Одним образом мы, педагоги, строим общение с классом из двадцати-тридцати человек и совсем иначе – с аудиторией из пятисот слушателей. Понятно, что без микрофона тут не обойтись, но и не в нём одном дело. Ведь наша главная задача – держать в течение определённого времени внимание нескольких сот людей так, чтобы они не стали нами тяготиться. Мало того, необходимо быть интересными, занимательными и глубокими, и высокими, и далёкими, и близкими одновременно. Ведь мы призваны быть не в тягость, а в радость людям! Только если им приятно нас слушать, можно говорить о том, что беседа удалась и принесла свой плод.
Вот почему от выступающего требуется непременно воодушевление и вдохновение! Скучная, вялая, невыразительная речь никому не нужна, особенно в наш век, когда слушатели просто утомлены и пресыщены всякого рода информацией. Безусловно, каждый раз следует весьма серьёзно готовиться к выступлению, составив хотя бы мысленный план. Хороший оратор не должен задумываться, как он будет излагать мысль, ему подобает быть совершенно свободным в выборе языковых средств выражения.
Кто-нибудь из новичков, читая эти размышления о публичной речи, тяжело вздохнёт и отойдёт с печалью... Уж слишком много требуется для успеха. А как же вы думали?! Дерзать обращаться к огромной аудитории, не имея внутренней уверенности в необходимости вашего слова! Не чувствовать под собой верного друга – Пегаса, сиречь вдохновения! Поразмыслим: люди специально приезжают издалека, жертвуя своими силами, средствами и временем; они доверяют вам души, с готовностью раскрывают их навстречу слову, а вы... что-то неуверенно мямлите или, хуже того, вяло зачитываете по мятой бумажке! Поистине, семь раз отмерь, один раз отрежь... – и дерзать нельзя вступать в словесное общение с аудиторией, если ты не ощутил в своём сердце поддержку свыше на этот подвиг...
Расскажу о незабываемой для меня встрече с православной молодёжью России, Украины и Белоруссии. Этот ежегодный слёт носит звучное название «Братья». Собирается этих стран и проводит свой чудо-форум в Подмосковье или в Крыму по заранее и тщательно разработанной программе. В 2011 году благочинный древнего града Можайска, игумен Даниил (Жирнов), предоставил мне честь выступить перед «братьями» прямо на героическом Бородинском поле, где молодёжь разбила свой стан. На открытом воздухе были водружены иконы Спасителя и Божией Матери, за ними – полевой храм с престолом для совершения Божественной литургии.
Был прекрасный летний безветренный день. Русское лето в самом разгаре. На небе ни облачка, дышалось легко, с близлежащих перелесков доносилась прохлада, освежавшая чувства. Слушатели расположились под навесом, прямо на земле. Впрочем, мощные динамики, поставленные друг на друга, позволяли услышать каждого из выступающих тем, кто сидел близ своих палаток и на удалении двухсот метров.
Эта сцена напомнила мне знаменитое лермонтовское стихотворение, повествующее о кратком затишье в стане русских перед битвой всех времён и народов... Говорить о чём-либо значимом вне связи с самим святым местом казалось невозможно. Мне заранее предложили тему о личном счастье... Я повёл речь о том, что земля, на которой мои слушатели стояли или сидели, сокрывает в своих недрах останки героев России... Мало того, всё под луной совершается и во времени, и в вечности... А значит, это русское поле неким таинственным образом хранит в себе историческую память не только о расположении армий, редутов, засадных полков, но и об именах участников сражения, выражении их лиц, свисте ядер, грохоте пушек, предсмертных криках, стонах раненых и обо всём, что только ни запечатлело гениальное перо Михаила Лермонтова.
«Чем чище наше сердце, – говорил я, прислушиваясь к затихшей аудитории, – чем трепетнее душа, тем явственнее нам дано, особенно при соборном служении литургии посреди поля, умом и чувством объять всё, происходившее здесь двести лет назад... И объять, и вобрать, и приобщиться к неувядаемой воинской славе наших великих предков. А ведь именно эти качества: самопожертвование и готовность к подвигу, удивительная энергия и неустрашимость в схватке со злом, но главное – беззаветная любовь, необходимы юному современнику, вступающему на стезю супружества...»
Беседа длилась более часа. Были затронуты все жизненные вопросы, прямо или косвенно связанные с семейной жизнью. Слушатели не стеснялись вопрошать, и я едва справился с обилием записок, отражавших совсем не простое состояние души нашей молодёжи. Как строить отношения с любимым человеком до брака? Как не ошибиться в выборе? Что делать, если он разведён, но имеет малых детей? Как найти общий язык с мужем, если тот охладел к вере и Церкви? Можно ли венчаться с инославным? Отвечать нужно было и кратко, и живо, и иногда не без юмора, тем более что не каждая ситуация может быть разрешена однозначно.
Солнце стояло уже высоко, и мне хотелось завершить нашу встречу так, чтобы общение неким образом продолжилось и после неё… Кто-то передал мне апельсин в знак искренней признательности за слово. Внезапно у меня появилась необычная мысль, которую я тотчас воплотил в действие.
– Друзья, посмотрите, в моих руках чудесный оранжевый апельсин. Мне почему-то хочется возвратить его неизвестному благотворителю, но не так просто, а с особой молитвой.
Тут, приподняв на ладони заморский фрукт, я с чувством, весьма размеренно и чётко прочитал молитву.
– Господи, даруй получившему плод сей полноту семейного счастья...
В «таборе» слегка подуставшей молодёжи тотчас стихли все разговоры.
– Пусть ему достанется спутница жизни красивая, а главное благочестивая, хозяйственная и кроткая. И подарит ему здоровых, румяных деток. А если апельсин попадёт к девушке, пусть её избранником будет целомудренный и работящий юноша, не рохля, не хлюпик, не зануда, но радостный, энергичный и, что очень важно, ласковый, даже нежный...
Пятьсот пар глаз, если не больше, заворожённо смотрели на «чудодейственный» апельсин. Я сделал вид, что хочу бросить его в толпу налево и уже замахнулся рукой. Справа раздался вопль:
– А нам, а для нас?
– Какой ещё вам ананас?.. – Замахиваюсь направо...
Слева кричат:
– Нечестно! Так нельзя!
Мало помедлив и почувствовав критичность ситуации, говорю в микрофон на всё Бородинское поле:
– Друзья, предлагается компромисс! Я кладу этот чудо-апельсин на динамик (достигавший человеческого роста), и фрукт должен оставаться на месте до половины четвёртого утра... Тому, кто дерзнёт его восхитить (то есть украсть) ранее объявленного времени, ничего, кроме инсульта, обещать не могу. (И смех, и сдавленный шёпот аудитории.)
Огромное количество людей внимало слову священника, как невинное и послушное дитя!..
– Те, кто соберётся у апельсина в означенное время, смогут законно разделить его между собой и получить просимое по своей вере. Остальным предоставим питаться добрыми воспоминаниями о нашей встрече...
Народ в восторге аплодировал и ещё долго-долго не отпускал необычного батюшку, подходя к нему за благословением. Между тем апельсин, уютно расположившись на звукоусилителе, купался в лучах то ли полуденного солнца, то ли внезапно пришедшей к нему славы...
С радостью в сердце покинул я Бородинское поле, благодаря Господа за возможность послужить Отечеству.
«Как, это всё? – спросите вы. – А продолжение истории?»
Позже я узнал, что эта история не завершилась до сих пор, приобретя чуть ли не международный размах. Оказалось, что почти все братья и сёстры вышли в три часа ночи с небольшим из палаток за «апельсином семейного счастья»! Вы не поверите! Когда стало ясно, что разделить его невозможно между несколькими сотнями студентов, было принято соломоново решение: опустить плод в огромную бадью и разлить всем этот «апельсиновый чай»! Вожделенный напиток достался даже соням, не сумевшим вырваться из объятий Морфея, или по-русски Храповицкого.
Недавно ко мне в храме подошла девушка и сказала, что она поставила перед собой задачу проследить жизненные судьбы людей, вкусивших с верой целительного напитка в ту летнюю бородинскую ночь...
Если кому-то из читателей станет что-либо известно о продолжении этой истории, я с нетерпением буду ждать ваших писем.
(Глава из книги "Учительство").