг. Лодка накачена, вещи сложены в середине, девчата в спасательных жилетах устроились на носу, а он с двумя вёслами взади.
Павел оттолкнул лодку от берега, запрыгнув в неё сам – и они поплыли. Очень плавным и совершенно бесшумным оказалось скольжение в воде. Водовороты, как и ожидалось, оказались безвредны для их резинового корабля, лишь слегка разворачивая его корпус.
Река сильно петляла серпантинами, но сюрпризов не выдавала, хотя Павел не расслаблялся и был на стороже. А страна чудес уже выходила к ним навстречу. На берегах, то на одном, то на другом появлялись рыбаки. И почти все приветствовали их – то махали руками, то что-то кричали вслед. Потом рыбаки исчезли, а они подняли несколько пар уток. Те обязательно взлетали парой – кряква и селезень – и, проскользив метров тридцать над водой, то вправо, то влево, уходили от реки. Потом, какая-то огромная рыба, очевидно сом, несколько раз плеснула возле лодки. Девчата невольно сникли. Но отец уверенным тоном произнёс:
– Это сом любопытствует, играет. Но близко он не подойдёт. Мы ведь во много раз его сильней.
И от слова отца воспрял девичий дух, а огромная рыба-сом, наигравшись, действительно ушла в свои глубины.
А берега между тем открывали не менее чудес. К полудню путешественники далеко ушли от станицы, и река решила, что пора пришельцам открыть свои главные чудеса и тайны: они вошли в пределы сумрачного леса. Здесь река разделялась на две протоки, они попали в меньшую и заскользили совсем рядом с ивами, стоящими в воде, едва уворачиваясь от их, к самой воде склонённых веток. Затем стремительный поток вынес резиновую лодку на разлившийся простор, и путешественники на ближайшем берегу увидели представления зверей. То оленя, купавшегося в реке, то вепря, продирающегося через камыш, то волка, пришедшего на водопой. Никто не боялся пришельцев: они скользили бесшумно, звери, либо медленно, нехотя, уходили, либо смотрели с любопытством на замерших пассажиров в лодке.
Река привела их, а лес принял – мир был вокруг преображён, и сами они преобразились, уже взяли что-то у реки.
Между тем это была лишь увертюра их похода. Вдруг грянул гром – как и положено в этой истории про детей, их отце, реке и лесе. Павел не успел заметить, когда появились эти тяжёлые, с черным оттенком облака. Возможно, они материализовались в мгновение, по волшебству. Гром ударил совсем недалеко, возвещая о начале совсем иного сюжета для пришельцев. Даже река не ждала такого поворота: всё ещё наслаждалась тишиной и истекала в мирном русле.
Но история бури и грома началась: мир возмутился чем-то – ударил первый шквал. Павел понял: это уже не шутки. Надо было срочно причалить где-то.
– Ищите пологий берег! – прокричал он детям.
Как назло, они шли вдоль отвесных берегов. Упали первые тяжёлые холодные капли. Павел заметил: девчата собрались, не суетились, не паниковали. Сами достали полиэтиленовые плащи, одели их. Отец – это была опора из опор, разве могло что-то произойти с таким отцом! Но Павел-то видел всю опасность их нахождения на всклоченной воде. Ветер налетал то с одной стороны, то с другой. Но лодка пока выдерживала. Тяжело гружёная, она, как поплавок, взлетала на гребни волн. Пошли берега пологие, но едва Павел попробовал вылезти из лодки, как оказалось, там засасывающая топь. Положение создавалось серьёзное: начинался не просто дождь, а настоящая июньская гроза.
Некогда Павлу было взмаливаться кому-то, он просто искал выход, он обязан был его найти. И вдруг, словно в его желании яростном материализовался этот небольшой, заросший лесом островок. Как будто сам вышел к ним, услышав их, увидев их беду.
Они быстро причалили к островку – его омывал песок (второе чудо!).
– На берег – выпрыгиваем! – скомандовал отец.
Девочки делали всё чётко, в ритм отца.
– Все вещи на песок!
Ливень уже набирал силу. Вещи летели из лодки. Лёгкую лодку Павел вытащил рывком, перевернул, поставив наклонно к ближайшему стволу. Из лодки получился примитивный навес.
– Быстро под лодку!
Девчата нырнули под самый низ, Павел за ними, взяв лишь рюкзак с вещами, для большего места не нашлось. И тут ливень достиг своего апогея. Пошёл, как и предчувствовал Павел, град, правда, не очень крупный, величиной с драже.
Вот так их Река посвящала в тайны, преображала в подданных своих. С замиранием смотрели отец и дети на неистовство вздыбленной воды. Такого явления Павел ещё никогда не наблюдал. Молнии били в воду и в берег совсем рядом: слева, справа, впереди. Они оказались в центре какого-то магического круга. Но истину знал один отец: молния НЕ ДОЛЖНА попасть в центр их круга – и не попадёт. Они пришли и влились в эту воду, они поверили в магию реки. И эта волшебница их защитит.
Буря, словно от мыслей Павла, начала стихать, Всё реже били молнии, перестал сыпать град. Только сейчас отец обратил внимание на детей. Они сидели притихшие, ошеломлённые этой мощью, но они уже переступили через страх.
И всё прекратилось, как и началось – в одно мгновенье. Молнии, как по команде, перестали бить, дождь вдруг иссяк, и облегчённые облака стремительно таяли и разбегались. Наконец солнце прорвалось к ним первыми лучами, можно было вылезать из под лодки, и разводить костёр.
Всё остальное было для путешественников делом привычным и рутинным; костёр разожжён, палатка поставлена, чай в котелке нагрет. Тем временем ночь вступила в свои законные права, вышли наивные звёзды и увидели странную экспедицию, затерянную посреди большой реки.
Они находились на маленьком, всего шагов в тридцать, островке. Только сейчас путешественники осознали, что от людей отсечены. Переодетые в сухие одежды, они пили чай, и философствовали каждый про себя. Отец подсматривал за детьми, и знал, что сейчас происходит в их головках. «И вовсе эта река не злая, – читал отец их мысли. – Вон как она нас спасала – как добрая фея, привела на песчаный островок».
Потом отец вгляделся в чуть журчащие воды и услыхал слова Реки. Вода её текла умиротворённой, от пережитого ей страха. А страх этот был за них, за доверившихся ей.
Опять, где-то плеснула большая рыба, потом ещё одна. Потом кто-то позвал кого-то, на далёком берегу, словно о чём-то беспокоясь. Явно то был не человек. «Это птицы», – пояснил отец. Кто-то протявкал и затем завыл. «Это волки, им нас не достать», – открывал отец тайны леса.
– Папа, почему эта Река – Волшебная? Отчего столько магии в Реке? – спросила первой Света.
– Каждая речка, каждый ручеёк – это маленькое чудо, вышедшее из-под Земли, одно из её волшебств, – рассказывал детям всезнающий отец. – Людям подчас не понять всю магию такого волшебства.
– Ты говорил, что эта река стекает с высоких гор, из-под поднебесья, – сказала младшая Люда. – А волшебства она набралась у тех высоких гор?
– Там, где исток реки, есть необычная вершина. Она одета в вечные снега, – рассказывал отец. – А высший пик её – замок ледяной, а замок этот – обиталище горных духов. Из этого замка серебрянным ручейком вытекает наша Волшебная Река.
– Ты говорил, что поднимался на эту вершину, видел замок духов? – снова спросила Света.
– Ну, не я один, нас была группа, восемь человек.
– Это так интересно, папочка, ещё раз расскажи! – захлопала в ладоши Люда.
– Когда до вершины осталось буквально несколько шагов, на нас обрушился снег и ураганный ветер. Ветер был такой силы, что мог поднять человека, как пушинку, и сбросить его в пропасть. Я всегда верил в горных духов, знал, как с ними можно говорить. И я мысленно сказал этим духам: «Мы, люди, пришли к вам с миром. Я говорю от имени каждого из нас: я хочу быть быть вместе с вами Я хочу быть как вы, неприступно холодным, горным. Я хочу быть всесильным, как и вы». Тут же буря утихла, духи ушли с дороги, и мы проделали последние шаги. Мы взошли на Вершину, мы воспарили, мир оказался где-то очень далеко под нами. «Вот оно, истинное волшебство!» – подумал я с восторгом. «Но где же вы, духи горные, мои всемогущие друзья?» – Я взывал к ним, я хотел поклонится нашим волшебникам-друзьям. Нет, не было никого на Вершине. Духи скрылись, не объясняя ничего.
– Очевидно, они не хотели с тобой говорить – ты ведь не дух, – предположила Света.
– Они не хотели спускаться с вами вниз, – уточнила Люда.
– Мир высший давно уже чужд низшему, – сказал отец. – Они говорят на разных языках. Но люди могут восходить, а духи приходят незримо охранять пришедших с миром к ним.
– Как эта Волшебная Река, – сказала Света. – Смотрите, как она притихла. Она словно слышит нас и понимает все слова. Она ушла ручейком из Замка духов, это они ей поручили нас оберегать?
– Нет, Река полюбила нас сама. Любовь невозможна по приказу. Перед любовью бессильно любое волшебство, – утвердительно заявил отец.
– Послушайте, как вода её ласково мурлычет – у самых наших ног, – сказала Люда. – А высоко в горах, ты говорил, она ревёт, как дикий зверь.
– Здесь, внизу, Река блаженствует и размышляет, – сказал отец.
– О чём она может размышлять? – спросила старшая сестра – а младшая уже уснула.
– Она размышляет, подобно людям, ведь быть ей и течь среди людей. Очень похожи судьбы её и человека: всё начинается с прозрачного, чистого, простого. Река истекает ручейком, а человек появляется ребёнком.
Отец посмотрел – спала и старшая. По очереди он перенёс дочерей в палатку, и плотно закрыл полог – комарьё уже набирало силу.
Сна не было, и Павел, прислушиваясь, погрузился в Песнь Реки. Звуки и ритмы её шли от плоти: тихой, чуть гудящей от скорости, воды, от журчащих в склонённых ветвях ивы струй, от глубин её, там, где тихо стояли немые рыбы.
Река чувствовала спасённых ей людей. По-своему она выражала свою нежность. И только преображённые могли понять её слова. Предвосхищая утреннюю свежесть, река парила теплотой. Где-то вдали небо подсвечивалось с земли размытым светом. Там пребывал их город, и люди, которые их ждут.