"Не успел старец Вестаний завершить жизнеописание Рокотово, скончавшись на девяносто третьей луне. Я же, старец Медунец, первый из учеников старца Вестания, собрав воедино оставленные им заметки, в юные луны свои записав рассказы очевидцев тех событий и надписи на памятных камнях, закончил труд сей. Ибо ныне и мой возраст подходит уж к сотой луне, и много лишнего начали болтать люди о великом кьяне Рокоте. Довелось мне как-то услыхать, что мол кьян Рокот своего лучшего друга отравил. А мои ученики сказывали, что мол Рокот на южных землях народ целыми селениями губил. И не токмо мужей, но и жён их с детишками малыми. Читайте же труды мои, ибо в них правда изложена, кривды же нету вовсе".
Лишь спустя месяц повёл Рокот малую дружину в земли айнов. Построили воины два струга и переплыли на ту сторону. В землях айнов не бывает лютой годины, поскольку их земли не доходят до пределов заточения Лютеня. К тому же с той стороны отделены широким заливом, не замерзающим даже в стужу, а из этого залива выходит великая река – Айн, переплыть которую ни одному волку не под силу. И тянется река Айн до самой каменистой пустоши, питая её в тех местах влагой, идя до высоких гор, где сворачивает на восток, вбирая в себя горную реку и вновь становясь полноводной. Но не надо думать, что у айнов всё столь сладко да гладко. Пусть и нет там волков гирканских, а сами земли просторны, но часто случаются в них засухи, сменяемые большими дождями, идущими иной раз по месяцу. Как уже было говорено – айны искусные воины, но мало среди этого народа ратников. Очень много зато землепашцев, пытающихся вырастить хоть что-нибудь на своих скудных землях. Сами айны в целом не жестоки, многие из городищ ведов предпочитают откупиться от них, тогда айны попросту уходят, не тронув никого, и рабов они, в отличии от киттов, не имеют. Вот только знать айнов заносчива, а землепашцы полностью бесправны, по сути находясь на положении рабов.
Пересёкши Айн, вошли струги в большую протоку великой реки, заприметив на берегу селение. Пошёл Рокот с дружиной в селение к айнам. Возмутился господин айнов такой дерзостью, но кьян не растерялся, вызвал он на бой любого из его воинов. Выставил айн троих своих лучших бойцов, а Рокот пошёл сам, взяв двоих витязей из дружины. Сразились невы с айнами, победив всех троих. Смутилось тогда сердце господина этого селения, разрешил он невам поставить острог, подарив им землю под него. Так поставили ратники на том берегу первый острог, оставив в нём девять воинов с семьями. Но уже через двадцать лун сей острог вырос в могучую крепость, именем Гангвэй*, так местные и ту протоку начали звать.
Вернувшись же назад, Рокот узрел, что на его городище напали изгнанные им кьяны, прогнал их Дубрав, поразив стрелами и большими камнями, но и сам могучий воевода пал в той сече. Воспылало гневом сердце Рокота, собрал он новую дружину, числом полста и шесть, и отправился к кьянам. Придя к первому городищу, соорудил он камнемёт, не столь большой, как в своей вотчине, но достало камней в две головы, чтобы с нескольких выстрелов порушить ими частокол. Сдался кьян, и выкрасил ему Рокот руки в красный, изгнав вовсе из городища. В городище том посадил он своего старшину. В двух других городищах поступил также. Землепашцы же и охотники тех городищ приветствовали кьяна Рокота, ничего против не имея перейти под его руку.
И вновь пришла к кьяну невов весть от ведов, уже из иного их поселения, и снова пошёл Рокот воевать айнов. Из того городища он тоже взял охотников в войско. А после ещё успел до белой воды сходить в дальний поход в земли вергов, где предал некоторые их городища разрушению. Женщин же, детей и пленных мужчин поселил в уцелевших, посадив над ними старшин. После он отпустил киттов, дав им меха и мёды, дав и струг, чтобы добраться могли домой. Первые годы после этой белой воды кьян сражался с айнами, приняв под свою руку ещё три ведских городища, ставил новые остроги на той стороне великой реки. Часть айнской знати поняла, что с гирканами выгоднее торговать, чем воевать. В землях айнов тоже имелись добрые товары, например – ткани, и листы для писания, также шкуры и рога диковинных животных. Есть у них одно дерево, стоит оно на высоких корнях, а листьев не имеет. Вместо листьев у того дерева длинные, тонкие, белые нити. Из этих нитей ткутся прочные и лёгкие ткани, а если сплести из них верёвку, то можно и доспех изготовить, не хуже кольчужного, но намного легче. Второе дерево – толстое, имеющее под корой великую прослойку, впитывающую в себя воду, если эту прослойку измельчить, смешать с горной смолой, то из неё получаются листы, мягкие, но прочные, пригодные для писания, и листы сии можно сворачивать в длинные свитки. Со стороны же гиркан шло в основном зерно, мясо и прочая снедь, а также пушнина.
После на западе земли ведов, где она соприкасается с землями сегдов и бакров, заложил на крупной реке Рокот великое городище, повелев наружные стены его сложить из камней, толщину же стен определить в сажень*, а высоту – в две с половиной сажени. И ров повелел выкопать широкий да глубокий, заполнив его на две трети водой из реки, а мосты через ров повелел делать разборными. Внутри же городища наказал Рокот выстроить ещё одно – малое, но со стенами высотой в три сажени. Назвал он то городище в городище "детинец", ибо строилось оно для того, чтобы в нём могли укрыться оставшиеся в живых жители со своими детьми, если наружная стена падёт.
Встретил в ту пору Рокот девушку, дочь кьяна ведского. Ранее попал в городище к ведам айн, женился на девушке из местных, и родилась у них дочь. Эту дочь и взял себе когда-то в жёны ведский кьян. Вот от таких родителей и родилась девушка, встреченная Рокотом. Звали её Ясноока. Красива была Ясноока, станом стройна, глазами необычна, волосом долга и черна, а кожей бела да румяна. Полюбились они друг дружке и решили перед богами клятву принесть. Но не только Рокоту приглянулась Ясноока, а и его ближайшему другу и соратнику, воеводе по имени Липень. Славен был Липень, в бою удал, в изрядном питии не хмелел, в танцах равных себе не имел. Долго маялся Липень, но страсть к Яснооке лишила его разума, замыслил воевода худое – отравить друга. На свадебном пиру преподнёс он Рокоту чашу вина.
- Испей кьян, за дружбу нашу.
Взял кьян чашу, посмотрел в глаза другу и испил из неё половину, протянув обратно Липеню.
- Испей, – говорит, – и ты, друже Липень. Чтобы все видели, что мы даже чашу вина по-братски между собою делим.
Побледнел Липень, но отступать не посмел – выпил из своей чаши отраву. Липень скончался тут же, а вот Рокот выжил, хоть и на седмицу ослаб телом. Из него весь яд без остатка потом вышел.
После пришли к нему многие кьяны сегдов и бакров, говорят: "Китты большим количеством идут разорять наши земли. Помоги кьян, слава о тебе, как о воине великом идёт". "Признаете ли меня старшим над вами?" – Спрашивает их Рокот. Ушли кьяны, но двое остались – их городища первыми на пути киттов стояли. Выступил Рокот, взяв и свою дружину, и ихние. Струги дали ему кьяны, но малым числом. А враг шёл на многих торнах, и были в его войске не только китты, но и гиркане из покорённых городищ. Заманил кьян часть вражеских кораблей в теснину, где могучая река мечется, зажатая с двух сторон скалами. И из воды там камни торчат, а иных даже и не видно. Местные воины знали это место, они провели струги между камнями. Торны же вражеские многие побились о них. А дальше на берегах киттов встречали дружинники. Посекли врагов изрядно, ещё больше пленили. А Рокот не мешкая двинулся дальше. Отобрал он из дружинников тех, что умеют долго под водой плыть не дыша. Подплыли они в ночи к киттским кораблям и подожгли их, воинов же поражали стрелами и камнями из малых камнемётов. Потеряв почти все свои торны и многих из воинов, китты отошли.
Кьян же пришёл в те городища, что платили дань киттам. Городища принадлежали самому великому из племён всех этих земель – гирканам. Пообещали кьяны городищ, что если он избавит их от чужеземных поборов, то признают его старшим. Пошёл Рокот и осадил первое городище, захваченное киттами. Построил он камнемёты, разбил стены и изгнал киттов. Не все они ушли, многие уже имели в городище жён гирканских и детей от них. Эти признали его хостом своим. Взял Рокот и ещё два городища, оставив врагу столько же. Дальше направился кьян к устью той могучей реки, по которой китты в основном и приходили в земли гирканские. В устье он заложил ещё одно городище с каменными стенами, расположив его на крупном острове посередь реки. К приходу белой воды оба великих городища были почти построены. Свезли в них запасы продуктов для людей, скотину пригнали, а сено заготовили ранее. Сам Рокот остался пережидать лютую годину во втором каменном городище, стены которого не успели поднять высоко, ожидал кьян нападения киттского и не ошибся.
Сурхост киттский обратился за помощью к своим родственникам, пообещав им каждую большую луну присылать дань, если помогут справиться с гирканами. По окончанию лютой годины пришли китты столь большим числом торнов, что воды моря скрылись под ними. А стены каменного городища ещё не были готовы к тому времени, и камнемёты ещё не построили. Вытащил тогда Рокот витой рог, протрубил в него трижды, и поднялась великая буря на студёном море, разметав все корабли киттов. Пристала часть торнов к берегу, высадились из них китты. Крепкую дружину имел кьян, но врагов высадилось два раза по столько. Заманил тогда кьян киттов в топкие болота, где и перебил всех до единого. И осадил Рокот оставшиеся города киттов, выбив их прочь с северных пределов. Тогда многие кьяны признали его за старшего, поклявшись в верности.
До новой белой воды успел ещё кьян вновь к вергам сходить, присоединив все их земли к себе, до самой каменной пустоши дошёл. Там же он и проведал о бедах южных гиркан, стонущих под игом киттским. И пошёл после лютой годины великий кьян изгонять киттов из земель южных гиркан, потому, как обратились они сами за помощью. Великой армией выступили китты, не меньше семи сотен вышло их на бой. Рокот же сумел собрать лишь две, остальные на северных землях остались. Долго готовился кьян, ходил на капища, что-то раскидывал по ветру во все четыре стороны. Когда же настал час битвы, прорезал небо огненный камень, упав на головы воинства киттов. Содрогнулась земля от удара, погибло киттов от того камня превеликое множество, остальные в панике бежали. И гнал их Рокот до самого студёного моря, до селений поморских. Скинув киттов в море, очистил таким образом Рокот все земли гиркан от ворогов лютых. Поморы пошли под руку великого кьяна – и оброку меньше платить, и в полон никто забирать не станет. Поставил Рокот на поморском побережье три острога, наказав иметь в каждом по шесть десятков ратников на трёх стругах. Струги же гирканские, плоскодонные, но с высокими бортами, на коих щиты крепились для ратного дела, имели на носах своих не лики страшных богов, а украшались резными фигурами птицы-огневицы, что обитает в садах самого Гира Двуликого, отца всех богов. Камень же небесный железным оказался, не иначе, как сам бог-кузнец, покровитель всех воинов, помог в той сече Рокоту, швырнув тот камень наземь из своей кузни. Из него потом пять дюжин знатных мечей выковали. Не было этим мечам сносу, без ущерба для себя разрубали они любой доспех. И по сей день владеют теми мечами потомки рокотовы.
Завершив дело, пошёл Рокот на пяти стругах в земли хак бочахов. Сразился он там с дружинами местного бея. Вывел против гиркан бей шесть сотен с половиною, и был бит малым числом рокотовых дружинников, и бежал в свой город. Рокот же основал на южных землях гирканскую крепость Анкар, что означает "силач, богатырь", рядом с которой со временем выросло крупное поселение. После похода вернулся великий кьян в своё новое каменное городище, наречённое им Тарк*, второму же каменному городищу, в устье реки Гир, нарек имя Гитомир*. Из Тарка он и правил долгое время, и правление великого кьяна было справедливым, по Закону, данному гирканам богами светлыми. Ясноока же подарила Рокоту дочь и трёх сынов. Старший из сынов стал великим кьяном в городе Тарк, средний стал кьяном в городе Гитомир, а младший ушёл править южными гирканами, взяв со временем под свою руку и остальные их городища, поставив заслон как набегам киттов, так и жителям высоких гор – кулхам. Долгие луны прожил Рокот в ладу с Ясноокой, ни ссор, ни пустословия в их семье не водилось. Когда же Яснооке пришло время покинуть мир людей, то собрал Рокот котомку и ушёл в леса, а исполнилось ему на ту пору восемьдесят семь лун. Не обмолвился бывший великий кьян и могучий воин о том, куда он уходит. Но не иначе, как к ведунам подался.
"Скончался старец Медунец на сто второй луне, и мне, негоднейшему из его учеников, бывшему при нём в последние дни его жизни, остаётся добавить лишь несколько слов к труду старца.
Таков был путь великого кьяна Рокота, собравшего многие земли гиркан под единой рукой, освободившего их от ига киттов. Принесшего новые веяния – птичье оповещение, камнемёты да городища с каменными стенами и детинцами, воинство регулярное. Определил кьян налоги с подвластных городищ, повелел всех детей малых письменам обучать, начало мира и торговли с айнами установил, а тако же прямой торговли с хак бочахами. И вроде даже ведуны недавно о нём обмолвились, приходя к прочему люду говорить Слово заступное, коли засуха грозит посевы пожечь, либо наоборот – дождливое лето выдаётся. Видевшие тех ведунов люди сказывали, что стал Рокот у них следующим темквеем и живёт по сию пору, недавно навестил он внуков своих праправнуков. Стоит упомянуть ещё об одном странном явлении в жизни первого из великих кьянов Гиркании. Ещё в первый поход на киттов прибился к нему волк. Страшен был тот зверь, шерстью чёрен, а ростом выше всех прочих волков и даже могучих волкодавов. Служил сей волк Рокоту верно всё время его правления, прожив немыслимо долгую для волчьего племени жизнь, и ушёл в леса вместе с хозяином. Может из-за этого зверя, а может потому, что сам великий кьян умел оборачиваться волком, прознавая в таком виде все замыслы врагов, в народе его между собой именовали не иначе, как Лангу*".
* Сажень – 2, 16 метра.
*Гангвэй - пост.
*Тарк – важный, великий
*Гито, или гето – ворота. Таким образом "Гитомир" можно перевести, как "ворота в мир (гиркан)".
*Лангу – волк.