По выходным, если погода и здоровье позволяют, мы с женой делаем вылазки в пределах 2-3 часов от дома (дольше – я засыпаю за рулем). Живем мы в центре Пенсильвании и за 3 часа можно доехать, скажем, до Филаделфии на юге или до Питтсбурга на севере. Но мы в большие города не ездим, а посещаем, в основном, исторические и природные достопримечательности. Посмотреть у нас есть что: рядом Гетисбург, где произошла самая кровавая битва Гражданской войны, там же поместье президента Эйзенхауэра, в котором, между прочим, гостил Хрущев, есть природные заповедники, и Аппалачская тропа проходит рядом. Все бы хорошо, но, порой, мы возвращаемся из этих поездок расстроенными и подавленными. Случается это, когда мы заезжаем в провинциальные города.
Как-то мы поехали посмотреть Horseshoe Curve, подковообразный рельсовый путь, который был построен еще в 1854 году, чтобы взобраться на горы Элегени (Allegheny) и соединить Филаделфию и Питтсбург железной дорогой. Эта железная дорога позволила тогда сократить время поездки с нескольких дней до 15 часов. Подкова эта настолько важна, что во время войны немцы пытались заслать специальную группу диверсантов, чтобы ее взорвать. Диверсия провалилась, подводная лодка села на мель, всех диверсантов переловили и посадили на электрический стул. Мы проехали по железной дороге, а потом завернули в рядом лежащий областной центр, Алтуну. Город известен тем, что здесь распологались лаборатории знаменитой Пенсильванской железной дороги. Есть очень интересный музей с действующими экспонатами. Лаборатория тестировала буквально каждый предмет закупки: от веников до моторов. В период расцвета, во время Второй Мировой войны, на этих заводах в Алтуне работало более 15 тысяч человек, город насчитывал почти 100 тысяч жителей. Сегодня здесь живет всего 40 тысяч, крупнейший работодатель – это госпиталь, а город причислен правительством штата к числу «недомогающих».
Такой же недомогающий и соседний провинциальный центр, Джонстаун, который печально известен одной из самых страшных рукотворных катастроф в истории США, Джонстаунским наводнением. 31 мая 1889 года переполненное водохранилище прорвало дамбу и гигантская волна, сметая все на своем пути, ворвалась в город и унесла жизни 2500 человек. Город, несмотря на страшные разрушения, быстро отстроился, а выпуск стали на заводах почти не прекращался. Это о таких людях, как жители Джонстауна, говорил сталепромышленник Эндрю Карнеги: «Я не делаю сталь. Я делаю мужчин. Мужчины делают сталь». В те годы Джонстаун был крупнейшим сталеплавильным цетром, конкурируя с Питтсбургом и Кливлендом. Еще в середине прошлого столетия в Джонстауне проживало 66 тыс. человек, ныне 20 тыс.
Мы посетили музей, посвященный трагедии и, конечно, вспомнили нашу Куреневскую катастрофу в Киеве, в 1961 году. Никакого музея в Киеве не было и нет, и о трагедии, унесшей сотни жизней, мало кто помнит, а новые поколения едва ли даже слышали когда-либо об этом преступлении киевских властей.
Гордость Джонстауна – самый крутой в мире (в прямом смысле слова) фуникулер, который способен подымать не только пассажиров, но и автомобили. Мы поднялись наверх и, в отличие от киевского фуникулера на Владимирской горке, вид с верхней площадки на город Джонстаун весьма безрадостный. Город пуст, людей не видно, скучно, бедно, мертво. По официальной статистке треть населения ниже уровня бедности.
Но еще мертвее улицы другого провинциального центра, Поттсвила, бывшей столицы угольной промышленности Пенсильвании, куда мы однажды поехали, привлеченные статьей в местной газете о том, что в Поттсвиле жил известный новелист Джон О.Хара. Действительно, в городе есть памятник писателю и сохранился довольно внушительный дом, где он проживал. В городе много старинных особняков, здесь до середины прошлого века гнездились весьма не бедные люди. Но сегодня улицы пусты, город потерял половину своих обитателей, только нищие и наркоманы встречались нам в самом центре, а оживление царило лишь у огромного здания тюрьмы. Зрелище удручающее. И настроение, как в песне Джонни Кэша:
На панели в воскресенье
Хочется биться головой.
И весь мир затоплен ленью
И ты ходишь сам не свой.
И просто хочется подохнуть
От тоски, что как мигрень,
В этом сонном городишке
На углу в воскресный день.
Это центр Пенсильвании. Rust Belt (ржавый пояс) - Пенсильвания, Огайо, Мичиган, Висконсин.
Страна флагов и церквей, где на перекрестках дорог лозунг "Make America Great Again" (Сделать Америку снова великой) соседствует с девизом «Jesus is the answer» (Иисус является ответом), страна обанкротившихся антрацитовых шахт и разоренных сталелитейных заводов, страна опустевших цехов и обезлюдевших городов. Еще, может быть, остались старики, которые помнят времена, когда здесь бурлила жизнь, а сегодня эта страна поражена наркоманией и бедностью.
Это страна Дональда Трампа.
В этой стране мужчины больше не делают сталь, они обесценены, они вырождаются. Впервые за всю историю США продолжительность жизни белых мужчин сокращается. Мужчины, достигшие 45-55 лет, умирают не от неизлечимых болезней и не от старых ран, они стреляются от безысходности. Газеты сообщили об этой страшной статистике мимоходом, чуть ли не как о курьезе. И этим неудачникам, которые уходят из жизни, чтобы не отягощать семью непосильными расходами на лечение болезней, им госпитали не в помощь: не по карману.
Трамп их последняя надежда. Он не говорит круглыми фразами, он говорит как оно есть, как они сами говорят. А говорят они вот что:
- Вы, либералы, жители Сиэтла и Бостона, Нью-Йорка и Фриско, вы живете в красивой стране, которая устроена для вас, вы любите ваши государственные институты, потому что они работают на вас. Вы смеетесь над Дональдом, он, видите ли, не знает, чем занимаются ваши международные организации, которые вы наплодили, чтоб иметь теплые места после смены администрации. Но нам безразличны ваши институты, они не для нас. Мы верим только в армию и полицию, о которых вы вспоминаете в момент, когда они вам нужны. Сегодня вы называете полицейских убийцами, а когда их убивают, вы проливаете крокодиловы слезы. Но мы с Дональдом на стороне полиции, и полиция это знает.
- Трамп положит конец наркомании и преступности, он положит конец массовой иммиграции, которая превращает страну наших традиций в другую, чуждую нам страну. Он построит стену на границе с Мексикой и депортирует нелегалов.
- Вы привыкли к вашей трескотне и думаете, что Дональд запорол, когда он говорит что-нибудь политически убийственное, но оно убийственное для вашего слуха, а он не с вами говорит, вы не его публика, он говорит с нами и о нас. И мы снова будем говорить: "Merry Christmas" (Счастливого Рождества), а не "Happy Holidays" (Счастливых Праздников).
- О, вы думаете, что Трамп спалился, когда хвалил Путина, вы думаете, что Дональд не понимает мировую политику. Зарубите себе на носу, неоконы: нам надоело воевать за новый мировой порядок. Мы боролись с Советами, чтобы коммунисты не захватили власть в Америке, а не для того, чтоб защищать Украину. Мы вошли в Афганистан, когда вы сказали, что их надо давить в логове, чтоб они не пришли к нам, а теперь вы их сюда приглашаете. Теперь вы говорите, что их надо впустить сюда, чтобы победить там. Хватит! Мы больше не хотим! Если нет реальной угрозы Америке, слышите, РЕАЛЬНОЙ, мы никуда не пойдем воевать. А если будет угроза, то мы снимем перчатки и будем уничтожать террористов всеми и любыми средствами. Мы не позволим, чтобы жизнь террориста была дороже жизни нашего солдата. Никогда!
- Да, нам надоела ваша трескотня, эти радуги с геями, трансверситами и лесбиянками, эти нелегалы и миллионеры, все вместе в одной колонне. Нет больше фильмов, где мужчина герой, где он спасает женщину. Во всех рекламах родитель, отец – это дурачок. Ваша Америка озабочена туалетами для трансверситов и сколько женщин сидит в Верховном Суде. А в Америке, где мы живем, гендерный разрыв давно преодолен, потому что в Америке, где мы живем, мужчина уже давно подчиненный. Да, нам это надоело. И не только нам. С нами будут голосовать и латино мужчины, и черные мужчины и все белые. Все, кто никогда не голосовал и кого вы никогда не учитывали в своих расчетах.
- О, как много флагов у вас раз в четыре года, когда вы хотите показать нам свой патриотизм, чтобы отобрать у нас Америку. И вы хотите отобрать Вторую поправку, забрать у нас оружие. Конечно, оно вам не нужно, вы живете в пентхаузах и вас охраняют телохранители. У вас безопасно. Вы живете в той же самой Америке, где жили ваши отцы. Это белая страна. Никто вас не задвигал и никто вас не замещал. Вы читаете о преступности в газетах, вы там не живете.
- Мы сыты по горло Обамой, но Хиллари еще хуже. И вот вам итог, либералы. Мы будем голосовать так, как голосуют цветные, мы будем голосовать блоком. Мы будем голосовать там, где никто не голосовал, не только в стране угля и стали, а повсюду, где люди хотят оздоровить Америку. И нас таких много больше чем вас, либералы.
Так, или приблизительно так, говорят люди в стране Трампа. Победит ли Трамп? Едва ли. Как он сам говорит, ему противостоит не Хиллари Клинтон, а все средства массовой информации. Правильнее было бы, на мой взгляд, сказать, что ему противостоит вся система. Но страна Трампа не исчезнет после выборов. С ней придется считаться. В конце-концов, они носят оружие, которым, до сих пор, они убивали себя.