Новая золушка. Повесть

НОВАЯ ЗОЛУШКА

Повесть


                Часть 1


1

Вечером произошел конфликт с родителями. Любая ложь рано или поздно должна была раскрыться. Вовка это чувствовал и ему было cтыдно перед отцом с матерью. Он уже давно их обманывал, но и сказать правду не мог и говорил, что идет на всю ночь к другу Косте, с которым учился в одном классе. Вовка придумывал различные причины, из-за которых он якобы был вынужден допоздна задерживаться у Кости и оставаться у него ночевать: то им задавали срочно писать реферат, то надо было переписать какие-то кассеты, то еще что-нибудь уважительное. Дружили они с раннего детства, удивляя всех своими приятельскими отношениями двух противоположностей - флегматичного, рассудительного Вовки и бойкого, подвижного Кости. Они вместе играли, делали уроки, позднее, когда выросли, появились другие общие интересы и увлечения. Вовка и раньше иногда оставался у Кости до утра, поэтому у его родителей это не вызывало никаких подозрений. Тем более, что до одиннадцати вечера он был там и даже звонил домой, предупреждая, что ocтанется у друга, но... потом отправлялся к Алёнке. Она жила с матерью, которая работала вахтером на заводской проходной и раз в три дня уходила дежурить на сутки. В эти ночи Алёнка ждала Вовку.
Год назад, в девятом классе, Алёнка из длинноногой, нескладной девочки-подростка неожиданно сформировалась в стройную, красивую девушку с зелеными, как два изумруда глазами и тонкими бровями на смуглом, загорелом лице с точеным носиком и слегка припухлыми губами, которые, казалось, пылали жаром. А ее тонкая талия и высокий бюст, вдруг стали приводить в трепет даже старшеклассников. Мать старалась на свою небольшую зарплату да на алименты как-то одевать дочь, чтобы она выглядела не хуже подруг. Конечно, ничего особенного у нее было, но все было подобранно со вкусом, и на дискотеках она была одной из самых привлекательных девочек. Алёнка еще не поняла этого, а мальчишки уже вились вокруг, заглядывая на нее. Она же пока не обращала внимания на их ухаживания и со всеми была одинаково весела и общительна. С Вовкой Алёнка знакома была давно, потому, что они учились параллельных классах. Встречались в школе только на переменах, и он сначала не обращал на нее никакого внимания. Сама она уже не первый год посматривала на этого рослого и серьезного не по годам мальчишку, но для него она была обыкновенной девчонкой, как и все остальные, пока однажды не ошеломила его своей красотой.
Выйдя из класса, Вовка увидел Алёнку, стоящую в коридоре с подругами. Как всегда он хотел пройти мимо, поприветствовать или сказать что-нибудь мимоходом, но Алёнка стояла у окна, в которое светило яркое осеннее солнце, а вокруг ее головы с пышной копной каштановых волос сиял ослепительный ореол из солнечных лучей. Это было какое-то сказочное видение. Завороженный он остановился и застыл, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Из этого состояния его вывел смех девчонок:
- Вовка, ты, что заснул на ходу или Алёнки не видел?
Он застеснялся покраснел и пошел дальше, очарованный этим чудом. Алёнка же растерялась, засмущалась от неожиданности и опустила глаза.
С тех пор, встречаясь на переменах, они молча поглядывали друг на друга. На дискотеках Алёнка была нарасхват, и Вовке редко удавалось потанцевать с ней. Но и в эти редкие минуты он терялся при ней, не зная, что и сказать. А ее веселость и беспечность внезапно пропадала при нем, и она становилась не в меру серьезной и молчаливой. Но потом судьба распорядилась так, что они оказались вместе.
Когда Вовка первого сентября пришел в школу, то узнал, что их девятые классы объединили в один десятый. Открыв дверь, он увидел, что Алёнка сидит за партой одна.
- Можно я с тобой сяду? - спросил он, боясь отказа, но, к eго удивлению, она молча кивнула и подвинулась.
Сначала  он боялся даже локтем прикоснуться к ее руке и злился на себя, что он такой нескладный и нерешительный. Но робость постепенно прошла, и они подружились.
Первый раз он поцеловал ее после новогоднего вечера, когда провожал домой. Поцеловал у самого дома замерзшими губами, и ему стало жарко и радостно.
Им было мало того, что они полдня сидели в школе за одной партой. Вовка шел к Аленке домой, и они вместе делали уроки, а, скорее всего, делали вид, что занимаются. Им было хорошо вдвоем, и они засиживались до позднего вечера, тем более что очень часто оставались одни, когда мать Аленки уходила на дежурство. В один из таких вечеров после дискотеки она позвала Вовку домой. Они давно чувствовали, что им мало уже просто обниматься и целоваться. Вовка несколько раз порывался остаться у нее на ночь, но Аленка, всегда смеясь, выпроваживала его.
Сегодня же, когда он в жгучем порыве целовал ее, крепко при¬жав к себе, вдруг почувствовал, что под домашним халатиком, в который она успела переодеться, ничего нет лишнего. Не веря своим рукам, он распахнул халат и обалденно уставился на ее грудь до сих пор недоступную для него, а теперь манящую и вызывающую смятение всех чувств. Аленка, засмущавшись, прильнула к нему, и Вовка услышал долгожданные слова, которые она тихо прошептала ему:
- Не уходи сегодня. Останься.
Эта чуть слышная просьба прозвучала для него музыкой грянув¬шей с небес, от которой теряют голову и сходят с ума. Так и случи¬лось. Ночь была
только для них двоих. Они ничего не видели и не слышали, растворившись друг в друге. Ее боль и радость первой близости передалась ему, и это только укрепило их любовь. После этой ночи он стал относиться к ней с еще большим обожанием и неж¬ностью.
С тех пор Вовка, как только Аленка оставалась одна, стал отлучаться из дома на всю ночь. Родители еще не ведали, где он бывает, но уже знали, что не у Кости, а нечаянно проговорился Димка, младший брат Вовки. Поэтому сейчас он должен был или что-то придумать или сказать правду и на вопрос матери: «Может быть, ты у своей Алёнки ночуешь?» - Вовка утвердительно кивнул.
- Так вы и спите вместе? -  переспросила Полина Андреевна.
Вовка опять качнул головой и опустил глаза.
- А как же ее мать?
- Она  уходит дежурить на сутки, - потупившись, ответил Вовка.
- Все ясно, - вмешался отец. - Как только ее мать дежурит, он и ночует там. Ну, а о будущем вы подумали?! - обратился он к сыну. - Вам же еще в школе учиться больше года.
- Володя, это же может плохо кончиться, - чуть не плача проговорила Полина Андреевна. – Вы же еще дети, - для нее, учительницы младших классов, воспитанной в строгой морали, все ученики, пока они не выпустились из школы, оставались детьми.
- Выпороть бы вас обоих, - возмутился отец. – Был бы у нее родитель, то не позволил бы этого.
- Да причем здесь это, - обиделся Вовка. – Я же люблю ее! - в сердцах воскликнул он и, хлопнув дверью, выскочил из дома.
В классе уже давно все видели, что между ними не просто дружба. Вовка, конечно, никому ничего не рассказывал, но многие знали, что он иногда ночует у Аленки. Кто-то завидовал им, кто-то злословил за спиной, но открыто сказать, что-либо плохое о них побаивались.  Вовка был высоким, сильным парнем и, несмотря на свой спокойный характер, мог постоять за себя. Да и старше одноклассников он был на год, потому что перед школой  заболел, и родители отдали его в первый класс на год позже. В школе Вовку уважали за справедливость и прямоту, но в классе он не верховодил и никогда не стремился к этому, хотя и имел влияние на всех. Природная скромность и воспитанность не позволяли ему пользоваться этим. Многие девчонки уже давно заглядывались на него и пытались обратить на себя внимание, но Вовка кроме своей любимой Аленки никого из них не замечал.
Учился Вовка неважно. У него просто не хватало времени, чтобы долго и обстоятельно учить уроки, потому что кроме Аленки была у него еще одна страсть - это машины. Если во дворе кто-нибудь из соседей чинил свой автомобиль, Вовка обязательно подходил и как-то незаметно включался в работу. Все соседи, имеющие машину, уже знали его и даже часто советовались по вопросам той или иной поломки, потому что разбирался Вовка уже в любом автомобиле, будь то наш или иномарка. Вообще к японским машинам у него были пристрастие и какой-то азарт. Любая японская модель отличалась одна от другой, и ему было интересно, помогая в ремонте, докопаться до истины. Обидно было одно - это то, что своей машины у них никогда не было и не предвиделось. С родительских заработков, которых хватало только на пропитание да немного одеться, машину не купишь. Вовка это знал и мечтал о том дне, когда он будет сам работать и скопит денег на свою машину.
Для себя Вовка давно решил, что после школы учиться он никуда не пойдет, знаний не хватит, а поступать на коммерческой основе, за плату - у родителей нет таких денег. Он пойдет работать куда-нибудь в автомастерские, благо их сейчас развелось очень много и заработки там более или менее приличные. Одно огорчало его - это то, что сразу после школы, осенью, его призовут в армию. Службы он не боялся, просто ему не хотелось на целых два года прерывать свои планы на дальнейшую жизнь. А он мечтал после школы пойти работать, купить себе машину и, конечно, жениться на Аленке. Дальше он пока не загадывал, потому что до этого было еще больше года, а сейчас он заканчивал только десятый класс.
Алёнка, конечно, гордилась тем, что у нее любовь с таким парнем, как Вовка. Её привлекала в нем уже мужская сила, смелость, да и внешностью он был не смазливый мальчик, а молодой мужчина. С десятого класса Вовка начал бриться, и Аленке даже нравилось потереться о его уже слегка шершавые щеки. Она любила его сильные руки, ласковые и нежные с ней и с её телом. Аленке было лестно, что девчонки завидовали ей. Она знала, что многие из них уже спят с парнями, но в основном это просто так, а такой любви, как у нее с Вовкой у них, наверное, нет. Правда она немножко тоже завидовала им, потому что были в их классе и «крутые» ребята, у которых в кармане всегда водились деньги не только на жвачку или «сникерс». Они часто своими компаниями ходили в кафе и иногда даже в ресторан, чего они с Вовкой не могли себе позволить. Правда, иногда и они ходили в кафе «Снежинка», но их финансов хватало только на мороженое. А ей очень хотелось одеться покрасивее и пойти куда-нибудь в общество, но не на дискотеку, на которую они с Вовкой ходили всегда, а в какой-нибудь ресторан, чтобы посидеть не спеша, слушая музыку, потанцевать. Но, возвращаясь в действительность из своих грез, она понимала, что, имея маму-сторожиху, о таком ей и мечтать не надо и даже вредно, потому что она замечала, как в ее фантазиях Вовка каждый раз отходит на второй план. Чувствуя это, она пугалась и старалась уйти прочь от этой блажи.
Десятый класс оба закончили так себе. У Вовки только по литературе была пятерка, а по остальным предметам «четверки» и «тройки». Но как бы то ни было, а учебный год был закончен, и впереди было целое лето. На каникулах Вовка устроился в небольшую автомастерскую, что рядом с домом и целые дни пропадал там. Это была его стихия. Он хватался за все: будь то кузовные работы или покраска машин, ремонт двигателя или ходовой части. К концу лета мужики, с которыми он работал, предложили бросить школу и остаться у них работать. Вовка, уже начал раздумывать об этом, но родители убедили его, что одиннадцатый класс надо доучиться и получить аттестат, среднее образование не помешает. Жизнь подскажет, что дальше делать - стоит ли продолжать учиться или нет. На том и порешили.
 С Алёнкой все лето Вовка встречался редко, только раз в три дня, а точнее раз в три ночи, когда ее мать уходила дежурить на сутки, а остальные дни он работал допоздна. Если заканчивал свою работу, то помогал кому-нибудь в срочном ремонте, тем более, что за экстренную починку автомобиля расплачивались сразу.
Дома мать не могла нарадоваться, видя как он зарабатывает деньги и отдает их в семью, оставляя себе на мелочи да на сигареты. Если раньше он курил иногда за компанию или для солидности, то теперь это уже вошло в привычку.


2

На заводе уже третий месяц не выплачивали зарплату. Алимен¬тов от бывшего мужа Нина Николаевна уже давно не получала. Аленка видела, как мать билась из последних сил, растягивая оставшиеся рубли.  В октябре мать уволи¬лась с завода и перешла работать в какую-то богатую коммерческую фирму уборщицей. Работа несложная, но зарплата в два раза больше, а главное - вовремя. Днем в обеденный перерыв мать ходила сама, а вечером, иногда, она брала с собой дочь.
С Вовкой Алёнка теперь виделась только в школе. Их ночные свидания прекратились. Конечно, им недостаточно было встречаться только на уроках, да поцелуи украдкой в подъезде. Вовкина мать была довольна, что сын теперь всегда ночует дома. Аленке же теперь, чтобы побыть с Вовкой наедине, налюбиться, намиловаться, приходи¬лось поиграть перед матерью, что у нее много уроков, и она не может пойти с ней вечером на работу. С Вовкой же у нее заранее была договоренность, что она в этот вечер останется дома. До фирмы, где работала мать, было далеко: полчаса на трамвае в одну сторону полчаса в другую, если трамвая недолго ждать, да уборки часа на два. В общем, этого времени им хватало на все.
Бывая с матерью на работе, Аленка видела иную жизнь, совсем не ту, к которой она привыкла. Хотя Нина Николаевна ее и предупреждала, «чтобы она ни с кем не связывалась», вскоре Аленку уже все знали. Приходила она с мамой к концу рабочего дня, когда сотрудники только начинали собираться по домам. Работали на фирме в основном молодые парни и несколько девушек. Парни были подобраны, как на подбор - все молодые, здоровые, краснощекие. Назывались все они: агенты, брокеры, дистрибьюторы и еще как-то, но Аленка всего этого не запоминала, невольно прислушиваясь к новым словам и названиям, звучащим в их разговорах. На работу все приезжали на своих машинах, и не на стареньких подержанных иномарках, а на последних моделях, без единой царапины или вмятины. Получив задание, все снова исчезали и появлялись только под конец рабочего дня для доклада на¬чальству. А в руководстве фирмой были мужчины посолидней. По их самоуверенному поведению и тому, как прочно они чувствовали себя на своем месте, вероятно, это были бывшие работники райкомов и исполкомов. Аленка замечала, что молодежь, несмотря на свой апломб, все равно заискивали перед старшими по должности, очевидно боясь потерять эту, как они считали, престижную и, наверное, хорошо оплачиваемую работу.
Будучи по натуре общительной Аленка через месяц уже со всем перезнакомилась. Конечно, ее знакомство ограничивалось ничего не значащими фразами типа: «Привет! Как дела? Как жизнь?» и тому подобными, а хотелось чего-то большего. Аленка видела, что, собираясь с работы, они всегда договаривались, как проведут время, где поужинают и, конечно, всегда речь шла о престижных кафе или ресторанах, куда даже ее «крутые» одноклассники не ходили. Эти разговоры были из ее фантазий. Она видела, что это совсем другая жизнь, о которой она и мечтать боялась, но эта действительность была рядом и она была со многими знакома из этого общества.
Конечно, ее Вовка выглядел каким-то ископаемым в этом обществе, она боялась даже сравнивать его с ними. Наверное, и сама она со шваброй в руках выглядела не лучше, потому что кроме приветствий да каких-нибудь шуточек в свой адрес, она не слышала. Как же ей хотелось выглядеть не хуже тех девиц, что работали здесь... но для всех она была всего лишь дочь уборщицы и половая тряпка связывала ей руки и затыкала рот, а швабра, как кандалы, сковывала все ее движения. А ей очень хотелось, одевшись поприличней, хотя бы в то, что у нее есть, слегка подкраситься и вот так же свободно, как и они, постоять, посмеяться и поболтать о чем-нибудь с этими ребятами. Слушая их разговоры, Алёнка видела, что эти девицы в беседах с парнями не отличались особым остроумием, да и чувствовалось, что интеллект у них был где-то на уровне павлина, распустившего хвост, но сейчас они все равно стояли на ступень выше ее, и от этого было горько и обидно.

В один из зимних вечеров, когда Алёнка с матерью уже заканчивали уборку и в офисе уже почти все разъехались, в вестибюль из кабинета вышел сын директора фирмы, молодой, лет двадцати пяти, крепкий парень с короткой стрижкой. С ним Алёнка не была знакома, потому что он недавно вернулся из-за границы, ездил по поручению папы за товаром и еще по каким-то делам. Вытащив из кармана пачку «Кэмэла», он небрежно вынул сигарету, каким-то неуловимым движением руки бросил ее в рот и прикурил от зажигалки. Выпустив струйку дыма, он пристально посмотрел на Алёнку:
- Маме помогаешь? - полувопросительно, заметил он. - Это хорошо. Я вот тоже папе помогаю.
Алёнка двигала шваброй по полу, не поднимая головы. Она не знала, что ему сказать, а поддержать разговор очень хотелось. Но, очевидно, умирая от скуки, он сам спросил ее:
- Тебя как зовут?
- Алена.
- А меня Игорек. Слышала, наверное, обо мне?
- Да, только все и говорят о тебе, - съязвила Аленка. «Пусть  не воображает», - подумала она.
Но Игорь не смутился.
- А ты девочка ничего, шустрая. Мне такие нравятся.
- А я думала, что ты меня в упор не видишь из-за сигаретного дыма.
Игорь щелчком бросил окурок в урну, продолжая наблюдать за Алёнкой, как она заканчивает свою грязную работу.
- А ты, оказывается, красивая девочка, - опять начал он разговор, пристально глядя на нее.
- Ну, уж не лучше ваших напомаденных девиц, - ответила Алёнка.
- В том-то и дело, что они крашеные, а если тебя немного подмазать, то им далеко будет до тебя.
Нахально оглядев ее ладную фигурку, почти сформировавшейся молодой женщины, он, как бы сам себе, негромко произнес:
- Да, с такой можно и на презентации ходить.
Подошла мать и сказала, чтобы Алёнка заканчивала и собиралась домой. Алёнка, недовольная тем, что та прервала только начавшийся разговор, раздраженно покидала тряпки, ведра в кладовку, быстро оделась и молча пошла за матерью. Игорь все это время пристально наблюдал за ней, проводив взглядом до самой двери.
На следующий день она сидела на уроках какая-то рассеянная, что было сразу заметно.
- Что случилось? - спросил Вовка потихоньку.
- Ничего.
- Но я же вижу, что что-то случилось.
- Просто устала вчера, было много работы, а потом ночь плохо спала.
А ночью Алёнка и правда почти не спала. Пролежала, прогрезила. Как ей хотелось другой жизни - беззаботной и красивой, без швабры в руках.
Вечером, вспомнив, как вчера этот Игорек нахально рассматривал ее, прицениваясь, она сказала матери, что у нее много уроков, но Вовку не предупредила об этом и осталась одна дома. Тоскливо ей было. С Вовкой встречаться не хотелось. Все существование казалось ей противным и мерзким. Она только сейчас начала задумываться о том, как надоела эта убогость и серость, а хотелось чего-то праздничного, яркого и веселого.
Через день Аленка все-таки пошла помогать матери. Игоря в тот вечер в офисе не было. Тогда она стала каждый день ходить с ма¬терью, помогать ей, потихоньку поглядывая вокруг. Она ждала встречи. Только через две недели Игорь появился на фирме. Вовка за это время весь извелся, не понимая, почему вдруг Алёнка не может хоть на один вечер остаться дома. Ей было жалко его, и в то же время какое-то смятение в душе не давало Алёнке быть прежней с Вовкой. Ей почему-то вдруг опостылели эти вечерние встречи с ним, когда надо быстро, пока матери нет, успеть налюбиться, намиловаться, потом так же моментально одеться, прибрать все к ее приходу и смиренно си¬деть, делая вид, что учишь уроки. Она просто устала от этого замкнутого круга, а душа рвалась на свободу, хотелось другой жизни, той, которую она себе нафантазировала и видела только в своих девичьих снах.
Игорь появился неожиданно, хоть она и ждала этой встречи. Увидев, как он вышел из кабинета покурить в вестибюль, Алёнка от неожиданности чуть тряпку не выронила, потом собралась вся и сделала вид, что не замечает его и очень занята работой. Он сам подошел ней.
- Привет, красавица! Давненько я тебя не видел, - весело сказал Игорь. - Папаша опять услал меня в командировку.
- Здравствуй, - как можно равнодушней отозвалась Алёнка, продолжая протирать пыль с подоконника, осторожно поглядывая на Игоря и ожидая какого-нибудь подвоха е его стороны.
Игорь стоял молча, покуривая и так же, как в прошлый раз пристально разглядывал ее, рассматривая и как бы примериваясь и прицениваясь. Алёнка же чувствовала себя в это время так, как будто ее раздели и выставили под лучи прожектора. Надо было как-то прекратить это хамское созерцание.
- Ну что, разглядел? – поинтересовалась она. - Может зубы показать?
- Покажи, - не смутившись, отпарировал Игорь.
- На! - Алёнка оскалила зубы. - Убедился? Кариеса нет, потом что жую «орбит», - сказала она словами надоевшей телевизионной рекламы.
- Молодец! Умная девочка! Слушайся маму с телевизором и будешь здоровенькая, - стал подыгрывать ей Игорь, а потом без перехода сразу спросил: - Ты еще долго будешь убираться?
- Нет, скоро заканчиваем. Мама наверху уберет и все, а я уже закончила. А что?
- Может быть, подвезти вас с мамой? Вы где живете?
- Далеко, отсюда не видать, так что не стоит беспокоиться, - ответила Алёнка, а у самой сердце ёкнуло, как от предчувствия чего-то нового, необычного.
- Тем более, раз далеко, то подвезу, - сказал Игорь и пошел в кабинет.
Через минуту он вышел уже одетый в дубленку и норковую шапку.
- Ну, я пошел разогревать машину, а вы с мамашей заканчивайте и выходите. Жду, - и он вышел.
Дежурный охранник, молодей парень, заговорщицки подмигнул ей:
- Давай, Алёнка, не теряйся, раз шеф позвал.
- Ну, положим не шеф, а всего лишь его сынок, - сделав безразличный вид, ответила Алёнка.
- А нам без разницы. Ты зря ерепенишься, он же не съест тебя.
В это время со второго этажа, устало, по ступеням, спускалась Нина Николаевна. Услышав последние слова, она спросила:
- Вы о ком это говорите?
- Да вот Игорек предложил подвезти вас с дочкой домой, а она что-то ломается, - охранник кивнул на дверь. - Он уже пошел машину разогревать и ждет вас.
Мать укоризненно посмотрела на дочь:
- Неудобно как-то, человек предложил подвезти, а ты… - она не договорила, махнула рукой, потом сказала: - Собирайся быстро, ведь нас ждут.
Аленке и самой, конечно, очень хотелось прикатить домой на такой «крутой» машине, да и не надо тогда трястись в холодном, промерзшем трамвае. Быстренько собравшись, они вышли на улицу. Игорь, не выходя из машины, открыл дверцу, и Алёнка с мамой уселись на заднее сиденье. Узнав куда им ехать, он так присвистнул, что Нина Николаевна испугалась и засуетилась.
- Может быть, мы и сами на трамвае доберемся? - полувопроси¬тельно сказала она. Конечно, ей тоже не хотелось из теплой мягкой машины пересаживаться в ледяной трамвай.
Игорь рассмеялся и тронул машину с места. По дороге он все время смотрел в зеркало, в котором отражалось Алёнкино лицо, да так часто и долго, что Алёнка не выдержала и спросила:
- А что на этой машине на дорогу смотреть необязательно?
Игорь опять рассмеялся, но ничего не ответил. Через некоторое время они были возле своего дома. Мать, выходя из машины, стала благодарить Игоря и извиняться, за то, что ему пришлось так далеко зае¬хать, но он отговорился тем, что у него кое-какие дела в этой стороне, чем успокоил мать.
- Ну, пока, - подмигнул он Алёнке. - До завтра.
Аленка, выйдя из машины, непроизвольно махнула ему рукой, потом, резко повернувшись, пошла домой.


3
Так прошло еще несколько дней. Алёнка ходила помогать матери, а на обратном пути почти всегда их подвозил Игорь. Дома мать несколько раз пыталась начать с Аленкой разговор о том, что Игорь неравнодушен к ней, но дочь обрывала ее, после чего мать каждый раз обиженно замолкала.
В школе Алёнка вела себя, как и раньше. С Вовкой была так же приветлива, и он не мог понять, почему Алёнка не может хотя бы один вечер остаться дома одна. Она же отговаривалась всегда тем, что матери одной тяжело убирать большое помещение и ей надо помогать. Вовке было жалко Алёнку, он видел, что она каждый вечер ходит с матерью на работу и очень устает там. Он несколько раз вызывался тоже пойти помочь, но Алёнка каждый раз останавливала его, говоря, что в офис его не пустят без пропуска.
В субботу Игорь, как всегда, отвез Алёнку с мамой домой и, прощаясь, поинтересовался о том, что она будет делать завтра, в выходной день.
-В общем-то, ничего важного, - ответила Алёнка, чувствуя, что сейчас он что-то предложит, и не ошиблась.
- Ты не хочешь завтра съездить куда-нибудь или просто пока¬таться? - спросил он Алёнку и, не дожидаясь ответа, обратился к ее матери. - Можно я завтра заеду за вашей дочерью?
- Да-да, конечно можно, - Нина Николаевна растерялась от такого вопроса, потому что Алёнка сама редко спрашивала у нее разрешения, куда идти и с кем.
Поняв, что с матерью вопрос решен, Игорь обратился к Алёнке:
- Так во сколько заехать?
- Я не знаю, - Алёнка тоже слегка растерялась, хотя давно втайне мечтала об этом.
- Ну, хорошо. Где-то часов в одиннадцать. Нормально? - спросил он.
Алёнка кивнула, и они с матерью вышли из машины. Она как всегда слегка махнула Игорю рукой…
Дома мать ни о чем не спрашивала. Они разговаривали о чем-то отвлеченном, постороннем, но чувствовалось, что эти разговоры натянутые и каждый думает о другом. Лишь перед сном  Нина Николаевна спросила:
- А если твой Вовка придет завтра? Что ему сказать?
Алёнка поняла, что мать ее не осуждает и этим вопросом, как бы стала с ней заодно.
- Не знаю, мама. Я сама ничего не знаю. Придумай что-нибудь.
- Нехорошо как-то, получается, - тихо проговорила мать.
- Скажи, что я с утра уехала к бабе Клаве.
Баба Клава - это мать Аленкиного отца, который много лет назад, как ушел от них, так и уехал из города, забыв не только про дочь, но и про свою мать. Алёнка иногда навещала ее. Баба Клава жила одна и была всегда очень рада внучке.
На следующий день, Алёнка, поглядывая на часы, думала, как бы Вовка не пришел с утра к ней. Тогда все пропало, а ей так хотелось поехать, хоть она и не знала куда.
Ровно в одиннадцать появился Игорь.
- Куда мы поедем? - спросила Алёнка.
- За город. Ты разве не хочешь подышать свежим воздухом?
 Алёнка молча кивнула. Она не знала - хочет ли она дышать свежим воздухом или нет, но поехать с Игорем куда-нибудь уж очень хотелось. Ей было все равно куда - лишь бы вырваться за город от этой беспросветной нищеты и неопределенности в жизни…
Машина бесшумно катила по дороге. В салоне было тепло и уютно. Магнитофон наигрывал какую-то спокойную мелодию и Алёнке сделалось так хорошо, что захотелось забыть все и, закрыв глаза, вот так мчаться куда-то в неведомое и ни о чем не думать. Она почувствовала, как Игорь обнял ее за плечи. Одной рукой он держал руль, а другой настойчиво прижимал ее к себе, и она не отстранилась, не обиделась, а послушно склонилась к нему. То ли эта тихая мелодия, заполнившая своими звуками салон, то ли равномерное негромкое гудение мотора укачали Алёнку, и она, послушная его рукам прильнула к Игорю, забыв обо всем, погружаясь в негу спокойствия и умиротворенности.
Уже давно выехали за город и машина неслась по шоссе, то поднимаясь на взгорки, то проваливаясь вниз, да так, что уши закладывало. За окном мелькали деревья, покрытые снеговыми шапками, белые поля с кое-где копошащимися воронами. Проехали какие-то поселки.
- Куда мы едем? – Алёнка вопросительно посмотрела на Игоря.
- Никуда. А разве плохо вот так мчаться в никуда, просто так? - Игорь крепче прижал ее к себе.   
- Не знаю. Я никогда вот так ни с кем не ездила, но сейчас мне очень хорошо, - и Алёнка еще сильнее приникла  к Игорю.
Внезапно, притормаживая, он съехал с шоссе на какую-то проселочную дорогу и остановил машину. Повернувшись к Аленке, он обнял ее двумя руками и неожиданно стал целовать в лицо, глаза, щеки, а потом прижался к  губам, и этот долгий-долгий поцелуй окончательно сломил ее, и она сама обняла его в ответном поцелуе.
Они еще некоторое время сидели в машине, обнявшись, и ни о чем не говорили. Неожиданно Игорь спросил ее:
- Хочешь, я сделаю тебя принцессой?
 Аленка рассмеялась:
- Как в сказке? Из золушки и сразу в принцессы? Наверное, не получится.
- Получится, - уверенно сказал Игорь. - Я не волшебник, тем более не фея, но на сегодня ты принцесса, а дальше как сама захочешь. Согласна?
- Согласна! - ответила Аленка, поддерживая его игру.
- Тогда едем, - и Игорь стал разворачивать машину.
- Куда?
-Во дворец, конечно, моя принцесса!
Аленка так и не поняла, шутит он или нет, но с какой-то отчаянностью и удальством воскликнула:
- Поехали, мой принц!
Она вдруг почувствовала, что все это не шутка и, что ей предстоит сегодня прикоснуться к той жизни, о которой она столько мечтала и грезила в своих фантазиях. Про Вовку она сейчас и не вспомнила, потому что неведомое захватило все ее чувства и мысли, и она уже мчалась по течению этой быстрой вольной реки, которая несла ее к чему-то новому, непознанному. Она уже вся была во власти ожидания чего-то неизвестного, но хорошего к чему давно уже стремилась ее душа.
Выехав на шоссе, они помчались в обратную сторону, и, не доезжая до города, свернули с дороги  и подъехали к каким-то плотно закрытым воротам. В обе стороны тянулся длинный высокий забор без единой щелки, и что там было за этим забором неизвестно.
- Куда это мы приехали? - слегка испугалась Аленка.
- В сказку, - ответил, загадочно улыбаясь, Игорь и вышел из машины.
Он нажал кнопку звонка у ворот, и через некоторое время в заборе открылась маленькая дверь. Вышел охранник в камуфляжной форме. Увидев Игоря, он заулыбался, что-то сказал и открыл ворота. Игорь сел в машину, и они въехали за этот забор, как в другой мир, так показалось Аленке.
Похоже было на то, что они очутились в каком-то парке. Аллея проходила по сосновому бору. Где-то между деревьями мелькнула спортивная площадка, потом какие-то фонтаны и скульптуры, покрытые снегом. Но все дорожки, по которым тихо катила машина, были вычищены и подметены.
Внезапно они остановились, и у Аленки замерло сердце от предчувствия чего-то необычайного, но ужасно интересного и давно желанного. Игорь вышел из машины, обошел ее, открыл перед Алёнкой дверцу, галантно подал руку:
- Выходите, моя принцесса! Мы приехали во дворец!
Выйдя из машины, Аленка огляделась: они стояли перед большим белокаменным зданием с красивой лепниной и колоннами, широкие ступени вели вверх к высокой двери, украшенной резьбой и бронзовыми ручками. Наверное, это был все-таки какой-то дворец, так показалось Аленке. Игорь подал руку, они поднялись по мраморным ступеням, перед ними открылись врата, и Аленка шагнула в сказку.
Осмотревшись, она увидела, что они очутилась в просторном и свет- лом вестибюле. Пол был покрыт огромным, мягким ковром, на котором они сейчас стояли. Вправо и влево из этого зала-вестибюля вели широкие ступени на второй этаж, тоже покрытые ковровыми дорожками, прямо была какая-то дверь. С одной стороны на всю стену висело большое зеркало, в котором отражался весь зал. Все это освещала громадная хрустальная люстра. Было тихо и тепло.
Приветливо и даже как-то заискивающе улыбаясь, к ним подошла женщина с расплывшимися формами, которые она пыталась спрятать в дорогое темное платье, но все излишества ее огромного тела так и лезли через рукава и глубокое декольте. Скользнув по Аленке равнодушным взглядом, она подошла к Игорю и пропела:
- Игорек приехал! Здравствуй! Здравствуй! Давненько не заглядывал к нам.
Она так и поедала его глазами, готовая услужить ему по первому слову или взмаху руки. Аленку же она просто не замечала, что немного обидело ее и оскорбило, но Игорь сумел выйти из этого неловкого положения.
- Здравствуйте, - он приветливо улыбнулся. - Вот заехали на выходной к вам. Это Алёнка, сегодня она принцесса этого дворца. Прошу любить и жаловать.
Только после этих слов женщина повернула голову к Алёнке и, как бы только увидев ее, заулыбалась:
- Ну, здравствуй, Алёна, а я администратор этого дворца Лариса Викторовна, - потом она обратилась к Игорю, - Вы, наверное, голодные? Обедать будете?
- Да, конечно. Через час накройте нам в малом зале и приго¬товьте папин номер. Если Алёнке понравится, мы отдохнем здесь до вечера.
- Понравится,- запела Лариса Викторовна. - У нас всем нравится.
Игорь повернулся к Алёнке:
- Пойдем, часик погуляем. Я тебе здесь все покажу.
Они вышли из дворца и направились по дорожке, уходящей куда-то вниз, но из-за густых сосен, покрытых белым пушистым снегом не было видно куда они идут. Все было каким-то волшебным и необычным. Даже снег, лежащий под деревьями и на склонившихся до земли вет¬ках, был не такой как в городе. Он был чистый-чистый, без пыли и копоти и весело искрился под лучами солнца, пробивающимися сквозь густые ветви. Прикрыв глаза от этого яркого блеска, Алёнке показалось, что они идут в какой-то сказке, прочитанной когда-то давным-давно. Внезапно деревья расступились, и они неожиданно очутились на берегу замерзшей реки. Было прохладно, со стороны ледяного простора, простирающегося пе¬ред ними, сквозило ветерком, и Алёнка зябко поежилась в своей ста¬ренькой искусственной шубке.
- Замерзла? - спросил Игорь и, обняв, прижал ее к себе. - Пойдем наверх, там не так дует.
Поднявшись опять по той же аллее, они пошли по парку, где Игорь ей все показывал и рассказывал, о том, как хорошо здесь летом, когда много цветов, когда поют птицы и даже бегают белки.
- Это что, дом отдыха? – удивилась  Алёнка.
- Вообще-то да. База отдыха.
- Я смотрю, тебя здесь хорошо знают, - вспомнила Аленка, как их встретила администратор.
- Папашу моего они хорошо знают. Он здесь хозяин. Тебе нравится здесь?
- Не знаю еще, - она пожала плечами.
Так, обходя этот тихий безлюдный парк, они опять подошли к белокаменному дворцу. Поднялись по уже знакомым ступеням, в вестибюле сняли верхнюю одежду, прошли наверх и очутились в небольшом зале с большим мраморным камином, в котором уже потрескивали, разгораясь, поленья. Перед камином стояли два удобных, мягких кресла.
- Можно присесть?
- Конечно, - рассмеялся Игорь. - Тебе все можно. Сейчас ты принцесса этого дворца.
Алёнка уселась в кресло и сразу утонула в мягких, теплых по¬душках. Она протянула озябшие руки к огню, погрела их, потом откинулась к спинке кресла и, наслаждаясь жаром, идущим от камина, блаженно прикрыла глаза. Игорь, неслышно подойдя сзади, обнял ее и стал целовать в шею. Она повернула к нему голову, и опять их губы слились в долгом и жадном поцелуе. Отстранившись, Алёнка испуганно прошептала:
- Подожди, увидит кто-нибудь.
- Не бойся, ты же принцесса. Здесь наверху кроме нас никого нет.
- А Лариса Викторовна?
- Так она и вся обслуга внизу. Если здесь кто-то есть, то они не мешают, отец приучил их.
- А он часто бывает здесь?
- Да, это же его вотчина.
- Он с твоей мамой приезжает сюда?
- Нет. Мама здесь бывает только на презентациях и то не всегда, - Игорь как-то нехорошо рассмеялся. - Он здесь чаще бывает со своей любовницей.
Алёнка удивилась тому, как легко он говорит, что у его отца есть любовница.
- А ты часто бываешь здесь? – поинтересовалась она.
- Да, мы с ребятами иногда заезжаем сюда. Отмечаем дни рождения, какие-нибудь события.
Алёнка хотела узнать у Игоря, берут ли они с собой девушек, но не успела, потому что откуда-то раздался елейный голос Ларисы Викторовны:
- Ребятки, стол накрыт. Прошу обедать.
- Пойдем вниз, - Игорь помог Алёнке подняться из этого большого, мягкого кресла. – Наверное, проголодалась уже?
Алёнка молча кивнула. Игорь подал ей руку, и они спустились по лестнице. Через вестибюль прошли в уже открытую большую дверь и оказались в огромном полутемном зале. Портьеры были опущены и горели только несколько тусклых бра, освещая длинные столы.
- Здесь, наверное, пиры устраивают, - догадалась Алёнка.
- Да, здесь проходят различные банкеты, презентации, а мы пройдем в малый зал.
 Открыв дверь, он пропустил ее вперед, и Алёнка очутилась в комнате, задрапированной до самого потолка какой-то тяжелой тка¬нью, приятного сиреневого цвета. Портьеры на окнах были раздвинуты и солнечные зайчики отражались на паркетном полу и на отдельно стоящих полированных столиках. На одном из них, застланном белоснежной скатертью, был накрыт обед на двоих. В блестящем ведерке со льдом стояла бутылка шампанского, а посередине стола в маленькой хрустальной вазочке был небольшой букетик живых цветов. Алёнка ахнула, увидев цветы:
- А это откуда?
- Из теплицы, здесь всю зиму есть цветы и свежие овощи.
 Сели за столик. Игорь открыл шампанское, разлил по бокалам. Подал один Алёнке.
- Ну что ж, давай, выпьем за тебя, моя принцесса!
Аленке нравилось, что он так говорил. Вовка никогда ее так не называл, но сейчас она, увлеченная всем увиденным, про него и не вспоминала. Впечатлений было столько, что ей не было времени на воспоминания.
Выпили шампанского. Алёнка с аппетитом поела. Все было очень вкусно и необычно. Игорь налил еще шампанского. Алёнка никогда столько не пила, даже шампанского, но сегодня у нее было праздничное настроение, сегодня она очутилась в той сказке, о которой иногда втайне мечтала. Сегодня она была принцесса этого сказочного дворца.
Игорь подошел к стоящему в углу музыкальному центру и включил его.
- Потанцуем?
Алёнка кивнула и вышла из-за стола. Это было так необычно и хорошо. Они танцевали в пустом зале, тихо играла музыка только для них двоих. Алёнка прижалась к Игорю и он, танцуя, тихо и осторожно, словно боясь спугнуть, целовал её. То ли от шампанского, то ли от всех впечатлений у неё слегка кружилась голова, хотелось крепче прижаться к человеку, подарившему ей сегодня эту сказку.
- Ты не устала, моя принцесса? - спросил он.
- Да, немного. Что-то голова кружится. Я никогда столько не пила шампанского.
- Тогда пойдем наверх, отдохнем немного. – Игорь подошел к магнитофону и выключил музыку.
- Жалко, - Алёнка вздохнула. - Хорошая музыка.
- Тебе понравилась? - переспросил Игорь. - Так мы возьмем ее с собой, - он вытащил кассету и положил в карман. Потом подошел к столу, взял недопитую бутылку и два бокала. - Держись за меня, и пойдем наверх,
Они поднялись опять в каминный зал, но не сели в кресла, как думала Алёнка, а прошли мимо, и Игорь открыл одну их многочисленных дверей, находящихся в зале. Прошли в небольшую комнату, очевидно в спальню, потому что здесь стояла большая, уже расправленная кровать и небольшой столик, куда Игорь поставил вино и бокалы. Там на столике стоял небольшой японский магнитофон, и он сразу же поставил кассету, которую принес с собой. Музыка, прерванная в банкет¬ном зале, продолжилась с той же ноты. Игорь налил в бокалы немного шампанского.
- Давай выпьем за нас, за то, что здесь только ты и я.
Они выпили, и Алёнке захотелось опять танцевать, опять почувствовать рядом с собой этого человека. Они танцевали, целовались, что-то говорили друг другу. Потом у нее закружилась голова, и Игорь усадил ее на кровать, сам сел рядом и продолжал целовать ее лицо, шею, плечи. От его поцелуев Алёнке сделалось жарко и так хорошо, как никогда не было с Вовкой. Она почувствовала руки Игоря, которые уже начали раздевать ее, и ей было приятно от этого. Потом, видя, что он не может справиться с какой-то застежкой, прошептала ему:
- Подожди, я сама, ты только отвернись.
Игорь встал, отошел к окну и опустил жалюзи, в комнате стало полутемно. Алёнка быстро разделась и юркнула под одеяло. Игорь также моментально разделся и, очутившись рядом с ней, стал покрывать ее поцелуями. Если она пыталась что-то сказать, он закрывал ей рот долгим поцелуем, и они оба блаженствовали от любовных ласк и близости тел. И когда их плоть и чувства слились в единой страсти, она на какое-то мгновение почему-то вспомнила Вовку, но тут же забыла о нем и больше не вспоминала.
4
Вовка всю зиму не мог понять, что же случилось с его Алёнкой. В школе они также сидели вместе, она была приветлива, как всегда, но после уроков, когда он шел провожать ее домой и украдкой целовал в подъезде, то почему-то не чувствовал ответного поцелуя, как раньше. Вовка видел, что в Алёнке что-то изменилось. Она стала какой-то другой. Наедине за всю зиму они так и не встретились ни разу. Ее мать теперь постоянно была дома, а по вечерам Алёнка каждый день уходила помогать ей.
Как-то раз он решил дождаться ее возвращения с работы. На улице было холодно, и он вошел в подъезд, поднялся на площадку второго этажа и там просидел на подоконнике, поджидая ее. Он видел, как во двор въехала новенькая «Тойота» и, к его удивлению, из нее вышли Алёнка с матерью. Алёнка помахала кому-то в машине рукой. Увидев в подъезде Вовку, Алёнка от неожиданности растерялась:
- Ты меня ждешь?
Вовка тоже растерялся и стал что-то говорить про задачу, которая у него не получается. Про машину он не спрашивал, ожидая, что Алёнка сама расскажет. Дома она дала ему свою тетрадку, чтобы он переписал решение, а сама пошла переодеваться. Вовке не нужна была эта задача, он и сам ее решил, но сейчас добросовестно переписал и сидел в ее комнате, ждал. Когда она вошла и села рядом, он сразу спросил:
- Аленка, ты стала какая-то не такая. Что с тобой?
Аленка молчала и задумчиво крутила в руках кончик пояска от халата.
- Ну почему ты молчишь? Скажи мне, что случилось? - допытывался Вовка.
Он взял ее за плечи, повернул к себе и попытался поцеловать, но Аленка отвернула лицо и, вздохнув, сказала:
- Не надо, Вовка. Просто я сегодня очень устала. Давай поговорим завтра.
Но ни завтра, ни в остальные дни они так и не поговорили. Вовка еще несколько раз приходил по вечерам во двор к Аленке, ждал ее. Спрятавшись за трансформаторную будку, видел, как ее с матерью каждый раз привозит одна и та же машина. Видел и владельца этой «Тойоты», такого же «крутого» парня, как и его автомобиль. Видел, как Аленка всегда на прощанье машет ему рукой. Он понял, что теряет свою Аленку, но что он мог противопоставить ей кроме своей преданной любви. Он решил серьезно поговорить, но не знал, как начать разговор. В школе это было бесполезно, да они никогда не показывали свои отношения, хотя все знали про их любовь. Дома у нее теперь постоянно была мать, поэтому поговорить он мог только по дороге из школы. На уроках и переменах Аленка была все такая же, как всегда, веселая и жизнерадостная. Когда же он провожал ее домой, то она больше отмалчивалась, и разговора не получалось.
Однажды Вовка, не вытерпев, осторожно спросил ее:
 - Аленка, ты разлюбила меня? Почему ты стала такая недоступная? Мне все время кажется, что ты сейчас так далеко от меня. Что произошло между нами?
 Аленка не ответила ему, а молча, опустив голову, шла рядом, боясь поднять глаза. Ее душа была в смятении, она чувствовала себя виноватой перед Вовкой, но что она могла сказать ему. Она и сама не знала, как объяснить то, что происходит с ней.
Вовка же никак не решался спросить ее про того парня. Он не мог поверить, что его Аленка, которую он любил больше жизни, могла променять его на этого «крутого» из машины. Он не осмелился сказать ей, что уже несколько раз видел, как ее провожают домой – это, значит, признаться, что он следил за ней. Он боялся, что своим недоверием обидит ее.
- Аленка, мы так давно не были вместе. Ты почему-то избегаешь меня.
- Вов, ну мы же с тобой в школе целый день вместе, - попробовала отговориться Аленка.
- Да я не про то, - с досадой проговорил Вовка, видя, что она или не понимает его, или не хочет понять, уходя от ответа. – Мы давно не оставались с тобой вдвоем, у тебя дома. Я уже истосковался по тебе.
-  Не обижайся, Вова, но я сейчас каждый день помогаю маме. Вот и не получается ничего.
 Конечно, не о том он спрашивал Аленку, но мягкосердечность и нерешительность его характера так и не позволили ему спросить о самом главном.
В начале весны, в один из воскресных дней Вовка пошел к Аленке, но дома ее не застал. Мать объяснила, что она уехала к бабе Клаве. Вовка удивился, что она уехала одна. Баба Клава жила на другом конце города и поэтому, обычно, они ездили к ней вдвоем. В поне¬дельник Вовка решил окончательно поговорить с Аленкой. Он, конечно, уже давно понял в чем дело, но старался отбросить подальше эти мысли. Его сознание не воспринимало этого. Он так сильно любил свою Аленку, что не мог поверить тому, что произошло.
Но ни в понедельник, ни в другие дни разговора не получилось. Придя в школу, Аленка сразу же пересела за другую парту к подружке Танюхе. Вовка остался один. Класс притих, такого никто не ожидал. Первый урок Вовка просидел один, опустив голову, и ничего не слышал и не видел. Потом к нему подсел Костя и, видя его состояние, предложил сбежать с уроков. На второй перемене друзья ушли из школы.
- Вы что поссорились? - спросил Костя.
 Вовка неопределенно пожал плечами.
- А что случилось тогда? - все допытывался Костя. - Почему она пересела от тебя к Танюхе? А вообще-то не горюй, девчонки отходчивы. Позлится да перестанет.
- Нет, Костя, - вздохнул Вовка, -  наверное, это все.
- У нее что - другой парень?
- Кажется, да.
 Костя от неожиданности остановился.
 - Так давай ему рога обломаем.
- Подожди, Костя, я сам еще не знаю точно.
- Но ты видел его?
Вовка утвердительно кивнул.
- Ну, тогда чего ждать? Ты его знаешь?
- Нет. Это какой-то «крутой мужик» с той фирмы, где ее мать работает. Я видел, как он подвозит их каждый день...
- Но, может быть, просто подвозит, - перебил его Костя.
- Наверное, не просто. Вчера Аленки целый день не было дома. Ее мать сказала мне, что она уехала к бабке, но я же видел, она обманывает меня. В общем полный облом, Костик.
- Так что ты за телок? Надо было давно накостылять ему, - горячился Костя.
- Ну, во-первых, я ведь точно не знаю, хотя... – Вовка махнул рукой. Он уже не сомневался, на кого променяла его Аленка. – А во-вторых, пусть сама решает.
До конца дня друзья бродили по городу, прикончив вторую пачку сигарет. Солнце уже робко пыталось согревать остывшую землю с почерневшим снегом. Воробьи не сидели, нахохлившись на ветках, а, весело чирикая, порхали по деревьям. Во всей природе уже чувствовалось какое-то веселое оживление. Наступала последняя школьная весна, когда уже не хочется сидеть на уроках и слушать надоевшие голоса учителей. В эту пору хочется убежать куда-нибудь подальше и слушать только единственный голос и видеть только того человека, который так дорог тебе и с которым не хочется расставаться никогда.
Вовке же эта весна принесла только горечь и разочарование. Он понимал что, наверное, навсегда разлучается со своей Алёнкой. Он еще будет до конца учебного года каждый день видеть ее в школе, но не почувствует больше ее нежных рук, плеч, не почувствует вкуса ее губ, слаще которых нет ничего на свете.
Костя пытался утешить друга, но помочь ему ничем не мог. Он несколько раз порывался пойти и поговорить с Алёнкой, но Вовка каждый раз останавливал его, убеждая, что она должна сама решить с кем ей быть. Он все еще втайне надеялся, что эта блажь у нее быстро пройдет.
На уроке Танюха, удивленная, что Аленка пересела к ней, шепотом спросила:
- Ты что, поссорилась с Вовкой?
Аленка отрицательно покачала головой.
- А что пересела? Поссорились ведь? - допытывалась подруга. Ну, это не страшно, помиритесь.
Аленка, опустив глаза, опять покачала головой.
- Нет, подружка, - она тяжело вздохнула. - Никогда не помиримся и, вообще, давай потом поговорим.
Все уроки Аленка просидела, думая о Вовке, который ушел с Костей после второго урока. Воспоминания о вчерашней сказке не давали ей сосредоточиться на уроках, а тут еще Танюха все перемены допытывалась у нее, что же все-таки случилось. Но, видя, что Аленка не в себе, решила отложить расспросы.
После уроков Танюха завела Аленку в сквер, усадила на скамейку и внушительно потребовала:
- Давай, подружка, рассказывай.
- А что рассказывать? - Аленка вздохнула.
- Из-за чего поссорились-то? Что уже и помириться нельзя? -Допытывалась Танюха.
- Не ссорились мы.
- А почему тогда Вовка ушел с уроков? Ведь из-за тебя же?
Аленка кивнула и чуть не плача сказала:
- Ой, Танюха, я и сама не знаю, что мне теперь делать. Запуталась   я сама во всем.
Только тут до Танюхи стало что-то доходить.
- Так ты завела себе другого парня? - удивленно спросила она.
Аленка опять качнула головой. Подруги посидели молча какое время. Весь класс знал про Алёнкину с Вовкой любовь. Никто не мог и представить, что кто-то из них когда-нибудь изменит друг другу.
- Вовка знает? - спросила подруга.
- Догадывается.
- А кто этот парень? Из наших? - Танюхе уже стало интересно, на кого это Аленка променяла своего Вовку.
- Нет. Ты его не знаешь. Он с фирмы, где мать работает. Там и познакомились.
- Так ты его давно знаешь? - удивилась Танюха.
- Да, с осени.
- Ну, ты даешь, подруга. И далеко это у вас зашло?
- Да, - Аленка опустила голову. - У нас вчера уже все было.
- Да-а, - протянула Танюха. - Вовку жалко. Хотя, что он мог тебе дать кроме своей любви. А этот что «крутой»? У него есть машина? Как звать его?  - вопросы так и сыпались из Танюхи.
- Звать Игорь. Крутой ли он? Да, даже слишком.
- Как это слишком? - у Танюхи глаза от удивления и любопытства стали круглыми. - Расскажи.
- Я не знаю, что тебе рассказывать, но вчера я была принцессой.  Помнишь сказку про Золушку?
- А-а, я думала ты серьезно, а ты смеешься надо мной, какие то сказки рассказываешь, - обиделась Танюха.
- Нет, подруга. Я тоже думала, что он мне обещает сказку, но все дело в том, что вчера я вправду была принцессой, в настоящем дворце и мы пили шампанское, танцевали и кроме нас с Игорем и слуг, никого в этом дворце не было, - рассказывая это, Алёнка мечтательно улыбалась, вспоминая вчерашний день.
Танюха раскрыв рот, слушала ее, потом, спохватившись, неуверенно спросила:
- Ты не врешь? Ведь такого не бывает.
- Бывает, - вздохнула Алёнка. - Я бы сама не поверила в это, но это было. Господи! Как хорошо было, ты не представляешь.
- Расскажи, - взмолилась Танюха. - Ну что тебе стоит. Подруга ты или нет?
Сама не зная почему, Алёнка стала рассказывать Танюхе все об Игоре, об их вчерашней поездке.

5
В конце марта Игорь собрался в командировку, в Москву, и предложил Аленке поехать с ним. Она никогда никуда не выезжала, тем более так далеко. Если раньше она могла как-то помечтать об этом, то сейчас, когда билет до Москвы был равен полугодовой материной зарплате, эти мечты отошли так далеко, и Москва для нее стала той же сказкой, что и ее грезы о лучшей жизни. Поэтому на предложение Игоря, она растерялась, не зная, что и ответить. Видя ее состояние, Игорь рассмеялся.
- Ну что ты, принцесса, раздумываешь? Поехали, другого случая не будет. Папаша согласился оформить тебя на время командировки моим секретарем-референтом. Так что соглашайся.
Аленка не поняла, как это секретарем.
- А что я должна делать, там в Москве?
- Меня любить. Согласна?
Аленка кивнула, еще не осознавая до конца, что исполнится ее мечта увидеть Москву.
«А как же школа?» - подумала она, но тут же вспомнила, что начались весенние каникулы и она свободна до первого апреля. Вот только, как мама отнесется к этому?
- Когда ехать? - поинтересовалась она.
- Завтра.
- Ой! Игорь, я же должна у мамы спросить.
- Ну конечно. А вообще не волнуйся, я сам сегодня скажу твоей маме об этом.
В тот вечер Игорь подвез их домой и по дороге обо всем договорился с Аленкиной мамой. Дома, до позднего вечера Аленка усиленно собиралась в поездку, мучительно думая, что же ей взять с собой. Хотелось выглядеть поприличней, и если из одежды у нее кое-что было, то из украшений - одна бижутерия.
Назавтра Игорь заехал за ней, и они поехали в аэропорт. Вскоре Аленка уже сидела в самолете рядом с Игорем. Где-то далеко остался ее родной город, они летели через всю Россию. Аленка первый раз летела на самолете, и это было для нее продолжением той сказки, в которую ввел ее Игорь.
В Москве, пока доехали до гостиницы, Алёнка все вертела головой, разглядывая столицу. Игорь терпеливо объяснял ей, где что. Потом ее поразил номер в гостинице, в котором они остановились. Это было покомфортней того загородного дворца, куда они теперь ездили каждое воскресенье.
В первый же день, после небольшого отдыха и обеда в гостиничном ресторане, Игорь повез ее в ювелирный магазин и купил маленькие золотые сережки и перстенек с небольшим камешком. Вручая ей все это, он сказал:
- Замени свою бижутерию, завтра начнем работать.
- А что я должна делать?
- Быть рядом со мной, записывать все, особенно адреса, телефоны, фамилии с кем надо встретиться и прочее. Ну, это не сложно, я буду говорить тебе, а ты только будь наготове с блокнотом и ручкой. Понятно? Это днем, ну, а вечером - создавать мне хорошее настроение. Справишься?
- Постараюсь, - Алёнка кивнула в знак того, что она все поняла и проявит старание во всех своих обязанностях.
Неделя в Москве пролетела быстро. Днем они мотались по каким-то конторам, офисам. Алёнка только успевала записывать все, на что указывал Игорь. Она старалась. Так же она проявляла усердие ночью, исполняя все его желания и капризы.
Только подлетая к своему городу, она, сидя в самолете, вспомнила про Вовку, но тут же постаралась отогнать эти воспоминания. Она боялась их.
В школу Аленка опоздала на два дня, но никто кроме Танюхи ни о чем не спросил ее. После уроков она рассказала подруге, где была все каникулы, показала подарки, что купил ей Игорь. Танюха с нескрываемой завистью сказала:
- Да, подружка, повезло тебе. Держись за своего Игоря, не пропадешь.

     Как-то после работы вечером Аленка не дождалась Игоря. Спросила 
у охраны, не видел ли кто его, и получила ответ, что Игорь уехал сегодня на презентацию какой-то фирмы. Обидно ей стало. Это было уже не в первый раз. Сначала она не обращала на это внимание, но потом заметила, что он не берет ее на различные мероприятия, вроде, как стесняется или не хочет, чтобы все видели его с дочкой уборщицы. Каждый раз в душе оставался какой-то горький осадок, но она старалась убедить себя, что так и должно быть. Иногда она злилась на себя: «Ишь, и впрямь вообразила себя прин-цессой». Но, увидев вечером улыбающегося Игоря, все забывала и ждала выходного дня, когда они опять поедут на базу отдыха, где она снова окунется в свою сказку и целый день будет принцессой в белокаменном дворце.
Ей ужасно нравилось здесь и она уже, иногда, чувствовала себя, чуть ли не хозяйкой этого дворца, потому что тут мгновенно исполнялись все ее желания и капризы. Игорь, снисходительно улыбаясь, поддерживал ее игру, не требуя взамен ничего кроме любви. Она же старалась сполна ответить ему за эти сказочные мгновения, проявляя готовность угодить в постели всем его прихотям.
Каждый раз Аленка с сожалением покидала дворец. Ей не хотелось уезжать отсюда. Здесь все веяло каким-то покоем и уверенностью. Здесь не надо было думать ни о завтрашнем дне, ни о чем-то другом. И только, вернувшись в свою пятиэтажку и входя в подъезд, весь замусоренный и заплеванный, она возвращалась в действительность и вспоминала, кто она на самом  деле.

6

Закончился учебный год. Экзамены Алёнка сдала кое-как, но аттестат все-таки получила, и это дало ей свободу во времени. На выпускном вечере Вовка все-таки подошел к ней.
- Можно я сегодня провожу тебя? - спросил он как-то неуверенно.
 Алёнке было жаль его, но это был прощальный вечер, и она согласилась. Они долго бродили по своему микрорайону. В домах уже давно погасли окна, и только фонари на столбах освещали пустынные улицы ночного города. Но, несмотря на столь поздний час, еще встречались такие же выпускники, не успевшие до конца раскрыть друг другу свои сердца и чувства. В эту последнюю ночь выяснялись многие, как раньше казалось, неразрешимые вопросы. Вчерашние мальчишки наконец-то набрались смелости и признались в любви своим девчонкам, сегодня таким красивым и повзрослевшим.
Вовка понял, что он прощается с Алёнкой навсегда. Он не мог понять, как  это Алёнка могла разлюбить его, ведь он ее все равно так же продолжает любить.
- Понимаешь, Вовка, - пыталась объяснить ему Алёнка. - Ты осенью уйдешь в армию. Вернешься не скоро, а мне надо думать о своем будущем.
- Ты что, замуж за него собираешься? - спросил, опешив, Вовка.
- Не знаю, но, наверное, да.
- А как же я, - Вовка растерялся. - Я ведь кроме тебя никого не любил и не полюблю никогда.
- Ничего, Вова, у тебя все впереди, а мне в будущем ничего не светит, так я хочу удачно выйти замуж, я устала жить в нищете. Игоря я люблю и он меня, - сказав это, Аленка сама тут же подумала, что ведь она никогда не задумывалась, любит ли ее Игорь или нет. Он никогда не говорил ей об этом. Просто ей было хорошо с ним, да и ему тоже, она же видела это.
Услышав последние слова Алёнки, Вовка тоже замолчал. Он не знал, что и ответить на это. Она сама сказала, что любит Игоря. Сейчас он готов был убить его, но боялся даже слова плохого сказать о нем, потому что знал, иначе Алёнка сразу уйдет домой, а он так хотел растянуть эти последние минуты, но... она, видя его молчание, предложила:
- Пошли по домам. Меня уже мама заждалась.
У подъезда своего дома она все-таки потянулась и поцеловала Вовку:
- Не горюй! Ты еще найдешь себе подругу. Не надо меня любить. Я ведь просто предала тебя, поэтому забудь про меня, - после этих слов, она подумала, что впервые сама себе созналась в этом.
Вовка же, сжав ее за плечи, посмотрел прямо в глаза, да так, что у нее мурашки пробежали по телу.
- Запомни, Алёнка, я никогда никого не полюблю так, как тебя. Возможно, что у меня когда-нибудь будет другая девчонка, может быть и женюсь когда, но так как тебя я никого любить не буду. Прощай, ты моя первая любовь, одна и на всю жизнь.
Он круто развернулся и пошел, почти побежал, заставляя себя не оглянуться, иначе, он знал, что не выдержит и заплачет.


7

После выпускного вечера Вовка сразу ушел работать в автосервис, где мужики, знающие его, как толкового парня, с радостью приняли в свой коллектив, и он весь ушел в работу. К концу лета он уже разбирал, собирал и ремонтировал любой узел всякой иномарки. Он с остервенением накидывался на любое задание и мог часами, сутками не отходить от машины пока не сделает. Больше всего он боялся ничегонеделания. В эти минуты на него находила хандра, в голову лезли всякие дурные мысли - стоит или не стоит жить дальше. Воспоминания о потерянной любви не давали ему покоя, и только работа отвлекала его от этих дум. Он ничего и никого не хотел видеть кроме машин. Здесь среди безмолвного железа, он находил душевный покой.
Алёнка же, так и не устроившись никуда работать, решила до осени отдохнуть после школы. Тем более Игорь, кроме воскресных прогулок в загородный дворец, брал ее иногда, в небольшие, недолгие командировки. Иногда ей казалось, что он не может быть без нее, но в то же время она видела, что здесь в офисе он с ней был холодноват.
На местные презентации и различные торжества он ее никогда не брал. Было обидно, но она успокаивала себя тем, что со временем это у него пройдет, и они будут вместе не только по выходным и в командировках, но и здесь в городе. Он по-прежнему называл ее принцессой, увозил во дворец, где вся обслуга уже знала ее и приветливо встречала. Ей это нравилось, и она пока не хотела думать об остальном.
В начале августа Игорь предложил Аленке поехать с ним в отпуск, в Приморье. Она теперь была свободной птицей и поэтому, не задумываясь, согласилась, быстренько собралась и через два дня они, на крутом «джипе», который Игорь на время отпуска взял у отца, уже мчались в сторону моря.
Первые две недели пролетели, как в сказке. Они остановились в прекрасном отеле, сняли двухкомнатный номер с гостиной и спальней. Питались в ресторане. Много времени проводили на пляже. Иногда выезжали куда-нибудь на своей машине, которая всегда находилась здесь же, на стоянке у гостиницы.
Алёнка была счастлива и чувствовала себя в той сказке, о которой она всегда мечтала. Они познакомились со многими людьми, отдыхающими здесь. Иногда собирались у кого-нибудь в номере, устраивая до поздней ночи веселые пирушки. Дежурные по этажу, получив соответствующее количество «зелененьких», никогда не мешали им.
Последние дни они проводили в компании трех молодых людей, веселых парней, тоже приехавших на машине к морю. Их имена Аленка так и не узнала, потому что называли они друг друга по кличкам. Самой колоритной фигурой из них был, конечно, Слон - огромный, под два метра ростом и «широкоплечий в животе» - как он про себя говорил, В его безразмерное чрево, казалось, можно было влить ведра два-три пива, которое он пил почти постоянно. В противоположность ему был Крыс, прозванный так, очевидно, за то, что его лицо было похоже на крысиную мордочку с острыми кривыми зубами и маленькими глазками с постоянно бегающими зрачками. Его маленькая, тщедушная фигурка все время суетилась, ёрзала. Было что-то неприятное во всем его облике, но он был таким же веселым парнем, что и остальные и это сглаживало первое впечатление о нем.
Верховодил в этой компании Мастер. Симпатичный, с располагающим к себе лицом, парень лет тридцати, спортивного телосложения, с шикарными бицепсами, которыми он небрежно поигрывал перед Алёнкой и другими девушками на пляже.
В целом вся компания была веселой и неунывающей даже в пас¬мурную погоду, когда шел дождь, и на пляже делать было нечего. В такие дни они собирались в номере у Алёнки с Игорем веселились и играли в карты. Пили немного, кроме Слона, который поглощал пиво без устали, наверное, прерываясь только во время сна. Дежурные уже привыкли, что у них в номере часто собиралась компания, иногда на всю ночь, но не шумели, никому не мешали, да и «зеле¬ненькие», полученные ими от Игоря, закрывали им глаза и уши.
В карты играли больше «на интерес». Иногда делали и небольшие денежные ставки. Выигрывал почти всегда Игорь. После каждой игры гоняли Крыса за вином для всех и пивом для Слона. Алёнка пила с ними вино, веселилась. Часто, устав, после полуночи уходила в спальню, прикрыв дверь, и не слышала, когда вся компания, обычно под утро, расходилась.


8

Незаметно пронеслись все дни этого необыкновенного отдыха, и было немножко жаль расставаться с этой беззаботной, сказочной жизнью. Последний день их пребывания на море, как на заказ, был жарким. Солнце припекало, и Алёнка с Игорем до самого вечера про¬были на пляже. Вечером они отметились у дежурного администратора, что утром уезжают. Свой паспорт Аленка отдала Игорю, потому что была в одном купальнике и поверх только в пляжном халатике. Вещи они с вечера отнесли в машину, чтобы рано утром, с рассветом, выехать. Потом пришла «веселая троица». Принесли, как всегда, вина и Игорь сел с ними играть в карты. Как обычно играли «по мелочам». После первой игры Крыс сбегал, принес водки и разной закуски. Прервали игру и решили отметить прощальный вечер. Парни тоже завтра уезжали. После водки все хорошо опьянели, но все равно сели продолжать игру.
Игорю вначале, как всегда везло и он, снисходительно посмеиваясь, подвигал к себе эти небольшие выигрыши. Потом кто-то предложил увеличить ставки. Выпили под это дело и игра пошла дальше. То ли опьяненный водкой, то ли везением, Игорь стал горячиться и иногда проигрывать. Под проигрыш он сам стал увеличивать ставки.
Крыс еще раз сбегал за водкой и пивом. Алёнка видела, что Игорь опьянел, и пыталась остановить его, но он оттолкнул ее и сказал, чтобы она шла спать, завтра рано вставать. Обиженная она ушла в спальню, закрылась, но заснуть долго не могла. Из-за двери раздавались возбужденные водкой и игрой голоса. Уже поздно, так и не уснув, она вышла к игрокам.
Игорь, изрядно выпивший, возбужденный игрой и, как оказалось солидным проигрышем, даже не обратил на нее внимания. Играли по крупному. На кону лежали уже не рубли, а доллары.
Алёнка видела, что Игорь постоянно проигрывал и уже не убирал свое портмоне в карман, а доставал оттуда последние деньги. Она попыталась остановить игру, но услышала от Игоря, чтобы не лезла не в свое дело. Алёнка видела, что он сильно опьянел, а парни все подливали ему водки и пива.
Обиженная Алёнка села в углу и наблюдала за игрой, таким Игорь был впервые. С него слетела вся спесь и важность. Он пьяно суетился, пытаясь отыграться, увеличивал ставки. Когда Алёнка при¬слушалась, то поняла, что игра уже идет на тысячи долларов. Игорь играл уже в долг. Алёнка почувствовала, что эта игра добром не кончится. Она опять попыталась уговорить Игоря прекратить игру.
- Я тебе сказал, чтобы ты не мешала мне, - услышала она в ответ, - Иди спать, - пьяно проговорил он.
Алёнка, обиженная таким обращением, со слезами на глазах все равно пыталась уговорить Игоря бросить карты и идти спать, на что услышала в ответ:
- Я тебе что, повторять должен, пошла вон, - Игорь встал из-за стола, крепко взял ее за локоть, завел в спальню и толкнул на кровать. - Спи и не лезь в мои дела.
Обида захлестнула Алёнку, она расплакалась, оскорбленная таким обращением и решила больше не вставать.
За столом, в это время, игра уже принимала крутой оборот. Неожиданно парни встали.
- Ну, все, закончили играть, - сказал Мастер. - Надо рассчитываться. Сколько ты мне должен? - спросил он Игоря.
- Пять тысяч «баксов», - уныло ответил Игорь, заглядывая в бумажку с записью игры.
- Ну, а когда отдавать думаешь?
- У меня нет с собой больше, но я отдам. Как только приеду домой, сразу вышлю, - пообещал Игорь.
- Ну, нет, - сказал Мастер. - Так дело не пойдет. Мы завтра тоже уезжаем, а потом ищи тебя. Давай что-нибудь взамен.
- Но у меня ничего нет, - растерянно ответил Игорь.
- А машина.
- Но эта машина не моя, а папаши моего.
- А нам какое дело. Проиграл - гони долг. Игра была честная, - Мастер незаметно кивнул своим друзьям.
Слон и Крыс подскочили к Игорю. Слон закрутил ему руки за спину и Крыс, не дав опомниться, быстро обшарил его карманы, вытащив ключи от машины. Забрал портмоне, лежащее на столе и, вытащив из него техпаспорт,  передал Мастеру. Слон отпустил Игоря.
- Зачем забрали документы? Я же правду говорю, что это не моя машина, - растерянно обратился он к Мастеру.
- А нам какое дело, - невозмутимо ответил тот. - Проиграл, гони должок.
- Ребята, отдайте ключи и техпаспорт, - чуть не плача, про¬сил Игорь. Он еще ни разу в жизни, ни перед кем так не унижался.
- Слушай, - уже зло произнес Мастер. - Ты когда садился играть в карты, думал что только выигрывать можно? А знаешь, что бывает за неотданный проигрыш? - спросил он, пристально глядя на Игоря, и сам же ответил: - за это можно и на перо сесть.
У Игоря мелко задрожали губы, он понял, что парни не шутят, он упал на колени перед ними и взмолился:
- Ребятки, я клянусь чем угодно, как только приеду сразу вышлю или привезу вам долг. Верните машину, она же не моя.
Алёнка из спальни слышала почти весь разговор, слышала, как Игорь униженно уговаривал Мастера не забирать машину. Ей было жалко его, но обиженная грубым обращением, решила не вмешиваться, но то, что она потом услышала, повергло её в ужас.
Мастер снисходительным тоном «пожалел» Игоря:
- Ладно, я отдам тебе машину, а ты мне взамен свою девчонку. Лады?
- Как девчонку? - не понял Игорь. - Зачем она тебе?
- Да на одну ночь всего, а утром можешь забрать ее и вези куда хочешь. Согласен?
Алёнка так и обомлела, услышав как ее, живого человека, меняют на машину. Она выскочила из спальни, кинулась к Игорю. Слон перехватил ее и, сжав руками, отнес назад в спальню.
- Подожди, не суетись. Они без тебя договорятся.
Алёнка хотела закричать, но он своей лапищей закрыл ей рот, не давая даже вздохнуть. Она задергалась, но Слон крепко держал ее, не отпуская.
- Я же сказал: не суетись,- тихо, но внушительно произнес он. - Как они решат между собой, так и будет.
Через некоторое время в спальню вошел Мастер.
- У тебя ключи и документы? Отдай ему и проводи до машины. Мы договорились. А я пока с нашей девочкой поговорю.
- Ну, поговори, - заржал слон.- Ты же мастер уговаривать.
Алёнка испуганная сидела на кровати, ни жива, ни мертва. Она поняла, что случилось что-то ужасное и что-то еще более страшное ждет ее сейчас. Слон ушел, а Мастер подошел к ней, взял за подбородок.
- Ну что, ты будешь хорошей девочкой? Послушной? - спросил он тихим вкрадчивым голосом.
Алёнка отбросила его руку.
- Уйди, подонок. Не подходи ко мне!
- Подонок не я, - засмеялся Мастер. - Подонок - твой Игорек. Он продал тебя. Обменял на машину. Ты это понимаешь? Так что будь поласковей.
Алёнка спрыгнула с кровати и кинулась к двери, но точный и сильный боксерский удар в солнечное сплетение отбросил ее назад. Она согнулась пополам от боли и пыталась ртом поймать воздух, не ничего не получалось. Ноги стали как ватные, в глазах появился какой-то туман, и она медленно повалилась на пол.
Очнулась она уже на кровати. Еле отдышавшись, она попыталась встать и увидела, что она раздетая. Вся ее одежда - купальник и халатик валялись на полу, а рядом с кроватью стоял Мастер и раздевался, глядя на нее жадными глазами. Хотела Алёнка вскочить, но он уже навалился на нее, заламывая ей руки, которыми она пыталась бить его по лицу. Хотела Алёнка закричать, позвать на помощь, но он, закрыв ей рот одной рукой, другой коротко ударил ее под дых. Задыхаясь и теряя сознание, она обмякла под ним. Когда Алёнка очнулась, он уже сделал свое дело и вставал. Но не успела она отдышаться, как на нее навалилось что-то огромное и тяжелое. Слон задавил ее своей массой, не давая даже дыхнуть. Она лупила его по жирной спине, бокам своими кулачками, думая, что делает ему больно, но он от этого приходил в еще большее возбуждение, а чтобы она не кричала, он своими вонючими губами накрыл ее рот. Алёнка не могла ни кричать, ни шевельнуться под этой массой, только слезы унижения и обиды текли из ее глаз.
Наконец-то  Слон встал и вышел из спальни. Сквозь слезы Алёнка увидела, что рядом стоит уже Крыс и протягивает к ней руки. Она в ужасе прижалась к стене, губы ее твердили одно: «Не надо! Не надо!» Крыс стал гла¬дить руками ее тело, наклоняясь, все ниже и ниже. Потом впился зубами в ее грудь, да так что Алёнка от боли закричала, но он сразу же придавил ей голову подушкой. Задыхаясь, Алёнка чувствовала, как он грыз зубами все ее бедное тело. Она стонала от боли и корчилась от того, что ей нечем было дышать. Подушка заполнила ей рот, и ни грамма воздуха не поступало в   легкие. Алёнка перестала чувст¬вовать боль истерзанного тела, только кровь в голове стучала, как молотки по наковальне. Все медленнее и медленнее.
Внезапно подушка слетела с ее головы, и она начала приходить в себя. Как сквозь вату в ушах она услышала голос Мастера:
- Ну, Крыс, ты даешь! Она же почти задохнулась, посмотри она полподушки заглонула. Не забывай, ты не один.
Увидев Мастера, уже стоявшего наготове и ждавшего пока она отдышится, Алёнка зарыдала, забилась в истерике, умоляя оставить ее, но слезы только еще сильней возбуждали насильников.
Всю ночь ее мучили, терзали. Если она пыталась сопротивляться или кричать, то били. Били жестоко, до потери сознания. Она уже не понимала, что с ней делали. Была только боль всего тела и слезы унижения. К утру Алёнка уже не плакала, не сопротивлялась, а только стонала чуть слышно. Насильники ворочали, как хотели ее безвольное тело, извращаясь и измываясь над ним...
Когда за окном стала исчезать ночная темнота, Мастер приказал Слону и Крысу идти и заводить машину.
- Я вас догоню, вот только успокою нашу девочку.
Когда они ушли, он быстро взял со стола начатую бутылку водки и стал вливать ее Алёнке в рот. Она закашлялась, захлебываясь и задыхаясь, но он держал ее голову и, засунув горлышко бутылки ей в рот, беспрерывно лил водку. Она глотала вонючую жидкость и ей казалось, что это никогда не кончатся…

9

Очнулась Алёнка от того, что в комнате стояла непривычная тишина, и никто не мучил, не терзал ее. Она попыталась встать, но боль во всем теле заставила ее затихнуть и лежать не шевелясь. Голова кружилась от влитой водки. Алкоголь быстро растекался по всем клеткам ее измученного, усталого тела. Она не заметила, как потихоньку заснула.
Пробуждение было неожиданным. Кто-то больно тыкал ее чем-то тупым и твердым в живот, в бока. Аленка с трудом открыла глаза. Над ней стояла какая-то женщина,  очевидно уборщица и шваброй расталкивала ее от сна.
- А ну вставай,  бесстыжая твоя рожа!  Такая молодая,  а ни стыда, ни совести, нажралась, как свинья.
Аленка попыталась встать, но от боли во всем теле и от того, что закружилась голова, опять упала на кровать. Женщина, ткнув ее в ребро шваброй, возмутилась:
- А ну быстро вставай! Или хочешь, чтобы я милицию вызвала?! Сейчас крикну дежурную!
- Не надо никого звать,  - прошептала Алёнка.  - Я сейчас уйду.
С трудом, превозмогая боль, она спустилась с кровати, подобрала купальник с пола. Кое-как, постанывая, натянула трусики, еле-еле застегнула лифчик. Женщина шваброй подцепила ее халатик и, как что-то отвратительное и мерзкое, подала Алёнке. Она молча надела его. Поискала глазами по полу, нашла свои пляжные тапочки, сунула в них ноги и, пошатываясь, держась руками за стенку, вышла из номера. Тихо, опустив голову, прошла мимо дежурной.
Выйдя из гостиницы, Алёнка равнодушно глянула в сторону автостоянки, машины Игоря там не было. Это ее не взволновало и не расстроило. Увидела водопроводную колонку и почувствовала сильную жажду.
Подошла и, нажав ручку, напилась холодной воды. Пила долго и жадно, но ее тут же стошнило. Рвало долго и мучительно, но она сама, засунув пальцы в рот, пыталась помочь себе в этом. Ей казалось, что со рвотой она хоть внутри очистит себя от всей грязи и нечистот в которые ее окунули в эту ночь. Потом она умылась у колонки и прополоскала рот. Стало немного легче дышать, но болело все тело, особенно низ живота. Алёнка чувствовала такую сильную усталость, что было одно желание - где-то сесть и за¬быться на какое-то время. Она прошла в сквер возле гостиницы, села на скамейку и утомленно прикрыла глаза. Утренняя прохлада приятно освежала ее измученное, усталое тело и она не заметила, как заснула.
Проснулась Алёнка от того, что кто-то пристально смотрел на нее. Какой-то бомж, грязный и оборванный, с черным пропитым лицом, заросшим многодневной щетиной, смотрел на нее и, увидев, что она открыла глаза, протянул к ней руку:
- Пойдем со мной. У меня в подвале есть матрац, - хриплым голосом позвал он.
Алёнка вскочила со скамейки и отбежала от него. Бомж двинулся ней, протягивая руку. Алёнка развернулась и побежала от него. Завернула за угол, отбежала и оглянулась. Бродяга не преследовал ее. Она побрела по улице, сама не зная куда. Она просто шла, ни о чем не думая. С моря тянул легкий ветерок, и Алёнка зябко поёжилась в своем пляжном халатике. Ноги сами привели ее к железнодорожному вокзалу. Она подошла к расписанию. Поезд в ее город шел вечером, и она решила подождать на станции. Уже сидя в теплом здании вокзала, Алёнка с ужасом вспомнила, что у нее совсем нет денег на билет, и паспорт остался у Игоря.
Сколько времени она так просидела, Аленка не знала, но, наверное, долго потому что милиционер, дежуривший на вокзале, уже подозри¬тельно поглядывал в ее сторону. Заметив это, она встала и вышла на улицу, прошла в привокзальный сквер и уселась на скамейку.
Погода к вечеру испортилась и начал накрапывать мелкий холодный дождь. Алёнка продрогла в легком халатике и вернулась к вокзалу, но, увидев милиционера, испугалась и прошла на перрон. Вскоре по¬дошел поезд, и она решила проситься у проводников, чтобы взяли ее без билета. Пока первый поток пассажиров просочился в вагоны, она вся промокла, стоя под усиливающимся дождем.
Первая же проводница, услышав просьбу, смерила ее презрительным взглядом и грубо ответила, чтобы она шла подальше, потому что много таких шатается.
- Тётенька, - жалостливо просила Алёнка. - Я буду убирать в вагоне, мыть полы, только возьмите меня. Мне домой надо, а денег нет.
- Я же сказала, иди отсюда или я милиционера позову! - резко ответила проводница и поискала глазами по перрону, как бы ища постового.
Алёнка испуганно отошла от нее и попробовала проситься в следующий вагон, но опять получила невежливый отказ. В одном из вагонов пожилая проводница начала стыдить ее. Алёнка поняла, что ее принимают за обыкновенную бродяжку, проститутку и еще чёрт знает за кого.
Внезапно состав дернулся, и поезд потихоньку тронулся. Алёнка заметалась по перрону, умоляя проводниц взять ее, но те делали вид, что не слышат ее, лишь одна посоветовала обратиться в последний вагон.
- Там Колька-проводник, он берет таких, как ты «попутчиц»! - крикнула она.
Когда мимо проходил последний вагон, Алёнка с каким-то отчаянием прыгнула на подножку, не спрашивая разрешения.
- Куда ты лезешь! - заорал на нее проводник, невысокий, средних лет мужчина с красными глазами и помятым лицом то ли от пьянки, то ли от недосыпания.
- Мне домой надо, - ответила Алёнка.
- Билет где? Показывай! - потребовал он.
- У меня нет билета.
- А чего тогда в вагон лезешь?!
- Но мне же ехать надо, а денег нет.
- Понятно. «Попутчица» значит.
Поезд уже набрал ход и проводник, закрыв дверь, оценивающе посмотрев на ее дрожащую и промокшую фигурку, сказал:
- Пошли со мной.
Он провел ее в служебное купе и спросил:
- Куда тебе ехать?
Алёнка назвала свой город. Проводник присвистнул.
- Ну, это мы только завтра к обеду там будем. Ладно, снимай свои мокрые тряпки и ложись в постель.
Он вышел из купе. Алёнка присела на полку, застеленную поверх постели суконным одеялом. В купе было тепло и уютно. Прислонившись к перегородке, она прикрыла глаза и задремала. Когда вошел проводник она, очнулась и посмотрела в окно. Поезд мчался в ночной темноте. Колеса ритмично постукивали на стыках, и это действовало успокаивающе.
- Есть хочешь? - спросил проводник.
Алёнка покачала головой. Несмотря на то, что она целый день была голодной, есть не хотелось, только очень сильно мучила жажда. Во рту было сухо и жарко.
- Попить бы, - попросила она.
- Вон в бачке вода, сама нальешь. После полуночи большой перегон. Раздевайся и ложись, я скоро приду.
Он вышел. Алёнка налила в кружку воды, напилась. Подумала, что зачем ей ложиться, если он скоро придет отдыхать, она тогда выйдет и посидит в проходе в это время. Алёнка опять откинулась к перегородке. То ли от усталости, то ли от водки, что влили в нее, целый день у нее болела голова, и сейчас в висках стучало и ломило.
Когда вошел проводник, она все так же сидела, утомленно прислонившись к переборке. Он удивленно посмотрел на нее:
- Ты что не поняла? Сейчас перегон большой. Быстро в постель, - он начал раздеваться.
Только тут до Алёнки дошло, почему он разрешил ей ехать с ним. Она вскочила, намереваясь выйти из купе.
- Пустите, я выйду.
- Выходи, - он пропустил ее, сам вышел следом и открыл дверь в тамбур. - Выходи, - повторил он.
Алёнка вышла в тамбур, проводник за ней. Открыл входную дверь. В тамбур ворвался грохот вагонных колес и холодный ветер с каплями дождя.
- Выходи! - крикнул ей проводник.
Алёнка испуганно посмотрела на него. Проводник наступал на нее.
- Давай, прыгай! - он захохотал. - Ты что думала я тебя просто так повезу, за красивые глазки! Выходи или возвращайся в купе и в постель, У меня мало времени!
У Алёнки на глаза навернулись слезы. Ну почему всем мужикам надо от нее только одно. Она разрыдалась. Проводник, наступая на нее, подталкивал к выходу, как бы показывая, что сейчас столкнет ее с поезда.
- Не надо!  - в испуге закричала Алёнка.  - Не надо!
Она сделала шаг вперед. Он понял и пропустил ее, закрывая входную дверь. В купе Алёнка попросила проводника погасить свет. Потом разделась и,  стиснув зубы, легла. Она слышала, как он в темноте лихорадочно раздевался,  потом навалился на нее и засопел. Она отвернула голову и, глотая слезы,  тихо рыдала.
Когда он ушел, она продолжала лежать и плакать. Внезапно открылась дверь, и вошел проводник с испуганными глазами.
- Бригадир идет!  Быстро одевайся и выходи!
- Куда?
- В туалет иди. Закройся и не выходи пока я не постучу в стену.
Алёнка схватила купальник, на голое тело натянула халатик, сунула ноги в свои пляжные резиновые «шлепки» и выскочила за дверь. Зашла в туалет рядом с купе и закрылась. Постояла немного, успокоилась. Почувствовала холод. В разбитое окно врывался студеный, ночной ветер с дождем. Алёнка скинула халатик, быстро натянула купальник, снова оделась, но теплей от этого не стало. Сколько времени она прoстояла на этом сквозняке она не знала, ей показалось, что целую вечность. Тело закоченело, и зубы непрерывно сту¬чали. Ее всю трясло от холода, но она боялась выйти, чтобы бри¬гадир поезда не высадил ее на первой же стоянке.
Когда поезд остановился на какой-то станции, она услышала долгожданный стук в перегородку. Быстро открыв дверь, она вышла в проход вагона. Проводник вышел из купе и, взяв ее за руку, потянул в тамбур.
- Пошли быстро. Выходи из вагона и постой на перроне, пока поезд не тронется. Потом заскочишь.
Видя ее нерешительность, он закричал:
- Да быстрей же! Бригадир уже в вагоне!
Алёнка, молча, послушно спустилась по ступеням на перрон. Дождь продолжал моросить, и она опять промокла. Когда поезд тронулся, она хотела заскочить в вагон, но проводник уже опустил подножку. Тогда она схватилась за поручни, чтобы залезть, он ногой стал бить ее по рукам. Пальцы от боли разжались и она, чуть не попав под колеса, упала на асфальт перрона, больно ударившись коленкой. Поднявшись, она увидела, как поезд уже мигал фонарем последнего вагона, как бы насмехаясь над ней.
«Сволочь! Гад!»- чуть не закричала Алёнка. Слезы обиды опять захлестнули ее. Она видела, как в последнее время все обращались с ней, как с  разовой вещью, которой можно попользоваться и выбросить. Увидев, что к ней подходит какой-то станционный служащий в форме, она вскочила и, припадая на ушибленную ногу, побежала подальше от освещенного перрона. Темнота не пугала ее. Она искала в ней спасение от всех людей, которые уже вторые сутки приносили ей только издевательства, боль и унижение.




10

До рассвета Алёнка, вся промокшая, дрожа от холода, просидела в кустах, прислушиваясь к ночным звукам и вздрагивая от каждого постороннего шума. Проносились, громыхая, товарные составы, но ни одного пассажирского поезда так до утра и не было.
Когда стало светать, она вышла на автотрассу, по которой с Игорем приехала к морю. Алёнка не знала, далеко ли до ее города, только чувствовала, что не одна сотня километров, но все равно пошла вперед, надеясь, что может быть, ее догонит какой-нибудь автобус. Она шла быстро, стараясь согреться  и вскоре, от быстрой ходьбы, ей стало жарко, хотя дождь так и не перестал, а только усилился. Если сзади раздавался шум двигателя автомобиля, она быстро сворачивала с трассы и пряталась в придорожных кустах или кювете. Она боялась встреч с людьми, особенно с мужчинами.
Так Алёнка прошла полдня. Ей казалось, что ни этот холодный, моросящий дождь, промочивший ее насквозь, ни эта бесконечная лента асфальта никогда не кончатся. Временами она понимала, что не дойдет до своего дома, ей просто не хватит сил. Пошли вторые сутки, как она ничего не ела, ее подташнивало, сильно болела голова, но она шла-шла, уже не так быстро, а еле передвигая ноги. Слезы текли по ее мокрому лицу, смешиваясь с каплями дождя. Временами она впадала в забытье, но очнувшись, видела, что продолжает идти, сама удивляясь этому.
Она не услышала, как ее догнала какая-то машина и, когда остановилась возле нее, заскрипев тормозами, Аленка слабо дернулась, отскочила на обочину и, подскользнувшись, упала. Пока она медленно поднималась, из машины выскочил мужчина, уже не молодой, но еще крепкий, спортивного телосложения. Подбежав к ней, он помог ей подняться, но Аленка, бессильно защищаясь, пыталась вырваться от него.
- Ты откуда взялась?! - закричал мужчина.
- Пустите меня, - взмолилась Аленка. - Ну, пожалуйста, отпустите меня.
- Ты куда идешь? - спросил мужчина, поставив ее на ноги и держа за руку повыше локтя.
- Домой, - она назвала свой город.
- Ты что сумасшедшая? – удивился мужчина. -  Ты хоть представляешь, сколько тебе еще идти?
 Аленка умоляюще посмотрела на него:
- Отпустите меня, я прошу вас. Я же ничего вам плохого не сделала, ну, пожалуйста.
Мужчина внимательно осмотрел Аленку, слушая ее мольбу, потом, крепко держа за руку, решительно повел к машине, открыл дверцу и силой затолкал ее на заднее сиденье. Быстро сел за руль, и машина рванулась вперед. Щелкнули блокираторы. Аленка дернула дверцу, но она уже не открывалась. Она испуганно вжалась в спинку сиденья, но пока ничего не произошло. Машина неслась по шоссе, водитель даже не обернулся, лишь изредка поглядывал на нее в зеркало заднего обзора.
Сидя в теплом салоне, Аленка немного согрелась, но озноб не проходил. Лихорадка сотрясала все ее тело, зубы стучали, она стискивала их, стараясь унять дрожь. Увидев, в каком она состоянии, мужчина остановил машину, обернулся к ней и протянул руку к сумке, лежащей на заднем сиденье. Аленка не поняла его движения и резко отодвинулась в угол машины, испуганно глядя на него.
- Кто же это тебя так напугал? - спросил он и, не дожидаясь ответа, достал из сумки термос, налил в крышку горячего кофе и подал Алёнке. - На выпей, ты же промокла насквозь, дрожишь вся.
Обжигаясь, она пила мелкими, частыми глотками горячий кофе, который согревал ее тело, принося невыразимое блаженство и возвращая к жизни. Мужчина тем временем достал из сумки хлеб, колбасу, нарезал все это, подал Алёнке и взял себе.
- Ладно, давай быстро поедим и надо дальше ехать, а то перехватят где-нибудь по дороге, я же без номеров, только что купил машину.
Алёнка недоверчиво смотрела на него, но еду взяла и с жадностью съела то, что он подал ей. Увидев, какая она голодная, мужчин отрезал еще хлеба с колбасой и дал Алёнке. Она и это съела, но уже не так быстро. Усталость навалилась на нее. Она поблагодарила и опять отодвинулась в угол салона.
- Ну, если наелась, то поехали.
Он собрал остатки еды в сумку, повернулся, пристегнул ремень безопасности, и машина рванулась. Алёнка, укачиваясь на мягком сиденье, заснула.
Проснулась она от сильной головной боли. Кровь пульсировала в висках, и каждый удар пульса казался ей ударом по голове чем-то тяжелым. Сильно знобило. Откинувшись на спинку си¬денья, она закрыла глаза и тяжело дышала. Поглядывая на нее в зеркало, водитель видел, что с ней что-то не в порядке. Остановив машину, он протянул руку, пощупал ее голову.
- Ого! Так у тебя температура! - воскликнул он, вышел из машины, достал из багажника куртку и накрыл Алёнку. Она даже не шевельнулась. Мужчина осторожно потряс ее за плечо.
Аленка открыла глаза.
- Скоро приедем, - сказал он. - Ты где живешь?
- В Дальнем микрорайоне, - чуть слышно прошептала она.
С трудом шевеля губами,  Алёнка назвала свой адрес. Вздохнув, мужчина сел за руль и поехали дальше. Часа через два они были уж в городе. Попетляв немного по микрорайону, ища названный адрес, машина остановилась возле Алёнкиного дома. Муж¬чина вышел и, поднявшись на второй этаж, позвонил в дверь. Открыла мать Алёнки.
- Вам кого?
- Дочку я вашу привез, там, в машине она. Пойдемте, принесем.
- Что с ней, - у матери от испуга перехватило дыхание.
- Да вроде бы ничего страшного, температура у нее. Наверно, простыла сильно.
Они быстро спустились вниз, подошли к машине. Открыв дверцу, мужчина взял Алёнку на руки и понес в дом. Она лишь застонала, но глаз не открыла.
- Алёнушка! Да что же это с тобой! - запричитала мать.
- Горячая она вся, я же говорю вам, простыла.
Зашли в квартиру. Мужчина положил Алёнку на кровать, посмот¬рел на нее и задумчиво сказал:
- Не могу понять одного - как вы могли отпустить ее одну.
- Она не одна уехала, а с Игорем.
- Это кто? - спросил мужчина. - Муж что ли?
Нина Николаевна отрицательно покачала головой.
- Странно, но я подобрал ее на трассе одну. Ну ладно. Лечите ее. Надо врача вызвать. Мне пора ехать дальше. До свидания.
Мужчина вышел. Нина Николаевна закрыла за ним дверь, прошла в комнату, подошла к кровати. Алёнка дышала тяжело с хрипом. Мать положила руку ей на лоб, он был горячим. Только тут она заметила, что одежда на дочери вся сырая. Мать кинулась переодевать ее, расстегнула халат и, легонько переворачивая дочь, сняла его. И тут только увидела синяки на теле Аленки. Руки ее задрожали, она опустилась рядом и заплакала. Ей стало страшно за дочь, ведь она уехала не одна, с Игорем, а привез ее какой-то незнакомый мужчина, больную, с температурой, все тело в синяках и кровоподтеках, как будто ее кто-то жестоко избил.


11
К вечеру Алёнка очнулась, открыла глаза и удивленно посмотрела вокруг. Она лежала у себя в комнате, в своей кровати. «Наверное, это все было тяжелым сном», - подумала она и хотела встать, но только она пошевелилась, как все ее тело наполнилось болью, и она застонала. Мать подскочила к ней.
- Алёнушка, доченька, что с тобой?
- Мама, - еле слышно проговорила она, - Мама, это ты? Как я очутилась дома?
- Тебя привез какой-то мужчина на машине. Кто он?
- Не знаю, - Алёнка помолчала, вспоминая, как она добиралась - Он просто подобрал меня на дороге и подвез.
- Доченька, как ты очутилась на дороге одна? Ты же уехала с Игорем. Я видела синяки на твоем теле. Что случилось?
- Мама, не надо сейчас об этом, - Алёнка устало откинулась на подушку и прикрыла глаза.
Нина Николаевна не стала расспрашивать, видя, что дочери трудно говорить. Температура не проходила, и Алёнка, тяжело дыша, опять впала в забытье.
Всю ночь мать не отходила от дочери. Аленка металась в бреду, кого-то о чем-то умоляла, плакала во сне. Нина Николаевна сидела рядом и тоже всю ночь всхлипывала, а утром засобиралась идти в поликлинику, чтобы вызвать врача на дом. Аленка открыла глаза, спросила тихо:
- Мама, ты куда?
- Врача надо вызвать. Ты где-то сильно простыла.
- Мама, не надо врача! - испугалась Аленка, вспомнив про свое избитое тело. - Не надо врача, все и так пройдет. Набери ванну, мне помыться надо.
Вздохнув, Нина Николаевна пошла в ванную, пустила воду. Пока она была там, Аленка с трудом поднялась, нашла свой домашний халат и накинула его на себя.  Пошатываясь, прошла в ванную. Мать тревожно смотрела на нее.
- Мама, выйди, пожалуйста, и не смотри на меня так. Я только вымоюсь, и все будет хорошо. Смени мне постель, пожалуйста.
Когда мать вышла, Аленка разделась, залезла в воду и блаженно закрыла глаза. Так она просидела долго, пока вода не стала остывать. Потом тщательно вымылась, надела чистое белье. Купальник же, который она сняла, брезгливо подняла и бросила в мусорное ведро.
Лежа в чистой постели, обмытая и посвежевшая, Аленка чувствовала, что хоть снаружи очистилась от всей скверны, в которую она окунулась за эти дни. Дышалось немного легче, только мучил сильный кашель, и слабость во всем теле была такой, что даже лежа, она чувствовала, как кружится голова.
Вечером мать вернулась с работы сильно расстроенная. Аленка заметила, но расспрашивать не хотелось, не было сил. Нина Николаевна сама подсела к ней и спросила:
- Доченька, расскажи мне, что случилось?
Аленка не хотела ни о чем вспоминать, да и с матерью может случиться удар, если рассказать ей все, что с ней было. Ей самой все это, казалось бы, кошмарным сном, если бы так не болело  ее избитое, истерзанное тело.
- Мама, но надо ни о чем расспрашивать, - попросила она жалобно. - Я не хочу ни о чем вспоминать.
-  Аленушка,  но меня сегодня уволили с работы.
- Как уволили? За что?
- Наверное,  из-за Игоря. Что у вас с ним получилось? - допытывалась мать.
- Ты его видела?
- Да. Он просил передать тебе вот это, - мать достала из сумки конверт и подала дочери.
Вскрыв конверт, Алёнка увидела, что там лежит ее паспорт и две стодолларовые бумажки. «Как простой проститутке, двести баксов», - с горечью подумала она. Достав паспорт, вложила деньги обратно конверт и подала матери.
 - Выбрось это.
- Что ты, доченька, это же деньги. Игорь дал.
- Мама, это грязные деньги, выбрось их! И не надо при мне больше произносить это имя. Он подлец, подонок! - Алёнка разволновалась, слезы брызнули из ее глаз. - Я не хочу слышать о нем! - почти выкрикнула она и разрыдалась.
Мать, успокаивая ее, прижала к себе, но Алёнка не могла остановиться. Вся боль унижения, обида за все, что с ней произошло, вырвались через эти слезы.  Нина Николаевна пыталась как-то утешить ее, но слишком сильно была осквернена душа Алёнки, чтобы сразу успокоиться. Рыдания сотрясали ее тело, плач перешел в истерику. Мать побежала в другую комнату, нашла успокоительные таблетки. Алёнка с трудом проглотила их, запивая водой и стуча зубами о край чашки. Вскоре она унялась и начала засыпать. Мать сидела рядом и тихо плакала, поглаживая дрожащей рукой голову дочери.
Несколько дней Аленка металась в бреду. Ужасы последних дней не покидали ее в кошмарных снах.  Она что-то кричала,  умоляла, просила. Нина Николаевна, вслушивалась в этот бред и сама плакала, чувствуя, что дочери пришлось пережить какую-то страшную трагедию.
Но однажды Аленке приснилось, что она была с Вовкой, Она во сне чувствовала его сильные и ласковые руки, его нежные поцелуи. Ей было так хорошо, что, объятая сном, душа ее успокоилась, но, проснувшись, она опять разрыдалась и чуть не довела себя до истерики. Она вспомнила, что предала Вовку, предала его любовь, и он никогда больше не поцелует ее, не прижмет к себе так сильно и нежно, как он умел. Как она могла променять его на какого-то крутого подонка. «Сказки захотелось, - ругала она себя, - Золушка несчастная! Окончен бал и карета превратилась в обыкновенную тыкву. Нет больше ни дворца, ни принца, и не будет он тебя искать, потому что этот  подонок продал тебя, проиграл в карты, как вещь». Вылив эту чашу негодования на свою голову, Алёнка почувствовала облегчение от того, что  она, наконец-то, освободилась от своих грез.


12
Болела Аленка долго. Сильное нервное потрясение и простуда ослабили ее организм, и только через месяц она смогла встать с постели. Мать к тому времени уже устроилась на другую работу - в какой-то большой магазин уборщицей. Платили немного, но скромно прожить можно было. Вскоре и Алёнка решила найти себе хоть какую-нибудь работу. Сидеть дома на шее матери не хотелось, но пока она не окрепла, мать запретила ей даже и думать о работе. А набраться сил ей надо было, потому что за время болезни она похудела так, что все платья висели на ней, а на лице остались одни торчащие скулы да красивые глаза, но теперь глубоко ввалившиеся с темными кругами. Алёнка боялась даже выходить на улицу, чтобы никто из знакомых не видел ее такой. О встрече с Вовкой она даже и не мечтала, сама сознавая,  что после того,  что с ней случилось она просто не имела морального права даже подходить к нему. Хоть и прошло уже много времени, но она все еще чувствовала на себе всю грязь и мерзость той страшной ночи. Когда она вспоминала об этом,  то вновь страх и беспомощность заползали к ней в душу, и она становилась такой нервной и раздражительней,  что даже мать не могла с ней разговаривать. Аленка не решалась лишний раз появляться на улице, боясь увидеться с Вовкой. Ей постоянно чудились его глаза, с укором смотревшие на нее, и она не искала себе оправдания в том, что с ней произошло.  Она сама предала его, сама отказались от своей любви ради легкой и беззаботней жизни.
Однажды,  где-то в конце сентября, мать  пришла домой и сказала, что встретила Димку. Он сообщил, что брата забирают в армию и  завтра тот уезжает. В ту ночь Аленка не спала. До самого утра она тихо проплакала, укрывшись одеялом, чтобы мать не слышала. Вспоминала  дни и ночи, когда они с Вовкой любили друг друга. Минуло всего полгода, а ей казалось, что прошло уже много лет, а может быть и полжизни, с тех пор, как они были вместе. Аленка вспоминала его руки, ласки и все слова, что он говорил ей,  вспоминала как о чем-то далеком невозвратном. Несколько раз за ночь она,  чувствуя,  что больше не увидит его,  порывалась вскочить и бежать к нему,   просить и умолять, чтобы он  простил ей все,  что она натворила,  но тьма за окном остужала ее  порывы и Аленка опять,  уткнувшись в подушку,  неслышно рыдала, понимая, что она навсегда потеряла свою любовь.

Зимой Аленка поступила работать, на швейную фабрику. Там были большие сокращения своих работниц,  но ей помогла устроиться давняя подруга матери. Новых друзей Аленка не завела. С девчонками,  работавшими с ней в одном цехе, как-то дружбы не получилось, потому что любое близкое знакомство начиналось с расспросов, а она сейчас не любила рассказывать о себе, ей не нравилось, если кто-то из любопытства пытался влезть к ней в душу. Она больше отмалчивалась, оставаясь наедине со своими мыслями. Если организовывались какие-нибудь мероприятия, обычно сопровождавшиеся пьянками, то Аленка не принимала участия в них. Она находила какую-нибудь отговорку и уходила домой. За эту ее нелюдимость и замкнутый характер, на работе Аленку прозвали «чокнутой». Она знала про то, как ее зовут за спиной,  но старалась не придавать этому значения.
Иногда она встречалась на  улице со старыми школьными подружками. Перекидывались несколькими словами. О себе Аленка ничего не рассказывала, больше слушала их новости. Как-то встретила Танюху и та,  узнав, что  Аленка больше  с Игорем не встречается,  стала расспрашивать почему и как они расстались. Удовлетворять ее любопытство Аленка не стала, ей не хотелось ничего вспоминать и Танюха, видя, что затронула за живое,  расспрашивать    не стала,   а пригласила ее на вечеринку к своим новым друзьям,  пообещав познакомить с парнями, но Аленка с испугом отказалась. Она  боялась всяких компаний.


13

Однажды, уже весной, она встретила Костю. Оба обрадовались встрече. Аленка – потому, что он был другом Вовки, а Костя – потому, что ему уже давно надо было увидеться с ней. У Вовки от Кости секретов не было и потому, он в каждом письме просил его написать, как там Аленка. Несмотря ни на что, он  продолжал любить ее, но вот уже с самого лета не видел и ничего о ней не знал.
Костя с Алёнкой разговаривал долго. Он рассказал о Вовке, что тот служит на Тихоокеанском флоте, пересказал Алёнке его письма, и она слушала с радостью, временами забывая об их размолвке. О себе она коротко сказала, что днем работает, вечерами дома, никуда не ходит. Больше ей нечего было рассказывать. Алёнка знала, что Костя обязательно напишет Вовке об их встрече. В конце разговора Костя, как бы невзначай, мимоходом сказал, что Вовка почти в каждом письме расспрашивает его о ней, а он не знал, что и написать, но вот теперь сообщит, что виделся.
- А где ты пропадала? Почему я раньше не встречал тебя? - спросил он.
- Болела я, Костя. Долго болела.
Костя внимательно посмотрел на ее исхудавшее лицо.
- Прости, я не знал, а то бы обязательно навестил.
«Вот и хорошо, что не знал» - подумала Алёнка, вспомнив в каком виде она появилась дома и у нее сразу испортилось настроение.
- Извини, Костя, я пойду. До свидания, - тихо оказала она и собралась уходить.
- Подожди. Так мне передавать Вовке привет от тебя?
- Не знаю, - Аленка вздохнула и пожала плечами. – А нужна я ему такая?
- Наверное, нужна, если он про тебя в каждом письме спрашивает. Обидно стало Алёнке за свою глупость, слезы навернулись на глаза.
 Она опустила голову, повернулась и быстро пошла домой.
Косте она солгать не могла, а сказать правду, что с ней было тоже не посмела.
Дома Алёнка разрыдалась, дала, волю слезам. Теперь она знала, что Вовка, несмотря ни на что, все так же любит ее и на что-то на¬деется, если расспрашивает о ней Костю в письмах. От этого ей было еще обидней.
После этой встречи Алёнка совсем потеряла, интерес к жизни. Какое-то безразличие охватило ее. Она поняла, что продолжает любить Вовку и что лучше его она никого никогда не встретит. Но Вовка теперь для нее был недоступен. Она сама отвернулась от него, растоптала их любовь, поверив в свои грезы. Аленка часто вспоминала Вовкины глаза, какими он смотрел на нее, когда они прощались после выпускного вечера. Разве он может любить ее после того, как она сама обидела его своей изменой. Аленка не видела выхода из всего, что случилось. Если на работе она как-то отвлекалась от этих мыслей, то дома она не находила себе места и в конце концов просто устала от этих дум, мучавших ее постоянно. Она почти перестала спать по ночам,  и каждое утро вставала с красными от слез глазами.  Мать видела это и тоже мучилась,  но расспрашивать не смела. Она видела, что дочери плохо, но ничем утешить не могла, та ей так ничего и не рассказала.
Устав от такой безысходности, Аленка решила, что раз она сама во всем виновата, то и расплачиваться за все только ей самой. Однажды вечером, оставшись дома одна, она нашла те успокоительные таблетки, которые давала ей мать, высыпала на ладонь все, что было в коробочке, быстро, чтобы не раздумать положила их в рот и стала запивать водой. Прошла в комнату, включила негромко музыку и легла на кровать. Через некоторое время музыка стала удаляться куда-то, в ушах появился легкий звон. Аленка поняла, что это действуют таблетки. Она хотела встать, но ни руки,  ни ноги не слушались ее. Тело было как чужое,  глаза застлала какая-то пелена. Потом наступила тишина.

Мать,   придя с работы,   открыла дверь своим ключом,  вошла в прихожую. Из комнаты Аленки доносилась музыка, значит дочь уже дома. Она разделась и прошла в комнату к дочери. Аленка лежала на кровати и спала. Мать выключила магнитофон и подошла к дочери. Какая-то неестественная бледность была на ее лице. Мать наклонилась к Аленке и не услышала дыхания. Она потрясла ее, та никак не отреагировала, лишь голова мотнулась из стороны в сторону. Ужас охватил мать. Она закричала,  стала трясти дочь. Потом побежала к соседке, вызвали  «скорую». Приехавшие  врачи сразу определили отравление. Быстро осмотрели все вокруг, на кухне нашли коробочку из-под таблеток. Что они с ней делали, мать не видела, но через некоторое время щеки Аленки слегка порозовели, и она застонала, но в себя не пришла. Сделав несколько уколов, ее положили на носилки и унесли.
В реанимации Аленка пролежала больше недели. Когда она наконец-то пришла в себя, то не знала хорошо это, что ее спасли или нет. Мать каждый день приходила к ней в больницу и сидела рядом, плакала. Аленке было жалко ее. Себя же она ненавидела за то, что теперь принесла столько горя еще и матери.
Когда ее выписали домой, то на второй день появился Костя. Аленка даже позавидовала Вовке, что у него есть такой верный друг. С тревогой он смотрел на Аленку, и все расспрашивал, зачем она это сделала.
- Что я теперь Вовке напишу?
- А ты про это ничего не пиши, не надо, - попросила Аленка. – Ему сейчас там не до меня, да и разве можно простить измену.
- Глупая ты, Аленка, Вовка же любит тебя, и поэтому запомни, что я тебе скажу. Когда он уходил на службу, он мне сказал, что если ты вернешься к нему, он все тебе простит. Не мучай ты ни его, ни себя. Я же вижу, что ты уже давно не встречаешься с тем «крутым». Если ты все еще любишь Вовку, то напиши ему сама.
- Костя, ты же ничего не знаешь, - с отчаянием сказала Аленка. – Ты же не представляешь даже, что было со мной. Такого не прощают.
- Знаешь, Алена, я не хочу знать, что с тобой было, а вот Вовке ты напиши обо всем, а лучше, если бы ты съездила к нему и все рассказала, он же недалеко служит. В письме ведь всего не скажешь. А хочешь, вместе поедем?
Аленка, не выдержав такого сочувствия, расплакалась.
- Спасибо, Костя, - сквозь слезы сказала она, - Я даже не знаю, как мне быть. Давай подождем немного.
- А что ждать-то?! - С обычной своей горячностью сказал Костя. - Нечего долго думать. Вовка там страдает от неизвестности, а ты «давай подождем немного». Что терзать-то друг друга? В общем так – выздоравливай и сразу же поедем. В институте я отпрошусь на пару дней. Только не дури больше. Все! Поправляйся и в дорогу! И учти – я сейчас буду каждый день заходить к тебе, чтобы ты больше не натворила никаких глупостей. Ну, пока!
Костя ушел, а Аленка, воодушевленная его решительностью, размечталась, что скоро поедет к Вовке, встретится с ним. Она расскажет ему обо всем, что с ней случилось. Надо чтобы он все знал, а она попросит у него прощения за все то, что с ней было. Потом она будет ждать его со службы, ждать сколько придется и если только он простит ее, она дождется. Если он простит ее.






Часть 2

1

Вечером после работы опять напала хандра, и Владимир слонялся по квартире из угла в угол. Его мать Полина Андреевна видела это уже не в первый раз и беспокойно следила за сыном. Потом не выдержала.
- Володя,  сынок, ты бы сходил куда-нибудь. Погулял бы, - сказав это, она заранее знала, что он или отшутится как-нибудь от ее вопроса, или молча уйдет к себе в комнату, сядет за компьютер и погрузится в виртуальный мир, из которого его потом  до  полуночи не вернешь.
Вот уже полгода как сын вернулся домой и живет вместе с ней. Мать каждый день видит его, по утрам кормит завтраком, провожает на работу, как когда-то провожала его покойного отца. К вечеру ждет его, встречает, но особой радости при этом не испытывает. Она видела, что сын в последнее время сильно изменился, стал какой-то неразговорчивый, замкнутый в себе.
Почти двенадцать лет Владимир жил во Владивостоке. Сперва служил  три года на Тихоокеанском флоте, потом учился в университете пять лет. После получения диплома нашел себе хорошую работу и остался там жить. Работал программистом в банке, получал неплохую зарплату, но однажды в один из приездов домой в Хабаровск, договорился в каком-то коммерческом банке о работе и вскоре уехал во Владивосток. Уволился там с работы и переехал жить в Хабаровск. Мать была рада, что сын теперь живет с ней. Он, конечно, и раньше навещал ее часто, особенно после смерти отца, но чтобы вернулся навсегда, она уже и не мечтала. Это было большим счастьем каждый день провожать и встречать его, ухаживать за ним.  Для нее он был все тем же Володей, как звала она его маленького.
Выйдя на пенсию, Полина Андреевна продолжала работать в своей школе, учительницей начальных классов. Владимир, вернувшись домой, сразу же предложил ей:
- Мать, ты бы увольнялась со своей работы. Хватит, наверное. Пенсия есть, маловато, конечно, но я же неплохо получаю.
- Что ты, сынок, - мать смеялась на это предложение, - я еще не старая. А что я буду дома делать? Да и тебе давно пора жениться. Вон уже тридцать лет скоро, а все один.
- Жениться? Нет, мать. Хватит с меня. Ты же знаешь, я уже пробовал.
- Ну и что? Не век же одному жить. Да и я не вечная. Отец вон как рано помер.
- Ну что ты, мать, я не дам тебе помереть. Давай, как в отпуск пойдешь, куплю тебе путевку куда-нибудь к морю и поезжай, отдыхай, лечись. Ну, а насчет женитьбы, так ты, мать,  не торопи меня. Я сам решу, когда это надо. Ну, не  встретил  я еще той, с которой хотел бы прожить всю жизнь, как ты с отцом.
На этом все разговоры о женитьбе прекращались, потому что во Владивостоке у Владимира осталась бывшая жена и квартира, шикарно обставленная, но пустая, потому что детей так и не завели. Жену он никогда не любил, а жил с ней, чтобы не быть одному. Да и поженились они как-то поспешно.
Познакомились случайно, на вечеринке у друга. Владимир ничего не скрывал, рассказывал ей о себе, о своей работе. Конечно, она ему сразу понравилась, когда они только познакомились, но чтобы жениться… он об этом и не думал. Мало ли у него было женщин. В первый вечер Владимир проводил ее до дома, а при следующей встрече, она пригласила его к себе домой  да и оставила на ночь. А наутро к ней в комнату вошли ее родители, и по их речам выходило, что он совратил их дочь и теперь должен жениться на ней. Пообещав ее родителям, что все будет хорошо, он ушел на работу. Несколько дней встречался с ней, приходил к ней домой и оставался ночевать. Родители настаивали и, в конце концов, они подали заявление в ЗАГС.
Пока ждали положенное по закону время до заключения брака, Владимир присмотрел квартиру. Купили ее, обставили мебелью и в день свадьбы переехали туда жить.
Сначала Владимир и не обратил внимания на то, что его жена совершенно не приспособлена к семейной жизни. Первое время он все это списывал на ее молодость и неопытность. Работать она нигде не работала да, как потом он понял, и не хотела. Он не настаивал, а подумал тогда, что из нее получится хорошая домохозяйка, но и этого что-то не замечалось. Приходил Владимир с работы поздно, но зачастую не было ничего приготовлено на ужин. И только с его приходом она начинала, как-то не спеша, возиться на кухне. Он не выдерживал, брал инициативу в свои руки и быстро готовил что-нибудь вроде яичницы с ветчиной или варил пельмени, купленные по дороге домой.
Потом он заметил, что ее интересовали только его деньги, которые он сначала их совместной жизни добросовестно отдавал ей в день зарплаты, оставляя себе только на свои личные нужды. Курить он бросил, еще учась в университете, а к выпивке так и не пристрастился. Работа на компьютере требовала всегда трезвую голову и он, обладая крепкой силой воли, не давал себе расслабиться, лишь в праздники позволял  немного выпить.
Работая в банке, Владимир получал неплохую зарплату, но ее хватало всего на несколько дней, потому что тратить она умела. Взяв у него получку, она тут же покупала себе какую-нибудь дорогую вещь, а остальное тратила на мелочи. Через год после их совместной жизни шифоньер в их квартире был плотно забит какими-то ее вещами, которые она и не снашивала, а некоторые, примерив дома, тут же становились ей не нужны и она вешала их в шкаф, а с получки снова и снова покупала себе какие-то обновки, словно боялась не успеть что-то скупить для себя.
Владимир не любил неряшливых людей, но и к обновам был равнодушен. У него были пара приличных костюмов, рубашки, хорошая обувь. Все это он покупал для себя сам. В его гардеробе была одежда и для работы, и для дома, ничего лишнего, только самое необходимое. Поэтому он сначала  и не обращал внимания на ее жадное отношение к дорогим вещам.
Несколько раз заговаривал с ней о ребенке, но она всегда отшучивалась, что рано им заводить детей. Что она для этого делала, он не знал, но вскоре понял, что детей у них никогда не будет, а значит, не получится нормальной семьи. Серость обыденной жизни стала угнетать его. Ее вещизм, ее жадность стали раздражать его. Он стал замечать, что после женитьбы его жизнь нисколько не изменилась к  лучшему,  а стала даже хуже.
Разводились плохо. У нее была истерика, когда он сообщил ей, что уходит.
- А как я буду жить?! Ты подумал об этом?! – кричала она, заливаясь слезами.
Владимир не мог этого понять и морщился от ее крика и слез. И только тогда, когда он сказал ей, что возьмет себе только машину и компьютер, а ей оставляет квартиру и все что в ней находится, что ему ничего не нужно, она вдруг успокоилась. Подали заявление на развод и  расстались навсегда. Вскоре он переехал жить к матери, в Хабаровск.


2
Однажды в середине мая месяца, когда солнце уже почти по-летнему прогревало землю, и деревья начали одеваться в свой зеленый наряд, он встретил своего бывшего  друга и одноклассника Костю Дубовского. Разговорились. Тот рассказал, что уже женат три года.
- А дети есть? – поинтересовался Владимир.
- Сын у меня растет, - с гордостью сообщил Костя. – Уже два года ему. Пошли ко мне в гости. Посмотришь.
- А жена не выгонит? – полушутя спросил Владимир. – Все-таки незваный гость.
- Да ты что! – возмутился Костя. – Ты что Катьку не знаешь?
- Какую Катьку? – не понял Владимир.
- Да Катька Волкова, с нами же училась. Забыл что ли?
- Так Катька твоя жена? – изумился Владимир. – Ну, ты даешь! Конечно, пошли.
Заскочив по дороге в магазин, Владимир купил бутылку хорошего вина, кое-что из закуски и они пошли домой к Дубовскому. Катя искренне обрадовалась, увидев, кого привел муж.
- Вовка! Вот это да! Откуда ты взялся?
- Да вот случайно встретились с Костей, он и позвал в гости.
- Ну и хорошо что пришел. Давайте за стол, как раз к ужину.
Выпили немного, разговорились. Вспомнили свой класс. Костя с Катей знали почти про всех – кто где.
- Пашу Мочалова помнишь? У него недавно двойня родилась, две девочки. Встретил как-то на улице. Бежит с работы, довольный всем. Я его бракоделом обозвал, так он не обиделся, смеется. Говорит: «Я не бракодел, а ювелир! Приходи посмотри какие у меня девчонки красавицы». А вообще-то молодец! Окончил политехнический, работает в какой-то фирме менеджером. Вроде бы неплохо получает. Квартиру недавно купил. А Кольку Зубарева помнишь? – неожиданно спросил Костя.
Владимир кивнул, вспомнив своего одноклассника.
- Ну, так Колян сейчас где-то в городской администрации работает. Важный такой стал.
В комнате заплакал ребенок, и Катя ушла к нему, оставив их одних.
- Давай потише немного, а то мы расшумелись что-то, – попросил Костя.
Выпили еще немного и снова пошли воспоминания. Потом Владимир рассказал о себе, о своей работе, о неудавшейся женитьбе и переезде в Хабаровск.
- Так ты теперь здесь живешь? – удивился Костя. – Уже с полгода и ничего не сообщил о себе, ни разу не зашел. Ну, ты свинтус. Мы-то о тебе часто вспоминаем.
- Да все как-то некогда было, - отговорился Владимир. Ему стало стыдно, что он вправду в последнее время живет как-то обособленно. Как приехал, так ни разу ни к кому не зашел. – Не обижайся. Постараюсь не теряться больше. Ты знаешь, я очень рад нашей встрече.
- Ну и правильно. Не пропадай больше, - обрадовался Костя. – Заходи когда захочешь.
Из комнаты вышла Катя.
- Слышь, Костя, а ты рассказал ему об Аленке? – спросила она мужа.
Костя поморщился.
- Ну, зачем ты об этом.
- Вов, ты же так любил ее когда-то. Или уже забыл? – Катя с любопытством посмотрела на него.
- Да нет, не забыл, - Владимир вздохнул. – Просто стараюсь не думать о ней, ведь у нее семья, муж, дети, наверное, уже большие. Она же сразу после школы вышла замуж. Ну, а что ты о ней знаешь? Как она? – спросил он, как можно спокойней, хотя весь вечер ждал, когда кто-то из ребят расскажет ему об Аленке.
- Да понимаешь… - Костя почему-то замялся.
- Да ты ему все расскажи, что тянешь-то, - надавила Катя на мужа. – Расскажи ему всю правду.
Владимир удивленно посмотрел на друга и его жену.
-   С ней что-то случилось? - осторожно поинтересовался он.
- Да что тут рассказывать? Ничего хорошего. Спилась Аленка, опустилась, бичихой стала. Встретишь и не узнаешь, а ведь была первой красавицей в классе. Многие тогда  завидовали тебе.
- Подожди. Как спилась? А муж, семья? –  удивленно переспросил Владимир.
- Да нет у нее никакого мужа давно, а вот дочка растет. Большая уже, лет двенадцать, наверное.
Наступила неловкая тишина. Владимир сидел потупив взор и думал об Аленке. Теперь понятно, почему они весь вечер рассказывали ему о других одноклассниках, но только не о ней. Пожалели его. Значит, помнят, как он был безумно влюблен в нее.
Про их любовь тогда в последний год учебы в школе, знал весь класс. Да они и не скрывали этого. На всех уроках сидели вместе, на переменах Вовка был постоянно возле Аленки. Вместе они были и после уроков, расставаясь только поздно вечером. А уж когда ее мать была на дежурстве, то он и ночевать у нее оставался. Вовка  боялся даже на минуту оставить ее одну. И было отчего. Парни так и крутились возле нее. Аленка была первой красавицей в школе. Ноги  «от ушей», тонкая талия, грудь, бедра, пышная прическа и огромные глаза. Но потом случилось так, что Аленка на стороне нашла себе  «крутого» парня и спуталась с ним,  забыв про их любовь.
После выпускного вечера Вовка пытался поговорить с Аленкой, но разговора не получилось. Она сразу дала ему понять, что сама устроит свою жизнь так, как она хочет. Вовка понял, что потерял Аленку, но в душе его все равно теплилась надежда, что когда-нибудь все образуется и она поймет, что так как он никто ее никогда не будет любить.
Увлекаясь машинами, Вовка после школы пошел работать в автосервис. Бегать от армии он не собирался и осенью, как только получил повестку из военкомата, в назначенный срок явился на призывной пункт. Служил на Тихоокеанском флоте, на большом противолодочном корабле. Постоянные учения, дозоры не утомляли его, а наоборот создавали привлекательность в службе, поэтому служил он добросовестно и по окончанию второго года службы получил отпуск. С Аленкой он сначала не переписывался, но потом Костя прислал ему письмо, написав, что Аленка с тем «крутым» парнем рассталась и очень хотела бы помириться с ним. Владимир написал ей письмо, на которое сразу же получил ответ. Так они стали переписываться. Она в своих письмах просила у него прощения и обещала ждать его со службы. Но, приехав в отпуск, он неожиданно узнал, что его Аленка подружилась с каким-то «крутым дядей», намного старше ее, и тот увез ее в какое-то турне.
Отпуск стал Владимиру в тягость. Он не мог ходить по улицам, где когда-то они вместе с Аленкой бродили по вечерам, мечтали, строили планы на будущее. Каждый дом, каждое дерево или скамейка в сквере напоминали ему о ней. Он чуть не плакал, не понимая, почему она не дождалась его. Не выдержав до конца отпуска, Владимир уехал. На корабле замкнулся в себе и к службе стал равнодушен. Вскоре мать ему написала, что у Аленки родилась дочь, и Владимир решил домой после службы не возвращаться. Уговорил командование перевести его на береговую базу, чтобы готовится к поступлению в университет. Ходил по вечерам на подготовительные курсы, усиленно занимался, поставив себе цель поступить учиться.
Демобилизовавшись,  он устроился на работу в автосервис, а по вечерам ходил на занятия. Вступительные экзамены сдал на «отлично» и был зачислен на бесплатное обучение, чем сильно обрадовал мать, написав ей об этом, и огорчил тем, что сразу после службы не приехал домой.
Зная, что Аленка замужем, он каждый раз, приезжая домой в отпуск, старался даже не интересоваться ею, чтобы не наделать глупостей. Убеждал себя забыть о ней и старался не вспоминать. Жил целеустремленно – служба, учеба, работа. Добивался всего, что хотел. Мать гордилась сыном, его настойчивостью и крепким характером. Одного только мать не знала, что главного в своей жизни он не добился. Владимир, как ни заставлял себя забыть об Аленке, все равно постоянно помнил о ней. Как незаживающая рана, память о ней постоянно напоминала о себе и ныла у него на сердце иногда такой нестерпимой болью, что хотелось бросить все и ехать в свой город, найти ее и… дальше он не знал, что и скажет. Ведь у нее, как он знал семья, муж, дети и разрушать ее счастье он не мог. Поэтому, даже переехав в Хабаровск, Владимир старался даже не ходить по тем улицам, где они когда-то бродили влюбленные и счастливые.
Но вот наконец-то Владимир узнал правду об Аленке. Он даже и представить не мог ее спившейся и опустившейся как бичиха. Не особенно поверив всему, что рассказали ему об Аленке, он решил найти ее. Зачем он еще и сам не знал, но чувствовал, что он должен это сделать, а там видно будет.


3
Полина Андреевна сразу заметила, что с сыном что-то происходит, но старалась не расспрашивать, зная заранее, что расспросами от него все равно ничего не вытянешь. Она, как терпеливая мать ждала, что он сам все расскажет. Так оно и вышло.
Как-то вернувшись с работы, Владимир спросил мать:
- Мам, а ты почему мне ничего не рассказываешь об Аленке Казаковой?
- Об Аленке? – Полина Андреевна от неожиданности присела на стул, но тут же спохватилась. – А нечего о ней рассказывать. Спилась твоя Аленка. Вон встретила ее как-то, так она и не узнала меня, а ведь когда-то домой к нам приходила, как к себе. А вообще-то видела ее несколько раз, так она с бичами какими-то все на бутылку «сшибала». Пропала девка, а ведь такая красивая была, - вздохнув, мать замолчала.
- Мам, а что она сильно изменилась? – осторожно поинтересовался Владимир.
Полина Андреевна с удивлением взглянула на сына.
- А ты что же, сынок, все вспоминаешь о ней?
Владимир молча кивнул, а мать с испугом посмотрела на него.
- Володя, зря ты все это. Забудь о ней. Все! Нет ее больше для тебя. Пропала она.
- Как это пропала? – Владимир удивленно посмотрел на мать. – Она ведь живой человек.
- Да не человек она уже, а просто опустившаяся проститутка, которая за бутылку пойдет с любым. Если бы только видел ее. Она же стала такая страшная. Пропила Аленка свою красоту. Все! Хватит об этом, сынок. Забудь о ней навсегда! – подытожила мать разговор и встала со стула, чтобы уйти в другую комнату, но сын остановил ее.
-Погоди, мама. Говорят, у нее дочь растет? Большая уже. Ты же, наверное, знаешь ее?
- Да, в шестом классе учится, а вернее не учится, а только числится.
- Почему?
- Да не ходит она в школу. Так изредка появится и снова в загул.
- А мать что не следит за ней? В школу ее вызывали?
- А-а, сынок, не те времена. У нас сейчас в школе много таких. Дети стали не нужны родителям. Вот и Света Казакова, это Аленкина дочь, не нужна ей. Жалко девчонку. Говорят смышленая вроде бы, ей бы учиться, а она не ходит в школу. Стесняется других девчонок.
- Чего стесняется? – не понял Владимир.
- Как чего? Ей же одеться не во что, а сейчас знаешь, сынок, дети пошли такие, что в первую очередь смотрят на то,  кто как одет.
- Понятно, - Владимир замолчал, задумался. Потом ушел в свою комнату и сел за компьютер.
Полина Андреевна, видя, что сын занялся своим обычным делом, успокоилась. Но как оказалось ненадолго.
Наутро, когда мать с сыном собирались на работу, Владимир неожиданно спросил:
- Мам, а где она живет?
- Кто? – мать уже забыла о вчерашнем разговоре.
- Ну, Аленка Казакова? Наверное со своей матерью?
- Нет. Что-то у нее не ладится с ней. В общежитии она с дочкой.
- Где? В каком общежитии?
- Я не знаю. Дочка ее ведь не у меня училась. А зачем тебе это? - встревожилась Полина Андреевна.
- Надо, мать. Я должен сам все это увидеть, убедиться во всем, про что наслышан. Так ты, мам, узнай адрес в школе.
- И не подумаю, - Полина Андреевна заволновалась. – Володя, не надо ничего вспоминать, забудь ее. Она недостойна тебя.
- Ну, мать, это еще неизвестно чего и кого я достоин. Так нельзя говорить о человеке.
- Да какой она человек?! – в отчаянии пыталась возразить сыну Полина Андреевна. – Она же падшая женщина. Это не та Аленка Казакова, о которой ты помнишь.
- Вот я, мама, и хочу в этом убедиться. Мне надо увидеть ее своими глазами, а не по вашим рассказам. Я должен увидеть ее.
Зная характер сына, Полина Андреевна тяжело вздохнула и чуть слышно проговорила:
- Поступай как считаешь нужным, сынок. Только помни, что я презираю таких женщин.

4
На следующий день, отпросившись пораньше с работы, Владимир, не заходя  домой,  пошел сразу к матери Аленки. Войдя в знакомый подъезд, он в нерешительности остановился. Прошло столько лет и его, наверное, уже забыли в этом доме. Что он скажет ее матери? Зачем он ее ищет? На этот вопрос он и сам   себе не смог бы ответить. Но Владимир уже поставил перед собой цель – найти ее и самому во всем разобраться.
Постояв немного перед дверью, Владимир решительно нажал кнопку звонка. За дверью послышались чьи-то неторопливые шаги. Свет в дверном глазке померк, значит его разглядывали. Владимир встал напротив глазка, чтобы его было хорошо видно.
- Кто там? – спросили за дверью.
- Это я, Володя Фокин. Бывший одноклассник вашей Аленки. Помните меня? – спросил он, уверенный что его здесь давно забыли.
Свет в глазке опять погас, его снова рассматривали. Что еще ей сказать Владимир не знал и в растерянности молча стоял перед дверью. Неожиданно послышался звук отпираемого замка и дверь приоткрылась. В выглянувшей старушке Владимир с трудом узнал Аленкину мать. Она, подслеповато щурясь, разглядывала его в полуоткрытую дверь.
- Нина Николаевна, вы не узнаете меня? – Владимир широко улыбнулся, обрадовавшись, что ему все-таки открыли.
- Вот теперь узнала. А я так-то не разгляжу, а как ты улыбнулся,  сразу и признала. Проходи, Вова. Давно тебя не видели. Такой взрослый мужчина стал и не узнать сразу.
Пройдя в комнату, Владимир мельком взглянул на дверь, за которой раньше была Аленкина комната, где они когда-то вместе делали уроки, слушали музыку, украдкой целовались, где прошло столько сладостных ночей…   Перехватив его взгляд, Нина Николаевна вздохнула:
- Не смотри туда, Вова. Не живет она с нами.
- Да, я слышал, что где-то в общежитии.
- Ох, Вова, Вова, - запричитала Аленкина мать. – Если бы ты знал, сколько слез я пролила из-за нее. Изломала она себе всю жизнь. Говорила я ей тогда, чтобы не связывалась с тем мужиком. Он ведь и старше ее намного. Да не послушалась она нас. Всю жизнь он ей испортил. Дочку родила зачем-то. Ведь не расписанные они были, так зачем же детей-то рожать? Теперь вот еще и из-за внучки ночами не сплю, все переживаю.
- А что к себе внучку не заберете?
- Да пытались уже много раз. Она поживет у меня немного да снова к матери сбежит. А я ведь еще работаю. На одну пенсию-то не проживешь, да внучке надо купить что-то одеться. Только ведь эта зараза все пропивает, что куплю Светочке. Спилась она совсем. Это он ее ирод споил. У нас ведь в роду и пьяниц-то никогда не было.
Владимир поразился тому, как мать отзывается о своей дочери. Он даже не представлял себе такого. Слушая эту несчастную женщину, Владимир твердо решил, что он найдет Аленку и попробует сам поговорить с ней. Как и о чем, он даже не представлял, но уже начал понимать, что только он может сейчас спасти Аленку от такой жизни. Во всяком случае, он попытается.
Выслушав все причитания Нины Николаевны, Владимир осторожно спросил у нее:
- А как мне найти Аленку? Где это общежитие, в котором она сейчас проживает?
- Да заводское это общежитие. Она ведь сперва на заводе работала, да выгнали за пьянку. А из общежития пока не выселяют из-за ребенка. Так и живет там. Это возле трамвайной остановки.
- Знаю, - Владимир кивнул. – В какой комнате она живет?
- В тридцать пятой, на втором этаже.
Владимир поднялся.
- Пойду я, Нина Николаевна.
- Ой, а я даже и чайком тебя не угостила! Заговорилась я совсем. Ты уж прости, Вова, старую.
- Да ничего, - Владимир улыбнулся. – Все нормально. Я потом зайду к вам еще.
- Заходи, заходи, всегда рада тебя видеть.

Выйдя от Нины Николаевны, Владимир сразу же пошел в общежитие, где жила Аленка с дочерью. Женщина-вахтер с нескрываемым любопытством посмотрела на него, когда он спросил, как ему пройти в тридцать пятую комнату к Алене Казаковой. Потом оглядев его приличный костюм, осторожно спросила:
- А вы, по какому вопросу к ней?
Владимир удивленно посмотрел на вахтера.
- Ни по какому, а просто посмотреть как она живет.
- А, значит обследовать пришли, - по-своему поняла вахтерша и спросила – Вас проводить в комнату?
- Не надо, я сам найду.
- Да найти-то найдете, только пьяная она, наверное, как всегда.
- Ничего, разберусь. Не надо меня провожать.
Поднявшись на второй этаж, Владимир нашел тридцать пятую комнату и постучал в дверь. Выглянула девчушка, лет двенадцати, с неряшливо убранными волосами, в стареньком застиранном платьице.
- Вам кого?
- Алена Казакова здесь живет? – Владимир с любопытством посмотрел на девочку.
- Да, но мама сейчас спит, - испуганно посмотрела на него девочка.
- Это ничего, - Владимир взялся за ручку двери, чтобы приоткрыть ее пошире и пройти, но девочка, ухватившись руками за дверь, не пускала его.
- К маме нельзя, она спит.
- А мы разбудим ее, - весело ответил Владимир и улыбнулся девочке. – А ты, наверное, Света? Да?
Девочка кивнула, все так же с испугом глядя на незнакомого человека, пытавшегося войти в комнату.
- А меня зовут дядя Вова. Ты не бойся меня, Светочка, я просто хочу поговорить с твоей мамой.
- А вы не будете выселять нас из общежития? – Света настороженно посмотрела на него.
- Да что ты, Светочка. Мы с твоей мамой когда-то вместе учились в одном классе и давно не виделись. Ну, так что, может быть, мы все-таки разбудим ее? Давай попробуем?
Это объяснение немного успокоило девочку и она впустила его. Войдя в комнату, Владимир сразу же почувствовал спертый воздух с каким-то кислым запахом, как в какой-то забегаловке. Вся обстановка в комнате состояла из каких-то старых вещей, вроде крашеного половой краской стола, двух табуреток с отверстиями на сиденьях, наверное казенных, общежитейских. В углу стоял облезлый  комод, на котором были навалены какие-то вещи и две старые панцирные кровати. Одна, наверное, для Светы, а на другой, укрытая старым суконным одеялом без пододеяльника лежала, очевидно, Аленка. Лица ее не было видно, а Владимиру так захотелось его увидеть, взглянуть в ее глаза, которые он столько лет не видел.
Пройдя в комнату, он осторожно присел на один из табуретов. Света молча прошла и уселась на свою кровать.
- Светочка, а ты почему в школу не ходишь? – не зная с чего начать разговор, задал этот вопрос Владимир и пожалел об этом.
Девочка вся сжалась и опустила голову. Потом, чуть слышно, произнесла:
- Я не буду больше ходить в школу.
- Почему?
- Девчонки смеются надо мной.
Она не сказала почему над ней смеются, но Владимир все понял. Ему стало жалко эту девчушку. Она-то в чем виновата, что у матери жизнь не удалась?
- Ничего, Светочка, все уладится и будешь ты снова ходить в школу.
Девочка удивленно взглянула на него и покачала головой.
- Нет, мамка уже пить не бросит.
- Бросит, Света. Я обещаю тебе, что она бросит пить.
Владимир сам удивился почему он так сказал. Света недоверчиво глянула на него.
- А она разве вас послушает?
- Я думаю, что послушает, - неуверенно ответил Владимир и добавил: - А мы с тобой вместе поговорим с ней. Хорошо?
Девочка молча пожала плечами, неуверенная в том, что сказал этот дядя Вова.
- Давно мама спит? – кивнув на лежащую Аленку, спросил Владимир.
- Давно.
- Попробуй разбудить ее.
Света осторожно потрясла мать за плечо. Та даже не шевельнулась. Света потрясла ее сильнее. Что-то пробормотав, Аленка повернулась на другой бок и натянула на голову одеяло.
- Мам, к тебе пришли, - жалобно позвала ее Света.
- Уйди, не мешай спать, - пьяно огрызнулась Аленка и, махнув рукой, оттолкнула дочь.
Владимир поднялся и хотел сам разбудить ее, но Аленка уже снова уснула.
- Ладно, Светочка, не буди маму. Пусть она выспится, а как встанет, скажи ей, что я завтра вечером приду. Посмотри за ней, чтобы снова не напилась.
- А она меня не слушает, - Света пожала плечами. – Я, конечно, скажу ей. Дядя Вова, а вы маму не заберете? – неожиданно спросила Света, с испугом взглянув на Владимира.
- Нет. А почему ты так подумала?
- Да вон все говорят, что ее надо на лечение отправить, а меня в детдом, - Света умоляюще посмотрела на Владимира. – Не забирайте маму, я не хочу в детдом.
- Да что ты, Светочка. Я же сказал, что никто никуда твою маму не заберет.
- Правда?! – девочка тут же повеселела. – Вы не думайте ничего, она хорошая. Вот только пьет много, а так хорошая.
- Я знаю, что она у тебя самая лучшая, - Владимир вздохнул, - Я это знаю, - он погладил девочку по голове. – Не бойся, все будет хорошо. Вот увидишь. Ну, пока, до завтра.
- До завтра, - как эхо повторила девочка.

Нестерпимое чувство сострадания к этой маленькой девчушке охватило Владимира. Он понял, сколько недетского горя пришлось пережить Светлане из-за матери, опустившейся до такого скотского состояния, но в то же время он видел, что она жалеет свою мать и любит ее…
Когда Владимир выходил из общежития, вахтерша с нескрываемым любопытством поинтересовалась:
- Ну, как? Поговорили?
- Нет, - Владимир качнул головой и, не дожидаясь лишних расспросов, попрощался и ушел.
Выйдя на улицу, он вздохнул полной грудью свежего воздуха и ему стало на сердце так тоскливо, что самому захотелось напиться и все забыть. Он тихо брел к себе домой, а перед глазами стояла эта комната с прокисшими запахами, испуганная неопрятная девочка и пьяная Аленка. Аленка Казакова – первая красавица в их классе, которую он так безумно любил. Да и она в то время тоже любила его,  пока не свихнулась с тем «крутым» парнем из офиса, где ее мать работала. Но ведь потом-то они снова стали переписываться и, казалось, что все  у них наладилось.  Что же произошло, пока он служил в армии?..

Домой Владимир вернулся в мрачном настроении. Полина Андреевна сразу же заметила это и за ужином пыталась разговорить сына, но безуспешно. Молча поев, Владимир ушел к себе в комнату и уселся за компьютер, уйдя в виртуальный мир и стараясь не думать о сегодняшнем дне, но это ему плохо давалось. Перед глазами стояла эта обшарпанная комната и что-то укрытое грубым одеялом. Лица ее он так и не увидал. А может надо было все-таки разбудить ее? А что бы это дало? Владимир до женитьбы видел много пьяных женщин. Они всегда вызывали у него омерзительные чувства, и он боялся, что такое же ощущение у него возникло бы при виде пьяной Аленки. Нет! Твердо решил Владимир. Завтра он придет к ней снова и поговорит, если она будет трезвой. А если опять пьяная? Ничего, решил Владимир, он будет ходить до тех пор, пока не застанет ее трезвой. Ну не может же женщина пить каждый день.


5
На следующий день Владимир после работы, не спеша, чтобы прийти попозже, пошел в общежитие. Подойдя к двери Аленкиной комнаты, он сразу же уловил гул пьяных голосов. Немного пораздумав, он все-таки постучал в дверь. Никто не открывал. Тогда он постучал громче и настойчивей. Дверь приоткрылась и выглянул какой-то мужчина, весь всклоченный с пьяными глазами.
- Ну, чего колотишь? Кого надо?! – он с каким-то нахальным любопытством оглядывал Владимира, его презентабельный вид.
- Аленку позовите, пожалуйста, - спокойно попросил Владимир, еле сдерживая себя, чтобы не оттолкнуть этого человека и войти в комнату.
- А зачем она тебе? Может она занята сейчас, - все так же развязно спросил мужчина.
- Ну, кто там еще? – из двери выглянула какая-то женщина неопределенного возраста, тоже в поддатом состоянии. – Ух, какой молодой человек к нам пожаловал, а ты дурак не пускаешь, - она оттолкнула мужчину, пропуская Владимира в комнату.
За столом, заставленным бутылками и какой-то закуской, в клубах табачного дыма, напротив него сидела какая-то женщина и мужчина, обнимающий ее. Оба изрядно выпившие, они пытались петь какую-то песню. Приглядевшись, он с трудом признал Аленку. Сильно похудевшая, с небрежной прической, потемневшим лицом и  мешками под глазами  она была неузнаваема.  Встреть он ее на улице и не узнал бы, наверное,  и только эти ее огромные глаза напоминали прежнюю Аленку, которую он так сильно любил когда-то.
Увидав Владимира, Аленка попыталась встать из-за стола, но хмель тут же валил ее с ног и она, пьяно смеясь, пыталась разглядеть кто же это пришел. Соскочив с кровати, к ней подошла Света.
- Мам, это дядя Вова, который вчера приходил. Да я же тебе говорила, что он вечером зайдет.
Аленка, опершись о стол руками, привстала и, не узнавая, смотрела на Владимира. Он шагнул к ней.
- Аленка, ты что не узнаешь меня?
Она пристально посмотрела на него.
- Вова! – дернулась она к нему и искренняя радость мелькнула в ее глазах, но потом какая-то тень пробежала по лицу и она неожиданно вся поникла и опустила голову.
Владимир подошел к ней, взял ее за руку.
- Аленка.
Она подняла голову. Глаза были полны слез.
- Зачем ты пришел. Захотел увидеть меня такой. Ну что ж смотри. Да, я уже не та Аленка.
- Пойдем отсюда, - Владимир потянул ее за руку.
Криво улыбнувшись, Аленка выдернула свою руку и махнула ею.
- Не надо, Вова. Ты иди отсюда. Видишь у меня гости.
Мужчина, сидевший рядом с Викой, встал, покачиваясь, и положил ему руку на плечо.
- Слышь, парень, шел бы ты отсюда. Видишь девушка не хочет тебя видеть.
Владимир, как можно спокойней взял мужчину за руку и молча снял ее со своего плеча. Тот попытался сопротивляться, но разница в силе была очевидна, и он молча опустился на стул. Подошли мужчина и женщина, что стояли у двери.
- А что это ты тут раскомандовался? Слышь, Аленка, кто это такой? Что это он здесь командует?
Мужчина подошел вплотную к Владимиру. Чувствовалось, что его так и порывает кинуться в драку. Владимир, не обращая на него внимания, снова обратился к Аленке:
- Мне надо поговорить с тобой.
- О чем, Вова? Все в прошлом. Нам не о чем говорить. Ты же видишь какая я стала. Уходи и больше не приходи сюда. Поздно нам о чем-то разговаривать.
- Поздно говоришь? – Владимир разозлился. – А для нее тоже поздно? – он указал на Свету, напряженно стоящую здесь же и с надеждой, смотрящей на него. – Ты о дочери подумала? Девчонке стыдно в школу ходить, потому что не в чем. Мамочка пропила все. Тебе не совестно перед дочерью?
- А что это ты о ней печешься, Вовочка? Она не твоя дочь, значит и не твоя забота. Катись-ка ты отсюда. Учить меня пришел, - Аленка повернулась к собутыльникам. – А ну, наливай! Выпьем да споем! – Опять повернулась к Владимиру. – Если хочешь, то давай с нами садись, а нет – так катись отседова, не порть нам компанию.
Но Владимир не уходил, не в его правилах было отступать. Придвинув табурет, он уселся за стол.
- Ну, вот это другое дело, - обрадовались мужики.
Быстро разлили водку по стаканам. Владимир взял стакан, понюхал и брезгливо поморщился. Водка, конечно, «паленая», гольный ацетон. И как они ее пьют? Все разобрали стаканы, выпили и быстро начали закусывать. Владимир наблюдал за Аленкой, как она ухарски опрокинула водку в рот, занюхала корочкой хлеба и закусила квашеной капустой. Сам он пить не стал и поставил стакан, но никто этого не заметил. Мужчина, сидевший рядом с Аленкой пытался ее обнять, но она, перехватив взгляд Владимира, отодвинулась от того. Он не обидевшись, чем-то закусил и попытался затянуть какую-то песню.
Света в это время ушла к себе на кровать и, забравшись с ногами на постель, наблюдала за всем происходящим в комнате. Владимиру стало жалко ее. Он представил, как эта несчастная девчушка каждый день видит эти попойки и  пьяную мать. За что же она так страдает?
Когда кинулись разливать еще по одной, то оказалось, что кончилась водка. Тут же обнаружилось, что Владимир даже не притронулся к своему стакану. Он ожидал, что сейчас все возмутятся, начнут упрекать его, что он брезгует ими или не уважает, как обычно бывает в пьяных компаниях. Но получилось наоборот. Кто-то спросил его будет ли он пить, на что Владимир отрицательно покачал головой. Мужики обрадовались и быстро разлили оставшуюся водку по стаканам. Как только все выпили, Владимир встал со своего места.
- Ну, все, господа хорошие, посидели, попили, пора и честь знать.
- А что это ты тут командуешь? Вон хозяйка есть, она и скажет когда уходить, - возмутился один из мужиков.
Владимир молча подошел к двери и открыл ее.
- Все. Водка кончилась. Пора по домам.
Но мужики недовольные таким поворотом, кинулись к нему с криками возмущения. Кто-то схватил Владимира за пиджак, кто-то за руки. «Да, драки не избежать» - подумал он. Владимир их не боялся, потому что справиться с двумя пьяными мужиками для него не представляло труда, но так не хотелось заканчивать первую встречу дракой.
Света, сидевшая на кровати и с испугом смотревшая на все это, вдруг соскочила на пол и подбежала к ним.
- Уходите все! – внезапно во весь голос отчаянно закричала она. - Уходите сейчас же! – она стала выталкивать мужиков из комнаты.
- Ну ладно, ладно, нечего шум устраивать, - забеспокоилась женщина. – Пошли, а то вахтер прибежит, еще и милицию вызовут. Пошли, пошли, - она стала выталкивать мужчин из комнаты.
Когда все вышли, Владимир даже растерялся от такого поворота дела.
- Ну, ты, Светочка, молодец. Быстро ты их спровадила, - восхитился он. Потом посмотрел на Аленку, сидевшую все там же за столом. – Ну, а ты что смотришь? Ты что хочешь, чтобы и твоя дочь такой стала?
- А у нее судьба такая, - пьяно засмеялась Аленка и оглядела пустую комнату. – Ну вот, разогнали хороших людей, а так хорошо сидели. И зачем ты пришел? У меня такой кавалер был хороший, а ты его прогнал. Может быть ты мне его на сегодня заменишь? – она опять залилась пьяненьким смехом. – А что или уже побрезгуешь? Ну, конечно, ты вон какой упакованный. Богатенький стал, наверное. Куда нам до вас таких крутых. А наша судьба такая! Правда, Светочка? – повернулась она к дочери.
Владимир молча выслушал весь этот пьяный бред и тоже взглянул на Свету. Та стояла вся сжавшись и смотрела на него каким-то странным взглядом. В нем была мольба о помощи, надежда на него здорового крепкого мужчину с трезвым умом. Ему стало жаль девочку, страдающую из-за матери-алкоголички, жаль Аленку, которая своей пьяной бравадой хотела прикрыть свою беспомощность.
А Аленка меж тем продолжала пьяно куражиться перед ним.
- Ну, так что, Вова, раз кавалера прогнал, то может быть останешься сегодня у меня? Ты ведь когда-то был так влюблен в меня. Помнишь, как мы с тобой проводили время, пока мать на дежурстве была. Может вспомним молодость? Я не жадная, сейчас всем можно, а ты у нас почетный гость. А ну, марш спать сейчас же! – крикнула  она на дочь.
Света испуганно сжавшись, быстро прыгнула к себе на кровать и, не раздеваясь забралась под одеяло и укрылась с головой.
- Вот видишь какая она у меня послушная, - гордо заявила Аленка. – Я воспитываю ее. Слово матери для нее закон.
- Боится она тебя, - раздраженно возразил Владимир. – Ну ладно, кончай этот пьяный базар. Дочери постыдилась бы. Я вижу сегодня бесполезно с тобой разговаривать. Давай иди проспись, а я завтра приду и поговорим.
- Так ты что же это отбил у меня мужика, а сам уходишь?
- Терпеть не могу пьяных женщин. Понятно? – со злостью в голосе ответил ей Владимир и собрался уходить.
- Ну и уходи! Конечно, ты такой чистенький и все у тебя хорошо, и везде у тебя прекрасно! – закричала Аленка и вдруг расплакалась. – Ты думаешь я от хорошей жизни пью? Надоело все! Устала я, жить не хочу! – она упала на кровать и забилась в истерике.
Света соскочила со своей кровати и подбежала к матери. Обняла ее и стала тоже причитать вместе с ней.
- Мамочка, не надо! Мамочка, ну успокойся, не плачь, - потом повернулась к Владимиру и неожиданно зло заявила ему. – Уходите от нас. Вы же видите ей плохо. Уходите!
- Хорошо, Светочка. Я сейчас уйду. Постарайся успокоить мать. Прости, что так получилось. Я ведь хотел как лучше.
- Не надо нам лучше! Да оставьте же нас!
Владимир растерянно смотрел на рыдающих дочь и мать и два чувства терзали его душу. Уйти и оставить двух плачущих женщин ему не позволяла совесть, но в то же время он понимал, что сейчас он здесь лишний. Не прощаясь, он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.


6
Весь вечер Полина Андреевна ходила по квартире сама не своя. Что-то тревожило душу, давило на сердце какая-то тревога. Когда раздался звонок в дверь она сразу же, не спросив кто это, кинулась открывать.
- Мам, ты чего это такая смелая? – удивленно спросил Владимир. – Хоть бы поинтересовалась кто пришел. Да и в глазок посмотреть можно было бы.
- Ой, забыла я, сынок. Ну, слава богу, что ты пришел, а то я уже разволновалась. Что-то долго тебя нет и нет. Ты где был? Гулял?
Владимир ничего не ответив, прошел в комнату. Мать за ним.
- Володя, что-то случилось? – участливо поинтересовалась Полина Андреевна, заглядывая сыну в глаза.
- Случилось? – Владимир посмотрел на мать и тихо произнес. – Да, мам, случилось, но не сейчас, а много лет назад. Я сегодня был у Аленки, - сказав это, он замолчал и уселся в кресло, ожидая реакции матери на эти слова.
Полина Андреевна, услышав это, без сил опустилась на стул.
- Володя, я же тебя просила не ходить к ней. Ничего там хорошего нет. Одна мерзость.
- Да, мать, то что я увидел это ужасно. Я даже не представлял себе, что можно так опуститься.
- Ну вот, я же говорила тебе, - обрадовалась Полина Андреевна. – Нечего тебе там больше делать. Вот и хорошо, что ты увидел все это своими глазами.
- Что ж в этом хорошего, мам? Надо же что-то делать. Пропадет она да и девчонку жаль. Хорошая дочка у нее.
- А что тебе-то жалеть ее. Не твоя же. Без тебя нагуляла, пусть сама и воспитывает, как может. Хотя, что она может, если дочь полностью заброшена. В школу и то не ходит.
- Я знаю это. Аленка пропила все что у девочки было одеться хорошего.
- Да откуда у нее хорошее-то? – возразила Полина Андреевна.
- Бабушка покупала внучке, а мать все пропила, вот дочь и не ходит в школу.
- А ты откуда знаешь все это? – удивилась Полина Андреевна.
- Я был у Аленкиной матери и поговорил с ней. Нет, мам, ты как хочешь, а я должен что-то делать.
- Володенька, сынок, остановись! Ты никому ничего не должен! – в отчаянии заголосила Полина Андреевна. – Она сама тебя предала. Она поступила подло и низко, а ты говоришь, что должен что-то делать. Не надо, сынок, - попросила мать и тут же жестко добавила. – Я не позволю этого.
- Ну, мать, это ты слишком, - Владимир встал, подошел к окну, долго смотрел в ночную тьму, потом, повернувшись, так же твердо ответил матери. - Хватит, мать об этом говорить. Я сам решу как мне поступить.
Обидевшись, Полина Андреевна ушла к себе в комнату и легла спать, но еще долго ворочалась и не могла уснуть. Беспокойство за сына прогнало сон. Она лежала и тревожные мысли долго еще не давали ей спать.
Владимир тоже не смог сразу уснуть в эту ночь. Перед глазами стояла убогая комната с прокисшими запахами, пьяная компания, Аленка с помутневшими от водки глазами и испуганная Светочка. «Как им помочь? Как спасти от такой жизни?» - эти мысли сверлили мозг до боли, не давая ни успокоиться, ни уснуть. Он понимал, что пока Аленка выпившая, разговаривать с ней о чем-то бесполезно. Но как застать ее трезвой? Единственный выход это послезавтра в субботу, когда у него выходной, прийти с утра. Наверняка она не успеет с утра напиться. Надо куда-то увезти ее из общежития на целый день, хотя бы в лес, на природу и там попробовать поговорить.


7
На следующий день после работы Владимир к Аленке не пошел, а, пройдя по магазинам, купил кое-что из продуктов на завтра, не забыв купить две банки безалкогольного пива, помня, что с похмелья человека надо  сперва «вылечить», а потом о чем-то с ним говорить.
В субботу утром Владимир пошел в гараж, взял машину, сложил туда продукты и через несколько минут подъехал к общежитию. Вахтерша очень удивилась, что к Казаковой с утра пришли.
- Да спит она, наверное, еще. Вчера весь вечер гудели допоздна. Уже хотела милицию вызвать, так разошлись. А вы стучите сильнее, может и проснутся. Дочка-то не пьяная, услышит, - посоветовала она.
Поднявшись наверх, Владимир постучал в дверь тридцать пятой комнаты. Никто не отвечал. Постучал сильнее. Также без ответа. Стал стучать сильнее. Выглянули из соседних комнат.
- Ну, чего стучать-то с утра, спит она еще, - заворчал кто-то.
Владимир растерялся, не зная, что делать дальше, а в это время за дверью послышался какой-то звук. Кто-то подошел к двери. Владимир постучал осторожно, чтобы не волновать соседей.
- Кто там? – раздался тонкий голосок Аленкиной дочки.
- Светочка, это я, дядя Вова. Открой, пожалуйста.
- А мама еще спит.
- Вот и хорошо. А мы ее разбудим.
Ключ повернулся со скрипом и дверь открылась. В нос сразу ударил все тот же спертый воздух с кислым запахом. Светочка стояла на пороге и вопросительно смотрела на Владимира.
- Здравствуй, Света. Войти можно?
Она пожала плечами и молча посторонилась. Владимир вошел в комнату. Света, закрыв дверь, осталась стоять у порога. Владимир огляделся. В полумраке комнаты он увидел стол, заваленный бутылками и объедками после вчерашней попойки. Везде валялись раздавленные окурки. По всей комнате будто ураган прошел, все было перевернуто, опрокинуто, на полу валялась какая-то одежда и осколки битой посуды. Аленка лежала на кровати, укрытая все тем же старым одеялом и даже не проснулась, когда он вошел. «Видно крепко вчера погуляли», - подумал Владимир и взглянул на Свету.
- Что здесь вчера было?
- Пили как всегда, - Света пожала плечами, что здесь неясного.
- А что бардак такой? Подрались что ли?
- А это, - Света рассмеялась. – Да это вчера два мамкиных хахаля все делили ее.
- Как делили? – не понял Владимир.
- Ну, спорили кто останется на ночь с ней, а потом подрались, так мамка их обоих и выгнала. Да еще эта вахтерша прибежала, кричит: «Милицию вызову!» вот они и сбежали.
Владимира уже давно мучил один вопрос и он не знал как задать его Светлане, а тут решился.
- Светочка, а у мамы часто кто-нибудь ночует?
- Да, почти всегда, она у меня добрая. Жалеет этих пьяных мужиков.
- А ты?
- А я их видеть не могу, - зло проговорила Света.
- И ты тоже здесь спишь? В этой же комнате? – недоуменно спросил Владимир.
- А куда же мне деваться. Раньше я к  бабушке сбегала, так меня мамка била за это, а сейчас я к стенке отворачиваюсь и укрываюсь с головой одеялом, чтобы ничего не слышать.
Владимир, слушая эту двенадцатилетнюю девочку, с ужасом представил ее мать с пьяными любовниками, меняющимися каждую ночь, и дочь, завернувшуюся в одеяло, но все равно слышащую все, что творится на соседней койке. Он в ее годы еще ничего не понимал в этом, а ей приходится почти каждую ночь все это видеть и слышать. Для него это было дико и непонятно. Как мать могла допустить такое? Неужели ей все равно, что станет с ее дочерью, кем она вырастет? Глядя на эту девочку, на ее мать, которую он все еще любил, его душу все больше одолевало решение спасти этих двух несчастных людей. Во что бы то ни стало спасти их от такой жизни. Вернуть Аленке ее былую красоту и привлекательность, вернуть ее к нормальной жизни. Как это сделать он не знал, но уже поставил перед собой цель, а отступать Владимир не привык и добивался всего что задумал.
- Ладно, Светочка, попробуй сама разбудить маму, - попросил он девочку. – Если не получится, тогда будем вместе что-то делать.
- А зачем ее будить? Пусть она поспит, а я пока приберусь в комнате.
- Ну, хорошо. Давай вместе приберемся. Собирай вещи да подмети пол. А я попробую открыть ваше окно, наверное с зимы не открывали.
Пока Света прибирала на столе, потом на полу собирала разбросанные вещи, Владимир попытался открыть окно. С трудом оторвав закрашенную когда-то раму, он распахнул ее. В комнату ворвался свежий воздух весеннего утра и он, стоя у раскрытого окна, вдохнул его полной грудью и подумал, что надо срочно вывезти их на природу. Пусть подышат чистым воздухом.
Света в это время, найдя в углу веник и совок, подмела пол, подняла и поставила к столу разбросанные стул и табуретки. Владимир уселся на одну из них  напротив кровати на которой спала Аленка.
- Ну, что Светочка, давай буди маму. Пора ехать.
- Куда? – не поняла девочка.
- Куда? – Владимир хитро посмотрел на нее. – А ты куда бы хотела?
- Я не знаю, - растерялась Света.
- Тогда буди маму и едем за город, на природу.
- А на чем мы поедем?
- На машине, вон под окном стоит, ждет нас.
Света недоверчиво посмотрела на него, потом подошла к раскрытому окну и выглянула. Повернулась к Владимиру.
- Дядя Вова, вы не шутите? Это правда ваша машина?
- Ну, конечно. Давай буди маму.
Девочка подошла к кровати и стала осторожно трясти мать за плечо. Та, что-то замычав, стала натягивать на голову одеяло, но Света не давала ей этого делать.
- Мам, ну проснись, - просила она. – Дядя Вова пришел и ждет нас.
- Какой еще дядя Вова? – не открывая глаз, спросила Аленка.
- Ну, который позавчера приходил. Мам, ну вставай же. Дядя Вова сказал, что мы сейчас поедем на машине за город.
Аленка приоткрыла глаза и посмотрела на Владимира, сидящего напротив нее.
- А ты откуда взялся? Зачем пришел? – она тупо смотрела на него, потом поежилась от прохлады, тянувшейся из раскрытого окна. – Бр-р, что-то дует так сильно. Светка, ты что окно открыла? – строго спросила она дочку.
- Мам, это дядя Вова открыл, я бы не смогла. Мы с ним порядок в комнате навели.
Владимир встал.
- Ладно. Я сейчас окно прикрою, а то простынешь, и выйду на минуту, а ты пока вставай и одевайся, - он закрыл окно и вышел из комнаты.
Походив немного по длинному узкому коридору, он снова постучал в дверь. Света сразу же открыла ему.
- Проходите, мама уже оделась.
Аленка сидела на кровати уже одетая и пыталась гребнем расчесать спутанные во сне волосы. Когда он вошел, она снова удивленно посмотрела на него.
- Ты зачем ходишь к нам? – печально спросила она. – Годы-то ушли и ничего вернуть уже нельзя. Видишь, какая я стала? Или нравлюсь тебе такой?
- Нет, - Владимир покачал головой. – Нравишься, но не такая, а как была раньше, веселая и красивая.
- Что поделаешь, Вова. Судьба видно у меня такая.
- Какая к черту судьба! – обозлился Владимир. – Сама себе устроила такую жизнь! Сначала с тем крутым загуляла, потом со службы не дождалась  меня. Зачем ты связалась с тем мужиком?
- Прости, Вова, виновата я, но что сейчас-то об этом вспоминать. Прошлого не вернешь. Теперь-то кому я нужна такая?
- Кому нужна, говоришь? Мне нужна, дочке своей нужна, но не такая, а как раньше ты была! А такая ты нужна только бичам подзаборным. Пить надо бросить и все будет хорошо.
- Что будет хорошо? Принца мне уже не сыскать, годы не те, а так некуда мне деваться из этой жизни, только в петлю осталось да вот дочка пока сдерживает, но чувствую, что уже скоро мой час придет. Надоело все, жить надоело. Тебе не понять этого…
- Ну, конечно, - перебил ее Владимир. – Ты у нас прошла все, и огонь, и воду, и медные трубы, все видела, все знаешь. Только ты одного не знаешь, что я до сих пор только тебя одну люблю. Потому и сижу здесь и слушаю твой похмельный бред. Ну, ладно, - он встал. – Давай собирайся да поедем куда-нибудь. Здесь и без петли задохнуться можно от такой жизни. Поехали на природу.
Света,  все это время молча и удивленно слушавшая их разговор, тоже потянула мать за руку.
- Мам, ну поехали, дядя Вова уже давно ждет тебя, а ты все спишь и спишь.
- Правда, поехали, - поддержал ее Владимир. – Только оденьтесь потеплей, да на ноги что-нибудь непромокаемое. Сыровато еще в лесу.
- Может  хоть чаю попьем? – попыталась остановить их Аленка. – Тошнит меня что-то.
- Ничего, в машине поправишь свое здоровье, а завтракать будем на свежем воздухе. У меня с собой все есть. Собирайтесь…
Вахтерша удивленным взглядом проводила их, когда они проходили мимо нее.
Когда Владимир  открыл машину и пригласил их садиться, Аленка недоверчиво посмотрела ни него, а потом попросилась сесть на заднее сиденье.
- Садись, где хочешь, - пожал плечами Владимир.
- Дядь Вов, а можно мне на переднее сиденье? Я никогда в такой машине не ездила.
- А тебе двенадцать лет уже исполнилось?
Света кивнула.
- Ну, тогда можно. Садись, - великодушно разрешил он и, усевшись сам, включил зажигание.
Мотор заурчал и Владимир, подождав немного, тронулся с места. Выехав со двора, он сразу повернул на улицу ведущую к загородной трассе и вскоре они уже ехали по утреннему городу. Несмотря на субботний день, машин было много, все спешили на свои дачные участки.
Миновав пост ГАИ выехали за город и машина понеслась как на крыльях. Владимир включил радиоприемник и веселая мелодия еще больше усилила и без того его хорошее настроение. Света с любопытством смотрела по сторонам. Владимир посмотрел в зеркало заднего обзора на Аленку и понял, что ей плохо. Притормозив, он съехал на обочину и остановился. Повернулся к ней.
- Тебе плохо? – участливо спросил он.
- Мутит что-то да голова раскалывается.
- Ну, это мы сейчас вылечим, - Владимир вышел из машины и достал из багажника две баночки пива, припасенного заранее. – На, подлечись.
Аленка удивленно посмотрела на него, но, недолго раздумывая, схватила банку и, дернув за кольцо, сорвала крышку и стала жадно и лихорадочно пить из отверстия. Залпом выпив одну банку, она отдышалась.
- Спасибо, Вова. А покрепче у тебя ничего нет?
- Нет, - жестко, как отрезал, ответил Владимир. – Вот этого нет и не будет. Да и пива больше нет. Так что вторую банку хочешь сейчас пей, хочешь потом – дело твое, но больше нет.
- Хорошо, хорошо, Вова, - неожиданно покорно и как-то суетливо ответила Аленка. – Я больше не буду.
- Значит поехали дальше, а то я тоже не поел дома. Пора и позавтракать где-нибудь.
Проехав какое-то село, Владимир вскоре свернул с трассы на проселочную дорогу. Немного удалившись от шоссе, он остановился.
- Вот здесь мы и расположимся, - он указал на две большие березы росшие недалеко от того места, где они остановились.
Выйдя из машины, он достал из багажника две сумки и они направились к березам. Аленка молча и покорно следовала за ним. Расстелив на земле большое покрывало, которое он достал из одной сумки, Владимир из другой стал выкладывать различные пакеты, баночки. Вытянув из сумки большой термос, он подал его Аленке.
- Держи, здесь горячий кофе. Наливай, а я пока разложу остальное.
Пока Аленка разливала кофе по пластмассовым стаканчикам, Владимир достал хлеб, пачку печенья, баночку с маслом, палочку сервелата, сыр и пакет со свежими огурцами. Быстро все это нарезал и развел руками.
- Ну вот, завтрак готов, прошу к столу, - но тут же вскочил. – Ой, я совсем забыл! - Побежал к машине и принес большую коробку конфет, лежащую на полочке за задним сиденьем. – Вот теперь, кажется, все.
Аленка все это время удивленно смотрела на него, наблюдая, как быстро и ловко он все это приготовил. Он уже не казался ей чужим, а больше напоминал прежнего Вовку Фокина, которого она когда-то любила и так подло предала, потом всю жизнь жалея об этом.
Видя, что его гости стесняются, Владимир сам сделал каждому по бутерброду с колбасой и сыром, подал Аленке и Лене.
- Девчонки, не смущайтесь, давайте есть, а то в животе уже кошки скребут.
Пока ели, Владимир по очереди подвигал им то одно, то другое, видя, что они все равно стесняются его. Прихлебывая горячий кофе, Аленка заметила:
- Вкусно! Я ни разу такого не пила.
- Сам варил, - широко улыбнулся Владимир. – Кофе варить я умею, а вот все остальное не-а, - он покрутил головой и засмеялся. – Мама меня сейчас откармливает, она у меня вкусно готовит.
- Вов, а ты что не женат? – осторожно спросила Аленка.
- Нет. Был когда-то, но это все в прошлом.
- А где твоя жена… бывшая?
- Да во Владике осталась, а я сейчас с мамой живу. Вот уже полгода, как здесь.
- Уже полгода? – удивленно переспросила Аленка, не понимая почему же он раньше не пришел к ней.
- Да, уже полгода. Да я раньше думал, что у тебя семья, муж, дети, - как бы угадал ее мысли Владимир. – Потому и не приходил, а тут Костю Дубовского встретил, он с Катькой и рассказали мне про тебя, - Владимир тяжело вздохнул. – Да если бы я знал, что ты одна, я бы давно все бросил и примчался бы сюда.
- А дети у тебя там остались?
- Нет, слава богу. Все! Никого у меня нет кроме тебя.
- Не надо, Вова об этом. Я уже не та десятиклассница, которую ты помнишь.
- Ну и что? Мне тоже уже  не семнадцать. Скоро тридцать стукнет.
- Да я не об этом, - Аленка замолчала, не зная, почему он не понимает, что теперь между ними огромная разница, и не пара она ему теперь. Он ведь и представить себе не может, как она прожила эти годы.
Владимир, поднявшись, потянулся, весело посмотрел на Аленку и Свету.
- Все! Хватит! Выбрасываем из головы все плохие мысли. Мы приехали отдыхать. Пойдем погуляем по лесу. Смотри, как здесь хорошо.
- Я не пойду с вами. Можно я здесь посижу? – попросила Света.
- Ну, посиди, - Владимир понял, что она, наслушавшись их разговоров, просто не хочет мешать им. – А мы здесь походим немного, а потом в бадминтон поиграем, у меня в машине есть.
Отойдя немного от машины, они углубились в густой лес, обступивший их со всех сторон. Было тихо и спокойно, но если прислушаться, то можно было услышать весеннюю суету каких-то зверьков, птиц. Сквозь листву пробивались лучи уже яркого, почти по-летнему, солнца.
Аленка остановилась, прислушалась.
- Как здесь тихо, - чуть слышно произнесла она.  – Я уже, наверное, целую вечность не была в лесу, а здесь столько запахов, - она вдыхала весенний лесной воздух и, наслаждаясь этим, прикрыла глаза.
Владимиру стало невыносимо жаль ее. Он подошел сзади и, обняв за плечи, прошептал:
- Все будет хорошо, вот увидишь. Надо только бросить пить.
- Ты, наверное, думаешь я от хорошей жизни пью, - она повернулась к нему и с укором посмотрела ему в глаза. – Надоела вся эта беспросветная жизнь, вот и пью. Так меньше думаешь. Выпила, песни попела и хорошо. Не все так просто, Вова, как тебе кажется.
- Ты где-нибудь работаешь? На что живешь?
- Да работаю, если это можно назвать работой.
- Где? Кем?
- А тебе это надо?
- Надо, Аленка, мне все про тебя знать надо.
- Ну, если тебе надо так знай – работаю я на рынке, туалеты чищу. Хорошая работа? Нравится? – зло спросила она.
- Да, работа грязная, а хоть что платят?
- Тысяча в месяц выходит да пособие на Светку. Вот на это и живем, а надо и за общежитие заплатить, а то на улицу выбросят, остальное на еду уходит.
- Да на водку еще остается, - не удержался Владимир.
- На свои пью, - коротко, как отрезала, ответила Аленка и замолчала.
Владимир понял, что зря так сказал, но… слово не воробей, вылетит не поймаешь.
- Ладно, Аленушка, не обижайся на меня, - он назвал ее именем, как когда-то звал, много лет назад.
Она удивленно посмотрела на него, какая-то грустная тень мелькнула в ее глазах. Аленка тяжело вздохнула.
- Не надо, Вов, не вороши старого, и без того тошно.
Они молча бродили по лесу. Владимир держал Аленку за руку, ощущая тепло ее ладони. Ему было приятно это ощущение и он размечтался, что все у них наладится, все будет хорошо.
- Слушай,  Аленка, а ты могла бы вот так взять с сегодняшнего дня и не пить больше?
- Не знаю, - она пожала плечами. – Наверное смогла бы. Вообще-то не пробовала. А что это изменит?
- Что изменит, спрашиваешь?  - Владимир на минуту задумался. – Ну, во-первых мы найдем тебе хорошую работу…
- Подожди, - она перебила его. – Я же ничего не умею делать. У меня нет никакой профессии.
- Ерунда. Пойдешь на какие-нибудь курсы и приобретешь профессию. Тебе же еще и тридцати-то нет. Еще все впереди.
- Ну, это отпадает, потому что за курсы надо платить большие бабки, а у меня, ты уже знаешь, каков бюджет.
- Почему отпадает, - возразил Владимир. – Я… ну… в общем договорюсь.
- Что, возьмешь меня в содержанки? – Аленка горько усмехнулась. – Не выйдет, я не согласна. Хоть я и пьяница и сплю с кем попало, но на это не пойду. У меня еще есть человеческая гордость.
- Подожди, Аленка, не горячись. Я такого не говорил насчет содержанки. А ты не исключаешь такой вариант, как выйти за меня замуж?
- Что-о! – Аленка, широко раскрыв глаза, посмотрела на него. – Ты что издеваешься надо мной или забыл кто я такая?
- Ничего я не забыл, - Владимир даже поморщился от досады, что  они просто не понимают друг друга. – Я же люблю тебя. Ты это понимаешь? И мне все равно кем ты была и с кем до меня. Или что у меня не было женщин? Были всякие, но не надо об этом вспоминать. Бросишь пить, станешь мне верной женой – я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете.
- Вовочка, ты забыл, что у меня еще есть хвост?
- Это ты про дочку что ли? Да мы с ней уже почти подружились. Ты о ней подумай, ей надо учиться. У нее еще вся жизнь впереди, ей-то не надо ее ломать. Все это мелочи. Давай прекращай эти пьяные компании и все наладится. Я обещаю тебе, что сделаю все что в моих силах, чтобы ты и Светочка были счастливы, - сказав это, Владимир замолчал и тихо брел рядом с Аленкой, не выпуская ее руки.
Она тоже, ошеломленная тем, что услышала от него, шла, не проронив ни слова, не зная что и ответить. Аленка чувствовала, что он ждет ее ответа, но как она могла пообещать ему того, что больше не будет пить. Ведь к вечеру опять соберется та же компания и сможет ли она отказаться от выпивки. Аленка в последнее время ощущала какую-то дрожь во всем теле, когда чувствовала запах спиртного. Она уже начинала понимать, что становится, а может быть уже и стала алкоголичкой, но временами ей казалось, что стоит ей захотеть и она  с завтрашнего дня пить не будет. Но приходило завтра и все начиналось сначала. Она не хотела ни разочаровывать его, ни обещать ему невыполнимое.
- Ладно, Вова, пошли к машине, а то Светка там заждалась нас.
Когда они вернулись к машине, Света, свернувшись калачиком на покрывале и подложив ладошку под щеку, спала, тихо посапывая.
- Надо унести ее в машину, - тихо проговорил Владимир. – Простынет еще, земля-то ведь толком не прогрелась.
Он хотел взять девочку на руки, но она от этого проснулась и села.
- А, вы уже пришли. А я вас ждала, ждала и заснула. Ну что, будем в бадминтон играть? – вспомнила она обещание Владимира.
- Конечно.
Он подошел к машине и достал из багажника две ракетки и волан. Одну подал девочке, другую протянул Аленке. Она покачала головой.
- Поиграйте сами, а я просто посижу.
- Ну и правильно, отдыхай.
Они отошли от машины и начали играть. Сначала Владимир бил осторожно, но потом, видя, что Света неплохо берет его подачи, стал иногда  «резать», но девочка быстро успевала отбивать его удары. Вскоре, устав, они повалились на расстеленное покрывало.
- Пить хочется,  а кофе горячий, - еле дыша проговорила Света.
- Зачем кофе? – Владимир приподнялся и дотянулся до сумки. – А у меня вот что есть! – Он торжественно извлек большую бутылку пепси-колы.
- Ура! – Света от радости вскочила на ноги и, взяв бутылку, напилась прямо из горлышка.
- Светочка, ты что же это делаешь? Ты же не одна здесь! – возмутилась Аленка.
- Ой, мам, ну так пить хотелось. А что нельзя? – она растерянно посмотрела на Владимира.
- Да пей ты как хочешь, - рассмеялся он.
- Дядь Вов, а у тебя там в сумке может еще что-нибудь есть интересное? – лукаво глядя на него, спросила Света.
- Да нет, я же не волшебник.
- А жаль, - разочарованно протянула девочка.
- Ну, а если бы я был волшебником, то ты чего бы хотела?
- О! Мне много чего надо.
- Ну, например? – раззадоривал ее Владимир.
- Ну, например, - она подняла глаза кверху и задумалась, а потом вдруг посмотрела на него и очень серьезно спросила – Можно я вам на ухо скажу?
- Ну, конечно, - он придвинулся к девочке и наклонил голову.
- Я хочу чтобы мама больше не пила, - чуть слышно прошептала она ему на ухо.
- Эй! Что вы там секретничаете? – шутя рассердилась Аленка. – Мне что уже нельзя узнать твоего желания?
- Погоди, Аленка, тебе пока этого знать не надо.
- Это почему же?
- А вот как это исполнится ты и сама узнаешь.
- Дядь Вов, а это исполнится? – девочка посмотрела на него и в ее глазах было столько надежды на него, такого большого и сильного, что Владимир не мог не обнадежить ее.
- Конечно исполнится, Светочка, и очень скоро, подожди немного.
Владимир и сам почему-то вдруг уверовал в это, хотя еще и не знал, как это сделать. Конечно, лучше всего было бы увезти Аленку отсюда на какое-то время, но как это сделать он не знал. Отпуск у него только в конце лета. Ну, ничего, решил он, время покажет. Поживем-увидим.
Пока он раздумывал, Света потянула мать за руку.
- Мам, пойдем поиграем, ну что ты все сидишь и сидишь.
- Ну, пошли, - Аленка неожиданно пружинисто поднялась, сама удивляясь своей резвости.
Пока они играли, Владимир полулежа на покрывале, наблюдал за ними. Как две девчонки мать и дочь бегали с ракетками по поляне, что-то кричали друг другу и Владимир все больше и больше узнавал в этой уставшей от жизни женщине ту прежнюю Аленку, которую он всю жизнь так безнадежно любил. Хотя нет, эта безнадежность появилась потом, а сначала у них была взаимная любовь, мечты. Потом  все это прошло, а осталась одна  безысходность да злость ко всем женщинам. Приезжая  каждый год в отпуск к матери, он старался не думать о ней, не встречаться. Дома  он долго не задерживался. Отдыхал с неделю и уезжал обратно во Владивосток. Там у него было много женщин, жаждущих заполучить его в мужья. На них он, что называется «отрывался». Гулял и спал со всеми подряд, но поступал честно. Ни одной из них никогда ничего не обещал, а все их фантазии о том, чтобы выйти замуж за него, Владимир воспринимал со смехом. Большинству его знакомых он был непонятен в своем поведении, потому что никто даже не догадывался о том, что творится у него в душе. Про свою безнадежную любовь он никому никогда не рассказывал. Даже мать, зная Аленкину судьбу, старалась не заговаривать с ним о ней. А Владимир все эти годы думал, что она счастлива в семейной жизни, потому что сначала он по другому себе  не представлял. И только попробовав сам этого «семейного счастья», он задумался и об Аленке, что может быть и у нее жизнь сложилась не так уж и удачно. Поэтому сейчас, когда он узнал о ней все, у него в душе была обида и боль за Аленку да досада за себя, что он раньше не поинтересовался ее жизнью, а все это время страдал и старался благородно не мешать ей. Какой же он все-таки болван, ругал себя Владимир, ведь он же мог сделать ее счастливой и самому не мучиться все эти годы.
Его грустные размышления прервали Аленка и Света. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся от игры они повалились рядом с ним, тяжело дыша и постанывая от усталости. Аленка лежала на спине, глядя на верхушки деревьев, и тяжело дышала полураскрытым ртом, а на ее лице блуждала счастливая улыбка. В ее глазах сейчас не было той тоски и усталости, которые так поразили его при их первой встрече. Сейчас он видел в ней ту самую Аленку с которой расстался двенадцать лет назад. Владимиру неожиданно нестерпимо захотелось наклониться к ней и поцеловать в эти пышущие жаром губы. Он уже потянулся к ней, но неожиданно взгляд Светочки остановил его. Он даже растерялся от этого взгляда, вспомнив, что эта девочка в свои двенадцать лет насмотрелась уже всякого. Ему стало стыдно перед ней и неловко за себя. Что она о нем подумает? Что он такой же как и те пьяницы, что оставались ночевать у ее матери, нисколько не стесняясь ее.
Неожиданно Света поднялась.
- Мам, я пойду погуляю здесь недалеко?
- Ну, конечно. Только далеко не отходи, - все так же мечтательно глядя в небо, ответила ей Аленка.
Когда Света ушла и скрылась за деревьями, Владимир все-таки не выдержал и, наклонившись к Аленке, осторожно поцеловал ее в эти так и притягивающие к себе губы. Она не откинулась от него, не отвернулась, а обняла и крепко прижала к себе. Ощутив на себе ее объятия, он также в ответ обнял ее и страстно прижался к ее губам. Сколько времени длился этот пьянящий поцелуй он не понял, а только  когда их губы разомкнулись у него кружилась голова и он ничего не мог говорить кроме имени той, о которой всю жизнь мечтал и уже не надеялся ни на что хорошее.
- Аленка, любовь моя, если бы ты только знала, как я всю жизнь скучал по тебе. Я так сильно люблю тебя, - шептал он ей эти слова, а самому хотелось кричать о том, что он, наконец-то, нашел свое счастье.
Рядом за деревьями послышался треск сучьев. Владимир откинулся, прислушался.
- Да это Светка бродит, - засмеялась Аленка. – Не хочет нам мешать.
- Ты что думаешь она специально ушла, - удивился Владимир.
- Ну, конечно. Она у меня все понимает.
- Да, насмотрелась она всего, - Владимир помрачнел. – Рано ей еще все это знать.
- Кто его знает, Вова, Может и наоборот хорошо, что она все знает. Легче будет потом разобраться в жизни.
Приподнявшись, Владимир присел, задумался. Неожиданно спросил:
- Слушай, Аленка, ты хоть знаешь, что твоя Света в школу не ходит?
- Да? Почему это она не ходит в школу? – удивилась Аленка.
- Ну, ты даешь, мамаша! – теперь настала очередь Владимира удивляться. – Ты что не знаешь, что твоя дочь уже недели две в школе вообще не появлялась?
- А ты откуда знаешь? Что следил за нами? – рассердилась Аленка.
- Да нет что ты. Мне мама сказала.
- А-а, я забыла совсем, что у тебя мать-то учительница.
- Так ты не знаешь причины почему твоя дочь не ходит в школу? – снова спросил ее Владимир.
- Просто прогуливает, наверное, не хочет ходить. Ну, я с ней разберусь.
- Да вот как раз наоборот. Ходить в школу она хочет, но ей просто не в чем. Ты посмотри во что она одета? Над ней же девчонки все смеются, вот она поэтому и перестала ходить на занятия, а ты «разберусь с ней».
- Слушай, а ты что это меня упрекаешь в этом? – вдруг разозлилась Аленка. – С каких это шишей я смогу одеть ее? Сейчас за их модами не угонишься.
- Да причем здесь мода. Девчонка должна быть просто прилично одета, а не в каком-то старье ходить. Ей же твоя мать покупала что-то. Где все это? Пропила?
- А-а, это она тебе сказала?
Владимир кивнул, а Аленка долго лежала молча, глядя в небесную синеву. Потом поднялась и присела на бревно. Лицо ее помрачнело.
- Знаешь, Вова, не лез бы ты в нашу жизнь, -  неожиданно заявила она. -  У тебя своя жизнь, у нас своя.
- Ну, уж нет. Я двенадцать лет не мешал тебе жить, думал ты счастлива…
- А я по своему счастлива, - перебила его Аленка. – Тебе этого не понять.
- Ну да, большое счастье добыть бутылку водки. А о дочке ты подумала? Что с ней будет? В общем так, - подытожил Владимир. – Завтра воскресенье, я свободен, поэтому с утра поедем по магазинам и купим Светочке все, что нужно к школе, чтобы с понедельника она была на занятиях.
- Вова, ты что не понял? Я же тебе уже говорила, что в содержанки мы с дочерью к тебе не пойдем. А замуж за тебя, как ты мне уже предлагал? Нет. Неужели ты не видишь разницу между нами? Зачем тебе все это? Это даже смешно – я грязная подстилка всех местных пьяниц и ты, этакий респектабельный мужчина. Да тебе же будет стыдно показаться со мной на людях. Не надо об этом, Вова.
- Но ты же меня когда-то любила – в отчаянии проговорил Владимир.
- Да, любила. Тебя одного и любила-то, а соблазнилась теми тряпками да поездками, что увлек меня сначала тот парень из фирмы, где мать работала, потом продал меня за машину…
- Как это продал? – не понял Владимир.
- А… очень просто все было. Тебе лучше об этом не знать. Я тогда покончить с собой хотела, да врачи спасли меня. А зачем? – Аленка замолчала, вспомнив ту первую поездку в Приморье с Игорем и чем все это закончилось.
- Не надо, Алёнушка, не вспоминай, - попросил ее Владимир, видя ее состояние.
- Вспоминай, не вспоминай, а это все было и ничего уже не вернешь.  Потом был этот мой незаконный муженек, хотя он мужем-то и не был никогда. Так возил меня везде и на банкеты, и на презентации разные, даже за границей, в Таиланде, на отдыхе были вместе, а как узнал, что я беременная, то и разговаривать больше не захотел. Предлагал аборт сделать, а уже поздно было. Я-то ему не говорила, думала что он любит меня, а я ему сюрприз сделаю, ребеночка рожу. Вот и сделала сюрприз. Да ладно, что вспоминать? Противно все это.
- А как же твоя мать?
- Да она же старая праведница. Как узнала, что ребенок-то будет незаконнорожденный, так и разговаривать со мной не стала. Я и ушла от нее. Жила у подруги, поступила на завод работать. Как родила дочку, дали комнату в общаге, а там и завертелось все. Ухажеров хоть отбавляй. Как же – молодая, красивая, одинокая. Каждый старался в постель со мной попасть, а для этого надо было меня крепко напоить. Я и пила от безысходности, от отчаяния. Было все равно как-то. Вот так-то, Вова, моя жизнь и прошла, а ты говоришь любовь. Какая тут к черту любовь. Сейчас единственное чего я заслужила от тебя, так это чтобы ты ноги свои об меня вытер и ушел.
- Перестань, Аленка. Глупости ты все это говоришь. Я люблю тебя и мне наплевать, что там у тебя было. Я ведь тоже, как узнал про тебя, не сидел взаперти. Как только закончил службу и загулял по-черному. Много баб было разных, а любил все равно только тебя. Вот со зла и гулял с ними, да и женился по дурости. Хорошо хоть детей не завели. Ладно, не хочу об этом больше вспоминать. Все это «дела давно минувших дней». Надо жить тем, что сегодня есть. Я опять нашел тебя и, поверь мне, никому больше не отдам. Не хочешь за меня замуж? Ладно. Я долго ждал, еще подожду, но не отступлюсь, так и знай это. А дочь свою не губи. Девчонка не должна больше этого видеть, всех этих пьянок-гулянок, и должна ходить в школу. Если не можешь с пьянками сама разобраться, я наведу у вас порядок.
- Как это ты сделаешь, интересно знать? Там же почти все пьют.
- Ну, знаешь на это есть милиция да и общежитие же ведомственное, можно через заводоуправление навести порядок.
- Да ты что! Меня же выгонят первую из общаги. Я ведь на заводе давно не работаю. Я прошу тебя не делать этого, - испугалась Аленка.
- Да, ты права. Шум поднимать не стоит, - Владимир взял ее за руку и пристально посмотрел в глаза. – Постарайся сама избавиться от этих пьяных компаний, ты же сможешь, а я что-нибудь придумаю за это время. Хорошо?
- Ладно, Вова. Я попробую, - она выдернула руку и села рядом. – Вон Светка идет, хватит этих разговоров.
- Да, но мы так и не решили вопрос с твоей дочкой. Значит завтра с утра я заезжаю за вами и мы едем по магазинам.
- Не надо, Вова, я же тебе все сказала, что я не могу быть у тебя на содержании.
- А я тебе еще раз говорю, что девочка должна ходить в школу. Учебный год заканчивается, а она школу бросила. Все решено! Пусть это будет от меня подарок, не тебе, а ей. Понятно?
Аленка хотела снова возразить, но тут подошла Света.
- Хватит сидеть. Здесь так хорошо в лесу. Пошли погуляем, - она потянула мать за руку. – Мам,  дядь Вов, ну пошли. Там так интересно, а одной это скучно.
- Да, Светочка, ты права, одному даже в самом веселом месте скучно, - он поднялся, взял ее за руку. – Пошли. Только не просто погуляем, а соберем сухих дров и сделаем костер. У меня есть еще один сюрприз для вас.
Сушняку в лесу было много. Быстро насобирали большую кучу. Владимир принес от дороги несколько больших камней и между ними разложил костер. Пока костер разгорался, Света все допытывалась у него:
- Дядь Вов, а что за сюрприз у вас? Ну скажите.
Он хитро улыбался и качал головой. Когда же дрова хорошо прогорели, он пошел к машине и принес вторую сумку, откуда достал пакет с мясом приготовленным для шашлыков и шампуры.
- На обед у нас сейчас будет шашлык.
- Настоящий?! – удивилась Света.
- Ну, конечно, - он засмеялся.- Давайте берите шампуры и нанизывайте мясо.
Пока шашлык прожаривался на углях, издавая сладостные аппетитные запахи, Владимир сидел перед костром и равномерно поворачивал шампуры. Аленка со Светой в это время приготовили салат из огурцов и зелени, нарезали хлеб.
- Ну вот, кажется все готово, - Владимир передал каждому по шампуру. – Давайте есть, а то уже слюнки текут.
Света с аппетитом быстро поедала мясо, восхищенно поглядывая на Владимира.
- Ну, как? – он вопросительно посмотрел на нее.
- Здорово! – с набитым ртом еле ответила Света.
- А тебе нравится? – он посмотрел на Аленку.
- Спасибо, Вова, очень вкусно. Конечно по сто грамм бы не мешало к шашлыку. У тебя случайно нет?
- Случайно нет. Не держу этого, особенно в машине. Да, кстати, у тебя, кажется, осталась еще баночка пива. Там в машине лежит.
- А можно? – Аленка почему-то с испугом посмотрела на Владимира.
- Ну, конечно, можно. Это и шашлыку не помешает.
- Ну, так я схожу, - Аленка вскочила на ноги и направилась к машине.
- Дядь Вов, зря вы ей разрешили, - зашептала ему Света.
Владимир подмигнул ей.
- Я сейчас тебе открою один маленький секрет, только ты маме не говори. Ладно?
Света кивнула.
- Это пиво безалкогольное, вкус тот же, но не пьяное. Так что ты не волнуйся. Все будет в порядке.
- Ну, вы и хитрец, дядя Вова, - Света заулыбалась.
- Что это вы тут шепчетесь без меня, - спросила Аленка, усаживаясь рядом и нетерпеливо открывая банку с пивом.
- Это наш секрет, - Света выразительно посмотрела на мать. – И не спрашивай, все равно не скажем.
- А, ладно, - Аленка припала ртом к банке с пивом  и долго не отрывалась от нее, выпив залпом почти все содержимое. – Ой, Вова, я тебе не оставила, - опомнилась она.
- А мне нельзя, я ведь за рулем, - успокоил он ее.
- Ну, я допью тогда?
- Конечно. Давайте лучше есть шашлык, - он подал всем еще по одному шампуру.
Остаток дня они втроем бродили по лесу, отдыхали, играли в бадминтон. Владимир заметил,  как Аленка сильно изменилась за этот день. Это была его прежняя Аленка. И только садясь в машину, чтобы ехать назад, он увидел, как неожиданно погрустнели ее глаза. Ему захотелось обнять Аленку, приласкать, успокоить, но рядом на заднем сиденье сидела ее дочь. Владимир, сдерживая себя от нахлынувших чувств, просто взял ее за руку и тихо сказал:
- Все будет хорошо. Я обещаю тебе.
Она благодарно посмотрела на него и ответным рукопожатием дала понять, что верит ему.
Когда машина остановилась у подъезда общежития, Аленка долго не выходила и сидела молча, о чем-то задумавшись. Потом, тряхнув головой, как бы сбрасывая с себя все что мешало ей, горько усмехнулась.
- Ну, вот и кончился такой хороший день. Спасибо тебе, Вова. Я уже давно так не отдыхала. Ладно, мы пойдем, - она взялась за ручку дверки.
- Значит, как и договорились, завтра я с утра заезжаю за вами.
- Вов, может быть не надо, - попыталась возразить Аленка.
- Нет, - твердо заявил он. – Светочка, - обратился он к девочке. – Завтра к десяти утра я заеду за вами. Будьте готовы к этому времени.
- Дядь Вов, а куда мы поедем? – полюбопытствовала Света.
- А это опять мой маленький сюрприз. По секрету скажу, что это сюрприз для тебя. Понятно? Ну, до завтра.

Поднявшись к себе на этаж и войдя в комнату, Аленка уныло посмотрела на все вокруг и у нее сразу же испортилось настроение. Она села на кровать и загрустила.
- Мам, ты чего это? – спросила ее дочь. – Ты заболела?
- Нет, - она покачала головой. – Просто противно все. Устала я от такой жизни, - она упала на кровать и заплакала.
- Мамочка, что с тобой? – испугалась дочь. – Мамочка, не надо плакать. Тебе же дядя Вова сказал, что все будет хорошо. Почему ты ему не веришь?
- Ох, доченька, доченька, многого ты еще не понимаешь. Не будет у нас с тобой ничего хорошего в этой жизни, - она села на кровать, вытерла рукавом глаза. – Ладно, хватит ныть. Что-то я расслабилась сегодня.
- Мам, а куда это мы завтра с дядей Вовой поедем? Ты не знаешь?
- Знаю, доченька, но не надо об этом. Не хочу я об этом говорить. Ты в школе давно была? – неожиданно спросила Аленка.
- А что, уже нажаловались? – Света мгновенно преобразилась, глаза засверкали колючими как иголки искрами. – Не пойду я больше в школу.
- Светочка, доченька, скажи это правда, что девчонки смеются над тобой?
- Плевать я хотела на них, а в школу все равно не пойду.
Зная истинную причину почему дочь не ходит в школу, Аленка в тоже время ничего не могла поделать. Она устало махнула рукой.
- Ладно, поживем-увидим…


8
Поставив машину в гараж, Владимир не спеша пошел домой. Настроение было хорошее. Целый день он провел с Аленкой, а самое главное, что сегодня она была такой, какой он помнил ее всегда, только в конце дня, когда засобирались домой, он заметил как она загрустила. Ему неожиданно захотелось вернуться к ней, пожалеть ее. Владимир даже остановился в нерешительности, но потом все-таки пошел домой. Наверное, уже и мать беспокоится, хотя он ее и предупредил, что уезжает на целый день на пикник с друзьями. Она не расспрашивала с кем он поедет, потому что ей даже и в голову не могло прийти, что он поедет с Аленкой Казаковой, с этой опустившейся женщиной. Полина Андреевна считала, что раз ее сын узнал всю правду об Аленке, то вряд ли он захочет встречаться с ней. Не учла Полина Андреевна одного – того, что сын любил Аленку, потому и жил до сих пор один, все надеялся на что-то.
Сейчас же когда Аленке было плохо, Владимир не мог просто так бросить ее, забыть о ней. Скорее наоборот, он решил, что сделает все возможное и невозможное, но добьется своего. Он же видел, как сегодня Аленка целый день была совершенно трезвой и чувствовала себя очень хорошо. Он даже видел ее улыбку, слышал ее смех,  и не пьяный, как тогда у нее в общежитии, а обычный смех, когда у человека просто хорошее настроение и он смеется. Надо ее оторвать от этой общаги и все будет нормально. Так рассуждая, он дошел до дома и, улыбаясь сегодняшнему дню, позвонил в дверь.
Полина Андреевна сразу заметила, что сын вернулся с пикника в очень хорошем настроении.
- Хорошо отдохнул, Володя? – поинтересовалась мать, хотя это и так было видно по нему.
- Да, мам. Ты не обижайся, что тебя не взял с собой, но в следующий раз обязательно поедешь с нами. Тебе нужен свежий воздух, а то скоро зачахнешь в своей школе. Да, мам, а ты когда в отпуск идешь? – неожиданно поинтересовался Владимир.
- Числа с десятого июня, скоро уже.
- Давай я тебе путевку куплю куда-нибудь на курорт. Ты куда хотела бы поехать?
- Ой, сынок, я и не знаю. Я же никогда не ездила по курортам.
- Ладно, тогда поедешь куда-нибудь к морю. Купаться еще рано, а подышать морским воздухом всегда полезно.
Уже за ужином, Владимир неожиданно проговорился про то с кем он сегодня провел день.
- Мам, ты знаешь, а Аленка сегодня целый день была как раньше. Такая же красивая и веселая.
- Так ты с ней ездил за город? – чуть не поперхнувшись едой, удивленно спросила Полина Андреевна.
- Да, мам, с Аленкой и Светланкой, ее дочкой.
У матери сразу же испортилось настроение, она отставила тарелку, задумалась.
- Володя, зря ты все это делаешь, ее уже не исправишь.
- Чепуха это, мама, любого человека можно исправить, - уверенно ответил Владимир.
- Но ведь она переспала со всей бичевней нашего района. Она грязная женщина, к тому же законченная алкоголичка. Володя, не ходи больше к ней, я прошу тебя, я умоляю тебя, сынок, не делай этого, - чуть ли не навзрыд проговорила все это Полина Андреевна.
- Мама, ты успокойся. Во-первых ничего не случилось, а во-вторых ты же не знаешь, какие женщины были у меня там во Владике. Прости меня, мама, за то, что говорю тебе это, но я видел и похуже. А Аленку я люблю и всегда любил, и я добьюсь своего. Вот увидишь, она не будет больше пить.
- Уж не надумал ли ты жениться на ней? – испуганно спросила Полина Андреевна.
- Да, надумал, - жестко ответил Владимир матери. – И я добьюсь своего. Я вытяну ее из этого болота.
- Ну, уж нет! – повысила голос Полина Андреевна. – В моем доме ноги этой потаскухи не будет!
- Мама, не смей так говорить о ней. Аленка просто несчастная женщина. Ты же ее совсем не знаешь.
- И не хочу знать! Все! Я свое сказала!
Выйдя из-за стола Полина Андреевна удалилась в другую комнату. Владимир хотел пойти за матерью, успокоить ее, что все не так страшно, как она думает, но не пошел. «Ничего, - подумал он. – Ты мать, еще увидишь какая Аленка станет и возьмешь свои слова обратно».


9
На следующий день, с утра Владимир, взяв машину, подъехал к общежитию. Поднявшись на этаж, он постучал в комнату к Аленке. Дверь сразу же распахнулась. На пороге стояла радостная Света.
- Ой, дядя Вова уже приехал! Мам, собирайся, - обернувшись, закричала она.
Владимир вошел в комнату. Аленка стояла и напряженно смотрела на него.
- Вов, может быть никуда не поедем, - чуть не плача попросила она. – Ну, не могу я так. Ты пойми меня правильно. Ну, кто мы тебе? Почему ты должен заботиться о нас? Вов, ну правда, стыдно мне и перед тобой, и перед Светкой.
- Успокойся, Аленка, все нормально, - он подошел к ней  и, взяв за плечи,  заглянул в глаза. – Собирайся, поехали и ни о чем не думай. Я очень прошу тебя.
Подойдя к машине, он открыл переднюю дверцу и посмотрел на Свету.
- Садись на переднее сиденье. Сегодня ты у нас будешь хозяйкой.
- А почему так, дядя Вова?
- Садись, садись, скоро узнаешь.
Когда все расселись и машина тронулась, Владимир опять обратился к девочке:
- Так куда мы поедем? Как ты думаешь?
Света недоуменно посмотрела на него, на мать, спросила неуверенно:
- А я не знаю куда мы должны сегодня ехать?
Владимир посмотрел на Аленку в зеркало заднего обзора.
- Ты что не сказала дочери причину сегодняшней поездки?
- Нет. Я не смогла бы ей объяснить. Это твоя идея, вот и скажи ей сам.
- Понятно. Ну, хорошо. Значит так, Светочка, ты с понедельника пойдешь в школу. Скоро заканчивается учебный год и ты должна доходить его и закончить седьмой класс.
Света хотела что-то сказать, но Владимир остановил ее.
- Подожди, не перебивай меня. Я знаю почему ты не ходишь в школу, поэтому сейчас мы едем по магазинам и покупаем тебе одежду для школы, чтобы ты выглядела не хуже других. Я не знаю в чем ходят твои одноклассники, поэтому ты сама скажешь, что тебе надо. Понятно?
Света кивнула, ошеломленная услышанным, и растерянно посмотрела на мать.
- Мам, а деньги? Это же все дорого стоит.
- Светочка, об этом не беспокойся, у меня деньги есть.
- Мам, это правда? – Света повернулась к матери, но та сидела молча, закрыв лицо руками. – Дядь Вов, вы не шутите? – чуть не плача, спросила девочка.
- Нет, Светочка, все нормально. Лучше подумай, что бы ты хотела себе купить, чтобы выглядеть не хуже других.
- Я не знаю, - растерялась Света.
- Ну, хорошо. Тогда будем делать то, что я скажу, - повелительно сказал он и тут же улыбнулся девочке, – но с твоего разрешения. Договорились?
Света растерянно кивнула.
Припарковав машину возле Дома одежды, Владимир повел их в магазин. Проходя мимо джинсового отдела, он посмотрел на Свету.
- Зайдем?
Она растеряно посмотрела на мать, но Аленка с каменным лицом молча шла рядом. Она готова была немедленно провалиться под землю от стыда, но другого выхода сейчас не было.
Зашли в отдел. Владимир подошел к молоденькой девушке в униформе, обслуживающий этот отдел.
- Помогите нам, пожалуйста. Надо одеть вот эту маленькую леди.
Девушка удивленно посмотрела на смущенную Свету в старенькой куртке, из-под которой выглядывала застиранная юбка, на ее разношенные китайские туфли, перевела взгляд на респектабельно одетого Владимира и переспросила:
- Вот эту девочку?
- Нам надо все для школы, неброское, но качественное.
- Я поняла, пойдем со мной девочка.
Продавщица завела Свету за ширму, а сама ушла и вскоре вернулась с какими-то коробками и пакетами. Через несколько минут Света вышла к Владимиру и Аленке, смущенная еще больше от того, что на ней все было новенькое, начиная от модных кроссовок на ногах, фирменного джинсового комбинезона, надетого на белоснежную кофточку с воланами на воротнике и рукавах.
- Ну, Светка, ты прямо красавица! – восхитился Владимир.
- Вы будете это брать? – спросила продавщица, обращаясь к Владимиру.
- Да, только нам надо еще какую-нибудь курточку поверх. Подберите, пожалуйста.
Пока девушка ходила за курткой, Света неуверенно рассматривала себя в большое зеркало.
- Ну, как, нравится? – спросил Владимир.
Она только молча кивнула.
Вернулась продавщица и протянула Светлане коротенькую легкую джинсовую курточку, отделанную бисером.
- Примерь это.
Когда Света одела куртку и посмотрела в зеркало, глаза ее засверкали так ярко, что от радости девочки померк блеск бисера.
- Нравится? – опять спросил Владимир.
Света подняла на него глаза. В них блеснули слезинки.
- Дядь Вов, у меня никогда такого не было, - чуть не плача, проговорила она.
- Ну и отлично! Что-нибудь еще может быть? – спросил он.
- Нет, нет! – Аленка перепугалась, что он еще что-то накупит. – Ничего больше не надо.
- Ну, хорошо. Идите к машине, а я догоню вас.
- Мне переодеться? – тихо спросила Света.
- Зачем же, не надо. Снимите, пожалуйста, ей все бирки и пусть она в этом идет, - обратился он к продавщице.
Та, взяв ножницы, срезала все этикетки, развешанные на одежде, и вынесла пакет со старой одеждой, подала его Светлане.
- Благодарю вас за покупки.
Рассчитавшись, Владимир догнал Свету с Аленкой, тихо идущих по магазину.
- Поехали по городу покатаемся, просто так, - предложил он.
Аленка молча кивнула. Она была поражена всем, что только что случилось на ее глазах, и искоса поглядывала на дочь, гордо шагающую по магазину и заглядывающую во все зеркала, развешанные по стенам. Аленка не знала плакать ей или радоваться. А Владимир как ни в чем ни бывало, взяв ее под руку, шел рядом и о чем-то говорил, но она не вслушивалась в его слова. Видно поняв ее состояние, он наклонился к ней и тихо сказал:
- Успокойся, Аленка, все нормально. Посмотри на дочь – она же у тебя красавица, как и ее мама. Помнишь, ты такой же была в школе?
- Вов, если бы ты знал, как мне стыдно перед тобой.
- Ерунда, выбрось  это из головы и вообще хватит об этом. Поехали к Амуру.
Аленка пожала плечами, а Света, услышав это, радостно закричала:
- Дядь Вов, поехали! Я не хочу домой!
Весь день они опять провели вместе. Гуляли в парке, по набережной, катались на аттракционах, ели мороженое. Потом обедали в каком-то кафе. Постепенно Аленка немного отошла и стала улыбаться. Они с Владимиром что-то вспоминали из школьной жизни, перебрали в памяти всех друзей и подруг. Под конец дня Аленка опять была собой.  Владимир любовался ею, ее улыбкой, движениями, как она шла, как говорила. Света заметила это и,  подойдя к нему в какой-то момент, тихо спросила, хитро глядя на него:
- Дядь Вов, а вы случайно не влюбились в мою маму?
Он сначала опешил от такого вопроса, а потом, тихо, чтобы не слышала Аленка, ответил, подыгрывая ей:
- Ты знаешь, Светочка, случайно взял и влюбился. Правда давно это было.
- Как давно? Когда? – не поняла девочка.
- А вот когда был почти такой как ты сейчас, ну чуть постарше, где-то в девятом классе.
- Вы шутите? – недоверчиво посмотрела на него Света.
- А вот это уже серьезно, Светочка.
- О чем это вы? – вмешалась Аленка.
- А это наш секрет, - Владимир приложил палец к губам, показывая Свете, чтобы молчала.
- Нет, правда, о чем это вы секретничаете?
- Ну, если тебя это интересует, то мы со Светой разговариваем о любви, - Владимир подмигнул девочке.
- Рано ей еще об этом рассуждать, - Аленка не поняла серьезно он это говорит или нет.
- Ну, почему же рано. Ты посмотри на свою дочь. Завтра все мальчишки в школе шеи свернут, будут оглядываться на нее.
- Да ну тебя, - Аленка рассмеялась и посмотрела на Светлану. – Обыкновенная девчонка, как все.
- Да нет, Аленка, она правда у тебя красивая. Вспомни себя. Ты же была первая красавица в школе. Вспомни, сколько у меня соперников было. Полкласса нашего да из параллельного на тебя засматривались.
- Ну и что, все равно я только тебя одного любила.
- Любила да не долюбила, - вздохнул Владимир и с грустью в голосе.
- Не надо, Вов. Прости меня, я испортила тебе настроение.
- Нет, просто взгрустнулось, - Владимир широко улыбнулся. – Когда ты рядом, мне никто не испортит настроение. Аленка, только ты держись подальше от этого зеленого змия. Хватит. Попила, погуляла и будет. Надо жизнь устраивать. Вон дочка уже скоро невеститься начнет, а ты сама все неустроенна.
- Вов, не надо об этом, - попросила Аленка, умоляюще глядя на него. – Мне и так тошно от такой жизни.
- Все, молчу. Больше не буду.
- Отвези нас домой. Устала я что-то. Перегуляла, кажется.
- Ну, поехали, раз ты хочешь. А я и не заметил, как день прошел.
Уже подъехав к общежитию и прощаясь, Владимир задержал Аленкину руку в своей и не хотел отпускать.
- Жалко расставаться, - с грустью в голосе сказал он, глядя на нее. – Я же всю неделю днем занят и только по вечерам смогу приходить к тебе.
Аленка вышла из машины к ожидавшей ее дочери и они помахала ему на прощание.


10
Но ни на следующий день, ни потом Владимир так и не смог прийти к Аленке. В понедельник его с утра отправили в командировку по филиалам банка, расположенным в других близлежащих городах и поселках, для проверки и настройки всей компьютерной сети. Только в пятницу вечером он, наконец-то, появился дома и к огорчению матери тут же, переодевшись, помчался к Аленке.
Дверь открыла Света. Из комнаты опять на него пахнуло спертым воздухом с тем же кислым запахом. Владимир сразу почувствовал что-то неладное. Войдя, он сразу увидел стол, заваленный бутылками и остатками еды, все вещи были разбросаны. В полумраке комнаты, на кровати лежала Аленка.
- Что с ней? – встревожено спросил он. – Заболела?
- Нет, опять напилась, - со злостью в голосе ответила ему Света. – Вы же не приходили целую неделю, а она ждала, ждала и опять стала пить.
- Светочка, я не мог прийти. Я в командировке был все это время. Вот только сегодня приехал и сразу к вам. И давно она? – он кивнул на лежащую ничком Аленку.
- Да второй день уже. Я же говорю, что она три дня в рот не брала, а потом опять пришли эти… - она кивнула на стенку за которой проживали соседи-пьяницы. – Она с ними и напилась.
- У вас сидели пили? – спросил Владимир, хотя это и так было видно да и его интересовал больше другой вопрос, но Света поняла его.
- Да, у нас, но потом я их всех выгоняла, как только мамка ложилась спать.
«Молодец девчонка, - подумал Владимир. – Но что же делать? Будить ее сейчас бесполезно да и зачем».
- Ладно, пусть спит. Я пойду.
- Дядя Вова, - девочка умоляюще посмотрела на него. – Приходите к нам. При вас мамка совсем не пьет.
- Хорошо, хорошо, я завтра обязательно приду и что-нибудь придумаем.
Вахтерша, видя, что он, недолго пробыв у Аленки, уже возвращается, нараспев спросила у него:
- Что-то вы быстро вернулись?
- Спит она, не стал будить.
- Ну все понятно, опять нажралась, - со злостью проговорила вахтерша. – Выселять таких надо из общежития.
Что-то говорить ей не хотелось. Настроение и так было испорченное.

Придя домой, Владимир сразу ушел в свою комнату и сел за компьютер. Полина Андреевна, заглянув к нему спросила:
- Володя, ужинать будешь?
- Нет, мама, что-то не хочется.
- Что-то случилось? – встревожено спросила мать, но тут же сама догадалась. – Ты был у этой пьянчужки?
- Мама, я не хочу чтобы ты так отзывалась о ней. Я все равно сделаю так, что она не будет пить.
- Не получится, сынок. Женщины к алкоголю быстро привыкают, но трудно вылечиваются, а она уже много лет пьет горькую. Так что ничего у тебя не выйдет. Выбрось все это из головы. Ты посмотри сколько умных, красивых и порядочных девушек вокруг. Что ты прилип к этой алкоголичке да еще с чужим ребенком? Там же и дочка такая же будет. Она уже такого насмотрелась, что и тебе не снилось.
- Ну, насчет умных и порядочных, мать, ты мне больше не говори. Я Аленку люблю и поэтому все равно добьюсь своего.
- Да, ты весь в своего отца, такой же упрямый. И все равно этой… Аленки, я не хочу видеть в своем доме.
- Хорошо, мать, давай пока не будем об этом. Ты лучше скажи мне, Света эту неделю в школу ходила?
- Да, видела я ее как-то на перемене.
- Ну и как она выглядела?
- Погоди, а ты почему об этом спрашиваешь? Уж не ты ли приодел ее? То-то я смотрю одета она уж очень фирменно. Нет, это правда ты ее приодел?
- Мам, не в этом дело, главное что она в школу ходит.
- Зря ты это сделал. Пропьет мать, все пропьет.
- Ладно, мам, поживем-увидим.
- Ох, Володя, боюсь я за тебя. Как бы глупостей не наделать.
Владимир встал, подошел к матери и обнял ее.
- Не волнуйся, мама. Все будет хорошо. Ты, кстати, когда в отпуск идешь? – неожиданно перевел он разговор в другое русло. – Учебный год скоро заканчивается. Я же обещал тебе путевку на курорт.
- Ты это серьезно? – Полина Андреевна удивленно взглянула на сына.
- Ну, конечно, мам. Ты же,  ни разу не была ни в санатории, ни в доме отдыха. Вот и поезжай отдохни, подлечись. Так когда отпуск?
- Да недельки через две, наверное. Я уточню в школе.
- Вот и хорошо, а я к этому времени тебе путевку достану.
11
Когда дядя Вова ушел, Света закрыла за ним дверь и, потушив свет, легла на свою кровать. Долго не могла заснуть. За стеной пьяно шумели соседи. Света готова была сейчас пойти и поубивать их там, но не за то, что они там шумят, на это она уже не обращала внимания, привыкнув к их пьянкам, а за то, что они опять спаивают мать. Если бы они не лезли к ней с выпивкой, может быть она и не пила бы. На маму она не сердилась, а жалела ее каждый раз, как Аленка приводила себя в невменяемое состояние. Света видела, что мать у нее просто безвольный человек. Раньше она злилась на нее за это, видя как та легко поддается уговорам выпить, а теперь стала просто жалеть. Сама же решила, что когда вырастет, то никогда в рот не возьмет эту гадость. А то, что это горькая гадость она уже знала. Однажды какой-то Аленкин собутыльник пытался силой напоить девочку, так она, хлебнув, закашлялась и, вырвавшись от него, убежала на улицу. Вот с дядей Вовой им было хорошо. Подумав о нем Света загрустила и подумала, что если мать будет так пить, то дядя Вова перестанет к ним приходить. Но потом она успокоилась, вспомнив, что тот обещал завтра прийти к ним.
Когда Света уже начала засыпать, в дверь стали стучать и звать Аленку. Девочка решила не открывать, но неожиданно мать заворочалась на своей кровати и проснулась. Света, не открывая глаз, слышала, как она встала с постели, потом задевая за что-то и чертыхаясь в темноте подошла к двери и открыла. В комнату ввалился сосед дядя Коля.
- Слушай, у тебя выпить ничего не осталось? – громко спросил он, шаря глазами по комнате.
- Да откуда? – удивилась Аленка. – Ведь все с вечера выпили.
- А все равно пошли к нам посидим. Сейчас выпить где-нибудь найдем.
- Ладно, ладно, не шуми, - Аленка вытолкнула его за дверь и, оглянувшись на дочь, подумала что та спит, тоже вышла из комнаты.
Сон был перебит, и Света снова долго лежала в темноте с открытыми глазами и следила за светом, скользящим по стенам комнаты от фар проезжавших по дороге машин. За стеной все так же гудели пьяные голоса. Стараясь не слышать их, Света прикрыла глаза, пытаясь заснуть. Неожиданно сквозь полуприкрытые веки Света увидела как в комнате вспыхнул свет. Света открыла глаза пошире и увидела как в комнату вошла мать. Как-то неестественно согнувшись и постанывая, она держалась руками за живот. Света вскочила с постели.
- Мамочка, что с тобой? Тебе плохо? Ложись, я тебе сейчас ведро подам. Ты вырвешь и все пройдет.
- Ох, доченька, не надо ничего. У меня что-то желудок сильно разболелся. Я полежу немного и все пройдет.
Все так же согнувшись, Аленка прошла к своей кровати и легла, не раздеваясь. Света, выключив свет, тоже прилегла на свою постель, но заснуть уже так и не смогла. Очевидно боли все усиливались и Аленка, уже не сдерживаясь, громко стонала. Света, испугавшись, вскочила с постели и побежала вниз к вахтеру.
- Тетя Шура, маме плохо! Вызовите врача.
- Еще чего. Нажралась твоя мамочка, как всегда, вот ей и плохо. Проспится и все пройдет. Иди к себе в комнату. Буду я еще из-за каждой пьяницы «скорую» вызывать.
Видя, что с ней разговаривать бесполезно, Света уныло побрела к себе. Войдя в комнату, Света сначала подумала, что мать заснула, поэтому тихо прошла к своей кровати и прилегла, прислушиваясь. Аленка как-то странно прерывисто дышала. Света встала и, включив лампу, подошла к матери. Лицо у Аленки было бледнее подушки, на которой лежала ее голова. Света взяла мать за руку, та была сухой и горячей. Аленка, застонав открыла глаза.
- Доченька, плохо мне, - чуть слышно проговорила она. – Кажется умираю я. Прости меня непутевую.
Света испугалась и, кинувшись к матери, обняла ее и стала целовать, поливая слезами.
- Мамочка, ты не умирай, ты потерпи немного! Я сейчас врача вызову. Ты только чуточку потерпи.
Оставив мать одну, девочка снова побежала вниз.
- Тетя Шура! – закричала она отчаянно. – Ну, позвоните же в «скорую»! Мама умирает!
- Щас посмотрим, - проворчала вахтерша.
Она прошла к входной двери, закрыла ее на засов и только после этого стала не спеша подниматься на второй этаж. В комнате, брезгливо сморщив губы, прошла к Аленкиной кровати.
- Ну, что тут с тобой? – она потрогала ее лоб. – О! Да ты совсем горячая. Кажется и впрямь заболела. Ладно, сиди с матерью, - обратилась она к Свете. – Я пойду позвоню на «скорую».
Когда она ушла, Света подсела к матери на постель, но та даже не открыла глаз. Лицо ее стало еще бледней, а вокруг рта проступила неестественная синева. Света испугалась, стала трясти мать за плечи, но у той только голова моталась из стороны в сторону.
- Мамочка! Мамочка! – кричала Света ей сквозь слезы, – ты только не умирай! Сейчас врач придет.
Но Аленка уже не слышала ее. Она уже не открывала глаз и только по чуть слышному дыханию Света видела, что мать еще живая. Оставив мать, Света снова побежала вниз.
- Тетя Шура, ну позовите же врача! – умоляюще глядя на вахтершу, сквозь слезы просила Света.
- Уже позвонила. Щас приедут. Иди к себе и жди.
Когда Света вбежала в комнату, мать даже не шевельнулась и не открыла глаз. Девочка села к ней на кровать и, обняв ее, плача припала к ней, шепча сквозь слезы:
- Мамочка, ты подожди, не умирай. Ну, потерпи еще немного, сейчас врач придет.
Приехавший на «скорой» врач ощупав Аленкин живот сразу предположил прободение язвы желудка. Медсестра побежала за носилками. Вернувшись с водителем, они положили Аленку на носилки и унесли. Когда за ними закрылась дверь, Света так и осталась стоять у изголовья пустой кровати на которой только что лежала ее мать. Потом, как бы очнувшись, побежала вниз, но машина, увозящая мать, уже уехала и Света, опустив голову, побрела обратно. Придя в комнату, она закрылась на замок и села на кровать, подперев голову руками, как часто это делала ее мать.


12
Утром в субботу Владимир проспал до девяти часов, потом еще с час провалялся в постели, чего он редко себе позволял. Погода за окном была солнечная. Настроение было хорошее и он подумал, что надо взять Аленку со Светой и уехать куда-нибудь на день. Лучше всего, наверное, на природу. Пусть подышат свежим воздухом. Он вспомнил их прошлую поездку, вспомнил как Аленка преобразилась там в лесу, похорошела, стала похожа на его прежнюю Аленушку.
Потянувшись еще немного в кровати, он резко поднялся, сделал несколько разминочных упражнений и пошел в ванную бриться, мыться. Потом быстро попив чаю с блинчиками, что Полина Андреевна напекла с утра, он, чмокнув мать в щеку, убежал в гараж. Взял машину и подъехал к общежитию.
Войдя в вестибюль, Владимир поздоровался с вахтершей и хотел идти дальше, но она остановила его.
- Молодой человек, а вы зря туда идете. Ее нет дома. В больнице она.
- Как в больнице? – не понял Владимир. – Я же только вчера вечером приходил к ней, она спала.
- Правильно спала, а потом проснулась и опять напилась где-то. Ночью ей стало плохо, девчонка прибежала вся в слезах, говорит мама умирает. Ну, я сразу и вызвала «скорую». Так что увезли ее.
- Куда увезли? В какую больницу?
- А я не спрашивала. Увезли и все.
- А Светочка, дочка ее где?
-  Да в комнате закрылась и сидит, - равнодушно ответила вахтер.
Ни о чем больше не расспрашивая, Владимир быстро поднялся на второй этаж. Дверь была закрыта. Он осторожно постучал, прислушался, но из комнаты не доносилось ни звука. Владимир постучал сильнее, но дверь не открывали.
- Светочка! – позвал он. – Открой, это я, дядя Вова!
Только он сказал это, как дверь распахнулась и Света вся в слезах кинулась к нему.
- Дядя Вова, мама заболела! – она неловко ткнулась к нему в бок и заплакала.
- Подожди, Светочка, успокойся, - он неумело погладил ее по голове. – Расскажи, что случилось?
Они прошли в комнату и Света, всхлипывая, рассказала Владимиру о том, что произошло этой ночью. Выслушав ее, Владимир понял, что с Аленкой случилось что-то серьезное.
- В какую больницу маму отвезли?
- Дядя Вова, я не знаю. Я когда вышла, то «скорая» уже уехала.
- Ничего, Светочка, успокойся. Я пойду вниз, позвоню на «скорую» и узнаю куда отвезли твою маму, а ты пока собирайся. Сейчас поедем к ней.
- Правда?! Сейчас, дядя Вова, я быстро.
Пока Владимир ходил, Света быстренько переоделась в ту одежду, что он купил ей и которую она берегла и, на всякий случай, прятала от матери.
Вернулся Владимир через несколько минут.
- Все, Светочка, я узнал в какой больнице твоя мама. Поехали.

В приемном покое больницы, когда Владимир спросил про Алену Казакову, которую привезли ночью, сразу ему не ответили, а поинтересовались кем он ей приходится. Владимир растерялся, он не знал что и сказать. Кивнув на Свету, он пояснил, что это ее дочь.
- Так вы не муж ее? – удивилась дежурная медсестра.
- Какое это имеет значение? - раздраженно спросил Владимир. – Я имею право узнать, что с матерью этой девочки? Чем она больна?
- Больную Казакову привезли ночью с прободением язвы желудка. В общем-то опоздай немного и было бы поздно. С кем она живет?
- Да вот с дочкой, - Владимир кивнул на Свету. – Она и вызвала «скорую». Как ее мать сейчас себя чувствует?
- Пока состояние тяжелое. Ей сделали операцию. Сейчас она в реанимационной палате.
- К ней можно пройти?
- Нет. Я же сказала, что она после операции. Спит она сейчас после наркоза. Может быть к вечеру только отойдет.
- Когда можно будет к ней пройти?
- Вообще-то в реанимационную палату пропускают только близких родственников.
- Ну, девочку-то можно. Это же ее дочь, близкая родственница.
- Детей одних в реанимацию нельзя, - безразлично ответила медсестра.
- Ну, а со мной можно? – Владимира начало раздражать это равнодушие медсестры.
- Но вы же не родственник, - прикрыв рот от зевоты, ответила дежурная, давая понять что разговор окончен.
- Позовите, пожалуйста, дежурного врача, - попросил Владимир, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на эту бездушную медсестру.
- Не буду я звать дежурного врача.
- Ну, тогда я сам найду его, - Владимир обернулся к Свете. – Ты посиди пока здесь, никуда не уходи.
- Но вам нельзя туда! – закричала медсестра. – Что вы здесь хулиганите!
- Если вам лень снять трубку и позвать сюда врача, то я сам пойду, - он встал и направился по коридору.
Дежурная быстро схватив телефонную трубку, стала звонить врачу, говоря, что какой-то мужчина здесь хулиганит. Когда Владимир повернул на лестничную клетку, чтобы подняться, сверху к нему уже спешил мужчина в белом халате.
- Молодой человек, вы куда идете?
- Я ищу дежурного врача, - спокойно ответил Владимир.
- Я дежурный врач. Почему вы здесь хулиганите. Я сейчас вызову охрану и вас сдадут в милицию.
Владимир остановился и, улыбнувшись посмотрел на врача.
- Но вы же видите, что я не хулиганю, а иду вас искать, потому что медсестра в приемном покое отказалась позвать вас, когда я очень вежливо попросил ее об этом. Вот я и пошел сам искать вас.
- Ну ладно, с медсестрой я разберусь. Что вы хотели?
- Ночью к вам привезли Алену Казакову, с прободением язвы желудка. Ей сделали операцию и я хотел бы навестить ее.
- Вы ее муж?
- В том-то и дело что нет, но я пришел с ее дочерью. Одной девочке в реанимацию нельзя, а в сопровождении со мной дежурная отказала.
- Ну почему же. Вы можете пройти вместе с девочкой, но только больная сейчас после наркоза. Лучше попозже.
- Хорошо, мы придем позже. Вы только дежурной передайте, чтобы нас пропустили.
- Я скажу, - врач кивнул.
- Вот спасибо вам большое и извините, пожалуйста, что пришлось так сказать «похулиганить», но у вас там сидит такая бездушная женщина, что с ней было бесполезно разговаривать. Еще раз извините, пожалуйста. До свидания.
Пройдя в приемный покой, Владимир позвал Свету.
- Пойдем, Светочка, мы придем чуть позже. Мама сейчас крепко спит.
- Дядя Вова, а нас пропустят? – испуганно косясь на строгую тетю, спросила девочка.
- Конечно пропустят. Пошли.
Они вышли из больницы и сели в машину. Владимир взглянул на часы. Было уже около одиннадцати часов.
- Ты сегодня ела что-нибудь? – спросил он Свету.
Та отрицательно покачала головой. 
- Тогда поехали ко мне домой. Ты же голодная.
Света безучастно пожала плечами. Владимиру стало жаль девочку. Он неожиданно обнял ее одной рукой и прижал к себе.
- Не переживай, все будет хорошо.


13
Полина Андреевна от неожиданности не знала что и сказать, когда, услышав звонок, открыла дверь. На пороге стоял ее сын с дочерью Аленки Казаковой.
- Вова, что это значит? – еле выговорила она. – Это еще что за сюрприз?
- Мам, все в порядке, не волнуйся. Хотя нет. Ничего нет хорошего. Аленка в больнице. Ей сделали операцию. Света пока поживет у нас, - сказав это, он сам удивился своему решению и тут же подумал, что так и правда будет лучше.
Полина Андреевна пожала плечами и посторонилась, пропуская их в квартиру.
- Мам, ты знаешь, Света со вчерашнего дня ничего не ела. Ты приготовь ей что-нибудь.
- Хорошо, я приготовлю, - Полина Андреевна удивилась бесцеремонности сына, гордо подняла голову и прошла на кухню.
- Пошли руки мыть, - позвал Владимир Свету. – Сейчас позавтракаешь и отдохни немного, а попозже пойдем к маме в больницу. Не горюй! – он погладил девочку по голове.
Помыв руки в ванной, Владимир провел девочку на кухню. Там Полина Андреевна уже приготовила сладкий чай и блинчики со сметаной. Поставив все на стол, она ушла к себе в комнату.
Видя ее настроение, Владимир посадил Свету за стол, шутливо приказал ей все съесть, а сам пошел к матери. Полина Андреевна стояла у окна и задумчиво теребила передник. По ее лицу было видно, что она сильно расстроена. Владимир подошел к ней и, обняв за плечи, заглянул в глаза.
- Мам, не сердись на меня. Я понимаю, что ты ничего не хочешь слышать об Аленке, но девочка-то не виновата. Ты представляешь, она всю ночь не спала. Аленке было плохо, так Света сама бегала «скорую» вызывать. В общем досталось ей сегодня.
- Подожди, сын, но ведь у Светы есть бабушка. Почему ты к ней  не отвез ее?
- Вот ты о чем, - Владимир удивленно посмотрел на мать, потом, помолчав немного, жестко ответил. – Хорошо, если девочка захочет, я отвезу ее к бабушке, а если нет, то она будет жить у нас, пока ее мать в больнице. В общагу она одна не пойдет.
Ничего не ответив, Полина Андреевна вышла из комнаты. Прошла в ванную и занялась  там какой-то стиркой, чтобы успокоиться. Владимир прошел на кухню. Света, съев все что ей положили, тихо сидела на стуле и ждала.
- Еще хочешь? – спросил Владимир.
- Нет, спасибо, я наелась.
- Ну и хорошо, - Владимир старался быть с девочкой как можно бодрее, чтобы она не заметила как он расстроен после разговора с матерью. – Пошли в комнату, посмотришь телевизор пока, а потом съездим к твоей бабушке. Надо ей сказать, что Аленка в больнице. Ну, а потом и к маме сходим.
Оставив девочку у телевизора, Владимир прошел к себе в комнату, раздумывая как же ему быть с девочкой. В чем-то мать, конечно, права. У Светы есть родная бабушка, а он ей кто? Так, чужой дядя. Впрочем, как она сама захочет, где ей жить в это время, так он и поступит. Приняв это решение, Владимир прошел к матери.
- Мам, а что можно отнести в больницу Аленке. Она же после операции.
- А что за операция? – наконец-то поинтересовалась Полина Андреевна.
- Язва желудка. У нее было прободение.
- Допилась, - мрачно проговорила Полина Андреевна.
- Мам, не надо так говорить. Она не будет больше пить, - твердо, сквозь зубы, ответил Владимир, еле сдерживаясь, чтобы не наговорить матери ничего плохого.
- Нет, сынок, я тебе уже говорила, что женский алкоголизм практически неизлечим. Подумай о себе. Зачем тебе это?
- Ладно, мать, завяжем этот разговор. Разберусь сам, но пить она больше не будет, - уверенно сказал он и снова спросил: - Так что можно отнести ей в больницу?
- Сейчас ей пока ничего нельзя после такой операции, а лучше спроси об этом лечащего врача. Ей сейчас долгое время будет нужна строгая диета. Как она будет соблюдать ее там в общежитии? Или ты будешь бегать варить ей? – язвительно поинтересовалась Полина Андреевна.
- Я или она сама будет варить это не важно, а вот жить в общаге она больше не будет, - сказав это, Владимир еще сам не знал как он поступит дальше, но уже не сомневался, что так оно и будет.
- И что же ты ее сюда приведешь? – насмешливо и в то же время с испугом спросила Полина Андреевна. – Ну, тогда мне придется уйти в общежитие. Это на старости-то лет.
Владимир от этих слов матери даже рассмеялся.
- Мам, не надо так трагически воспринимать все это. Никто тебя не выгоняет из дому…
- Еще этого мне не хватало, - перебила его Полина Андреевна, - Чтобы родной сын выгнал меня из дома. Я не переживу этого, - голос ее дрогнул, она готова была вот-вот заплакать.
- Не надо, мам, все будет нормально. Я же обещал тебе, что жить с Аленкой под одной крышей ты не будешь ни одного дня. Успокойся, пожалуйста.
- Володя, ты подумай о себе, - умоляюще посмотрела на него Полина Андреевна. – Ну, зачем ты губишь себя? Зачем тебе эта… - мать осеклась, видя, как изменилось лицо сына, как его глаза сразу стали колючими и чужими.
- Все, мать, хватит об этом. Мне уже тридцать лет и я достаточно взрослый мужчина, чтобы самому принимать решения.
Сказав это, Владимир решительно вышел и прошел в комнату, где была Света. Телевизор работал, но девочка его не смотрела. Свернувшись калачиком в кресле, она спала. Выключив телевизор, Владимир хотел перенести Свету на диван, но она тут же проснулась.
- Ой, дядя Вова, я заснула. Мы едем к маме?
- Нет, Светочка, еще рано. Пусть мама выспится после операции да и тебе надо отдохнуть.
- Но я уже не хочу спать.
- Тогда поехали. Надо твоей бабушке сказать про маму. Надо чтобы кто-то был днем возле нее, а я целые дни занят до самого вечера.
- Я побуду с мамой.
- Нет, Света, ты будешь ходить в школу. Ты и так сильно отстала в учебе. Через неделю учебный год заканчивается и тебе надо подтянуться. Собирайся, поедем к бабушке.
- Поехали,
Света тяжело вздохнула и Владимир понял, что ей очень не хочется ехать к  бабушке. Но тут мать права. Свету надо отвезти к ее родным.
Выехав со двора, Владимир сам не зная почему повернул в сторону больницы. Света всю дорогу сидела молча, думая о чем-то своем и только когда машина остановилась, она удивленно посмотрела на Владимира.
- Дядь Вов, мы что сейчас к маме пойдем?
- Да, Света, я подумал, что мама может быть уже проснулась.
Глаза девочки засияли радостным блеском и она с нескрываемым детским восторгом посмотрела на Владимира.
- Дядь Вов, а как вы догадались, что я тоже хотела бы сперва к маме сходить?
Владимир рассмеялся.
- Все очень просто. Я тоже хотел бы сначала проведать твою маму.

В приемном покое уже сидела другая медсестра. Узнав к кому пришли посетители, она куда-то позвонила, потом, спокойно улыбнувшись, сказала:
- Можете пройти к своей маме, но не надолго. Ей нельзя переутомляться. Халаты обязательно наденьте. В реанимационную палату без халатов нельзя.
Получив в гардеробе халаты, Владимир со Светой, на радостях чуть ли ни бегом взлетели на второй этаж по широкой лестнице и, спросив у кого-то где находится реанимационная палата, в нерешительности остановились, осторожно приоткрыв дверь, Владимир заглянул. В светлой палате, в сверкающей белизне стен, штор на окнах, на белой как только что выпавший снег подушке, темнело только лицо Аленки с закрытыми глазами.
Услышав, что кто-то вошел, она слегка приподняла веки. Увидев Владимира и выглядывающую из-за него Свету, Аленка от удивления и радости широко раскрыла свои красивые глаза, которые сейчас провалились в глазные впадины и были обведены темными кругами.
- Вова, доченька! – она вся напряглась и чуть дернулась, как бы пытаясь привстать, но от боли скривилась и откинулась на подушку.
Владимир со Светой кинулись к ней.
- Мамочка!
- Аленка!
Владимир, присев к ней на постель, взял ее руки в свои и смотрел в эти печальные глаза, которые он так любил и хотел бы всегда видеть только радостными, с веселым блеском, как когда-то в пору их далекой юности. Аленка перевела взгляд на дочь, сидевшую у нее в изголовье и, как бы извиняясь перед ней и перед Владимиром, тихо проговорила:
- Вот видите, как все получилось. Придется тебе, доченька, пока пойти к бабушке и пожить у нее.
- А мы, мам, сейчас и ехали к бабушке, а дядя Вова решил сперва к тебе заехать.
- Откуда вы ехали? – не поняла Аленка.
- А я у дяди Вовы дома была.
Аленка удивленно перевела взгляд на Владимира и вопросительно посмотрела на него.
- Не волнуйся, - успокоил он ее. – Все нормально. Ну, не оставлять же девчонку одну в общаге.
- Вов, ты не сердись на меня. Видно горбатого могила исправит, так и со мной. А за Светочку спасибо тебе, только ты отвези ее моей маме. Пусть она у нее поживет, пока я здесь.
- Хорошо, я так и думал, хотя… - он помолчал, вздохнул. – Мне кажется, что Света не очень-то хочет этого.
- Мало ли что она не хочет.
- Тебе что-нибудь принести? – поинтересовался Владимир.
- Нет, - она покачала головой. – Только пить все время хочется, - Аленка устало прикрыла глаза.
- Хорошо, я тебе соков принесу, а сейчас мы пойдем. Тебе надо отдохнуть. Я буду навещать тебя, но только по вечерам, днем я все время занят. Не скучай. Отдохни, выспись, - он подмигнул ей. – Все будет нормально.
- Мам, я после школы буду приходить к тебе, а вообще-то учебный год уже заканчивается. Осталась неделя и все.
- Ну, идите, а то я правда что-то устала. Слабость какая-то.
Владимир наклонился и осторожно поцеловал Аленку в пересохшие губы, шепнул очень тихо, чтобы Света не услышала:
- Я люблю тебя. Выздоравливай.
Аленка в ответ только печально улыбнулась ему.

Нина Николаевна, открыв дверь, сильно удивилась и даже испугалась, увидев внучку с одним Владимиром, без Аленки.
- А где Аленка? – с замиранием сердца спросила она.
- Бабушка, мама заболела и ей сделали операцию, - выпалила Света, опередив ответ Владимира.
- Как заболела, какую операцию? Ну-ка проходите и рассказывайте все.
Войдя в дом, Владимир рассказал все Нине Николаевне. Выслушав его, та запричитала:
- Я же говорила ей, что эти пьянки до добра не доведут. Ну откуда у нее это? У нас же в роду-то никогда пьяниц не было.
- Нина Николаевна, - не дослушал ее Владимир, - Вы сегодня пойдете к Аленке?
- Да, сейчас и пойду.
- Сейчас не надо, - остановил ее Владимир. – Пусть она поспит немного. Аленка еще очень слабая. Лучше к вечеру сходите. Только, Нина Николаевна, пожалуйста, не расстраивайте ее. Ей сейчас очень нужен покой. А пить она больше не будет, - заверил Владимир Аленкину мать. – Я обещаю вам.
Нина Николаевна удивленно посмотрела на него.
- Вова, так вы не оставите ее? – с надеждой спросила она.
- Ну, конечно, нет.


14
Назавтра Владимир весь день «промотался» на работе и только к вечеру сумел, не заходя домой, вырваться в больницу к Аленке, по дороге купив ей фрукты и соки.
При его появлении глаза Аленки сначала загорелись радостным блеском, но тут же потухли. Но он, не заметив этого, подсел к ней и, наклонившись, поцеловал, слегка коснувшись ее сухих губ. Она тут же отвернула голову к стене. Владимир опешил.
- Аленка, что с тобой? Тебе плохо? – участливо спроси он, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Но она, не поворачивая головы, не разжимая губ, чуть слышно произнесла:
- Не приходи больше ко мне.
- Почему? – Владимир растерялся.
- Ну, не приходи и все.
- Аленка, я не понял, что случилось?
- А ничего не случилось, - она повернула к нему лицо, глаза ее были полны слез. – Уходи и не надо больше приходить ни сюда, ни вообще.
- Ну, нет, - решительно возразил Владимир. – Или ты скажешь мне что случилось, или я вообще не уйду отсюда. Вот буду здесь сидеть и никуда не уходить.
- Не надо, Вова, я прошу тебя. Уйди и забудь. Ты же как-то жил эти годы без меня…
- Ну, как я жил без тебя – это я один знаю, а любил я тебя всегда и сейчас люблю.
- Неужели тебе не противно видеть меня пьяной, а теперь еще и больной? Ну, зачем я тебе такая? Я ведь уже не могу жить без этой проклятой водки. Ты это понимаешь?  - Аленка опять отвернула лицо к стене и замолчала.
- Успокойся, пожалуйста, все наладится, - он нежно погладил ее по голове, как маленького ребенка. Потом взял ее руки в свои и попросил. - Повернись, пожалуйста, - и когда она повернулась и посмотрела на него печальными заплаканными глазами, он тихо, но твердо сказал ей. – Запомни, что бы ни случилось, я теперь никогда не оставлю тебя.
Посидев еще немного у Аленки, Владимир подождал пока она успокоится и только после этого ушел.


15
На другой день, уйдя с работы в обеденный перерыв, Владимир поехал в наркологический диспансер проконсультироваться у врача-специалиста. Тот очень внимательно выслушал его, спросил пьет ли он сам и услышав от него отрицательный ответ, спокойно сказал:
- Вообще-то женский алкоголизм излечивается с трудом, но для этого ее надо поместить к нам в стационар. Полежит у нас какое-то время, полечится. Потом будет стоять у нас на учете. Мы будем наблюдать за ней.
- Ну, если она вылечится, то зачем ее на учет ставить? - не понял Владимир.
- Видите ли, молодой человек, я вам уже говорил, что женский алкоголизм полностью редко излечивается, поэтому она должна стоять у нас на учете.
- Но она не алкоголик, а просто очень слабовольная женщина, загнанная в угол тяжелой жизнью. Оттого и пила все эти годы. Мне кажется, что если я создам ей нормальные условия жизни, то это у нее пройдет.
- Вы хотите жениться на ней? – прямо спросил доктор.
- Да.
- Тем более вам надо полечить ее у нас. А то, что вы думаете, что создадите ей определенные условия и она бросит пить это вряд ли. Так что подумайте о своем будущем потомстве.
- Хорошо, я подумаю. Спасибо за консультацию. До свидания.
Выйдя из диспансера, Владимир злорадно подумал: «Черта с два я вам приведу Аленку. Заколете ее всякими психотропными, а потом правда будут дети уроды рождаться. Нет, - твердо решил он. – Аленку я вам не отдам».
Владимир был твердо убежден, что если он создаст для Аленки хорошие условия жизни, а он был уверен, что сможет это сделать, то она просто забудет о пьянстве. И все эти алкогольные вещества постепенно выйдут из ее организма. Надо только создать все условия для нормальной жизни. В первую очередь она не должна даже появляться в этом общежитии. Лучше всего, конечно, это вообще сменить район проживания, чтобы она не могла даже встречаться со своими знакомыми пьяницами. Потом ей надо будет сменить работу. Надо приобрести ей какую-нибудь подходящую профессию. Сейчас много различных курсов.
Продумав такую программу-минимум, Владимир немного успокоился. Он был убежден, что все у него получится, как он задумал. Вот только одно беспокоило его, а вдруг Аленка не согласится выйти за него замуж. Ведь могла же она за эти годы разлюбить его. Уже в который  раз он пожалел, что не поинтересовался раньше как она живет, считая что она удачно вышла замуж. А оказывается, что никакой семьи у нее никогда и не было. Родила дочь и жила всю жизнь одна. Какой же он все-таки дурак был все эти годы, подумал про себя Владимир. Ну, нет! Сейчас он это дело не спустит на тормозах. Он добьется того, что Аленка станет его женой и все у них будет хорошо.

16
Дела у Аленки шли на поправку. Ее вскоре перевели в общую палату и Владимир каждый вечер навещал ее. Он еще не посвящал ее в свои планы, а просто старался все делать так, чтобы она чувствовала, как она ему нужна.
Учебный год закончился, наступило лето. На работе Владимир неожиданно всех удивил, подав заявление о выделении ему двух путевок – одну в санаторий для матери, другую в детский лагерь отдыха.
- А детскую путевку для кого тебе? – спросили его на работе. – У тебя же нет детей. Мы не можем оплачивать путевки чужим детям.
- Тогда выпишите мне одну путевку в детский лагерь за мой счет. Я оплачу сто процентов стоимости.
Вечером он рассказал об этом матери и Аленке. Полина Андреевна даже слегка испугалась.
- Ты знаешь, сынок, я ведь никогда не была в санатории. Все как-то не до того было. Летом старалась в свой отпуск поработать в лагере при школе, а тут уехать куда-то почти на месяц. Я даже не знаю как быть.
Владимир даже рассмеялся от ее нерешительности.
- А ты, мать, не думай ни о чем. Хватит, наработалась. Теперь будешь у меня каждый год ездить в санаторий. Пора подумать и о своем здоровье. Так что собирайся и где-то через недельку поедешь на море.
Аленка, услышав о путевке для Светочки, тоже сначала растерялась.
- Вов, но она же у меня никогда не ездила в лагерь. Страшно отпускать ее одну.
- Что ж тут страшного? Она же не одна такая. Ей уже двенадцать лет, а она еще никуда не выезжала из города. Нечего ей здесь летом пыль глотать. Пусть подышит смену свежим воздухом.
- Ой, но у нее же ничего нет. Надо же собрать ее, а я вот здесь, - Аленка обескуражено развела руками. – Что же делать?
- Об этом не волнуйся. Я помогу ей собраться, твоя мать поможет.
- Вов, - на глаза Аленки навернулись слезы. – Зачем ты все это делаешь? Мне стыдно перед тобой. Ну, кто я тебе, чтобы ты так заботился о моей дочери?
- Успокойся и не думай об этом, - он пристально посмотрел ей в глаза и, как всегда со свойственной ему прямотой, заявил. – А чтобы ты так больше не думала, то сразу по выходу из больницы мы идем в ЗАГС и подаем заявление.
Она долго и удивленно смотрела на него, ошеломленная этим заявлением. Потом чуть слышно произнесла:
- Ты правда все еще любишь меня? Вот такую конченую и больную?
- Ну, положим, болезнь твою мы вылечим, - весело ответил Владимир. – А что касается всего остального? – Лицо его стало серьезным, он взял ее за руки и, заглянув в глаза, тихо, но внятно произнес: - Запомни: все, что с тобой было постарайся забыть, а я обещаю, что никогда в жизни не вспомню об этом.
Услышав все это, Аленка опять не выдержала и расплакалась. Владимир наклонился к ней и, обняв, поцеловал ее в мокрые от слез глаза.
- Ну все, успокойся, Аленка, все позади, хватит плакать. Теперь у нас все будет хорошо.
- Вов, если бы ты знал, как мне стыдно перед тобой, - сквозь слезы проговорила она. – Я ведь так подло обошлась тогда с тобой, а ты… ты даже не хочешь вспоминать об этом.
- Да, не хочу и ты постарайся забыть обо всем. Сейчас для тебя главное – это поскорей вылечиться и выйти из больницы. Ты даже не представляешь, как я теперь буду ждать того дня, когда  ты выпишешься отсюда. Я теперь тебя не отпущу от себя.
- Не забывай, Вова, у меня же есть дочь. Ее-то куда денешь?
- Никуда ее не надо девать. Светочка с нами будет жить.
Посидев немного, Владимир все-таки задал вопрос, который его волновал больше всего.
- Аленка, я давно хотел спросить у тебя, - он замялся немного. – Ты не забыла еще нашу любовь?
Спросив это, Владимир молча ждал. Для него это был главный вопрос. Все остальное – это преодолимые мелочи жизни. Аленка, услышав это, вздохнула, помолчала немного, как бы собираясь с ответом, и тихо произнесла:
- Ты знаешь, Вова, я никогда этого не забывала. Просто после всего, что я натворила, я не имела права даже напоминать тебе о себе. А любовь к тебе я несла в себе, как свой крест. За все грехи мои.
- Ну и ладно, - Владимир с облегчением вздохнул и рассмеялся. – Забудь про все. Да, - неожиданно вспомнил он. – А где Светланкино свидетельство о рождении? Без него путевку не выписывают.
- В общежитии где-то, кажется в серванте лежит, - Аленка немного задумалась, потом смущенно добавила. – Ты знаешь, Вов, а ведь я и не помню где оно. Спроси у Светы. Может быть она вспомнит, а лучше сходите с ней вместе, она быстрей найдет.
- Хорошо, я так и сделаю. Не беспокойся, отыщем, - успокоил ее Владимир.
Посидев еще немного у Аленки, он ушел.
Сначала заехал к Нине Николаевне. Рассказал ей, что Света поедет в лагерь и пусть она соберет ей все, что нужно для поездки. Света этому сообщению обрадовалась и немного испугалась.
- Ой, дядя Вова, а я ни разу не ездила в лагерь. Я ведь только в пришкольном лагере была. А я там что и ночевать буду?
- Ну, конечно, целую смену двадцать один день.
- Так долго? – глаза Светы внезапно погрустнели. – А мама как же?
- За маму не беспокойся. Как только ее выпишут, мы с ней приедем к тебе. Ну, а до этого я к тебе приеду на воскресенье. Ты не против?
- Конечно нет, - Света сразу повеселела. – А когда ехать? Скоро?
- Не знаю еще. Подожди до завтра. А сейчас поехали в общежитие. Поможешь отыскать твое свидетельство о рождении. Без него путевку не выпишут.
- Поехали, дядя Вова.
Быстро собравшись, они поехали в общежитие. Свидетельство о рождении нашли сразу. Раскрыв его, Владимир неожиданно удивился. В графе «отец», как он и ожидал стоял прочерк, а вот отчество у Светы было Владимировна. «Надо же какое совпадение, - подумал он. - Как будто моя дочь». Ему стало немного грустно. Ведь дождись тогда Аленка его со службы, наверное так оно и было бы.


17
На следующий день Владимир выкупил путевку для Светы и путевку в санаторий для матери. И если Света должна была ехать через три дня, то Полина Андреевна только через две недели. Владимиру очень не хотелось, чтобы мать до отъезда встретилась с Викой. Поэтому после работы он сразу же поехал в больницу и, застав там лечащего врача, поинтересовался у него долго ли еще Аленка будет находиться в больнице. Врач полистал ее историю болезни, подумал немного.
- Где-то через неделю снимем швы и через день-другой можно будет домой. Что ей здесь лежать маяться.
- А две недели она может еще полежать у вас. Подлечиться получше.
Врач удивленно посмотрел на него.
- Видите ли, просто так держать ее здесь мы не можем. У нас на очереди другие больные.
- Ну, а если не просто так, - Владимир многозначительно посмотрел на врача и, достав стодолларовую бумажку, положил ее на стол перед врачом. – Мне надо, чтобы она здесь побыла еще две недели.
- Хорошо, мы ее полечим, - врач незаметным движением взял деньги и улыбнулся. – Две недели она еще пробудет у нас.
- Только не выписывайте ее, даже если и сама будет проситься. 
- Все как договорились, еще две недели.
Заскочив к Аленке, Владимир показал ей путевку для Светы, сообщив при этом, что уже через три дня девочка отбывает в лагерь. Потом они поговорили немного и перед уходом он  неожиданно спросил:
- Я вчера посмотрел свидетельство о рождении Светы. У нее отчество Владимировна. Ее отец, что тоже был Владимир?
- Нет. Ты же видел в графе «отец» стоит прочерк, а отчество… - Аленка неожиданно замолчала, не решаясь рассказать,  как она, родив дочь и оставшись одна, все еще тешила себя какими-то иллюзиями, потому и записала дочери отчество «Владимировна». – Ты знаешь, я решила, что моя дочь должна носить отчество хорошего человека, а не какого-то подлеца, потому и записала так.

Полина Владимировна знала где сын пропадает вечерами, но ни о чем его не спрашивала. Она была обижена на него за то, что он все-таки не послушал мать и продолжает ходить  к этой пьянчужке. Да и Владимир приходил почти всегда в плохом настроении и она понимала, что расспрашивать бесполезно. Сегодня сын пришел какой-то возбужденный и улыбка не сходила с его лица. За ужином он неожиданно сказал:
- Ну что, мать, собирайся. Я взял тебе путевку в санаторий. Через две недели поедешь.
- Ой, сынок, что же ты не предупредил меня? Я уже и забыла про это.
- Мам, ну мы же с тобой говорили об этом еще раньше. Так что завтра с утра иди к своему терапевту и оформляй документы. Поезжай, мам, отдохни. Тебе понравится.

Через три дня Владимир проводил Свету в детский оздоровительный лагерь, пообещав, что в ближайшее воскресенье приедет навестить ее.
Аленка уже чувствовала себя хорошо. Еще через три дня ей сняли швы. Она надеялась, что сразу и выпишут из больницы, но врач сказал, что ей  необходимо понаблюдаться еще с неделю. Расстроенная она вечером пожаловалась Владимиру. Ему было неловко, что он в заговоре с врачом обманывает ее, но другого выхода не было. Он решил, что в общежитие не пустит ее ни на один день. Владимир знал, что там та же компания этих соседей выпивох и Аленка может не выдержать. А сейчас это для нее вдвойне опасно. Домой же вести ее он тоже пока не хотел. Он помнил заявление матери, что она ни одного дня не будет жить вместе с Викой. Поэтому он тянул время, пока мать не уедет в санаторий. А пока она там будет, он найдет какое-нибудь другое жилье. Лучше всего купить квартиру  где-нибудь в другом районе города, подальше от всех Аленкиных знакомых.

Все дни перед отъездом Полина Андреевна ходила по врачам, сдавала анализы, с гордостью рассказывая всем, что эту путевку ей сын купил. Наконец-то настал день, когда Владимир отвез мать на вокзал и посадил на поезд.
С вокзала он сразу же поехал в больницу к Аленке. Нашел врача и попросил выписать ее сегодня же. Врач удивленно посмотрел на него.
- Мы выписываем больных только с утра, после обхода.
- Но вы же прекрасно знаете, что ее уже давно можно было выписать, поэтому я сейчас забираю ее домой.
- Хорошо, но я сегодня не смогу выписать ей больничный лист, - возразил врач.
- А ей и не надо больничного. Она пока работать не будет. Пусть посидит дома какое-то время.
- Ну, молодой человек, - врач развел руками, – то вы просите задержать ее здесь, то вдруг срочно забираете домой. Ну, хорошо, я сейчас сделаю выписку из истории болезни - это для поликлиники и можете забирать  свою ненаглядную.
Владимир прошел в палату. Аленка сидела на кровати и со скучающим видом смотрела в окно. Она не ожидала, что он появится так рано.
- Ой, Вова, я тебя еще не ждала. Ты всегда позже приходишь. Что-то случилось? – Забеспокоилась она.
- Ага, случилось, - Владимир не смог сдержать радостной улыбки на лице. – Собирайся, Аленка, поехали домой.
- Как домой? – она растерянно посмотрела на него. – А мне врач ничего не говорил. Меня же еще не выписали.
- Сейчас выпишут, не волнуйся. У тебя есть во что одеться?
- Только халат домашний. Меня привезли в нем, - Аленка беспомощно развела руками.
- Ничего, я же на машине. До общежития доедем, там возьмешь кое-что из одежды и поедем ко мне.
- А почему к тебе?
- Потому что в общаге тебе делать больше нечего. Аленка, давай потом обсудим этот вопрос, - Владимир заметил, что соседки по палате с любопытством прислушиваются к их разговору. – Переодевайся, а я пока выйду и там подожду.
Он вышел из палаты и присел на диван стоящий в холле. К нему подошел врач и протянул выписку из истории болезни.
- Если больничный понадобится, то подойдите завтра, я выпишу. Ну и самое главное для нее сейчас это покой и диета, строжайшая диета.
- Спасибо за все.
Вскоре вышла Аленка уже переодетая в старенький домашний халат.
- Ну что, поехали, - бодрым голосом сказал Владимир и подал ей руку. – Держись за меня, тебе же еще трудно, наверное, ходить.
- Да, болит немного.
Владимир, не спеша, шел по больничному коридору, чувствуя, как Аленка опирается на его руку. Они вышли на крыльцо и она зажмурилась от яркого, теплого солнца.
- Господи! Вот уже и лето настало.
Бережно усадив Аленку в машину, Владимир осторожно тронулся с места. Ехал он не торопясь, объезжая все неровности на дороге, стараясь чтобы машину не трясло. Аленка сидела молча, обдумывая как ей быть дальше. Вскоре подъехали к общежитию.
Вахтерша, вместо того чтобы расспросить о здоровье, сразу же накинулась на Аленку.
- Ну, наконец-то появилась, а то комендант уже беспокоится! Ты же не уплатила за прошлый месяц.
Аленка не успела ответить, Владимир опередил ее.
- Успокойте своего коменданта. За все она рассчитается. Вы что не видите, что она только что из больницы выписалась и ей не до вас. Пошли в комнату, - он взял Аленку под руку и повел наверх.
В комнате Аленка устало присела на кровать, окинула взглядом свое убогое жилье, вздохнула.
- Прибрать бы надо.
- Не надо ничего делать. Собери свои вещи, самые необходимые и едем ко мне. Здесь тебе делать больше нечего.
Аленка испугалась.
- Вов, я не могу жить у тебя. Что скажет твоя мама? Кто я тебе?
Владимир рассмеялся и, присев рядом с ней, нежно обнял ее.
- Не беспокойся ни о чем. Во-первых мамы нет. Она уехала в санаторий, а во-вторых с сегодняшнего дня ты моя жена и все заботы о тебе я беру на себя. А завтра с утра сходим в ЗАГС и подадим заявление. Ты не против?
- Я не знаю, Вова. Все так неожиданно.
- Ну, почему же неожиданно. Я еле дождался этого дня, а ты говоришь «неожиданно».
- Все равно боязно что-то.
- Все страшное осталось позади. Сейчас я все время буду с тобой. Так что ничего не бойся, - он еще крепче прижал ее к себе, чувствуя, как тревожно бьется ее сердце.
Аленка, уткнувшись носом ему в плечо, замерла. Она понимала, что сейчас происходит что-то очень важное и значительное в ее жизни, то о чем она втайне иногда мечтала, в то же время понимая, как это несбыточно, потому что когда-то сама отказалась от своего счастья, поддавшись минутной слабости. Владимир же крепко обнял ее  и она успокоилась, почувствовав блаженство от того, что он здесь, рядом с ней.


18
Подъехав к своему дому, Владимир взял сумку в одну руку, другой открыл дверь перед Аленкой.
- Не забыла еще этот подъезд? Помнишь, как целовались вон там за дверью? Даже не верится, что я опять здесь с тобой. Столько лет прошло.
Поднявшись на этаж, он открыл дверь и пропустил ее вперед.
- Ну, вот мы и дома, - он облегченно вздохнул. – Проходи, Аленка, садись. Ты же устала, наверное? – он усадил ее в кресло.
- Да, слабость какая-то, - Аленка обессилено опустилась на мягкое сиденье и устало откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза.
Владимир наклонился к ней.
- Тебе плохо? – участливо спросил он, вглядываясь ей в лицо.
- Нет, просто слабость, - она приоткрыла глаза и посмотрела на Владимира. Это было так непривычно для нее, чтобы кто-то заботился о ней, интересовался ее самочувствием. Она впервые видела глаза любимого человека с тревогой смотрящие на нее и готового прийти на помощь в любую минуту. – Все хорошо, Вова. Я просто после операции никуда не выходила, вот и устала. Это пройдет.
- Конечно пройдет, - он подмигнул ей. – Все пройдет, Аленка. Ты скоро забудешь и об этой операции и о болезни. Только тебе надо самой беречься. А я постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы ты поскорей выздоровела.
- Спасибо, Вова, ты очень добрый, - тихо произнесла она и улыбнулась чему-то своему, потаенному.
- Ну,  вот ты уже и улыбаешься, - обрадовался Владимир, – значит все у нас будет хорошо. А сейчас я думаю, что тебе надо немного отдохнуть. Пойдем полежишь немного, а я пока приготовлю тебе чего-нибудь диетического.
Он помог ей подняться и отвел в свою комнату. Не расстилая постели, взбил подушку и положил ее поверх покрывала.
- Полежи немного, а я как все сделаю, позову.
Аленка не спорила, не возражала, а молча слушала и делала все, что скажет Владимир. Она видела с какой старательностью он заботился о ней, жалел ее. С непривычки ей было очень неудобно перед ним и когда она один раз все-таки попыталась что-то сказать, он шутливо погрозил ей, как маленькому ребенку.
- Не спорь со мной. Пока ты больна, ты должна слушаться меня во всем.
Какое-то умиротворение овладело всей ее душой и она покорна легла и устало прикрыла глаза. Тишина и покой в доме потихоньку нагнали на нее сон и она не заметила, как заснула.
Когда Владимир вошел к себе в комнату, Аленка спала. «Устала, бедная, - подумал он. – Слабая еще после болезни». Он осторожно погладил ее по голове и, не выдержав, наклонился и осторожно, чуть коснувшись, поцеловал в губы. Но и этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Аленку. Она открыла глаза и, увидев так близко его лицо, подняла руки и обняла его за шею.
- Я что заснула? – она долгим, долгим взглядом посмотрела ему в глаза.
- Прости, Аленка, я разбудил тебя. Скоро вечер и ужин стынет. Может быть тебе сюда принести?
- Что ты, Вова, - голос ее дрогнул от такой заботы. – Не надо сюда, я сейчас встану. Належалась в больнице.
Он помог ей встать и провел на кухню. Увидев диетическую кашку, Аленка попыталась возмутиться.
- Что и дома будешь кормить меня этой кашей. Она мне в больнице надоела.
- Нельзя тебе, Аленка, пока ничего другого. Врач сказал еще недельки две посидишь на такой диете, только потом можно будет понемногу есть другую пищу. Так что смирись и помни, что я очень не хочу, чтобы ты снова попала в больницу.
- Хорошо, хорошо, я обещаю во всем тебя слушаться.
После ужина, Аленка немного смущаясь спросила:
- Вов, а помыться можно. А то я за все время в больнице ни разу не мылась.
- Ну, конечно, только ты не спрашивай ни о чем, а будь как дома. Делай все как тебе нравится. Ты здесь хозяйка.
- Нет, Вова, - Аленка покачала головой. – В этом доме хозяйка твоя мама, а я хозяйка в своей комнате, в общежитии.
- Про общагу забудь, - Владимир решительно махнул рукой, как бы поставив точку. – Туда ты больше не вернешься. А я постараюсь в ближайшие дни найти и купить нам квартиру, ну а пока поживем здесь.
- Матери надо бы сообщить, что я выписалась из больницы. Она же завтра придет навестить меня.
- Завтра сообщим. С утра сходим в ЗАГС и потом к твоей матери. Я на завтра отпросился с работы. Так что весь день буду с тобой.
Пока набиралась вода в ванную, Аленка, раздевшись, рассматривала себя в большом зеркале, висевшем на стене в ванной комнате. Долго смотрела на большой свежий шрам на животе. Ей стало невыносимо жалко себя, свою никчемную жизнь, прожитую как один похмельный день.
Только окунувшись в теплую воду, Аленка почувствовала, как умиротворение проникает в ее душу, успокаивая и усыпляя ее. Она прикрыла глаза и долго блаженствовала, млея от сладостных ощущений, обволакивающих ее тело. Ей казалось, что она смывает с себя всю грязь прошлой жизни.
Выйдя из ванной, Аленка растерлась большим мягким полотенцем, приготовленным для нее Владимиром, накинула халат и прошла в комнату. Владимир уже ждал ее с улыбкой.
- С легким паром, Аленка. Ну, как?
- Ох, Вов, как будто только на свет народилась.
- Вот и хорошо. Иди ложись, постель уже готова, а я пойду приму душ.
Пока Владимир плескался под душем, Аленка, скинув с себя халат, и как была нагая, нырнула под одеяло в мягкую постель.
Когда  Владимир пришел Аленка уже лежала под одеялом и ждала его. Выключив свет он только наклонился к постели, как ощутил ее протянутые руки. Они нежно обняли его и потянули к себе. Он почувствовал ее обнаженное тело.
- Аленка!
- Вова!
Губы их сомкнулись в одном жадном поцелуе, а тела слились в единое целое и страсть любви поглотила их.


19
Проснулась Аленка рано утром от полной тишины, стоявшей в квартире. Владимир спал, чуть слышно посапывая, и она долго лежала тихо-тихо, стараясь не разбудить его. Ей было очень уютно лежать рядом с ним. Приятная истома разливалась по всему ее телу, навевая в душе спокойствие и блаженство. Впервые в жизни она лежала в постели не одна и не с пьяными собутыльниками, которых и по именам-то не всегда знала, а была она с любимым человеком, который также любил ее. Ей стало горько и обидно, что она из-за минутной слабости, а скорее всего по собственной глупости лишила себя этого счастья на много лет. А ведь не поддайся она тогда на сладостные уговоры и обещания того богатенького дяди, то дождалась бы своего Вовку со службы и все было бы хорошо. От досады на себя, на свою прожитую жизнь, она тяжело вздохнула.
- Аленка, ты чего это так тяжко вздыхаешь? – неожиданно спросил Владимир, не открывая глаз.
- А ты что не спишь? – удивилась она.
- Я давно уже проснулся. Просто лежу тихо, боюсь тебя разбудить.
Она крепко прижалась к нему и, ощутив на себе его руки, нежно обнимающие ее, почувствовала, как снова проваливается в бездну любви и счастья о котором она уже и не мечтала…

За окном закопошились и зачирикали воробьи, начиная новый день. Послышались людские голоса, гудение машин и яркое летнее солнце брызнуло всеми лучами сквозь оконное стекло, извещая, что наступил день, принося новые мгновения счастья, новые радости и новые заботы.
Владимир поднялся с постели первым. Быстро побрился, умылся и, пока Аленка тоже приводила себя в порядок, он успел приготовить завтрак. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что кто-то так усердно заботится о ней. Ей было неловко от этого. А он, счастливый носился по квартире, угадывая и исполняя каждое ее желание. За завтраком Аленка не выдержала.
- Вов, ты меня опекаешь, как маленького ребенка.
- Что ты, Аленка, я ведь так счастлив, что наконец-то ты стала моей женой. Я так долго ждал этого. Уже ни на что и не надеялся.
- Ну, жена-то еще незаконная, так сожительница.
- Это поправимо, - он широко улыбнулся ей. – Сейчас сразу же едем в ЗАГС и подаем заявление.
- Вов, неудобно как-то. Может быть потом как-нибудь, попозже. Я сейчас в таком состоянии да и одеть-то мне нечего.
- Это не проблема. Сегодня мы только зайдем и напишем заявление, а уж ко дню, когда нам расписываться мы тебя приоденем не хуже принцессы. Так что переодевайся в то, что есть и поехали. Нам надо после еще и к твоей матери заехать и сообщить, что ты уже выписалась из больницы.
Видя ее нерешительность, Владимир обнял Аленку, легонько прижал к себе и тихо, но внушительно сказал ей:
- Аленка, ты обещала слушаться меня во всем. Собирайся, поехали.
В ЗАГСе Аленка немного стушевалась, но все прошло быстро и без лишних вопросов. Заполнили бланк заявления, им назначили  день регистрации и все. Оттуда сразу поехали к Аленкиной матери.
Открыв дверь, Нина Николаевна всплеснула руками:
- Доченька! Тебя уже выписали, а я только вечером собиралась навестить тебя. Вы прямо из больницы? – она вопросительно посмотрела на Владимира.
- Нет, Аленку выписали еще вчера. Мы сейчас едем из ЗАГСа.
- Откуда?! – не поняла Нина Николаевна.
- Из ЗАГСа. Мы с Аленкой подали заявление.
Нина Николаевна перевела взгляд на Аленку.
- Дочка, это правда?
- Да, мама, я выхожу замуж за Володю.
- Что же вы меня даже не предупредили, - растерянно спросила Нина Николаевна.
- Мам, мы же только подали заявление, а расписываться еще не скоро.
- Господи! Ну, проходи те же! Что ж мы на пороге стоим. Я сейчас чайку поставлю, - Нина Николаевна засуетилась, побежала на кухню.
- Вов, пойдем, посидим немного. Я так давно дома не была. Раньше хоть иногда заходила, а  уже года три как не появлялась здесь.
- Да ты что! Живешь же рядом.
- Не хотелось. Я же тебе говорила, как мать отнеслась тогда к рождению Светочки. Ушла я тогда от нее в общежитие, потому что надоело каждый день слышать упреки в свой адрес. А там в общаге все закрутилось-завертелось. Девочка я была смазливая. Все местные общаговские мужики завертелись вокруг меня. Каждый обещал златые горы, но все через выпивку и постель. Вспоминать противно, - она замолчала, нахмурилась.
Владимир подошел к ней и нежно обнял ее.
- Успокойся и не надо больше ворошить старое. Давай выбрось это из головы. Я очень хочу, чтобы ты все забыла и никогда больше не вспоминала об этом.
- Разве такое забудешь, - Аленка тяжело вздохнула. – Но ты не переживай за меня, я постараюсь не думать об этом.
За чаем Нина Николаевна спросила их:
- А жить-то где будете? Пока в общежитии?
- Нет, - Владимир покачал головой. – В общежитие Аленка больше не вернется. Сейчас пока мы живем у моей мамы, но скоро купим квартиру и переедем.
- Так ты уже живешь у Владимира? – удивленно переспросила Нина Николаевна Аленку. – Как же так, вы же еще не расписаны.
- Нина Николаевна, - Владимир ответил за Аленку. – У нас что мало семей живет без регистрации? А мы-то уже и заявление подали. Со вчерашнего дня Аленка моя жена и жить будет со мной. Нечего ей делать в общаге. Она же еще не совсем здорова. Как вы не понимаете, что за ней сейчас нужен уход, - немного раздраженно выговорил все это Владимир.
- Ладно, ладно, - Нина Николаевна даже испугалась его тона. – Только вы, Вова, берегите ее, она сейчас такая больная.
- Не беспокойтесь об этом. У меня она быстро поправится.
- А Светочка как же? Где она будет жить?
- С нами, конечно, - уверенно ответил Владимир. – Девочка должна жить с родителями.
Заметив, что Аленка, слушая их разговор, прикрыла глаза, Владимир поднялся.
- Извините, Нина Николаевна, нам надо домой. Аленке уже пора отдохнуть. Она еще не окрепла после операции. Тебе плохо? – он взял ее за руку и тревожно посмотрел в глаза.
- Нет, просто какая-то усталость навалилась. Полежать бы.
- Тогда поехали, - он помог ей подняться и, осторожно взяв под руку, повел к выходу. У двери обернулся. – Нина Николаевна, вы за Аленку не переживайте. Теперь у нее все будет хорошо. А к вам мы будем заходить.
Когда они вышли, Нина Николаевна, закрыв за ними дверь, перекрестила ее.
- Господи, дай ей хоть немного счастья.


20
Через три дня наступила суббота и Владимир с Аленкой, накупив разных сладостей и фруктов, поехали навестить Свету. Аленка уже чувствовала себя намного лучше.
Эти три дня, по просьбе Владимира, она отлеживалась в постели, гуляла в скверике напротив дома, ходила по магазинам. Он показал ей где у него лежат деньги и сказал, чтобы она днем сама ходила по магазинам и покупала себе все что захочет. В первый же день она, гуляя по гастроному, неожиданно подошла к виноводочному отделу. Увидев бутылки с огненной жидкостью, стоящие на витрине, ей нестерпимо захотелось выпить. Она сглотнула слюну и подошла к прилавку.
- Что вам подать? – вежливо спросила ее продавщица.
- Мне? Нет… Ничего не надо, - испугалась Аленка и отошла от прилавка.
Хотела уйти из гастронома и уже направилась к выходу, но ноги сами привели ее опять к виноводочному отделу. Аленка понимала, что она совершает величайшую ошибку, но искушение было так велико, что она все-таки не выдержала и купила бутылку водки.
Дома, не раздеваясь, прошла на кухню, нетерпеливо поставила стакан на стол и, чувствуя нервную дрожь во всем теле, быстро, расплескивая водку, налила полный стакан. Взяв его и поднеся ко рту, она заметила, как дрожит ее рука. «Что я делаю? – яркой вспышкой мелькнула у нее мысль в голове. – Это же конец. Я навсегда потеряю Вовку». С трудом превозмогая себя, она все-таки поставила стакан на стол, но запах водки манил и притягивал к себе.
«А может быть чуть-чуть отпить и хватит» - подумала она и уже было протянула руку к стакану, как мысль о Владимире снова обожгла ее мозг и уже не отпускала. Она явственно, как наяву увидела его глаза с укоризной смотрящие на нее и как бы спрашивающие: «Ну, зачем ты это делаешь, Аленка?» Аленка испуганно оглянулась. Ей и вправду показалось, что это его голос спросил ее. «Господи! – в отчаянии подумала она. – Я же схожу с ума. Мне же нельзя пить совсем». С ненавистью взглянув на бутылку, она вдруг решительно взяла ее за горлышко двумя пальцами, как что-то мерзкое и отвратительное, и вылила содержимое в раковину. Затем взяв стакан твердой, уже не дрожащей рукой, отправила и его содержимое туда же, в канализацию.
Выбросив бутылку в мусорное ведро, она облегченно вздохнула и без сил опустилась на стул, вытерев тыльной стороной ладони испарину, выступившую на лбу. Вымыв стакан, чтобы даже запаха водки  не осталось в доме, она пошла в комнату и легла на кровать.
Вечером, когда Владимир пришел с работы, она сначала даже и не думала рассказывать ему об этом, но он сразу же заметил, что ее что-то беспокоит.
- Что-то случилось? – спросил он, обнимая ее и участливо заглядывая в глаза.
- Нет, - Аленка отрицательно покачала головой. – Чуть было не случилось, - и, немного подумав, она все-таки рассказала обо всем Владимиру.
Он молча внимательно слушал, удивленно и в то же время радостно смотрел на нее. Когда она закончила свою исповедь, Владимир обнял ее и изумленно посмотрел ей прямо в глаза.
- Ты хоть понимаешь, что ты сегодня победила саму себя.  Ты у меня оказывается сильная женщина. Умница, ты сама справилась с этой напастью. Я так рад за тебя. Теперь нам ничего не страшно.
- Это тебе спасибо, Вова. Если бы не ты, то я никогда не преодолела  бы эту заразу.

Вечером в пятницу Аленка неожиданно заявила, что ей надоело сидеть дома и с понедельника она пойдет на работу.
- Куда это ты пойдешь? Туалеты чистить? Забудь про это. Больше ты там не работаешь, - решительно, как отрезал, сказал Владимир. – Пока поправляй свое здоровье, гуляй днем сама, к матери сходи. Только об одном прошу тебя – в общагу без меня сама не ходи. Если что надо взять там, то вечером сходим вместе. Обещай мне это, пожалуйста.
- Хорошо, Вова, я сама туда не пойду, обещаю. Только я все равно не смогу долго сидеть домохозяйкой. Мне надо где-то работать.
- Будешь ты работать, не волнуйся, но и не торопись с этим. Вот распишемся, ты получишь новый паспорт и тогда мы устроим тебя учиться на какие-нибудь курсы. Надо же тебе приобрести какую-нибудь специальность. Так что пока думай и подбирай себе что-нибудь подходящее, кем бы ты хотела стать.
- Ладно, Вова, только как-то странно все это. Ты за меня почти все сам решаешь. Не привыкла я к этому.
Владимир немного растерялся.
- Аленка, если я что-то не так говорю, так ты скажи мне. Просто я твой муж и хочу для тебя только хорошего. Хотя я и сам никак не привыкну, что ты, о которой я уже когда-то и мечтать перестал, теперь моя жена, - он обнял ее и стал осыпать поцелуями. – Аленка, если бы ты только знала, как я счастлив быть рядом с тобой. Ты для меня всегда была несбыточным сном. Мне иногда кажется, что я вижу хороший сон, а проснусь и ничего этого не будет. Ты исчезнешь и тогда для меня все кончится. Хорошо, что это все-таки не сон и я могу видеть тебя, обнимать и целовать. А если я чем-то обидел тебя, прости дурака, это все по неопытности семейной жизни.
- А как же твоя бывшая семейная жизнь?
- Какая там жизнь? У нас каждый жил сам по себе. Ну, не смог я заставить себя полюбить ее да и она к этому особо не стремилась. Ее во мне прельщало только одно – это моя хорошая зарплата. Да ладно, не хочу я вспоминать об этом. Теперь у меня есть ты, моя любовь, моя мечта. И я все сделаю, чтобы ты стала самой счастливой женщиной на свете. Вот завтра поедем к Свете и скажем ей, что теперь мы будем жить все вместе. Как ты думаешь ей это понравится или нет?
- Не знаю, - Аленка пожала плечами. – Даже не представляю, что она скажет на это.

Волнения их оказались напрасными. Света отреагировала на эту новость неожиданно очень бурно и радостно. Она бросилась на шею к матери и, сияя глазами, спросила:
- Мамочка, так ты выходишь замуж за дядю Вову? Правда?
- Да, доченька, мы уже подали заявление  и скоро распишемся.
- Мам, а ты фамилию будешь менять? – неожиданно спросила Света.
- Ну, конечно, теперь я буду Аленой Фокиной.
Света нахмурилась.
- А я что должна оставаться Казаковой? Я тоже хочу быть Фокиной. Дядь Вов, можно?
- Можно, конечно, я буду очень рад, что у меня будет такая дочь.
- Правда? – обрадовалась Света. – Тогда я буду звать вас папой. Хорошо?
- Ну, конечно, Светочка. Только фамилию сейчас тебе поменять будет сложно, а вот через два года, когда тебе исполнится четырнадцать лет и будешь получать паспорт, то это твое право, носить любую фамилию. Напишешь заявление и тебе выдадут паспорт на имя Фокиной Светланы Владимировны. Отчество-то у тебя мое.
- Правда, а я и не обращала на это внимания. Здорово! Тогда я буду твоя законная дочь! Значит я уже сейчас могу называть тебя папой?
- Ну, конечно, Светочка.
Владимир подошел к ней поближе и обнял за плечики, а она доверчиво уткнулась лицом ему в живот и замерла. Когда Света подняла голову, на глазах ее были слезы.
- А что ж ты плачешь-то? – недоумевая, спросил Владимир.
- А это я так, - она улыбнулась сквозь слезы. – Я всю жизнь мечтала, что у меня будет папа. У всех есть, а у меня нет и нет, а теперь у меня тоже есть и самый лучший папа.
Аленка без сил опустилась на рядом стоящую скамейку и закрыла лицо руками. Владимир растерялся.
- Девчонки, вы чего же это слезы распустили? Перестаньте, а то я сам заплачу. Радоваться надо. Теперь будем жить все вместе. Я буду заботиться о вас. Я же вас так люблю.
Владимир со Светой подошли к Аленке, присели рядом с ней с двух сторон и все вместе обнялись. Долго сидели молча. Каждый обдумывал все то, что здесь только что совершилось.
- Хорошо-то как, - тихо проговорил Владимир.- Мы теперь никогда-никогда не расстанемся.  Аленка, я так счастлив, что самому не верится.
- Я тоже, Вова, - Аленка вздохнула. – Наверное, это и есть наше счастье – быть всегда вместе, рядом с любимым человеком, видеть его каждый день, слышать его голос, знать все его привычки, слабости, потакать им. – Она еще крепче прижалась к своему Вовке, уверенная в том, что теперь ничто и никогда не разлучит их.