Он атаковал первым. Ни раздумывать, ни жалеть времени просто не оставалось. Приходилось давать отпор, просто защищаясь. До самой последней минуты Игорь не думал, что вот так всё окончится. Так трагично, пусть и неординарно. Для европейца двадцать первого века и погибнуть от клыков тигра. Завидная участь...
Учась на первом курсе Архивного института, куда поступил по принципу наименьшего сопротивления, он уже знал, что будет делать дальше. Дальше Тайга — призрачная и манящая. Не случайно с детства любимой песней мальчика, воспитанного в семье двух заядлых туристов, каковыми были его родители, не променявших штормовки и палатки до самых седин на комфорт обеспеченной жизни, была и оставалась «Сказочная Тайга» группы «Агата Кристи». Игорь вырос на туристических песнях под гитару у костра в лесах и горах, не хуже чем у Мельникова-Печёрского... Его родители — были просто образцовой четой прошлого столетия лучших представителей советской эпохи. Помните, как в фильмах про геологов, путешественников, или покорителей целины? Вот и у него в семье — самым главным чувством между родителями — было уважение. Они даже в шутку называли иной раз друг друга по имени-отчеству, а мама отца, в иной, особенно в какой-нибудь редкий раз и по фамилии. Это уважение с самого раннего детства распространялось и на сына. Сколько себя помнил, ему всегда предоставлялась собственная свобода выбора и место за домашним «круглым столом» принятия семейных решений. Не было в отношении сына у отца с матерью и никаких «Игорюш» и «Игорьков» - только уважительное Игорь. Возможно по этой причине Игорь никогда и не курил в подъезде, не прогуливал уроки, и тем более, не убегал из дома, как некоторые его сверстники в переломные моменты жизни. Да и свой «переходный возраст» как таковой Игорь не помнил. Такой же образцовый сын образцовой ячейки общества, какой являлась его дружная семья.
Но в какой-то момент времени (он даже не мог потом вспомнить, когда это случилось впервые, когда ли он уже учился в своём Историко-Архивном, или намного раньше) он вдруг почувствовал назойливый, ни с чем не сравнимый зов. Зов Тайги. Нет, конечно, его и раньше тянуло в походы с палатками, друзьями и песнями у костра. И он с детства с родителями, а старше и с друзьями неизменно отправлялся в походы в ближние леса, в горы (невысокие — скалолаз в его Сердце не проснулся) и сплавлялся на байдарках, или плотах по небольшим горным речкам. Но это всё было не то. С некоторых пор его манила Неизвестность Непознанного. И зов этот ему представлялся почему-то в образе большого белого тигра. Именно так. Иногда, проснувшись среди ночи, Игорь слушал в себе уходящий вдаль, словно затухающий тоскливый вой, и с лёгким стуком юношеского сердца знал уверенно: это Тайга его зовёт тигриным призывом...
Поэтому, когда приятель из Археологического предложил поехать вместе с его курсом на летнюю практику в экспедицию (не хватало человек для перетаскивания мешков/рюкзаков, а Игорь был спортивного телосложения и отличался незаурядной для юноши его лет выносливостью) Игорь не только сразу согласился, но и почувствовал внутри приятный холодок и воодушевление. Всю дорогу его не покидало ощущение радостного предвосхищения встречи с непознанным. Однако, поначалу Тайга его разочаровала. Она оказалась не такой сказочной, как представлялась распалённому воображению восторженного юноши. Мошкара, вязкая духота леса и рутинная работа по поиску древней стоянки какого-то там особого (Игорь не заморачивался по поводу терминов) древнего человека у истока Тунгуски. Но вечерами Тайга словно преображалась. Когда наступала мгла, а потом и ложилась - ложилась резко, будто одним мазком сумасшедшего художника - тьма. Кромешная и беспросветная. И, словно из уважения к произошедшим в эфире от наступления ночи переменам, даже разговоры у костра становились таинственнее и загадочней. А позже, когда студенты и старый Мизантропыч (как ласково называли студенты любимого препода) разбредались по своим палаткам в поисках мирного сна, Игорь ещё долго бродил вокруг в поисках чего-то чему не было разумного объяснения. Будто сила какая манила юношу и в то же время не давала подойти ближе: играла с ним в кошки-мышки. Во сне его одолевали какие-то неясные образы, от коих он вздрагивал, бормотал бессвязные фразы (как говорили ему утром соседи по палатке) и просыпался, словно обкуренный. Так прошёл первый месяц пребывания в Тайге. Игорь становился всё более молчаливым и задумчивым, и ребята, пристававшие по-первости с расспросами, видя его не проходящую угрюмость, но не находя её особо опасной, постепенно отстали.
А он всё дольше шлялся без сна, отходя всё дальше и дальше от палаток...
В ту самую, первую секунду Игорь даже не понял, где оказался. В какой-то момент своих шатаний (ну точно, медведь-шатун) он вдруг услышал этот самый зов. Услышал глубоко внутри себя. И обрадовался. Он знал. Всю свою сознательную жизнь шёл на этот зов. За одиноко стоящей (это в Тайге!) сосной Игорь не то что увидел — интуитивно почувствовал : что-то изменилось. И это уже не та Тайга, которая окружала его раньше. Нечто загадочное, поистине Сказочное. Когда это новое Знание вошло в него целиком — тогда он по-настоящему и увидел. Древний город. Не те заброшенные руины, которые ищут — редко находят — отчаянные археологи, а потом старательно чистят, найденные куцые экспонаты, наклеивают этикетки и аккуратно складывают в пронумерованные ряды. Город был жив. Он сразу это понял, ощутив запахи обитания. Пахло готовящийся едой, шкурами, сушащимися, как он вскоре увидел на странноватого вида плетне; даже запах разнотравья доносился до его обоняния. Игорь не удивился: всё происходящее было для него не ново. Он словно заново переживал такое, что уже случалось. Во сне? Другой жизни? Об этом он не думал, остро проживая эффект узнавания. Вот старый колодец с непонятной дугой сверху и свисающим с неё тяжёлым на вид грузом. Непонятной? Не для него. Игорь догадывался, нет вспоминал: дуга нужна для удерживания противовеса при поднятии тяжелого ведра — вот так, всё логично. Поднять с таким приспособлением ведро сможет и ребёнок. А вот здесь за поворотом — неявный бугор. Ну это смотря для кого не явный. Игорь даже бок потёр, вспомнив как парнишкой навернулся через него, убегая от кулаков приятеля. Но почему вокруг нет ни Души? Куда подевались жители? И тут до его слуха донёсся тихий но явственный оклик. Звали именно его, это Игорь сразу понял - в звучащим призыве слышалась боль разлуки и радость предвкушения встречи одновременно. Сердце юноши отозвалось в ответ такой же сладостно-томительной болью.
- Швря-а-ау! - услыхал, почти на границе инфразвука уловил Игорь. И острой вспышкой в голове у него возник и тут же исчез смутный образ. Тигр. Восхитительный белый. Не такой забитый вымирающий вид, как в Красной Книге. Нет. Великолепное Создание. Не животное вовсе. Разумное. С глубоким, словно бы смотрящим сквозь тебя взглядом. Огромный. Больше, чем он мог себе представить. Но в то же время такой знакомый и чужой одновременно.
И тут он атаковал...