В школе мы любили петь все: и голосистые, и безголосые, и те, кому медведь на ухо наступил. Потому что, с нами в классе учился признанный деревенский соловей Рафинад. Пел он легко, непринужденно и проникновенно так, что у слушателей ползали мурашки по телу. Вдохновленные пением одноклассника, мы тоже старались изо всех сил и надрывали свои голосовые связки на уроках пения и концертах самодеятельности.
Свой репертуар мы черпали из радио, от старших товарищей и, в силу юного возраста, избегали песен про любовь. О любви в нашем классе мог петь только Рафинад, и у него это получалось. А мы, остальные, пели про войну, про домашних животных, про цветы, про картошку, про комбайнера Хайруллу, поющего за штурвалом корабля полей. Кто не знает, поясню: когда комбайн молотит зерно, вокруг него поднимается такая пыль, что рот лучше вообще не открывать, а на глаза надеть защитные очки.
Помню, в первом классе учитель физкультуры Васби Якупов в дождливую погоду посадил нас в классе и заставил петь за оценки. И не обманул: все мы - 30 доблестных учеников и учениц - получили в тот раз только "четверки" и "пятерки" по физкультуре. Даже те, которые имели освобождение от нее по состоянию здоровья. Я спел тогда песенку про черную курицу и заработал "пятерку". После этого "Черная курица" стала хитом на 4-5 лет на нашей сельской сцене. Только уже исполнял ее не я, а сладкоголосый Рифат или громогласные близнецы Рифкат и Фангат.
Совсем наоборот у нас в классе обстояли дела со стихотворениями. Любителей поэзии, чтецов среди нас не было. Соответственно, выучить стих из 12 строчек было для нас сущим мучением. Лично я из сотен стихов по школьной программе помню только начало стихотворения "Письмо матери":
"Ты жива еще моя старуха?
Жив и я. Привет тебе, привет!.."
Дальше - провал. Прошли все-таки четыре с лишним десятка лет. Уверен, остальные мои одноклассники скажут то же самое. Потому что, не наше это было. Нам тогда было по 14 - 15 лет. Наши матери были молодые. И красивые. И помирать, конечно же, не собирались...
Все изменилось только в последнем десятом классе. В тот год к нам присоединилась Дамира - новенькая, переехавшая с родителями из Крыма.
И вот первое домашнее задание по литературе: "Стихи о советском паспорте" Маяковского. Учебный год только начался. На улице стояло прекрасное бабье лето. Стихи никто не выучил. По крайней мере, никто руку не поднял. Кроме новенькой.
Дамира уверенно выходит к доске, что означало, заглядывать в книжку ей не надо и в подсказках она не нуждается.
"Я волком бы выгрыз бюрократизм,
К мандатам почтения нету..."- продекламировала Дамира, чеканя каждое слово, будто выстреливая при этом в невидимого врага.
И мы словно приросли к партам, завороженные, превратившись в слух. Наши сердца застучали, то учащаясь, то замедляясь, в такт стихотворному ритму; по спинам поползли знакомые мурашки. Оказывается, стихи можно читать так же, как поют красивую песню! Жаль только, что мы поняли это лишь в последнем классе...
Между тем, Дамира заканчивает словами, которые я мог бы повторить за ней и сегодня, спустя четверть века, как не стало той страны:
"... Я достаю (паспорт) из широких штанин
Дубликатом бесценного груза.
Читайте, завидуйте,
Я - гражданин Советского Союза!"
После этого урока я и многие мои одноклассники полюбили и Есенина, и Маяковского, и Некрасова.