Вода быстро прибывала. Она заполняла собой всё пространство. Мягкой волной фортепианных звуков она поднялась сначала до моих щиколоток, затем до колен, а после обволокла всё моё тело. Под потолком тонкими серебряными иглами с тихим жужжанием реяли механические стрекозы.
Я чувствовала себя расслабленной в тёплой воде; жужжание убаюкивало; но вместе с тем в этом серебристом жужжании было что-то тревожное.
Вода всё прибывала. Мои ноги плавно оторвались от пола, и я покачивалась на воде, откинувшись на спину и запрокинув голову.
Некоторое время я лежала, закрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, к своему телу, где по венам от запястий к сердцу струилась серебристая музыка.
И вдруг серебряные стрекозы взвились к потолку; раздались гулкие удары барабана – и я стала медленно погружаться под воду. Я не чувствовала страха: просто теперь волны плещутся не рядом, а надо мной.
Как хорошо… Я слушала голос воды…
Воздух заканчивался.
И когда скрипка во весь голос взмолилась всплыть, вынырнуть, глотнуть спасительного воздуха, я рванула вверх. Но сил хватило лишь на несколько гребков. Я была обречена.
Скрипка ещё чего-то говорила, о чём-то просила, но я медленно, не в силах сопротивляться, опускалась на дно. Барабанным боем в голове отозвалось отчаяние. Барабанным боем волны праздновали победу надо мной.
Я выдохнула последний пузырёк воздуха, и вода стала заполнять мои лёгкие. Серебристый яд, что тёк по моим венам, теперь с хрустом ломал рёбра, заполняя собой мои лёгкие и всё тело.
Моя кровь, моя лимфа, мои альвеолы, мои лёгкие, моё сердце стали серебряными. Моё тело умирало. Мои плоть и кровь превращались в металл. Моя душа больше не принадлежала телу.
…И я умерла.