Глава 3. Лабиринт.
Выйдя из монастыря на тропинку, по которой я утром шла к дому Мудрой Птицы, Паула потащила меня вперед с такой скоростью, будто умела видеть в темноте, как кошка.
- Нам повезло, что идет дождь, он смоет все следы, - сказала она, когда я, в очередной раз, поскользнулась.
А я подумала, что мне страшно повезет, если я не скачусь в пропасть. В какой-то момент Паула остановилась и показала мне на узкую расщелину в каменной стене:
- Это - ближайший вход в лабиринт!
Я с недоумением заглянула внутрь, не понимая, как я, вообще, сумею туда протиснуться, не говоря уже про детей и вещи. Я нашарила в кармане фонарик, решив посмотреть, что там, в глубине, но Паула схватила меня за руку:
- Не вздумай включать его! Нам нельзя привлекать внимания! Злыдни уже вышли на охоту!
И она показала рукой в сторону расщелины, у дальнего конца озера, откуда раздавалось неясное тарахтение, и неслись к городу прыгающие пятнышки света. Видимо, следующая группа немцев выехала в город, на поиск своих товарищей, на мотоциклах. Я скрипнула зубами и скинула с плеч рюкзак и теплую куртку.
- На расстоянии вытянутой руки расщелина станет шире. Залезай туда, а я подам тебе детей и вещи, а затем прикрою вход, - шепотом сказала мне Паула, беря из моих рук Урсулу.
Я кивнула и с трудом протиснулась вглубь скалы. Ощупывая руками шершавую поверхность стены, я осторожно протискивалась вперед. Действительно, вскоре щель стала шире и свернула вправо. Я, по очереди, приняла малышек из рук Паулы и отнесла их за поворот скалы, а затем туда же отправились и вещи. Паула немного повозилась у входа, после чего исчез даже тот слабый сумеречный свет, что пробивался снаружи. Затем она протиснулась ко мне и сказала:
- Теперь можешь зажечь фонарь, только не свети в сторону входа
Я послушно включила свет и с удивлением осмотрелась по сторонам. Мы находились в небольшой пещере, от которой отходило несколько узких ходов. Паула подняла на руки одну из малышек и направилась к тому, который ощутимо уходил вверх:
- Нам надо унести детей как можно дальше от входа, чтобы не было слышно их плача! Вещи заберем позднее.
Я признала правильность ее подхода, подняла на руки Лизу и, пригнувшись, двинулась за ней. Девушка быстро карабкалась вперед, ориентируясь больше на ощупь, чем на прыгающий свет фонарика. Я же едва поспевала за ней и не могла сказать, как далеко мы ушли, прежде чем оказались в довольно просторной пещере.
- Здесь уже вполне безопасно. Ты оставайся с детьми, а я скоро вернусь, - сказала Паула, подавая мне Урсулу и показывая на кучу сухой травы рядом со стеной.
Я протянула ей фонарь, но она покачала головой:
- Я справлюсь и так! Мы с братом здесь играем с раннего детства и без всякого света знаем каждый поворот.
Я устроилась с девочками у стены, а девушка снова скользнула в тот узкий ход, откуда мы пришли.
Проводив ее взглядом, я начала водить фонариком по стенам. Пещера оказалась, явно, рукотворного происхождения, на стенах видны были сколы и следы инструментов, похоже, здесь что-то добывали, расширяя природную трещину в скале. Может быть, то был зеленый обсидиан, почитавшийся у горных племен священным, а может и серебро, небольшие месторождения которого в здешних местах нередки. В любом случае, у потомков инков были все основания, скрывать это место от пришельцев. Пока я разглядывала пещеру, послышался негромкий скрежет, и появилась Паула, тащившая одеяло, рюкзак и сумку с едой.
- Мы вовремя успели, немцы уже в городе и часть их двинулась к монастырю, - сказала она, складывая вещи возле меня.
- А как ты думаешь, им хватит смелости, пойти, прямо сейчас, вниз по серпантину? - обеспокоенно спросила я ее.
Девушка с сомнением покачала головой:
- Не думаю. Скорее они будут ждать рассвета, но перекроют вход в долину.
- А как же твой брат вернется сюда? - поинтересовалась я.
Паула презрительно усмехнулась:
- Пабло не нужны дороги, чтобы вернуться в долину.
Я согласно кивнула, вспомнив, как он днем скакал по крутому склону.
- А твоя бабушка не пострадает? - забеспокоилась я, вспомнив то, что старушка тоже помогла мне, и это может стать известно.
- Мудрая Птица знает горы лучше всех нас, и я надеюсь, что Пакита, после того, как увидела, что за мной погнались, сразу побежала к ней. Я хочу верить, что они с бабушкой и альпаками немедленно ушли к снегам.
Я невольно поежилась, представив себе, каково это, ночью идти по заснеженному скользкому склону, да еще с животными. Паула же неправильно меня поняла и засуетилась, распаковывая вещи:
- Накройся с детьми одеялом, а я разведу костер. Отсюда его не увидят.
Я только удивленно хлопала глазами, глядя, как она достала из-под какого-то камня, уже обожженные в угли, дрова и развела небольшой костерок.
- А мы здесь не задохнемся? - забеспокоилась я.
- Мы не впервой раскладываем здесь костер, из пещеры неплохая тяга наружу, - успокоила меня девушка, поднося горящую ветку к вертикальной щели в стене. – Дыма ночью не видать, нас не выследить. А вот, фонарик лучше поберечь, я зажгу масляную лампу.
Я погасила фонарь, приложила к груди хнычущую Урсулу и стала смотреть, как Паула прилаживает на камни вокруг костра закопченный котелок, чтобы можно было вскипятить воду. Здесь же нашелся и большой глиняный кувшин с водой. Убежище было хорошо подготовлено. Затем она пристроила, поближе к огню, и тыковки с молоком.
- Бабушка должна была дать тебе с собой трав, для увеличения количества молока, будет лучше, если я, сейчас же, сделаю тебе отвар, а то молока альпак детям надолго не хватит, и неизвестно, когда животных удастся подоить в следующий раз, - сказала она, глядя на закипающую воду.
Я пододвинула ей рюкзак, понимая, что за бурной деятельностью девушки скрывается нервное перенапряжение, вот – вот, готовое вырваться наружу. Меня, и саму, уже ощутимо потряхивало, но я старалась виду не подавать.
- Ты заложила вход в пещеру, а как же к нам попадет Пабло? - спросила я ее, чтобы как то переключить внимание.
- В этом лабиринте много входов и выходов, - нервно усмехнулась Паула, засыпая в котелок траву. – И Пабло знает, как попасть в каждый из них, он будет здесь еще до рассвета.
Я с сомнением посмотрела на нее:
- Он может ходить по горам даже в темноте?
Девушка небрежно пожала плечами:
- Ты, ведь, не натыкаешься на вещи в знакомой комнате, если там стало темно? Пабло знает окрестности так же хорошо, как и нашу хижину.
Затем она начала переливать молоко в бутылочку с соской, которую Леонсия успела сунуть мне в рюкзак. Передав ее мне, Паула опустилась на пол, возле очага, и съежилась там, обхватив руками колени. Девушку била крупная дрожь, не то от холода, не то от пережитых волнений. С этим пора было что-то делать.
- Ты не поможешь мне, покормить малышек, а то у меня рук не хватает? - спросила я ее. – Забирайся под одеяло и возьми одну из них.
Я с трудом отняла от груди проголодавшуюся Урсулу, которая немедленно опять начала чмокать и захныкала, и протянула ее Пауле. Та забралась под одеяло и, взяв на руки девочку, протянула ей бутылочку. Урсула не сразу осознала, что в этой штуке тоже молоко, но распробовав, крепко вцепилась в соску. Я с облегчением вздохнула, поняв, что мне удастся поровну поделить разное молоко между дочерьми. Лицо Паулы, смотрящей на чмокающую малышку, расслабилось, и дрожь ее потихоньку затихла.
- Так это, ты так красиво пела сегодня днем, у озера? - осторожно спросила я, искоса взглянув на девушку.
Та вздрогнула и покачала головой:
- Не я, а Пакита. Это - моя кузина, ее мать была младшей сестрой моей бабушки, Мудрой Птицы. Она больна и не всегда понимает, что делает. Я хотела отвести ее домой, когда появились эти…
Я ласково прикоснулась к ней рукой:
- Не волнуйся! Всё, это, уже в прошлом. Мои друзья скоро будут в городе и разберутся с этими негодяями!
Девушка печально покачала головой:
- Ты добрая, и искренне хочешь мне помочь, но для вас было бы лучше, просто, уехать отсюда! Ты даже не представляешь себе, с какими людьми вы столкнулись!
Я серьезно посмотрела на нее:
- А мне кажется – представляю! Дело в том, что мы с друзьями не просто ученые, наша основная цель – найти спрятавшегося в здешних горах военного преступника. И если это его люди окопались именно здесь, то мы сможем привлечь дополнительные военные силы, чтобы поймать его и обезвредить его людей.
Паула с сомнением посмотрела на меня:
- Военным и властям этой страны нет никакого дела до того, что творится в нашей долине!
Я же, лишь, усмехнулась ей в ответ:
- А я и не говорила, что собираюсь использовать ваших военных! У того, кого мы ищем, есть могущественные враги в Европе, и они готовы на всё, чтобы его поймать. Но мне нужно знать, как можно больше, о тех людях, что преследовали тебя, где они живут и чем занимаются. Пабло сказал, что они пришли в вашу долину в то время, когда твоя бабушка была еще молода?
Девушка утвердительно кивнула.
- А где они поселились? - продолжала расспрашивать я.
- Ты, наверное, уже заметила, что от верхнего конца озера вглубь горы уходит широкая расщелина. В этом месте, во времена Великих Инков, люди, пришедшие из долин, построили себе крепость, чтобы охранять дорогу, которую они же и прорубили на другую сторону горного хребта. Мой народ жил здесь задолго до прихода инков, даже Воины Туч, построившие ту крепость, где теперь расположился монастырь, пришел позже нас, но мы сумели со всеми ними поладить. И тем и другим очень понравилась ткань из шерсти альпаки и викуньи, поэтому-то они не обижали наших людей и даже помогали с едой. Пришедшие позже, вслед за ними, испанцы, перебили войско инков, которое отступило сюда, из столицы империи, и частично разрушили крепость. Как инки раньше сами поступили с круглой крепостью, после того, как победили Облачный Народ.
Испанцы начали строить город на дне долины, не желая селиться в инкских развалинах. На верхнем конце озера стоял замок их главного сеньора. Но жизнь у них здесь не задалась, и пришельцы, постепенно, вернулись в теплые и влажные низины. Остался только монастырь, построенный на месте круглой крепости, в котором в настоящее время далеко не все монахини испанки, но они продолжают обрабатывать шерсть альпаки и отсылать ее в Испанию. Монахини создали лечебницу, и еще они учат детей говорить и читать по-испански. Со временем всё успокоилось, и наши народы научились жить в мире, - девушка немного помолчала, переводя дух.
Затем, Паула поерзала, поудобнее устраиваясь на жестком каменном полу пещеры и продолжила, передав мне бутылочку с молоком:
- Однако около шестидесяти лет назад здесь впервые появились те, кто называли себя гражданами Великой Германии. Сначала они, просто, шныряли вокруг и расспрашивали местных жителей о всяких древностях, а потом начали что-то строить в развалинах инкской крепости, вероятно, им понравилось то, что там было много ходов, которые ведут внутрь горы.
- А что, там такой же лабиринт, как этот? - обеспокоенно спросила я, представляя себе, насколько сложно будет выкурить нацистов из подобного сооружения.
- Вовсе нет! Этот строили жрецы Народа Облаков на месте, где еще мое племя, до их прихода, добывало обсидиан, поэтому-то он такой запутанный и разветвленный. Бабушка говорила, что подземелья, на той стороне ущелья, гораздо шире и там почти нет запасных выходов. Но немцам они пришлись по душе, они окружили их стеной и закрыли вход в гору железными воротами. Немцев было много, и строили они не один год, не пуская на территорию местных жителей. Их грузовики постоянно сновали по серпантину на побережье и обратно. Но когда война повернулась не в пользу немцев, очень многие из них уехали отсюда, хотя те, кто остались, продолжали охранять бункер. Я думаю, что они, всё это время, платили большие деньги кому-то в правительстве страны, чтобы их не трогали. С монахинями они тоже предпочитают не ссориться, причем те, в свою очередь, никогда не вмешивались в то, чем занимались немцы. Правда, последние лет десять, в монастырь перестали приезжать посланцы из Европы, и авторитет монахинь сильно упал,- продолжила она, укачивая девочку.
Я пошарила в рюкзаке, нашла там свой паспорт и достала из него портрет Бруно. Подсветив его фонариком, я показала фотографию Пауле:
- А вот, человек, похожий на этот портрет, тебе здесь никогда не встречался? Он невысокий, худой, со светлыми, почти белыми, волосами. Сейчас он, наверное, очень стар.
Девушка некоторое время разглядывала портрет, а потом сказала:
- Там, в бункере, есть какой-то седой старик, но он почти не появляется в городе. Мудрая Птица могла бы сказать тебе точнее, он это или нет, она его видела несколько раз, в те времена, когда немцы еще только собирались обосноваться здесь. Нас же бабушка всегда старалась спрятать, когда чужаки появлялись рядом с домом.
Я задумалась, сведений было слишком мало, чтобы утверждать, что мы нашли Бруно и вызывать сюда Генриха. Здесь могла окопаться и какая-то другая группа нацистов. Найти же сейчас Мудрую Птицу, чтобы показать ей портрет, может оказаться затруднительным.
- А ты не в курсе, чем они там занимаются?- спросила я, без особой надежды на успех.
- Они выращивают там искусственных людей! - ее слова прозвучали для меня, как гром среди ясного неба.
- С чего ты это взяла? - ошеломленно пробормотала я, еще не веря в свою удачу.
- Бабушка говорит, что они, сразу после того, как построили бункер, начали забирать в городе молодых женщин, и никто из них не вернулся домой. Люди, живущие в долине, расположенной ниже по западному склону, говорили, что вода, бьющая у них из расщелины в скале, временами выносит мертвых женщин. Вероятно, их сбрасывали в озеро те, кто живут в бункере. Ветки, брошенные в озеро, тоже начинают плавать кругами, а потом исчезают в глубине, на нижнем конце озера. Немцы хотели забрать и нашу мать, отец погиб, защищая ее. А затем, вскоре, и она умерла, рожая Пабло здесь, в пещере. Из всех женщин, кто попал в бункер, назад вернулась только Пакита. Ее забрали десять лет назад, держали там, около года, а потом однажды выкинули за ворота.
Сестра, похоже, повредилась в уме, никого не узнавала, ни с кем не разговаривала, даже есть сама не могла. Бабушка говорит, что, судя по всему, она родила там ребенка. Пакита говорит только во сне, она видит кошмары и кричит о каких-то младенцах в банках. Бедняжка несколько раз бросалась в озеро, пытаясь покончить с собой. Вылечить ее не смогли ни Мудрая Птица, ни Леонсия. Монахиня-врач и сказала, что младенцы в банках могут быть не бредовой фантазией Пакиты, а результатами генетических экспериментов, и женщин забирали туда для этих целей. Почему именно ее оставили в живых, мне было неясно. Мы старались не отпускать Пакиту в город, родственники ее отца, у которых она жила после смерти родителей, от нее отказались, - девушка рассказывала всё это ровным, почти безразличным тоном, а у меня волосы на голове шевелились от ужаса.
Ее спокойствие несколько поубавилось после того, как она перешла к недавним событиям.
- Меня, пытаясь скрыть от немцев, бабушка всегда одевала, как мальчика, волосы я прятала под головную повязку и редко выходила в город. Сегодня утром мы, все, были заняты, и Пакита опять потихоньку ушла на озеро. Она пела там песню смерти! Я хотела увести ее домой, когда появились всадники. Схватили немцы, сначала Пакиту, мне показалось, что именно за ней они и приехали, но когда поняли, что и я, на самом деле, девушка, то погнались за мной. Надеюсь, что сестре хватило ума, бежать в горы, к Мудрой Птице, - вздрагивая всем телом, рассказала Паула.
Я ласково погладила ее по колену:
- Не переживай ты так! Всё, что сегодня случилось, в итоге, пойдет на пользу твоей семье и людям долины. Теперь я полностью уверена, что в бункере прячется тот, кого мы ищем, я сумею вызвать сюда помощь и освободить вас от пришельцев. А сейчас, давай выпьем чаю и попробуем уснуть.
Неясный звук пробился сквозь беспокойный сон, в который я провалилась почти сразу после того, как выпила чай и погасила масляную лампу. Открыв глаза, я начала прислушиваться, так как разглядеть что-то в полной темноте, которая наступила после того, как погас костер, не представлялось возможным. Вновь услышав скрежет камня, я нашарила пистолет, который положила рядом с собой.
- Не бойся, это Пабло пришел, пытается отодвинуть плиту, закрывающую вертикальный вход, - услышала я голос Паулы, которая сидела рядом со мной под одеялом, держа на коленях Лизу. – Включи фонарь, я попытаюсь ему помочь.
Когда я зажгла фонарь, она отдала мне девочку и пошла в дальний угол пещеры. Там девушка встала на большой камень и уперлась руками в потолок. Скрежет усилился, и вскоре в потолке появилась щель, из которой вниз спрыгнул Пабло. Паула радостно обняла брата, но вдруг отшатнулась в сторону от отверстия.
- Я уже не верил, что когда-нибудь выберусь из этой щели! - услышала я голос Че, а затем он, и сам, спрыгнул вниз.
- Но зато, теперь ты можешь понять, почему Пабло отказался взять с собой Дина! Майор не сумел бы даже преодолеть вертикальной шахты, не то, что протиснуться в эту щель, - послышался из расщелины ехидный голос, в котором я узнала Лиса.
Потом сверху появились, один за другим, два рюкзака, а затем и сам, Лис, присоединился к нашей компании.
- Вы даже не представляете себе, как я рада вас видеть! - радостно воскликнула я. – А как дела у остальных парней?
- Нормально, если только это слово применимо в сложившейся ситуации. Хорьку хуже не стало, но боец из него, пока, никакой, - ответил Че, подтаскивая поближе рюкзаки и устраиваясь рядом со мной. – Мы не сумели разобрать еще и половины завала, когда появился этот паренек и рассказал, что тут у вас приключилось. Я предложил, было, всем сразу, двинуться к тебе на выручку, но Дин решил, что атаковать сходу, в незнакомом месте, окопавшегося противника, да, еще и на ночь глядя, не очень разумно. Поэтому, мы решили разделиться: я и Лис пошли с Пабло, чтобы помочь тебе и провести разведку на местности, а остальные, используя камни от обвала как фиксаторы, развернули фургон и двинулись в сторону авиабазы. Завал на дороге, и немцам, быстро не разобрать, так что ребята в относительной безопасности и сумеют добраться до Барона, чтобы вывезти тебя отсюда.
Я отрицательно покачала головой:
- Здесь не эвакуация нужна, а серьезная десантная операция! По моим сведениям, мы, наконец, нашли то, что искали!
И я коротко пересказала ребятам то, что узнала от Паулы.
- Да уж, не повезло этим ребятишкам! - сказал Лис, сочувственно глядя на брата с сестрой, которые снова развели костер, зажгли масляную лампу и теперь наливали воду в видавший виды котелок. – Но, с другой стороны, не вступись ты за девчонку, мы могли бы так и уехать, ничего не узнав!
- А я бы с ней и не встретилась, если бы мне своего молока для детей хватило, получается, что это мои дочери нас сюда привели и на цель вывели! - добавила я, пытаясь пристроить к груди сразу обеих дочерей, которые проснулись от шума и захныкали, требуя еды.
- Ой, чуть не забыл! - воскликнул Че и полез в свой рюкзак.
Я тоже вскрикнула, только от радости, когда увидела, что он достал оттуда пару банок с сухой, детской, молочной смесью, которую я, на всякий случай, прихватила с собой из Германии, и памперсы.
- Теперь я сумею продержаться, и без молока альпаки! Однако нам, всё же, стоит попросить Пабло, помочь найти Мудрую Птицу, чтобы показать ей портрет и попробовать поподробнее расспросить, что она помнит о том месте, где теперь немцы построили свой бункер, - сказала я друзьям, посмотрев на брата с сестрой, которые устроились с другой стороны костра. – Давайте, для начала, позавтракаем все вместе, это усилит взаимопонимание.
Парни признали мою идею стоящей и начали доставать из рюкзаков консервы. Я же насыпала в бутылочку смеси и попросила Паулу разбавить ее водой. Та с удивлением смотрела, как порошок превращался в бутылке в молоко, а Пабло гораздо больше заинтересовался банкой с консервами, которую Че вскрывал большим охотничьим ножом, и непонятно, что его больше занимало: мясо в банке, или нож в руке у Че.
За завтраком, который состоял из военных, мясных, консервов и чая с шоколадом, мы потихоньку постарались, разговорить брата с сестрой, расспрашивая их, используя совместные знания испанского языка, о том, что они знают про количество немцев, обитающих в бункере, и как к нему можно подобраться поближе, чтобы оценить дислокацию противника. Паула всё больше отмалчивалась, стесняясь незнакомых мужчин, а Пабло с воодушевлением рассказывал, что он, уже довольно давно, наблюдает за бункером и знает на противоположной стороне ущелья место, откуда неплохо просматривается наземная часть сооружения.
- Да, и немцев я, почти всех, в лицо знаю, их там десятка полтора, всего-то, постоянно живет, однако временами приезжают какие-то другие, белые, люди из-за перевала, - пояснил мальчик, соскребая остатки тушенки со стенок банки.
- А что же, тогда горожане не прогонят их отсюда? – сердито нахмурился Че.
- Так у людей же нет оружия, да, и бункер они устроили ого-го! Там и внешняя стена такая, что сходу не преодолеть, а двери в подземную часть, и вовсе, из железа, я сам видел. Да, и немцы постоянно убивают тех мужчин, которые пытаются своих женщин защищать, так что, те, кто остались, боятся даже косо посмотреть на чужаков!
- Тяжелая ситуация! – со вздохом согласился Лис, рассматривая Паулу, которая снова устроилась рядом со мной и кормила из бутылочки не наевшуюся Лизу. – А они, у вас всех молодых женщин забирают, что ли?
- Да нет, только тех, которых тот старик, по каким-то своим признакам, выбирает. С остальными могут, просто, тут позабавиться и бросить! Бабушка уж так старалась Паулу от них уберечь, так нет же, понадобилось ей к самому бункеру тащиться! - ответил мальчишка, бросив сердитый взгляд на сестру.
Я повнимательнее посмотрела на Паулу и поняла, что в мужской одежде и с убранными волосами ее худенькая фигурка очень напоминает мальчишескую, небольшая грудь хорошо маскировалась просторной рубахой. Лишь тонкие черты лица и огромные золотистые глаза наводил на мысль, что это - девушка.
- Да, не могла же я Пакиту на произвол судьбы бросить! - воскликнула та, возмущенно взглянув ему в глаза. – Ты же сам ее песню смерти слышал! А я ее уже, и вовсе, из воды вытаскивала!
Тут я поняла, как всё получилось. Вытаскивая свою кузину из озера, Паула пропустила момент, когда появились всадники, а те разглядели под мокрой одеждой то, что она долго и успешно скрывала.
- Что было, то прошло! Иначе, я бы с вами и не познакомилась, - примирительно сказала я. – А сейчас, я бы хотела, чтобы ты, Пабло, попробовал отвести парней на то место, откуда бункер видно, а Паула попыталась бы найти Мудрую Птицу и показать ей портрет Бруно, если это возможно сделать, не подвергая себя опасности быть схваченной. И выспросить у бабушки всё, что она помнит о подземной части инкских развалин. Конечно, больше всего нам помогла бы Пакита, ведь, она единственная, кто была внутри бункера.
Паула, с сомнением, покачала головой:
- Лабиринт выведет меня сразу в зону снегов, я знаю, как найти там Мудрую Птицу, и даже могла бы попытаться, привести сюда Пакиту. Но я абсолютно уверена, что она не станет говорить, если тут будут незнакомые мужчины. Хотя, возможно, вид твоих детей пробудит в ней какие-то воспоминания.
- Тогда – решено! Мы сейчас же уходим из пещеры, а когда вернемся, то Пабло пойдет вперед, чтобы подготовить девушку, - решительно заявил Че, поднимаясь с пола и прилаживая на себе оружие и альпинистское снаряжение.
Но мальчишка отрицательно покачал головой:
- Со мной пойдешь только ты! Скоро рассветет, а я уверен, что немцы, до сих пор, караулят в городе. Но для них все жители долины на одно лицо, и ты, вполне, мог бы сойти за одного из нас, хотя бы издали, а вот, если твоего друга в бинокль разглядят, то сразу поймут, что он - чужак.
Лис неуверенно пожал плечами:
- Наверное, он прав. Но я хотел бы выбраться наружу, чтобы связаться с Бароном и дать ему координаты долины, чтобы он понял, где сажать вертолет.
Я покачала головой, присоединяясь к мнению Пабло:
- Ты лучше мне объясни, как это сделать! С Паулой к Мудрой Птице идти лучше мне, чтобы не испугать Пакиту, а ты останешься моих девчонок сторожить.
Так вот и получилось, что Пабло потащил Че обратно, через тот же вертикальный ход, которым привел парней в пещеру, а меня Паула повела другой дорогой, что сразу должна была вывести нас в зону снегов, на этой стороне ущелья. Вернувшись из пещеры, к месту первой большой развилки, девушка протиснулась в узкий, вертикальный лаз, который вывел нас в неширокий, но высокий коридор, который довольно полого поднимался вверх. Насколько мне удалось разглядеть, при свете фонарика, стены его были гладко обработаны и местами на них сохранились, выбитые на стене, цепочки символов. Коридор петлял и, местами, уходил вверх, вертикальными шахтами, а кое-где приходилось сдвигать, при помощи рычагов, каменные плиты. Без проводника здесь нечего было бы делать.
Пробирались мы довольно долго, и в коридорах становилось всё холоднее. Местами, в стенах я начала замечать ниши, заложенные камнями. Стены вокруг них были особенно густо покрыты надписями, часто встречались стилизованные человеческие фигурки с огромными глазами и воздетыми к небу руками, а над ними - изображения солнечного или лунного дисков. У некоторых ниш встречалось изображение альпаки. Паула провела рукой вдоль одной из таких картин:
- Инки принесли с собой, в долину, культ своего солнечного бога, но, еще до их прихода, мои предки поклонялись богине Луны, которая делает урожаи богатыми, а женщин – плодовитыми, и почитали альпаку, как своего великого предка. Народ Облаков, тоже поклонялся богине Луны наравне с богом Дождя. Еще Воины Туч, особо, почитали духов своих предков, которых хоронили в каменной толще гор. Они верили, что лучшие люди племени становятся духами гор и хранят долину от зла. Новые жрецы оказались достаточно умными, чтобы совместно почитать и тех, и других.
Испанцы не были так терпимы, их бородатый бог не признавал рядом с собой никого, не желая делиться властью и почитанием людей. Они уничтожили те изображения старых богов, что были расположены достаточно низко, на внешней стороне горы. А это место всегда было тайным, его знали лишь посвященные. В моем семействе, из поколения в поколение, смешивались жрецы пришедших народов и шаманы местного племени, они и хранили тайну лабиринта. Ты - первая, из чужестранцев, кто попал в место упокоения великих предков, храни его тайну!
Она пристально посмотрела на меня.
- Обещаю! - прошептала я, пораженная торжественностью тона девушки.
Паула удовлетворенно кивнула и быстро пошла дальше. По полу бежал небольшой ручеек, который вытекал из круглой каменной чаши, в которую стекали капли воды, вытекавшие из полосы пористого грунта на стене. Сами горы, как бы, постоянно плакали об ушедших людях, которые нашли здесь последний приют. А я задумалась о том, сколько интересного могли бы рассказать духи многочисленных жрецов, если бы они, и в самом деле, продолжали обитать поблизости от бренных останков.