Рассказ - победитель конкурса "Горизонт Событий"
Рассказ опубликован в журнале "Космопорт", № 10 (11), 2014 (Беларусь)
Страница рассказа - http://fantlab.ru/work595745
Вы должны убить меня бензопилой
Сергей посмотрел по сторонам, надеясь, что это шутка, сглотнул и вновь посмотрел на девушку, стоящую в дверях.
— Что? – спросил он. – Что вы только что сказали?
— Вы должны убить меня бензопилой, Сергей Богданов, — она с трудом приподняла сумку, лежащую у её ног. – Вот бензопила.
Некоторое время Сергей просто смотрел на эту сумку, затем, вздрогнув, покачал головой.
— Нет, тут ошибка. Вы, наверное, ошиблись. Мне это не нужно, я не буду этого делать, — он обернулся и с вожделением посмотрел назад, где уютным, мягким пятном света виднелся вход в его блок. – Я никогда о таком не думал.
— Извините, Сергей Богданов, но в Отделе знают лучше.
— Ничего не лучше! – Сергей протянул руку и нажал на кнопку закрытия створок. Та мигнула красным. – Отойдите от створок, я их закрываю.
— Хорошо, — девушка отступила от двери и поставила сумку на пол. – Я подожду здесь.
Сергей замер.
— Что значит – здесь?
— Я буду дожидаться здесь, в коридоре, пока вы не будете готовы убить меня, — она наклонилась и расстегнула сумку. – Я пока заправлю бензопилу.
— Вы… вы не можете!
— Не волнуйтесь, нас этому обучают, — она постучала тонким пальчиком по своему виску. – Всё прямо здесь, Сергей Богданов, не беспокойтесь.
Сергей затравленно оглянулся на тяжёлые двери соседних блоков. Ему вдруг показалось, что кто-то прямо сейчас наблюдает за ним через безразличные стёклышки камер.
— Вы не можете… остаться здесь, — обернулся он к девушке. – Уходите. Скажите в Отделе, что я отказываюсь от услуги.
— Не могу, — девушка улыбнулась. – Отдел обнаружил у вас зарождающуюся склонность к насилию. Судя по записям профиля, вы стали вести себя по другому, опаздываете на работу, стали страдать забывчивостью…
— Это ничего не значит!
— Дважды повышали голос в пределах рабочего места, — продолжила как ни в чём не бывало девушка. – Потеряли почти девять килограмм, ваш уровень стрессоустойчивости понизился на восемь пунктов, преследовали девушку в течении двадцати семи минут…
— Я не… — Сергей осёкся. – Я не… Я…
Все мысли выскочили из его головы. Затем он вдруг вспомнил ту девушку, с щёлочкой между передними зубами и ярко-рыжими волосами. Он увидел её на Смартлайне, и вышел из вагона вместе с ней, на две остановки раньше, чем было надо ему самому. Тогда светило солнце, а всего полчаса назад шёл дождь, и ему показалась занятной идея прогуляться. Он не приближался к ней, просто шёл позади и наблюдал, как она движется – будто никуда не спешит, будто бы ей не надо ни на работу, ни на учёбу. Будто бы впереди её ждёт что-то хорошее, такое хорошее, что даже торопиться не надо, и даже ожидание этого события приятно… Он улыбался тогда, ему было легко и приятно. Когда она свернула к своим блокам, он немного прошёл за ней, но затем вновь вернулся на дорогу и зашагал к себе. Неужели этот момент счастья мог стать причиной…
Девушка терпеливо ждала. Сергей вдруг понял, что она слегка напоминает ту самую девушку, которую он…
— Я не преследовал её, — сказал он твёрдо. Мне просто захотелось немного прогуляться.
— Вы редко ходите на осмотры, — сказала девушка, но тут вдруг в глубине коридора зажужжали, открываясь, створки чьей-то двери, и Сергей, прежде, чем понял, что делает, схватил сумку в одну руку, а другой схватил тонкую, почти прозрачную ладонь девушки и, ни слова не говоря, буквально затащил её в свой блок. Когда створки за ними, закрылись, он включил экран на двери и смотрел в него до тех пор, пока пожилая женщина, вышедшая из своего блока, наконец, не дождалась своего подъёмника.
— Вы редко ходите на осмотры, — продолжила девушка. – И только к личному врачу. Это характеризует вас как социопата, уж извините за прямоту.
— Я просто не люблю толпу, — Сергей вдруг понял, что всё ещё держит её за руку, и разжал ладонь. – И я такой не один. Никто не любит толпы.
— В этом городе живёт сорок два миллиона людей, Сергей Богданов. Вся ваша жизнь проходит в толпе.
— Нет, — Сергей покачал головой. – Это просто люди. А когда много людей занимаются одним и тем же – это толпа. Когда они чего-то ждут, или сидят в каком-нибудь коридоре, они выглядят прямо как… — он осёкся и кинул взгляд на девушку. Та улыбнулась.
— Клоны? Это слово вы хотели сказать? Не бойтесь, я не обиделась. У нас нет чувств или воображения, которое может привести к чувствительности.
— Роботы, — Сергей посмотрел ей в глаза. – Я хотел сказать «роботы». И откуда мне знать, что… у вас нет чувств?
— Таковы факты, Сергей Богданов. Можно я присяду? – она опустилась на стоящий рядом с дверью стул, ножкой отодвинув в сторону ботинки Сергея. – Мы всего лишь куски мяса. У нас нет души, нет чувств, нет воображения, нет снов. Мы не можем мечтать, не можем строить планы на будущее, всё, что у нас есть – генетическая память, которую в нас вложил Отдел, и миссия, которую мы должны исполнить. Моя миссия – это быть убитой вами с помощью этой бензопилы, — она кивнула на сумку и Сергей тоже посмотрел на видневшуюся под брезентом сталь. – Согласно исследованию, существует трёхпроцентный шанс того, что вы убьёте человека в ближайшие два месяца. Это значит, что трое из ста людей всё-таки совершат убийство. Но сегодня вам придётся убить меня, затем расчленить…
— Перестаньте, — попросил Сергей. – Не надо.
— …сложить меня в эту же сумку, убрать следы крови и выделений…
— Хватит, прошу вас.
— …и вынести меня к канализационному коллектору так, чтобы этого не заметили ваши соседи. Это будет необходимой эмоциональной разрядкой, нервным разрешением, и главное – это то, что вы будете знать: ваше лечение не прошло незаметным. Отдел устроил это для вас. Восемьдесят четыре процента, прошедших такую терапию, теряют свои преступные наклонности, а уже после второго сеанса…
— Это не терапия! – Сергей сорвался на крик. – Это убийство!
Девушка замолчала и удивлённо посмотрела на него. Затем её лицо расплылось в понимающей улыбке.
— А, так вы из тех чудаков, которые верят, что мы тоже живые существа?
— Вы… ничем не отличаетесь от людей, — Сергей прошёл на кухню, щёлкнул выключателем. Вода в чайнике начала закипать. – Я не убиваю людей.
— Ошибаетесь, — девушка вошла на кухню следом за ним, расстёгивая куртку. – Видите? Его нет. Меня не вскармливала человеческая женщина, я не создана другим человеком – я взращена в колбе. Мне всего шесть дней от роду.
Сергей смотрел на то место, где у людей находился пупок, и не мог отвести от него взгляда. На животе у неё была россыпь родинок, казалось, что это было какое-то созвездие. Вскипевший чайник щёлкнул, и Сергей, вздрогнув, отвернулся.
— И это всё? – спросил он, наливая кипяток в кружку. – Маленькая деталь – и вы уже не люди?
— Если вы про половые органы, то они у меня являются точной копией половых органов настоящей женщины. Они составлены с учётом ваших предпочтений, выявленных в результате пройденных вами психологических тестов. Если вы захотите меня изнасиловать перед тем, как убить, то у меня есть готовая модель поведения на этот случай. Сначала я вырываюсь и плачу, но вы держите меня очень-очень крепко, а затем всё нарастающее возбуждение заставляет меня стонать всё сильнее, и я изгибаюсь и царапаю вам спину. Затем меня сотрясает безумный оргазм… Сергей Богданов, вы кипяток проливаете.
Сергей чертыхнулся и, поставив чайник на место, схватил в руки тряпку. Сердце его колотилось.
— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал он. – Не имеете ни малейшего понятия.
— Ошибаетесь, Сергей Богданов. Хоть вы и приехали в этот город недавно, из вашего предыдущего блока нам прислали все необходимые материалы по вашей личности. Отдел не совершает ошибок.
Сергей заварил чай, добавил сахар, затем подошёл к столу и поставил на него две чашки.
— Пейте, — сказал он.
— Спасибо, но мне не обязательно, Сергей Богданов. Клоны не пьют чай.
— Пей, — приказал он. – Ты же должна мне подчиняться? Ты же должна подчиняться настоящему человеку?
Девушка улыбнулась и, взяв кружку, сделала небольшой глоток.
— Вкусно?
— Не знаю. Не с чем сравнивать.
— Пей. Ещё.
Сергей наблюдал за тем, как она пьёт чай и о чём-то размышлял. Девушка больше не разговаривала, а лишь старательно, маленькими глоточками пила чай, иногда ему улыбаясь.
Створки просигналили вызов. Сергей вздрогнул.
— Кто это? – спросил он. – Там кто-то ещё?
— Я не знаю, Сергей Богданов, — она допила чай и аккуратно отставила кружку. – Мне помыть за собой?
Сергей, не отвечая, прошёл к двери, взглянул на экран.
— Кто это? – спросил он.
— Здравствуйте, Сергей Богданов, — сказал невысокий мужчина за створками. – Вы должны меня избить.
— Вы что, тоже из Отдела? – Сергей посмотрел на кухню, где сидела девушка. Та помахала ему рукой. – Ко мне уже прислали одного вашего.
— О, это значит, что вы очень, очень больны. Вы психопат, наверное.
— Что? – Сергей открыл створки и взглянул на него. – Вы присылаете нескольких сразу?
— Это так, – коротышка важно кивнул. – Я здесь потому, что у вас выявлено негативное отношение к вышестоящим личностям. Я представляю стереотип неприятного чиновника, и если вы не…
— Убирайтесь, — Сергей попытался закрыть створки, но коротышка поставил на порог свою ногу, и пульт засиял красным, отмечая невозможность операции. – Что вы творите?
— Я бы и рад убраться, — мужичок развёл руками, — да только у меня миссия, сами понимаете. Думаете, мне легко? Хожу, значит, по таким вот психованным, как, извиняюсь, вы, а я уже в возрасте…
— Каком, к чёрту… возрасте? Ты же клон!
— Ну, клон не клон, а всё нормальней, чем, например вот, ваша личность. Вы ведь извращенец, наверное? На детишек засматриваетесь? – он попытался просунуть голову в квартиру. – Кто там у вас? Небось, девочка малолетняя?
Сергей было опешил от такой наглости, и даже позволил коротышке слегка протиснуться в блок, но затем, схватив его за плечо, оттолкнул в коридор.
— А ну, убирайтесь! – закричал он. – Мне не нужно ваше… лечение! – последнее слово он сказал с нескрываемым отвращением. – Уходите, мне это не нужно.
— Ух, разъярился! – коротышка, схватившись за створку, потряс пальцем перед его лицом. – А я на вас жалобу напишу по месту работы! Меня создали на деньги налогоплательщиков, ради вашего излечения, а вы их в трубу? В трубу, да?
— В какую трубу? – Сергей пытался его вытолкнуть, но коротышка оказался крепким, и створку не отпускал. – Я не болен!
— Он не болен! Он, видите ли, здоров! Здоров, да?
— Здоров, да! – закричал Сергей.
— Здоровые люди от профилактического лечения не отказываются! – лицо клонированного чиновника раскраснелось, причёска растрепалась, по лбу градом катил пот. – А вы больной на всю голову, поняли! Извращенец!
— А ну!
— А вот и не «ну»! Спятивший! Таких как ты, будь я и вправду, чиновником, в лагерях бы держал! Да любой клон больше пользы приносит, чем такой припадочный, как ты! Власть он не любит! Ничтожество, белоручка блочная…
Удар отбросил коротышку назад, и тот, покачнувшись, опустился на одно колено.
— Вот так, — сказал он, стирая с нижней губы кровь со слюной. – Вот это – сознательно!
Сергей шагнул к нему и вновь ударил, снизу вверх. Коротышка повалился на спину, из-под задравшегося пиджака показалось белое брюхо. Сергей пнул толстяка по лицу, затем, приподняв за волосы, несколько раз ударил в нос, в зубы и опять в нос, из которого, не спеша, пошла кровь. Отступив, Сергей сел в дверях, и, закрыв лицо руками, попытался успокоиться.
— Это вы хорошо меня, — коротышка с трудом, цепляясь за стену, поднялся на ноги. – Это мне поделом. Строил из себя невесть чего перед вами, так мне и надо. Буду знать, рожа чиновничья. Ваша правда. Вы – соль земли, на таких, как вы, всё и держится…
— Убирайтесь, — попросил Сергей. – Подите прочь, мне противно.
— Оно и правильно, — закивал клон. – Как есть противно, мне и самому от себя противно. Сейчас только зубки соберу, — и он, наклонившись, поднял с пола что-то красно-белое. – надо же, прямо с десной вышел! Оно и понятно – тельце-то у меня хиленькое, как мрази и полагается, а вы ишь какой здоровяк…
Сергей, вскочив на ноги, бросился в свой блок, ударил по панели, и, слыша, как закрываются створки, бросился к унитазу.
Когда, наконец, тошнить было уже нечем, он откинулся назад, прижался затылком к холодной стене и, закрыв глаза, стал считать до ста. Затем он услышал шаги.
— Вы ранены, Сергей Богданов, — девушка присела рядом с ним и взяла его за правую руку. – Подождите, сейчас…
Сергей открыл глаза и стал смотреть, как она своими тонкими пальчиками вытягивает из его кожи кусочек сломанного зуба. Затем она взяла в руки туалетную бумагу, оторвала кусочек и стала стирать кровь.
— Ты и это умеешь. – спросил он её. – Тебе даже первую помощь в генетическую память записали?
— Иногда люди неосторожно обращаются с бензопилой, — она лизнула кусочек бумажки и продолжила тереть ею руку Сергея. – Если они ранят себя, а мы ещё достаточно целы, чтобы оказать первую помощь…
Сергей выдернул руку из её ладоней и спрятал её на своей груди. Они помолчали.
— Иногда мне снится толпа, — заговорил он вдруг. – Огромная такая. И все идут и идут вперёд, а на горизонте виднеется что-то тёмное, жуткое, механическое, и вращается постоянно... Как мясорубка, только не мясорубка.
— Я слышала, — важно кивнула девушка. – Это называется «кошмар».
— Даже не иногда, а часто, — не обращая на неё внимания, продолжал говорить Сергей. – И я пытаюсь идти против толпы, но меня тянет вперёд, к этой "не мясорубке". И все вокруг тоже тёмные...
— Вокруг вас клоны?
— Нет. Это люди, но одинаковые. А может, и клоны тоже. Никакого различия.
— У клонов нет воображения, — девушка протянула руку и смыла воду. – В этом и различие. У людей есть воображение. Есть чувства.
— Ты думаешь? – Сергей посмотрел на неё. – Ты действительно думаешь, что они у них есть?
— Сергей Богданов, вы плачете?
Сергей вдруг вскочил и, вытирая глаза, бросился к интеркому.
— Сейчас, я позвоню. У меня связи, я позвоню, пусть говорят, что хотят, я не буду… — он повернулся к девушке, удивлённо его разглядывающей. – Ты не попадёшь туда, слышишь? Ты… — он вздохнул. – Ты слышала про Ковчег?
На лице девушке всплыло что-то, похожее на отвращение, но тут же оно подёрнулось привычной, располагающей к себе улыбкой.
— Слышала. Люди, которые издеваются над клонами.
— Они не издеваются. Они им помогают, — Сергей заговорил быстро, словно в горячке. – Они возьмут тебя, если я попрошу. Тебе не придётся…
— Не придётся исполнить свою миссию? – она встала на ноги, поправила свою юбку и вышла из туалета. – Они говорят клонам, что те тоже люди, и бедняги живут, не в силах сделать то, для чего они рождены. Прячутся, дрожат, и в итоге им приходится делать с собой всё то, что должны были сделать с ними люди. Это не жизнь, это хуже, чем смерть.
— А с чего ты взяла, что знаешь, для чего рождена, а? Я вот не знаю, никто не знает, и Отдел твой не знает! Они помогут тебе. Я не могу так, меня предупреждали, что такое может случиться, но я не могу так, я… Ты просто послушай – тебе не придётся прятаться! Ты будешь такой же, как и они, только… добрее.
— Я буду всё ещё куском мяса. – девушка пожала плечами. – Но спасибо за предложение, Сергей Богданов.
— Да все мы куски мяса! – закричал Сергей. – Все, кто ходят по улицам – куски мяса, и у них нет ничего, чего нет у тебя, а пупок тебя человеком не сделает. Чувства – это то, что тебе кажется, понимаешь? Воображение – это то, что тебе кажется, сны – это то, что тебе кажется, миссия, смысл жизни, эмоции – это то, что тебе кажется! Если тебе кажется, что тебе будет хуже без миссии, будет хуже без Отдела – это воображение, это чувства! У большинства из тех, кто тебя создал нет даже таких чувств! Они просто двигаются, они просто населяют блоки, один за другим, и торчат в Глобале, пытаясь найти хоть что-то, что бы их задело!
— Вы очень возбуждены, — она улыбнулась. – Это хороший знак.
— Тебе кажется, — он подошёл к ней и взял за плечи. – Тебе так кажется, что это хороший знак. Мне никогда не было так плохо, как сейчас. Но я не позволю тебе сделать это с собой.
— Мне начинать вырываться?
— Ты переедешь в другой город. Ковчег поможет. Тебе сделают фальшивую личность. Работа. Блок с кухней. Вместо профилактических осмотров – личные доктора, — он схватил её за голову и посмотрел ей в глаза. – Ты будешь видеть сны.
— Перестаньте, — она попыталась вырваться. – Сергей Богданов, ваше поведение не отвечает диагнозу. Я думаю, Отделу всё же придётся пересмотреть…
— Мне кажется, — сказал он, расстёгивая её блузку — у тебя нет модели поведения на этот случай, так? – Он прижался к ней, стянул с себя майку, и повалил девушку на пол. Лицо её окаменело.
— Нет, — сказала она, и, протянув руки, попыталась нащупать что-то на его животе, вначале, там, где это должно было быть, а затем ниже и ниже и ниже. – Это невозможно...
— Пускай, — Сергей стал целовать её. – Пускай мне это всё кажется. Пускай я кусок мяса. Я устал думать, кто я такой. Мне просто кажется, что то, что я делаю, — он приподнял её за талию и одним движением стянул юбку с дрожащих бёдер, — и есть моя миссия. Мне кажется, я, наконец-то нашёл её. Ты – моя миссия.
— Нет, — она будто окаменела. – Ты не можешь быть…
— Кем? – он запустил руку в её волосы и наклонился к ней близко-близко. – Кем я не могу быть? Какое слово ты хочешь сказать?
Когда всё закончилось, в самом конце, она вдруг зарыдала и попыталась вырваться, но он держал её очень-очень крепко и вскоре она успокоилась и заснула, продолжая держать ладонь в центре его живота. За окнами блока темнело. Сорок два миллиона людей готовились к ночи.
«Интересно, — подумал Сергей, разглядывая потолок блока. – Мне кажется, что сейчас было бы неплохо покурить, но… Может, мне просто кажется?»
Он улыбнулся и закрыл глаза.
Ему снились падающие звёзды, они всё падали и падали, а он бегал под ночным небом, абсолютно голый, и собирал их в ладони, и кидал обратно на небо, потому что было очень важно, чтобы они не касались земли, иначе уже ничего не вернуть, иначе всё, вообще всё в этом мире оказалось бы бессмысленно – во сне он знал это наверняка, был уверен в этом, как никогда раньше в своей такой короткой жизни.
Хотя, может быть, это ему так просто казалось.