1. Проходящий
Кто в селе видел проходящего? Да, пожалуй, все. Однажды у тестя соскочило колесо с телеги. Тужится тесть под ношей - телега то груженая, надо поснимать мешки, чтобы колесо надеть, да доехать кое-как. Глядь, а вдали он самый и идет. Странный такой – на улице жара, а он в пальто и картузе. Высокий еще такой. Идет и смотрит на тестя странно так. От этого взгляда у мужика поджилки затряслись, и ноша на землю упала. То был первый случай.
После этого дети, что на реке рыбу удили, рассказывали, что проходящий по берегу шел - и как посмотрит на Ваську задиру! Парень с тех пор заикаться стал и не задирает никого. Знать наказал его проходящий.
Потом баба Нюра и ее сноха, потом Киселев и старец Михаил и еще много народу видели его – как тот проходил. И все, кто видел, о грехах своих думать стали и бояться страшного суда. А Фрол бандит, что с каторги вернулся, да в поле проходящего увидел, долго пил, а потом повесился.
Старец Михаил с отцом Терентием совет держали после всего. Думали, не сам ли это черный Никола ходит. А ежели так, остается только молиться. А проходящий как будто знал про это. Пошел отец Терентий за брусникой и грибам, а как спина устала сбирать - распрямился. А перед ним сам проходящий глаза в глаза! Поп ничего сказать не может, и смотрят друг на друга. Лицо у проходящего гладкое, будто восковое, нос острый, глаза зеленые и тусклые, пальто черное дорогое, картуз знатный, сапоги хромовые и весь он как неживой. Батюшке и ходу нет – он-то понимает, что демон перед ним. Чай семинарию закончил. А в семинарии, известно всем, учат этому, и как зовут каждого демона, и чем он может грешника покарать. У касюги окромя связи с Зинкой больше грехов не было, ну еще напился в святой день – так-то один раз. Хотел поп себя крестным знамением осенить, но руки онемели тотчас. А проходящий улыбнулся и дальше пошел. Батюшку из лесу на руках выносили – благо нашли, а то бы и волки могли съесть, или бирюк.
В церкви у иконы Николы Мокрого лампада и множество свечей с тех пор горело и днем и ночью. И всегда масло доливали. А бабы простоволосые на рассвете село обошли, и верес зажигали, но ничего не помогло.
И вот пришел мой черед. Шел я в костер. Вдали туча висела, суровая и тяжелая – видно Илья пророк армию сбирал. Да уж больно мне на ошару хотелось. И вот (Христесынебожий!) на крест сам он и выходит. Переофеститься даже в голову не пришло – можно ли демона злить?! Напротив как на крест вышел, поклонился ему и в почтении встал. Проходящему это понравилось. Стоим мы на перекрестке, и тут он спрашивает меня загробным голосом: Ты ли бабкин сын?
Поняли теперь, кто это был?! Ну да… Он самый! Теперь главное на вопросы ответить правильно, иначе все, прощай белый свет.
- Я бабкин сын - отвечаю – она меня крестила, значит, она моя крестная мать.
-Почему птицы не остаются жить на юге, а весной возвращаются в наши края?
-Потому что гнездятся здесь, значит это их Родина. А известно, Родина, хоть и лютая зимой, но без нее жить не можно.
-Задам тебе последний вопрос: «Почему люди в лесу блуждают?»
-Известное дело, потому что перед тем, как в щедрошник войти нужно дары принести лесному царю и царице, и духам. И тогда дадут они тебе и грибов, и брусники, и дорогу укажут.
-Правильно, Иван. Я теперь уйду, а ты на вот, ешь яблоко. Прабабка твоя прислала.
-Как же, Хозяин, ведь померла давно?! Впрочем, что я спрашиваю…
Взял я в руки золотое яблоко и откусил. И тут он пропал. Долго стоял я на перекрестке, жизнь свою вспоминал. Потом дождь пошел, и мне полегчало. С тех пор и ходят ко мне люди за помощью. Делаю, что могу. А если не могу – иду на перекресток и совета спрашиваю. Постою, подумаю, заклинанье само в голову и придет.
Да будет так.
(Иван)
2.Свиньи
Я ведь им говорил! С самого начала говорил, но мне никто не верил. Все возмущались: не может быть! Свиньи батюшки священные! Их господь благословил! И что теперь? Нет, конечно, мне приятно осознавать, что я прав оказался, но кому сейчас от этого легче? Первый случай произошел именно со мной. Но начну по порядку. Все знают, что отец Терентий со старцем Михаилом изгоняют из мирян бесов. И едет к ним народ чуть ли не со всей губернии. Не то чтобы часто это происходит, но бывает. На это дело все село сбирается глядеть. И нравится же нашим на эти рожи бесноватые любоваться! В эти дни отец Терентий, а наипаче старец Михаил в центре внимания пребывают. Движения их делаются плавными, а лица светятся величием. Перед известными событиями преподобные изгоняли бесов из двух кузин с Варнавинского узда, которые прославились тем, что снасильничали всех мужиков в ихней и двух соседних деревнях. Мужики ничего против не имели, и большей частью молчали, но когда кузины стали бегать по лесу и ловить всех, кто остался, их привезли к Терентию. Когда поп их отчитывал, они стояли очень тихо и внимательно так ему в глаза глядели.
У отца Терентия, как известно знатные свиньи есть в приличном количестве. Матушка Варвара откормила этих тварей, так что они на розовых слонов походить стали. Существует эта свинобратия исключительно в виде коллектива и если выбирается из ветхого загона, то по улице всем стадом так и перемещается. Баба Нюра, завидев поповских свиней, всегда крестится, как будто ангелы перед ней, все село восхищается, какими хорошими свиньями наградил попа господь!
И вот иду я по лесу, трава после дождя мокрая - надо успеть грибы собрать, пока остальные желающие не проснулись. И вижу, лежит на мху баба голая, красоты невероятной! Я только к ней пристраиваться, а это не баба, а свинья! И гляжу я вокруг меня всё свиньи, и я свинью обнимаю. А сам-то уже штаны снял. Обступили меня твари бесноватые и напасть хотят. Я сперва на дерево хотел, а потом взял, да перекрестился - левой рукой штаны натягиваю, правой крестное знамение вершу. И тут свиньи как рванут и скрылись в чаще лесной. Их потом у реки видели. Киселев сказал, что они стояли вдоль берега и долго на воду глядели. Я, само собой, рассказал о случившемся – без подробностей конечно. Так баба Нюра как возмутится: «Это, говорит, тебя господь через свиней проверяет!» И все тогда на меня озлились, а Зинка даже прокляла, потому что давно любила отца Терентия. Только колдун Иван в стороне молчал.
И тогда началось. Сначала прибежали дети с поля и стали кричать, что свиньи куда-то корову гнали всем стадом. Свиней заперли. Но на следующий день стало известно - как только случилась гроза, эти твари вырвались на свободу и убежали в овраг, как будто, от гнева Ильи пророка и стрел его укрыться хотели. Свиньи носились по селу, как угорелые то в одну, то в другую сторону. Разрыли кладбище – но люди это стерпели. После снасильничали невесту.
Дочка старосты к венцу ехала да попросилась с подругой по нужде. А как присела в лесу, свиньи и напали. Подружка, что ее юбки держала, бегу предалась, а невесту на скотный двор потащили, и по пути насильничали. Потом ее нашли лежащую в навозе голую и в крови, и платье белое рядом. Когда же стадо ворвалось в дом кузнеца Игната, покусало и чуть не снасильничало его жену, выдержки людей настал конец, потому что Игнат сказал: «Или свиньи, или я. Сами себе коней подковывайте, да телеги чините».
Эх, и справный мужик кузнец Игнат. Только вот с сыном не повезло ему. Нет, Васек парень хороший, добрый, только есть у него странность – огню молится. Еще в детстве он подолгу в отцовской кузнице сидел, да все смотрел на огонь, а потом и говорит отцу: «Знаешь, батя, а ведь огонь и есть господь бог!» «Конечно, сынок, ведь он нас и кормит, и согревает» - ответил Игнат. И после этого стали часто видеть Васька, как он костры разводит и молится на них. Потом он захотел подпалить поповский свинарник, и его забрали жандармы. Видя, что с парнем что-то не то, вызвали докторов. Васек им и по простоте своей и рассказал про Царь-огонь. А когда стал говорить про жертвы, положили его в психиатричку. Но вернемся к свиньям.
Все, кроме бабы Нюры уверовали, что в животных перешли черти, которых выгоняли из кузин. После этого отец Терентий и старец Михаил держали совет и решили изгнать бесов из свиней в старую собаку Жучку, чтобы потом похоронить последнюю живьем, согласно древнему ритуалу. Для этого дворнягу привязали рядом с загоном. Отец Терентий подоткнув рясу, стоял в навозе и читал молитвы, старец бубнил в такт и держал кадило. Свиньи стояли напротив и внимательно смотрели попу прямо в глаза. Вдруг одна из них поднялась в воздух и повисла на высоте человеческого роста. И тогда все закричали и побежали - и поп, и старец Михаил кадило бросил, а громче всех орали баба Нюра и Зинка - поповская полюбовница. А я ведь им говорил. С самого начала всех предупреждал.
После произошедшего (поймите меня правильно) я был вынужден обратиться к колдуну Ивану. Он же поставил условие, чтобы отец Терентий ему ноги помыл, как иногда это делал старцу Михаилу. На что поп ответил отказом. Тогда Иван спросил, почему он только старцу ноги моет, а более никому, на что поп ответил: «Михаил мне брат по вере и ближе всех ко Христу». Колдун Иван сказал на то: «Вера твоя из гордыни растет, поэтому нет у тебя права духами командовать».
На другой полдень повел Иван свиней на перекресток, и долго все они вдаль смотрели. После чего стали спокойными и добрыми животными, хоть и не без странностей. А мы стали готовиться к Никольщине, все снова пошло своим чередом и Жучка до сих пор жива.
(Сельский интеллигент Степан Яров)
3.Красная рубаха
Была у вдовы Степановны красная рубаха, что осталась от покойного мужа. Фрол Кузьмич был человек зажиточный, за что и поплатился - ограбили его лихие людишки прямо на дороге, да и зарезали. Страшно убивалась Степановна, горько рыдала. Когда денег стало не хватать, почти все продала, что от мужа осталось, и пальто, и сапоги в город снесла, только красную рубаху не смогла продать. При жизни то была любимая рубаха Фрола, а детей у них не было. Мужа ее многие не любили за то, что прижимистый был, батракам платил мало, а все копил. Но разве это смертный грех? Впрочем, не мне судить. Тем более, что вдова нонче совсем бедная стала. Осталась у нее одна корова, а сбережений никаких. Избаловал ее Кузьмич при жизни, вот и не смогла она хозяйство вести. Отец Терентий, сказал несчастной, что если она хочет для мужа райской жизни, должна в приход много денег снести – так и случилось.
И вот как-то трудится Степановна в поле, а мимо идет хорошо одетый мужик: «Здравствуй, женщина, понравилась ты мне, выходи за меня замуж. Не боись, деньги есть – все нажитое продал, да и ушел счастья искать». Так сказал мужик и большой кошель показал. Вдова Степановна хотела отказаться, да что-то очень близкое почти родное увидела она в страннике. Василий (Разгуляев Василий Иванович по паспортной книжке) всем очень понравился. Первым делом местной голытьбе стол накрыл – знатно они погуляли, все передрались на потеху всему селу. Потому кузнецу Игнату дорогую ограду заказал на могилу покойного Фрола Кузьмича. А после и до свадьбы дошло. Когда вся село собралось, послали за колдуном. Хозяева его встретили хлебом солью, да рюмку налили.
«Ну, здравствуй, давно не виделись» - сказал Иван, глядя жениху в глаза. Василий ничего не ответил. Колдун угостился и сел за стол. И тут началась гулянка, зазвучала гармонь, запели песни. Во время праздника баба Нюра, будучи в полном опьянении, закричала, указывая пальцем на Василия: «Да ведь это покойный Фрол!» Степа Яров и все, кто были рядом, кинулись ее успокаивать. Баба Нюра с криком: «Здоровье Фрола Кузьмича!» опрокинула в себя стакан и заснула уже до утра, уронив голову на праздничный стол.
Утром же молодых никто найти не смог, так и стоит до сих пор их изба с заколоченными окнами. Корову ихнюю отцу Терентию свели. И вот что странно, сноха бабы Нюры, заподозрив неладное, той ночью к их окну припала. Смотрит, Василий в сундуках шарит! «Неужели вор?!!» - подумала бабкина сноха, а тот красную рубаху достает, да на себя надевает. И смотрит сноха, а это уже и не Василий, а покойный Фрол Кузьмич в своей рубахе стоит! И говорит он своей жене: «Я, любимая, за рубахой своей пришел, да еще денег тебе принес с того света. Но как увидел тебя, понял, что соскучился сильно. Решил обернуться да пожить с тобой немного. Свадьбу ты с покойником играла, посему можешь по желанию со мной пойти. Даст нам Хозяин за лютую смерть мою, да за верность твою работу и хорошую жизнь. Согласна?»
-Конечно согласна, дорогой! Что мне здесь без тебя делать!?
Тут бабкина сноха в обморок за окном упала, и что дальше было, не ведает.
Вышеупомянутый Разгуляев Василий Иванович в каких-либо архивах и по старому своему месту жительства не значится.
Не оставляйте вещей от умерших близких – через них они к вам и придут.
(Запись в церковной книге сделал староста Семен Узлов)
4.Излучина
После того, как наши доблестные жандармы накрыли шайку Васьки Красного, что чинил вместе с женой Степановной да своими подельниками страшный грабеж, спокойнее стало на Ветлуге. Самого главаря вместе с женой – в прошлом вдовой Фрола Кузьмича, погибшего от рук этой же шайки, повесили. Остальных сослали на вечную каторгу. И люди снова без опаски стали ходить за брусникой и грибам. Я единственный из села знал, с кем Степановна спуталась и почему пропала. Перед той свадьбой душегубы меня как-то в лесу подстерегли, да Разгуляев запретил им грабить и убивать колдуна, поскольку боялся проклятия. Но страшнее всего то, что вдова Степановна за убийцу мужа по доброй воле пошла и рубаху ему мужнину отдала. С тех пор главаря и прозвали Васька красный.
И вот спустя три года после их наказания, наши рыбари, проходя через излучину, стали замечать горящий в лесу огонек. Всем ведомо - так разбойничий клад людям показывается. Первую попытку сделал Степа Яров, а дело было так:
Приплыл он к излучине и стал ожидать. Ровно в полночь в лесу огонек загорелся. Степка лопату схватил и айда за ним. Все дальше в щедрошник заходит, но дойти до огонька не могёт. И завел его клад в самую чащу. Но Степка мужик образованный и под утро, по знакам всяким – солнцу, да месяцу вышел снова к валуге. Лодку его унесло, так он до дому пешком добирался.
Вдругорядь снарядился Кисилев. Того клад стал пужать, показывая ему чертей и мертвых людей, но Кисилев все копал. Когда же клад показал ему черного солдата, не выдержал Кисилев и убег. После несколько дней пил. Место же, где он копал так и не смогли найти.
Отец Терентий и старец Михаил держали воскресну проповедь супротив кладоискательства, ведь всем было ясно – клад тот заговоренный был. Когда же в том месте пропал гармонист, все бабы пришли ко мне и стали просить, чтобы я к излучине шел, да скрыл проклятый клад от людей, потому что их мужики уже все собрались за деньгам.
Станет ли колдун с кладом связываться? Не каждый. Но, пока беда не случилась, надо делать. А то получиться как в Варнавинском уезде – мужики разбойный клад нашли, да ослепленные золотом перерезали друг дружку.
Сперва пошел я в полдень на крест и долго молился Хозяину, а вечером, собрав кузовок с едой, предметами и теплыми вещами, отправился на излучину и очутился там в самую полночь. Встретили меня черный солдат, русалка и лесной старец. Поклонился я им, они мне. Известно, колдуну духи - первые друзья. «Здравствуй, Иван, ведаем, за чем пришел. Правильно» - молвил лесной старец. «Мы тут, чтобы показать тебе, где клад, ступай за мной» - сказал черный солдат. Прошли мы шагов сто по освещенному луной щедрошнику и указали они мне на клад. Свет от золота прямо из земли идет, а на пенечке заклятие сидит в образе гонимого мальчика. Ловко придумано, сколь не идешь за ним - он все от тебя. А потому, что при жизни родители его из дому выгнали, так он в лесу и помер. Теперь вот в услужении у колдунов. Вся нежить само собой жалеет бедолагу и помогает ему во всем. Разложил я на земле предметы, призвал силу неведомую и стал обряд делать. Как только произнес: «Да будет так», мальчик сразу и ушел. Где он теперь, бедняга, бродит, кому из колдунов служит? Свет из земли перестал, и я отправился к реке, где ждали меня призраки. «Посиди с нами, Иван, пока сроки не вышли» - попросила русалка. «Расскажи нам, что говорил тебе Хозяин» - молвил лесной старец. И мы сели на берег. Нет ничего чудеснее ночной воды, убегающей вдаль при свете луны. Нет ничего лучше тех минут, когда стуканцы замирают и можно думать о вечности.
-Говорил он мне такие слова:
«Если кому-то судьба - умереть от несчастий, это должно случиться, иначе кто-то прочий умрет от любви. Без жертв никак.
Многие стремятся к славе, хотят обрести через это вечную жизнь в памяти людей. Но человек может жить либо в этом мире, либо в другом. Поэтому я даю некоторым славу и вечную жизнь в людской памяти, но их души я съедаю.
Кто-то хочет богатства и получает его через пот и страдания людей, через обман и жадность. Он как цветок, который произрастает из нечистот, что являются удобрением его росту и красоте. Но потом я срываю этот цветок.
Человек из мыслей состоит, и за мысли свои отвечать будет. Но мы любим тех, кого есть за что прощать. Наша любовь в прощении».
Мы сидели в тишине и думали над его словами, вдруг легкий ветерок всколыхнул поверхность реки. «Чу, сам Хозяин идет» - шепнула русалка, и мы вскочили на ноги. По берегу неспешно шел Он. Черный плащ падал до самой земли, красивое задумчивое лицо пребывало в гармонии и спокойствии. Мы понимали, что Хозяин сейчас одновременно в сотне мест, но все равно были взволнованы, что он нас посетил, и… поклонились. Он остановился: «Сегодня правильный день, и вы все сделали правильно. Мне отрадно это видеть. Будьте благословенны».
«Да будет так» – ответили мы, и он исчез.
Благостно и отрадно осознавать себя частичкой этого мира, держаться за него, дышать им, видеть его красоту, меять в чудесных местах, наслаждаться родником, божелесьем, или излучиной реки. Не шуланливый ли ты, человек, разве чего не хватает тебе?
Утром, подходя к селу, я увидел как по-ребячески счастливые отец Терентий и старец Михаил в одних трусах сбегали к роднику, чтобы осуществить утренние процедуры закаливания. Мысль о регулярных мероприятиях, оздоровления души и тела пришла в голову старцу Михаилу и была с ликованием принята батюшкой. Но это совсем другая история.
А народу я сказал, что никакого кладу не было, а только их дурь, да жадность мечтаний.
Будьте благословенны!
(Иван)
5.Идол
От старинных людей, что жили давно на этих землях кое-что осталось. И мне - православному христианину и проповеднику это кое-что очень не по нраву. Помилуй мя Боже по велицей милости твоей. Как-то в конце лета пошел я паломником в Свято-Троицкий монастырь - за благословением отправился. Давно я хотел сделать этот переход, но в те годы банда Васьки красного в лесах промышляла, и решил я повременить. И вот теперь, по благословению друга моего во Христе отца Терентия отправился в путь. Шел я от села известной всем дорогой, но потом решил пройти через сухое болото, чтобы сразу на монастырскую дорогу выйти и через трое суток быть в обители. Зашел, значит, в сухо болото, на клюкву не смотрю, не до клюквы мне – в паломничество иду, а значит и за людским уважением. Вот вернуся просветленным, народ будет спрашивать, что да как, а я им советы мудрые давать, да благословение. Во Терентий то обзавидуетси... Так в благостных мыслях прошел я половину болота. Вдруг вижу, среди сухих дерев что-то чернеет. Хлюп-хлюп… подхожу, значит, а это (боже упаси!) стод! Откель?! Откель такое диво в наших православных краях?! Сколь веков торчит здесь это идолище - глазищами прямо в душу смотрит?! Стал я пихать черную деревяшку - не поддается. А топора то нет, откуда у паломника топор? Поплевав вокруг себя, побрел я дальше. Иду, да Иисусову молитву шепчу. И что только не встречает на пути своем праведник?! Чем только не испытывает его господь?! Долго ли коротко, снова к идолу выхожу. Вона что, значит, водит меня стодище! И вдругорядь то же, и в третий раз. Стало смеркаться, сел я напротив истукана и уснул. И пришел ко мне во сне зеленый бес роста преогромного, да в одеждах невиданных, в волоса ветви зеленые вплетены: «Что же ты плюешься в моем лесу, старец?»
Отвечаю я бесу: «Не твой это лес, а господа моего, как и все созданное им на Земле».
- Не прав ты, человек. Хоть и старый, да не умный. Лес тому принадлежит, кто в нем проживает. А ты здесь гость и место твое в пономарской избушке. Разве можешь ты в доме своем заблудиться? Ну, разве что наклюкаетесь вы снова с дружком своим – попом. А здесь заблудился ты. И если ты уверен, что в книгах ваших все подробно расписано, кто что создал, так знай – их сорок человек писало и столько же переписывало. Отдашь уважение тем, от кого отрекся, выйдешь на дорогу. Нет, с нами останешься. Будешь нас вечность веселить.
Проснулся я в страхе и слезах. Полез в котомку, достал хлеба и картошки, положил на мох прямо у идола того. И еще хлеба достал и на пень положил и сказал, вот тебе, лесной царь. И поклонился (прости господи!). И побежал прочь. И вышел к селу. А тем, кто меня встретил: бабе Нюре и ее снохе, и Зине, и матушке, и Игнатовой жене сказал, что Богородица мне явилась, благословила и сказала: «Не ты, святой старче, должон к монастырю идти, а монастырь к тебе». После этого баба Нюра крестилась на меня и земные поклоны клала. И все теперь меня уважают.
Вань, ты не говори никому. Я ведь даже на исповеди про это рассказать не могу. Так и живу с грехом на душе…
(записал Иван)
6.Христы, богородицы и мертвая невеста.
Было когда-то в нескольких километрах от нас хорошее село, да случилось с ним горе. Ударились поголовно все мужики и бабы в ересь, однако, по порядку.
Жили они - не тужили, работали, в церкви молились, отцу Ерасту ручку целовали. Батюшка же тот был весьма корыстный, любил пить, да гулять, в результате чего имел красную морду и постоянно дышал на прихожан перегаром. И вот как-то показались на дороге калики во главе с высоким худым оборванцем по имени Зосима. При старце том, были две каменные плиты – на груди да на спине. То был его подвиг – вериги носить. Еще имел Зосима книгу голубиную, а больше ничего при нем не было. И как вошел праведник в село, воскликнул громким голосом: «Азъ Зосима есмь Бог! Нет другого Бога, и учения другого нет! Не ищите его! И в церкву более не ходите, ибо там окромя греха ничего нет! Дух же святой в вас пребывает, и коли примите его, сами станете Христами и богородицами!» Потом пошли калики на церковный двор, где отец Ераст со своей матушкой чай с вареньем пили. И опрокинул Зосима стол, и самовар упал на землю, и варенье, и прочее съестное – все упало. Поп закричал и не в силах простить испорченное чаепитие, набросился на Зосиму. Но калики принялись дубасить батюшку батогами и загнали в избу.
Послали за жандармом, но Калики спрятались в лесу и вышли только после отбытия оного. И держал старец речь перед прихожанами, и была в речи той сила великая. В ту же ночь большая часть села в амбаре на радение собралась. Люди бегали по кругу, подпрыгивали и пели песни, которым их обучил старец. Во многих из них вошел святой дух, и они кричали и по земле катались. После чего стали себя называть Христами и богородицами. Радения продолжались несколько дней, потом, по заявлению отца Ераста, снова приехал жандарм. Но старец Зосима опять спрятался в лесу. Дальше стало хуже – в Христы и богородицы подалось все село и несчастный поп, у которого отобрали всю еду и заставили учить наизусть голубиную книгу, стал регулярно получать тумаков. Несколько раз он хотел сбежать, погрузив свой скарб на телегу, но каждый раз его с матушкой ловили и возвращали назад, а за это снова били батогами. Вообще бить батогами и розгами стало обычным времяпрепровождением, потому что каждый, в кого входил Святой дух, считал необходимым сечь себя до крови. Люди привязывали к ногам камни, отказывались от еды, ходили в лохмотьях и раздавали добро. Но поскольку в имуществе они больше не нуждались, нажитое кочевало из дома в дом. Коровы доились, молоко выливалось на землю, поскольку Христы и богородицы со временем перестали нуждаться в еде. Попу тоже ись не давали, и он все чаще плакал, и матушка его тоже ревела. Зосима забирал из церкви любые иконы и сносил в амбар, где проводились радения. Ересь стала проникать в соседние деревни.
Наконец приехала армия и жандармерия, начался переполох. Многих раскольников изловили – кого на каторгу, кого в сумасшедший дом. Но Зосима и еще некоторые сбежали. Говорят, они в лесу землянки вырыли и до сих пор там живут. Село же запустело. Люди из соседних деревень скотину и добро себе позабирали, поп уехал, иконы увез, церковь закрыли. Но в селе том никто селиться не стал - у домов вроде хозяева есть, рано или поздно вернуться должны. Но прошло несколько лет – никто не вернулся, и село пришло в запустенье.
И вот иду как то я этим местом, вечереет. Смотрю – скрыпы в церкви расхлебенены, всё настежь. Вот и место для ночлега. На воле трава высокая – от росы промокнешь, в домах грязно и сыро, плесень, да крысы - куда ни плюнь. А церковь место сухое, от ветра защищенное. Тут я и расположился – прямо под нарисованными угодниками. Соорудил лежак, костерок развел, собранные растения разложил - давно у меня мысль была составить подробный гербарий флоры родного края. Ведь есть в народе знания насчет растений некоторых, которые даже науке не известны. Лежу, над описательной частью думаю. Потом стемнело, и я уснул. Ночью озяб и проснулся – решил дровишек подкинуть в огонь. Смотрю, на паперти стоит свинья - из-за колонны на меня внимательно смотрит. Сон как рукой сняло. Потом вижу, опускаются сверху, две красивые женщины в прозрачных одеждах, будто с фресок слетели. Я было собрался бежать, да чувствую – ноги не идут. И тут входит в процессия – люди без лиц, мертвые каторжане, черный солдат, лесной старец, повесившийся бандит Фрол и гармонист, что в лесу пропал (этих я узнал). И несут они большой крест, а на нем висит мертвая невеста. И поставили они крест в алтаре, и тут невеста запела прекрасным голосом:
Никто тебя не любит, как я,
Никто не поклоняется тебе, как я,
Еще и солнце не успеет взойти,
Как я принесу себя в жертву…
И тут все стали подпевать, да так красиво, что я заслушался, а свинья стала танцевать. Она кружилась в воздухе и делала пируэты в такт чудесной песне. Внезапно все замолчали – в мертвой тишине раздался звук приближающихся шагов. И тут вошел высокий красивый мужчина в черном длинном плаще. На ногах у него были ботинки с металлическими пряжками, в правой руке он держал кипарисовую ветвь. «Нужно выбрать жертву, ведь мы все уже мертвы!»- закричала с креста невеста. И тут вся ватага, показав пальцем на меня, возопила: «Вот она!», и нежить стала подступать ко мне. Я зажмурился и громко закричал! А когда открыл глаза, увидел, что рядом более никого, а только он стоит и смотрит на меня:
«Не бойся, Степан, не нужны мне подневольные жертвы, не угодны».
-О, повелитель, что же это такое, почему все они здесь, ведь это святое место?
-Для кого святое, для кого простое. У каждого свои святыни. Не я, а ты посреди храма костер разжег.
-Чем же это тебя обидело, повелитель?
-Я люблю бывать в заброшенных церквях. В древние времена в мою честь строили почти такие же. Потом люди сменили веру и храмы стали посвящать аскетам, странствующим философам, сочинителям легенд, просто бездельникам. Я не мешаю этому процессу, но мне нравиться бывать в храмах, которые вы бросили - здесь я снова ощущаю себя богом.
И он протянул мне прекрасный, очень редкий цветок, который я искал много лет. Вот он – Степан открыл альбом, и я увидел редкий вид ятрышника семейства орхидей – большой и красивый, как рассказанная мне история.
(Приват-доцент В.Ф.Корешков)
7.Порча
Однажды отец Терентий прочел у Григория Богослова такие словеса: «Составляя единую плоть, супруги имеют и одну душу и взаимной любовью пробуждают друг в друге усердие к благочестию». Он долго думал над поучением и в результате решил отстранить от себя полюбовницу Зинку, а хранить верность единственно матушке Варваре. Зинка про это не ведала и, подкараулив по обыкновению батюшку, вывалила перед ним свои груди. У отца Терентия от напряжения аж голова закружилась. Но он, собрав всю волю, отвел взгляд от Зинкиных прелестей и объявил ей о решении. Это было как гром среди ясного неба. Баба ни в коей мере не собиралась мириться с таким положением дел, ибо была у отца Терентия одна особенность, за которую Зинаида его очень любила. И потому она в отчаянии задрала юбки. Отец Терентий почувствовал движение под рясой и побежал проч. Застав матушку Варвару моющей пол, он накинулся на нее прямо в сенях и оприходовал. Неудовлетворенная Зинка затаила злобу на попа. Она долго вынашивала план мести и в результате решила прибегнуть к помощи колдуньи из далекой деревни. Колдунья из далекой деревни предложила навести на попа порчу и потребовала волосы обидчика. Зинка снова подкараулила отца Терентия и, вцепившись ему в бороду, вырвала клок волос, после чего снесла их колдунье из далекой деревни. Колдунья из далекой деревни навела на обидчика страшную порчу, а было то перед самой Троицей. И вот прямо на праздничной службе отец Терентий стал блевать зеленью. Он выбежал из церкви и наблевал на нищих. Баба Нюра, решив, что это знамение, стала прогонять попрошаек. Но батюшка далее не смог вести службу и слег. За него отдувался старец Михаил, а пел он похабно. Надо сказать противно пел старец Михаил - не пел, а блеял, как баран. Хор из трех девочек на клиросе не смог спасти праздничную службу, и народ стал расходиться. К отцу Терентию приехал лекарь и сказал что это отравление, но и спустя несколько дней батюшка не смог встать с кровати. Послали за колдуном Иваном, тот посмотрел на батюшку и сказал, что это порча, но снимать отказался: «Пусть молится Пантелеймону, или еще кому-нибудь. У него свои боги». Отец Терентий все время хотел блевать, но в его желудке уже не было и крохи. Матушка Варвара со слезами на глазах таскала ему из церкви иконы, я ей помогал. Старец Михаил денно и нощно молился за своего друга – ни чего не помогало.
И вот, когда батюшка попросил соборовать его, да рыть могилу, Варвара побежала к колдуну Ивану и, упав в ноги, стала молить о помощи. А это было при жене Ивана, и он не смог отказать матушке, но сказал, чтобы ночью кроме отца Терентия никого в доме не было, и ни каких икон, кроме Николы, да чтобы свечи горели в доме, и каждый угол освещали. Так и поступили. И вот в полночь заходит колдун в избу – батюшка на кровати лежит. Дальше со слов отца Терентия.
Стал Иван нечисть призывать. И приходит сперва голый игрок с петлей на шее. Иван вопрошает, кто, мол, на батюшку проклятие обрушил? «Не знаю» – отвечает голый игрок с петлей на шее. «Тогда уходи прочь» – молвит Иван, и тот, поклонившись, уходит. После, чу, гармонятка заиграла, и входит гармонист, что сгинул в лесу. Иван и его вопрошает. «Не знаю» - отвечает призрак. Тогда колдун призывает самого черного солдата, и тот говорит ему: «Ведомо мне, кто на попа порчу навел. Сделала то колдунья из далекой деревни, а отвечает за колдовство Зинка – его бывшая полюбовница». Вот же зараза, и как я сразу не догадался! «Укажи на порчу» - просит черного солдата колдун. «Да вот она» - смотрю, вылезает из моего живота облезлая крыса, Иван же хватает веник и ну ее бить, да приговаривать:
Через пень-колоду,
Через черную воду,
Бежала полем - не оглянулась,
Бежала лесом - не оглянулась,
К тому, кто наслал, вернулась!
Облезлая крыса шмыгнула прямо между копыт черного солдата за дверь, и мне тот час полегчало. И тут Иван достал из буфета два стакана и графин с водкой. Наполнил колдун бухарики до краев, и они с черным солдатом выпили, как два заправских друга. А потом петухи пропели, и солдат ушел.
Иван с попа денег не взял, только Зинка потом долго мучилась, по докторам, да колдунам бегала. И только когда паломницей в святые места отправилась, да праведному старцу исповедалась, отпустило ее. Мужики, хорошенько подумайте, прежде чем полюбовницу заводить.
(Записал староста Семен Узлов)
8.Легенда о черном солдате.
Случилась эта история очень давно, так что имени солдата уже никто не помнит, а все так и называют его - черный солдат. Жил в нашем селе парень - работящий, из хорошей дружной семьи и была у него красивая невеста, которую он очень любил. Но забрали парня на десять лет в рекруты. Невеста же поклялась ждать его до окончания службы, и подобающий обряд справила – на стену дома девишник повесила – маленькую елочку, украшенную лоскутками и крохотную куколку солдата под ней. А клялась она у большого камня, где когда-то чудь жертвы приносила и обеты давала.
Жених сказал ей: «Как вернется из рекрутов, от всех податей и повинностей будет освобожден, назначат ему пенсию, и они в город уедут жить». И cтала она его ждать. Подруги все замуж повыходили, а она все ждала и ждала.
Отпустили солдата на побывку, и поспешил он домой к родителям, да невесте - была у него мысль свадьбу сыграть. Но случилась беда, сын конюха подкараулили девушку в лесу, и обесчестил ее. Несчастная не смогла пережить такой позор и утопилась в излучине реки. Встретила солдата его семья – мать вся в слезах, отец губу кусает. Как узнал он, что с его невестой стало, так отправился к обидчику. Но конюх с сыновьями взашей его со двора вытолкали и осмеяли в придачу. Несколько дней мучился парень, чуть не умер от горя. Не в силах перенести душевные муки, пошел ночью на перекресток и сделку заключил с неведомой силой – он к ней в услужение навечно переходит, а та его боль навсегда забирает. И сказал ему черный Никола, что делать надобно.
Вот в полночь просыпается семья конюха от стука в дверь: «Кого там черти принесли?!». Вот именно черти. Тут упали засовы, и входит обиженный солдат – в руках по топору. «А вот мы тебя!!!» - но не тут-то было, потому что был он уже наделен неведомой силой, и как пошел всех кромсать – всю семью конюха изрубил. В тот дом потом даже урядник боялся зайти – людские останки по всей избе разбросаны – и на печи, и на мосту… крови - море! После расправы развел солдат огромный костер, сказал слово заветное, да и вошел в него, а вышел уже черным солдатом – рогатым демоном с копытами и хвостом, в солдатской форме, да от сажи черным. И стал он служить неведомой силе и людям являться.
Вот затеяли как-то цыгане последнюю кобылу у бедного мужика увести, прокрались ночью в стойло, да и повели к себе. Только на дорогу вышли, глядь, солдат стоит – худой, да бледный: «Что же вы цыгане, последнюю кобылу у бедного мужика уводите?» Те, само собой, за ножи. И тут служивый обернулся демоном и стал их бить. И так до утра бил, да ударял. А как петухи пропели, душу из них выбил и улетел за ночной тенью. Утром нашли их - уж и на людей не похожи были, а просто кусы мяса. А это жертва была. Кобылка же в поле пасется да травку росистую кушает. Потому что любят слуги Хозяина каждую животинку.
А еще случай был. Местный дурень решил в священный родник нужду справить. Похабный был мужиченка, а колодец тот был заветный. И только безумец порты снял, услышал голос позади себя: «А если сделаешь это, примешь свой истинный облик». Оглянулся дурень, а позади него солдат стоит. «Что сделает мне этот худосочный?» - подумал похабник и струю пустил. И тут сразу свиньей обернулся. А видел все это старичок местный, что пошел к роднику за водицей. Солдат ему и говорит: «Ни кому про это не говори». И вот свинья в село вернулась и долго по дворам бегала. Народ все смотрел и думал: «Что за свинья прибилась?» И решили безумную свинью зарезать. И тут дедушка как закричит: «Не свинья это, а дурень из нашего села!» И тогда свинью не стали резать. Но дедушка завет нарушил, и ночью не стало его, только следы больших копыт у калитки были. И стало ясно – черный солдат его забрал.
Вот с тех пор и живет в нашем селе легенда о черном солдате.
(Записал староста Семен Узлов)
9.Лучшее на Земле
Как-то во время застолья Киселев, подняв бухарик, зычно провозгласил: «Желаю лучшее на Земле!!!» И сразу все, кто был за столом, задумались, а некоторые даже загрустили, ведь мало кто был доволен жизнью и посему, подогретый самогоном разум каждого, живо принялся рисовать картины лучшего на Земле. С тех пор то тут, то там можно было встретить группы сельчан с мечтательными глазами, да блаженными улыбками. Любому было ясно – люди снова рассуждают о лучшем на Земле. Со временем многие отошли от мечтаний, но у некоторых напротив, становилось все хуже и хуже – они уже, ничего не хотели от жизни, а только мечтали, да грустили. Среди энтих были Киселев, сноха бабы Нюры, кузнец Игнат и его жена, Степа Яров и прочие. И вот как-то зачинщик Киселев, прогуливаясь в полях, встретил ветхого старичка. И говорит старичок: «Подай копеечку, добрый человек».
Киселев вывернул карманы: «Забирай все, дедушко, мне уже ничего не нужно от этой жизни».
- Благодарю тебя, что же тебе хочется, человече?
- А нужно мне, дедушко, лучшее на Земле.
- Вот что, добрый человек, собери ка ты всех, кто грезит о лучшем на Земле, да приведи завтра в полдень на этот перекресток, я вам лучшее и покажу.
Обрадовался зачинщик, и побежал в село. И вот на следующий день Киселев, сноха бабы Нюры, кузнец Игнат и его жена, Степа Яров и еще некоторые пошли на перекресток. А там уж и не старичок ветхий стоит, а встречает их высокий худой человек с бледным лицом, в картузе, дорогом пальто, да начищенных до блеска сапогах. И говорит он им: «Вставайте люди добрые в круг, беритесь за руки, да закрывайте глаза». И сделали так люди, и поднялись над Землей. И видят они дворец и радуга над ним, плавают по чистой воде красивые птицы а внутри самое лучшее убранство. Зашли они во дворец и, отведав яств, легли на пуховые перины. И вот Кисилев говорит: «Все хорошо, да сеном не пахнет, а как можно без запаха сена отдохнуть?» «И то верно» - согласились остальные». Тут вбегают к ним голые девицы и стали плясать. Мужики то рты поразявили, а жены их и прочие из нашенских баб стали прогонять танцовщиц. И потом говорят меж собой: «Э нет, пусть наши мужики при нас будут! Так-то лучше будет». После стали гости пить лучшие вина. Пили, пили, а потом кузнец Игнат и говорит: «А нет ли тут батюшкиного самогону, что он на прошлую Никольщину выставлял?» И все говорят: «Да… то лучший был самогон!»
И вот все видение исчезло, и стоят они снова на перекрестке, а проходящий и говорит: «Ну, поняли, что для вас есть лучшее на Земле?»
- Поняли - то к чему душа лежит, то с чем мы живем и к чему привыкли, то без чего наша жизнь уже не нашей будет!
-Правильно, люди. Ступайте теперь – ответил проходящий, и пошли они в село. С полей пахло сеном, пели птицы, светило солнце и все было хорошо, и все были счастливы. «Зачем нам рай? Мы уже в раю!» - сказал кузнец Игнат и поцеловал свою жену.
(Записал староста Семен Узлов)
10. Пастух Жум и усатая баба
Опосля свиного дела стали выбирать бычка для Никольщины. А выбирать то было и не из кого, потому как народился бычок только у бабынюриной коровы. И нанесли сельчане бабе Нюре денег, и овес для бычка давали, и свеклу, и на клевер по очереди его выводили и там пасли, чтобы рос быстрее. А когда теленок в стаде гулял, пастух Жум особо за ним приглядывал, но случилось вот что, в один из ясных дней пропал бычок. А было это после явления усатой бабы. Прежде всего, встретилась она пастуху, когда шел он по деревне и в барабанку бил. После видели ее у колодца, а в придачу у кузни. Потом снова Жум увидел, потом, когда усату бабу отец Терентий и старец Михаил с церковного двора выгнали, бычок и пропал. Что тут было! Все бегут, кто к овину, кто в лес, кто в поле - нигде не могут бычка найти. Кричат все, кто пастуха пинает. Тут-то и подошла к отцу Терентию усатая баба и говорит: «Вот вы погнали меня со двора, а я знаю, где Миколец от есть». И тут все село собралось, и кофту ей дают, и мед принесли, и накидку каку-то. Не говорит проклятая! Меня, мол, ваш поп со своим другом обидели, и я, хоть и знаю, где бычок, не скажу, ибо я странница великая, и бог вам за меня помстил – не будет у вас Никольщины, и житья не будет. И тут отец Терентий со слезами кинулся в ноги усатой бабе: «Прости ты Христа ради!». После такого поворота дел повела она людей в то место, где по ее словам находился бычок. А место известное было – старики говорили, что-то могила Волоха богатыря. Ровный такой холм с востока и запада как пирамида египетска, а с северу глянешь - и впрямь как огромна могила. Заезжий приват-доцент Корешков назвал то место курганом. Вот подходит наше село к Волоховой могиле, усата баба на самый верх холма показывает. А там, на самом-то острие стоит наш бычок и на солнышко глядит. И тут колдун Иван и говорит: «Вот где надобно Никольщину справлять!», и все согласились. Достали с холма Бычка и отвели под бой барабанки в стадо, а усата баба пропала – видно странствовать пошла. И стали люди жить дальше.
Записал староста С. Узлов
11.Черное небо, синяя река
Приват-доцент Корешков, прогуливаясь по берегу реки, увидел плывущий остров. Это был живописный клочок земли, поросший травой и мелкими деревцами, который медленно и грузно плыл по водной глади Ветлуги. Ученого мужа так очаровало это зрелище, что он, скинув с себя одёжу, устремился навстречу зеленому кораблю. Столько лесов и полей исходил доцент в поисках гербариев, скольких плавунцов и короедов насадил на иглы, но такого чуда еще не видал. Доплыв до маленького островка, он лег на траву между крохотными березками и стал наслаждаться медленным движением по воде. Над ним в ослепительно голубом небе плыли развесистые облака, и Корешков ощутил себя частью этого чудесного события. Время остановилось.
Однако приват-доцент не заметил, как уснул, а проснулся от холодных капель на лице и тихого женского смеха. На краю плавающего островка сидела красивая молодая девица в мокрой и от этого просвечивающей рубашке с долгими рукавами. «Вот я тебя изловила! Смотри, как далеко уплыл, как домой то пойдешь?!» - смеялась прелестница.
- И впрямь далече, вот спасибо, что разбудила! Теперь бы до вечера дошлепать.
- А поплыли тогда к берегу!
И они бросились в воду. Уже смеркалось. Они шли вдоль реки по направлению к селу и, не отрываясь, смотрели друг на друга.
-А что, ты и впрямь ученый?
-А как же!
И влюбленный приват-доцент принялся рассказывать незнакомке про различные виды рыб и жуков, так они и дошли до села. Ну, ты теперь иди, где живешь, а я тут останусь.
-Отчего же так? – возмутился Корешков
-Дела у меня,
-А как же мне тебя снова увидеть?
-Та ты приходи на излучину, как смеркаться начнет, я там и буду тебя ждать.
Корешков собрал одежу и отправился в мой дом, где частенько останавливался на постой с целью изучения местной флоры и фауны.
Весь следующий день он не мог дождаться встречи в прекрасной нимфой, ученый снова почувствовал себя молодым, испепеленным страстью юнцом. Как только стало смеркаться, приват-доцент Корешков отправился к заветной излучине. То, что он увидел, поразило его до глубины души – на берегу стояла и глядела на воду молодая княжна. Украшенное драгоценными каменьями платье из парчи ниспадало до земли и все искрилось в свете появившейся на небосводе луны. Голубые и зеленые атласные ленты были вплетены в волосы, а большие серьги с изумрудами обрамляли прекрасное личико незнакомки. Корешков упал на колени: «Откуда же у тебя такой наряд, красавица?!»
-Мама дала поносить,
-А кто у тебя мать?
-Известно кто, царица водяная – засмеялась незнакомка.
И тут Корешков понял, перед ним нечисть, русалка, как есть. И небо вдруг стало черным, и холодом понесло. Он собрал все силы, чтобы бежать прочь, но сил явно не хватало - русалка уже вела его к воде: «Я буду любить тебя, милый, а если пообещаешь, что возьмешь замуж, так всю жизнь буду любить». И тут предчувствие скорой смерти привело Корешкова в сознание – стряхнув наваждение, он вырвался и пустился бежать по берегу к селу…
У реки сидели и смотрели на бегущего с вытаращенными глазами приват-доцента старичок, худощавый солдат и девушка, что держала ноги в воде. «Куда бежишь, человече?» - спросил старичок,
-От русалки спасаюсь, дедушо!
-Ну, ну…почему то произнесла вслед девушка, что держала ноги в воде.
На следующее утро прошел слух, что соседнее село посетил сам губернатор со своей дочерью, мол, были они в монастыре, устали и перед обратной дорогой Алексей Порфирьевич решил рыбку поудить. Говорили, что дочка у него на выдане, но никто ей не мил, потому что хочет он выйти замуж непременно за умного и образованного мужчину, поскольку отец у нее сам есть грамотный инженер. И еще, Алексей Порфирьевич дочку свою любит очень, потому как у него аж три сына, а дочка одна. И вот выстроилась вся деревня, чтобы на них посмотреть, а он весь в орденах в открытой коляске едет и красавица дочь радом, только грустная отчего-то – устала, наверное. Как увидел корешков свою «русалку», так сердце у него от обиды сжалось. Впервые за всю жизнь почувствовал ученый, что дурак он. Умный, умный, а дурак. Хотел кинуться к ней, но коляска уже мимо прошуршала. И пошел приват-доцент водки выпить. А что еще делать-то?
(Степа Яров записал, вот смех-то)
12.Елда
Однажды, несколько лет тому назад, к отцу Терентию подступили лихие людишки, и хотели отнять у него золоченый крест, а поп им и говорит: «Отступитесь, черти, а то всех поубиваю!»
- Чем же ты нас поубиваешь, отче?
-А вона чем! – ответил отец Терентий и задрал полы своей рясы.
Тут бандиты остолбенели – под рясой у попа висел огромный уд длиной с локоть! И, пока они стояли пораженные увиденным, отец Терентий преспокойно удалился. «Воистину божий человек» - прошептал Васька Красный, глядя в след батюшке. Это и была та особенность, за которую Зинка и матушка Варвара очень любили отца Терентия. Сразу оговорюсь, батюшка наш Зинку отверг.
И вот пошел отец Терентий на реку искупаться. Раздевшись до нага, вошел он в прохладную благословенную воду, но не знал отче, что за всем этим наблюдает красивая бабенка из соседней деревни. И как только вступил освежившийся священник на твердь земную, кинулась полунагая баба к нему из кустов и с криком: «Благослови, отче!» упала на колени. А сама все лицом поближе к огромной елде норовит. Подхватив рясу, бросился отец Терентий прочь: «За что же господь посылает мне такие испытания?!»
С тех самых пор все бабы из соседней деревни стали исправно в церковь ходить. О чем они исповедовались, мне не ведомо, но было видно, что отец Терентий все больше краснеет. И вот ночью в канун Дня Ивана Купалы отправился священник в лес – проверить, не справляет ли кто-нибудь бесовские игрища, да забавы. Глядь, а среди деревьев костер горит! Отец Терентий преисполненный негодованием кинулся на поляну – там никого. Но как только подошел к огню, вышли из лесу голые бабы и обступили попа: «Ну что, батюшка, коли ты наш духовник, тебе и обрядиво вершить!»
-Отступитесь, ведьмы! Где это видано, чтобы священник участвовал в бесовских игрищах, да забавах?!
Но бесстыжие бабы обступили священника, стянули с него рясу, и по очереди скакали на отце Терентии до утра.
«Грех ли это? Раз приятно было, значит, грех!» - думал священник, возвращаясь домой. И решил батюшка строгий пост держать.
А вот я думаю, безгрешен батюшка, ибо супротив воли был он подвергнут греху. И ежели то была одна, или две бабы, устоял бы он, смог воспротивиться! Ибо стойкость его духовная велика.
(Старец Михаил)
13.Над нами все то же небо
Когда в свой день Илья Пророк не получил обещанного барашка, все стали с опаской поглядывать на небо, особенно, когда по всем приметам должна случиться гроза. А получилось как – выбрали хорошего барашка, обещанье сделали, но в самый последний день хозяин барашка – староста Семен Узлов отказался жертвовать. Ему, видите ли, старец Михаил сказал, что это не христианский обычай и господу не угодный. Случилось это вечером накануне Ильина дня и остальные сельчане не успели договориться. И вот остался Илья Пророк без гостинца. Сельчане в своих дворах и избах молебны отслужили Илье Пророку, да Георгию Победоносцу. Но на душе было не спокойно – известно, Илья Пророк шутить не любит. Но не все сельчане переживали, те, кто побогаче, пожертвовали кто петуха, кто еще кого и в церковь отнесли по ножке. А переживали те, кто победнее. В прошлые времена село жило в достатке, и на кажном дворе скотины много было, так что любой мог хорошее подношение сделать, а теперь только в складчину.
Сперва Илья Пророк шибанул по кресту, так что дождь из искр осыпал всю церковь. Отец Терентий, испужался знамения, и стал выяснять, в чем причина и кто согрешил. А когда узнал, долго со старцем Михаилом ругался.
И вот идет после Семен Узлов полем, на встречу человек – одет богато и во все белое. Поклонился староста (видно, что барин прогуливается, может сам генерал), а тот и говорит: «Это хорошо, Семен, что ты поклонился, но почему обещание не выполнил?» И понял староста, что перед ним сам Илья Пророк, и так оробел, что сказать ничего не может. «Ну, смотри у меня теперь!» - и тут с неба опустилась золотая колесница, в которую были запряжены шесть белых лошадей, поднялся Илья Пророк под самое небо и стал молнии метать. Сгустились тучи одна страшнее другой, и кинулся староста в село, а там уже все его ждут и отец Терентий с ними, и старец Михаил, и бабы плачут, и Жучка лает. «Видел, видел я Илию, сам явился мне» - закричал Семен и в хлев. Вывели обещанного барашка на открытое место, священник прочел молитву в честь Илии, и выполнили мы обещание, а бабы пели: «Илию, Илию…» А когда после посмотрели вверх, над нами было все то же светлое небо.
(Записал Кисилев)
14.Квартальный
Заплутала как-то сноха бабы Нюры в щедрошнике. И сильно завело ее в даль неведомую – постарался Гаркун. А потому что не стала слушать глупая баба, где бруснику брать надо, пропустила мимо ушей и ушла далеко в чащу. И вот поняла она, что заплутала – села на пень и стала горько плакать, да причитать. Хоть бы она додумалась лесного хозяина угостить, нет, не додумалась. Чу! – шорох какой-то! И выходит из-за ели большой мужчина в старом кафтане с долгими рукавами. Красивый – глаз не оторвать! Кинулась Александра к нему: «Выведи меня, добрый человек, я тебе полюбовницей буду!»
-На что мне полюбовница? Чай у меня жена любимая имеется, и детишки малые. Пойдем ко мне в гости, красавица, отдохнешь немного, а потом так и быть, выведу тебя.
-Где же проживаешь ты, добрый человек?
-А тут и проживаю, вот где квартал кончается, там у родника и стоит мой дом.
-Ты что ли лесничий?
-Ага, улыбнулся мужчина. Как только наш хозяин приземлилси, тут мы и остались - кто где летел – кто в небесах, кто в лесу, кто под землей. Я вот в лесу, потому, наверное, лесничий.
Ничего не поняла Александра, а только любовалась красотой своего спутника. И вот выходят они к терему расписному, что прямо в лесу стоит, и заводит он ее в светелку. А там все чисто и стол накрыт. Хотела баба на образа перекреститься, а стодницы то и нет. И входит в светелку жена лесника – волос черный, лицом бела, глаза зеленые - красавица! Посмотрела ревниво на гостью, но за стол позвала. И сели все за стол – и Александра, и лесник, и жена его, и детишки тут же. А на столе всего много – тут и рыбник, и шаньги и ягоды, и груздь белый, и икра, и караси в сметане. И завели хозяин с хозяйкой беседу.
-А я чую (молвит жена) русским духом пахнет. Не часто к нам люди в гости жалуют;
-На пеньке нашел, Гаркун постарался, видно гостинца не получил;
-Ну, так это его теперь гостья, нам-то что до того;
-Так ведь жалко, умерла бы через три дня;
-А коли Гаркун Хозяину нажалуется? Тогда и тебе прилетит;
-Мало что ли смертным перепадает? То неурожай, то этот… молнией шибанет, то от властей дурных страдают;
-Я, чтобы тебя заполучить, всю жизнь ведьмой была, а ты меня не особо жалеешь! Вы - черти, слишком жалостливые, а они вас жалуют? Нет, сторонятся и проклинают;
И тут Александра все поняла! И понесли бабу ноги через весь лес! И не известно куда бы вынесли, если бы мужчина тот клубок ей в след не бросил. Клубок тот ее обогнал и путь указал. А так может и в болоте бы утопла. Я увидел ее на опушке – кинулась она ко мне как безумная и ну рассказывать обо всем второпях: «… Кто же это был, Иванушко?!»
-Ай дура, ты Александра. Да ведь это сам Чорт квартальный!
(Записал знахарь Иван)
15.Когда тебя забывают
Пошла Зинка (молодая красивая баба) на реку белье полоскать и выполоскала большой пузырь. Испугалась и как закричит: «Христесынебожий!!! Ты кто?!»
-Я – Пузырь счастья!
-Как же так?!
-А вот так. Бери меня к себе, корми, заботься обо мне, и будет тебе счастье. Так уж я устроен. Когда-то давно меня счастливая баба на реке забыла, с тех пор я один, пью воду и ем, что придется. И холодно мне, и голодно, и песенки не с кем попеть.
-Да ты ж мой хороший! А то я уж много лет страдаю несчастной любовью к отцу Терентию и ничего поделать с собой не могу.
-Тогда бери меня в кузов, да неси домой.
Посадила Зина Пузырика в кузовок и принесла домой. Усадила за стол, пирогами с брусникой угостила, песенки с ним попела – хорошо стало жить Пузырику. И через какое-то время стало к бабе счастье приходить. Первым делом нашла она на дороге кошелек с деньгами – видно барин какой-то проезжал, да обронил. Ну что теперь, не искать же ротозея? Прикупила Зина одежды, румян, белила, помаду, шляпки и туфли и стала на барыню похожа. И вот стали к ней мужики свататься. Но Пузырь ей не велит замуж идти, мол, жди суженого и все тут.
Ехал как-то мимо села мещанин Копылов и влюбился в Зинку. И стал кажну неделю ей подарки возить. А сам он был красавец писаный. Что же делать, ведь любила она отца Терентия?! Пошла баба на поповский двор и видит, как батюшка со своими свиньями возится. «На кой ляд он мне нужен?» - подумала молодуха и разлюбила попа. И пошла Зина за мещанина Копылова, но как с Пузыриком быть, ведь ее в город жить позвали, не везти же с собой это чудо?! «Да на что он нам? Все пироги съел! Снеси его в лес, да и оставь на пеньке» - сказал Копылов.
И вот как-то утром говорит Зина Пузырику: «Давай с тобой, мое счастье, по грибы пойдем». Обрадовался Пузырик и стал хозяйку целовать, ведь он к тому времени очень привязался к Зинаиде, прыгнул в кузовок и пошли они в лес. Придя в щедрошник, баба достала Пузырика из кузовка и посадила на пенек: «Сиди здесь и никуда не ходи, я грибы соберу, и ты у меня на закукорках домой поедешь». И стал Пузырик ждать, а хозяйка побежала домой - там уже муженек вещи собрал. Прыгнули они в рессорную коляску и уехали в город. А пузырик все сидел на пеньке и ждал. Сначала день, потом другой: «Уходить то не велено». Потом он очень захотел есть и покатился к бруснике. Съел немного ягод и снова на пенек. А хозяйки все нет: «Видно пока я бруснику ел, она приходила и не нашла меня!» - корил себя Пузырь: «Не буду больше есть ходить». И просидел так еще несколько дней. Тут дождик пошел, и Пузырик ловил ртом капли, потому что очень хотел пить. Он почти не спал, чтобы не пропустить хозяйку, а все твердил: «Уходить не велено, уходить не велено».
Не знала Зинаида, что Копылов гулящий был! И вот придя с ярмарки, застукала она его с соседской служанкой, собрала в сердцах вещи и поехала домой.
Подойдя к калитке, вспомнила она про Пузырика, и, не заходя в дом, побежала в лес. И видит - тот самый пенек, а рядом с ним лежит Пузырик - бросилась она к нему! Пузырик открыл глаза и прошептал: «Хозяйка». Наконец-то он дождался! Ведь он знал, главное не уходить и тогда хозяйка его обязательно найдет. «Хочу в кузовок» – прошептал Пузырик и тихо умер.
(сельская легенда, записанная неизвестным)
16.Орешник
Пошла деревенска девка в лес – чу, гармонятка играет. Идет она в чащобу и видит, на пеньке сидит молодой и красивый гармонист и наяривает на отменной трехрядке кадриль, а ноги сами в пляс просятся.
-Что же делаешь ты парень в лесу с гармонью?
-Известно что, судьбу свою поджидаю. Так и отец мой женился, и дед - все мы гармонисты. Раз ты на меня вышла, значит, ты моя судьба.
Раскраснелась девка, а чтобы парень румянца не заметил, в пляс пошла. Уж как она плясала! А после взял ее нарядный парень за руку и повел за собой.
-Куда же ты меня ведешь? Известно куда, домой, с родней знакомить.
Долго ли коротко шли они через лес, но вышли не к селу, и не к деревне, а привел ее гармонист к орешнику.
-Вот смотри, судьба моя, это и есть с недавних пор мой дом. Я когда в лесу заплутал, долго тут пробыл – орехами спасался. Тут и умер, и живу теперь тут. А вот и родня моя.
-И выходят из леса покойники – то удавленники, то зверьми поеденные, и все к орешнику идут – кушать. Были среди них и бандит Фрол, и Черный солдат, и Кузьмич – первый муж Степановны, и голый игрок. Посмотрела девица на гармониста, а он как есть, мертвецом обернулся.
-Как же я могу жить с тобой, ведь мертвый ты, а я живая?! Не выйдет у нас ничего, прощай, гармонист.
-Ну, тогда хоть орехов в подол побольше набери.
Набрала девка орехов и отправилась восвояси. И повезло ей – не заблудилась, а краем болота к ручью вышла, а тот ее к реке привел. Так она по берегу к своей деревне и пришла. А по дороге еще и грибов набрала. И мать, и отец, и старший брат обрадовались такому количеству орехов и стали есть. А ночью сниться девице сон, будто мертвый гармонист пришел к ней в дом свататься, а мать и отец его встречают и за стол сажают. Она вроде бы хочет им сказать, что мертвец это, да не может. И стали гармонист с отцом водку пить, покойник и говорит: «За то, чтобы суженые вместе были навеки!» - и выпили. Налили еще по рюмке, мертвец и говорит: «За то, чтобы и родня невесты вместе с молодоженами жила!» - выпили и за это. Налили по третьей, покойник молвил: «За то, чтобы всегда у них много таких вот вкусных орехов было!» «За это грех не выпить» - засмеялся отец и снова накатил. А утром нашли всю семью мертвой.
Не ходите, люди, в тот орешник, его сам Хозяин посадил, но не для живых, а для мертвых и не упокоенных – чтобы им тоже радость была и угощение.
(Сельская легенда, записанная старостой)
17.Жучка и старуха
Нашей Жучке постоянно угрожала опасность. Псинку, которая подъедалась то на одном, то на другом дворе несколько раз хотели зарыть заживо - сначала, когда изгоняли из свиней бесов, потом, когда решили, что начался падеж скота. А между тем собака была очень полезная – пасла коров, сопровождала охотников, играла с детьми. Это именно она учуяла землянки христоверов, и спасла оставшихся людей.
Когда охотники, услышав лай собаки, наткнулись на жилища подвижников, и увидели голодных, можно сказать, умирающих людей, они тот час сообщили в жандармерию о наличии в лесу представителей тайных обществ, изнуряющих себя невыносимыми для проживания условиями. И вот по зарубкам на деревьях большой отряд жандармов отправился в щедрошник. Там был уже совсем старый Зосима и его ученики, что много лет назад покинули соседнее село, да так и не вернулись. В то время, когда жандармы подходили к скиту, старец высунул голову из землянки и страшным голосом прокричал: «Антихристы!». Полиция стала вытаскивать людей из ям, но самым страшным местом оказалась морильня. Это была глубокая яма, из которой нельзя было выбраться. В ней находилась мать с десятилетним ребенком - последний был уже мертв. В этой морильне подвижники с благословления старика Зосимы держали пост до смерти. Старец сумел внушить им, что добровольно умерев от голода, они искупят все свои грехи. Вот такая история, но вернемся к собаке.
Летом Жучка весело бежала за пастушьей барабанкой, а зимой ее следы были всегда рядом с охотничьей лыжней. На Купалу она вместе с девками семенила к воде, а в зимние святки лаяла на ряженых. И вот пропала Жучка. Люди решили, что она по старости ушла умирать в лес. Но через какое-то время собака снова объявилась, чтобы потом снова пропасть. И так продолжалось с месяц, пока не случилось вот что.
Пошел колдун Иван в полдень на крест, и видит, по полю в сторону леса бежит наша Жучка, а в зубах курицу несет с поповского двора. Поскольку собака была уже стара, да еще с ношей, колдун смог ее нагнать и углубиться прямо за ней в самый ельник. Как не учуяла Жучка Ивана, не ведомо, то ли колдовство, то ли слишком занята была, но пройдя довольно долгий путь, она вышла к лесному ручью, а там (Христесынебожий!) сидит на еловых ветках старуха – мать бабы Нюры, что по старости своей даже из избы никогда не выходила. И понял Иван, что произошло – баба Нюра в сговоре со снохой Александрой исполнили древний обычай оставления в лесу. Неизвестно, что их подвигло к этому, ведь обе они были очень набожные были и все время Егорию, да Илье молились и Богородице поклоны клали?
Погладил колдун Жучку, костер развел, куру закоптил. Пошамкала старуха мясо беззубым ртом, из ручья попила – улыбается. Жучка-то ее нашла и с тех пор еду ей носила. Вот какая умница! Иван и собака тоже подкрепились поповской курятиной, а после посадил колдун старуху себе на закукорки, да и пошел в село. К вечеру они появились на глаза. В то время на завалинке много было парней и девок – они и разнесли тотчас новость. Иван старуху не отдал, а понес к себе в дом. Утром отец Терентий и старец Михаил в сопровождении прихожан отправились к бабе Нюре справляться насчет содеянного, но та сказала, что ничего объяснять не будет, а только на исповеди все расскажет. Так и было, да только после исповеди отец Терентий очень задумчивый был и почти сразу в монастырь уехал, говорят за какими-то старыми книгами. Потом он еще несколько раз побывал у Нюры – подолгу у нее сидел. Иван с женой заботились о несчастной старухе – кашу давали и творог. Но та все одно больше месяца не прожила, а умирая, протянула Ване костлявой рукой старинный амулет, что носила на груди. Оказалось, что старуха была тайной ведьмой, отсюда и Нюркина набожность, и оставление она исполнила, чтобы та ей колдовство не передала. Вот такие дела. А только собаке все едино, что поп, что ведьма – собака всех одинаково любит.
(Степан Яров)
18.Стоды
Повели отец Терентий и старец Михаил народ крестным ходом к источнику. А родник то был в начале оврага и вся водица по ложбине к речке бежала. Испугавшись падежа - одна коровенка приставилась, решили наши часовенку там воздвигнуть в честь великомученицы Параскевы, а Игнат пятницу деревянну сотворил, одежды ее красным раскрасил, а на ботиночки железные пряжки выковал. Бабы и кудель собрали, чтобы у стода положить и празднично нарядились. И стал Терентий службу творить, и так народ воодушевился, что опосля гулемать пошел, да такую стоду устроил, что долго вспоминали. Покуда часовенку строили, Игнат сотворил еще одного стода – Николы Угодника. И поставил он эту втору пятницу у малой дороги, что рядом с источником проходила, а скипетр из железа выковал. Уж теперь точно падежа не будет – сказал народ - и кажный путник, да проезжий будут поклоны Хорхое и Пятнице класть и радоваться.
С тех пор ночью стали многие сквозь сон слышать, как будто звенит что-то за окном, звенит да позвякивает, как бубенцы, а утром в песке следы от ботиночек видны. И стали многие переживать – хоть она и святая великомученица, а все же многие в пятницу работали, и побаивались ее гнева. Не испужался только я – засел ночью в малиннике и стал ждать. И вот смотрю, идут в темноте двое и прямиком к Нюркиному хлеву. Тут луна вышла… христесынебожий! Да это стоды!
Николай руку со скипетром к воротам протянул, и они сами отворились. И заходят оба в хлев. Я по-тихому к ним подкрадываюсь, а он и говорит: «Что прячешься, Иван, аль не признал меня?» Тут дрожь в коленях прошла и я поклонился.
-Правильно вы все устроили, поэтому мы все болезни из коровенок ваших выгоняем –эта вот последняя. И выбегает из хлева гнилая и хромая крыса, Никола было ее схватить, да промахнулся: «Эх, Ваня, зря ты меня отвлек!»
Крыса похромала прямо к колодцу, чтобы воду в нем отравить, а я схватил камень, который ворота подпирал, и запустил в нее. Подошли мы втроем к окаянной, а у нее изо рта желтая пена идет. Нагнулась Параскева, дунула на гнилую крысу, и та рассыпалась в пыль. Вот что значит сила божья!
Проводил я их к роднику, встали они свои места, да так и остались стоять, и до сих пор там. И кажный кто едет, али путник какой, кланяются им. Вот как дух божий может запросто в стод войти, коли тот с душой и верой сотворен, али нерукотворный.
(Рассказал колдун Иван, записал Степан Яров)
19.Усадьба
Как во горнице, горнице,
Во светлой было светлице.
Во светлой было светлице,
Тут ходила и гуляла,
Тут ходила и гуляла
Молодая боярыня,
Молодая боярыня,
Что Татьяна Николаевна,
Что Татьяна Николаевна
Подходила к окошечку,
Подходила к окошечку,
И смотрела в стеклышко.
И смотрела в стеклышко,
Что светел ли светлый месяц,
Что светел ли светлой месяц,
Что весел ли мой милой друг,
Что весел ли мой милой друг,
Николай-то Владимирович.
Николай-то Владимирович
Он сидит во честном пиру,
Он сидит во честном пиру,
Он сидит – прохлаждается.
Он сидит – прохлаждается
И своей женой похваляется.
И своей женой похваляется –
У меня жена – барыня!
У меня жена – барыня
Что Татьяна Николаевна…
Когда давным-давно в имении произошел бунт, Николай Владимирович был в отъезде, и лютую смерть приняла Татьяна Николаевна. Мужики ее раздели, связали, и посадили на муравейник. Утром вернулся ее супруг – прислуги нет, жены нет, пошел искать, и нашел - а она, душенька уже мертва. Занес Николай Владимирович ее в дом, да там и повесился. С тех пор усадьбу никто не покупает, и стоит она разоренная много лет.
«Шел я как в сумерках тем местом. До дому путь не близкий, решил заночевать в лесу у костра. Смотрю, за деревьями барский дом, тот самый, про который рассказывают. Я туда конечно не пошел – страшно. А тут под соснами сухо и приятно.
И тут выходит из леса барин в старинном кафтане. Я-то сразу понял, здравствуйте, говорю, Николай Владимирович!
-Здравствуй и ты, друг сердешный. Будет у меня к тебе просьба, коли посетишь наш дворец, да расскажешь, как народ нынче поживает - награжу. Скучно нам здесь, сам понимаешь.
-Ну что же, коли отпустите по утру, так развлеку вашу чесну компанию.
-А на что ты нам? Отпустим, не переживай.
-Подходим мы к барскому дому, и как только дверь открыли, так все внутри и преобразилось – по-другому стало! Уж нет разрухи, а убранство, как в старые времена - богатое, множество свечей и музыка. Гости - все помещики убиенные: кто на войне, кто лихими людишками, кто бунтарями, а кого и на охоте ненароком подстрелили. Был тут убитый помещик Захарьин и дворянин Кривцов, убитый столяром Семеном Соловьевым из ружья и другие господа. Татьяна Николаевна пела, аккомпанирую себе на физгармони.
Николай Владимирович хлопнул в ладоши: «Господа, господа, вот живой человек согласился нам поведать о теперешней жизни». Все сразу притихли. И рассказал я покойникам про наше село, потом истории всякие, а в конце поведал про уклад, и что крестьян больше никто не обижает, и живут они не так, как их деды, и прадеды, что все поменялось. После долгого молчания Николай Владимирович подошел ко мне и протянул тугой кошелек: «Что ж бери, нам теперь это ни к чему. Благодарствуем за рассказ».
Татьяна Николаевна тоже подошла ко мне: «А ведь я ему еще тогда говорила, нельзя так сильно узду затягивать… порваться может». Она поцеловала меня в лоб, и я очутился посреди холодной пустой комнаты, через разбитые окна уже был виден рассвет, вокруг никого».
Степа Яров запрыгнул в новую бричку: «Ну, все, мне в город пора, я уже и квартирку прикупил, и весьма приличную». На его поясе висел слегка похудевший кошелек, лицо светилось радостью. И вот его новая бричка, груженая чемоданами, скрылась за поворотом. Мужики разошлись.
Как во горнице, горнице,
Во светлой было светлице.
Во светлой было светлице,
Тут ходила и гуляла,
Тут ходила и гуляла
Молодая боярыня,
Молодая боярыня,
Что Татьяна Николаевна,
Что Татьяна Николаевна
Подходила к окошечку,
Подходила к окошечку,
И смотрела в стеклышко.
И смотрела в стеклышко,
Что светел ли светлый месяц,
Что светел ли светлой месяц,
Что весел ли мой милой друг…
20.Последняя запись.
Эти тетради, а так же другие документы касаемо родного села передал мне мой дед Степан Ильич Яров. Вот последняя запись, сделанная старостой.
«Никольщину справляли широко. Бычка – Микольца после покрова отняли от стада и стали откармливать всем селом. А как настал срок - в четверг повели его на Волохов курган. Снег был совершенно не глубокий, а так – для настроения. Так же многие несли подаяния великому Николе и возлагали от всей своей души и любви. После того, как отец Терентий прочел молитвы и окропил Микольца водой, бычка зарезали и отдали попу заднюю правую ляжку. Так же большой кусок мяса снесли колдуну Ивану. Отец Терентий со старцем Михаилом обошли все подворья и скотинку, и все во дворах, и сами избы окропили святой водой. После обедни во дворе у бабы Нюры расставили образа, а перед иконой Николы и перед стодами у родника поставили по караваю со свечей. На столы накрыли хорошо: студень, лапша с мясом, плошечники, скорошники, пива много. И закатили пир горой.
Святки тоже широко справляли. Парни рядились мертвецом, мельником, кулашником и так ходили по домам развлекали девок и детвору. Киселева сделали говядиной, внесли в избу и предлагали девкам куски. Они же, бесстыжие, хватали его кто за ногу, а кто и за шышку. И в лошадь играли, и бражничали. Слава Николе – русскому богу!»
Такова последняя запись в тетради. Аккурат перед случившейся бедой мой дед приехал в село и успел собрать записи, сделанные сельчанами, чтобы издать в городе книжку. Но церковное руководство, прознав про это, запретило «чертовщину разводить». То же было и при моем отце - советские журналы навесили на рукописи ярлык «пережитка прошлого», и вернули назад. Поднимая пыльные уездные архивы и записи краеведов, общаясь с потомками, оставшихся в живых сельчан, мне с огромным трудом удалось восстановить события той последней весны.
По теплу вернулся из психиатрички сын кузнеца Игната. Жители сначала относились к нему с опаской, но потом, видя, что Васек перестал огню молиться и костры разводить, успокоились. Да и отрадно было видеть радость в глазах родителей. И вот, когда сошла вода и настала весенняя сушь, выбрался Васек ночью из дома, отрыл спрятанные, скорее всего в овраге, керосин и колья, да отправился по селу. Каждую дверь парень подпирал колом и обливал керосином, под окна тоже лил керосин. Потом запалил факел и побежал по улице, поджигая дом за домом. Через несколько минут пылало все село. Люди кричали, немыслимо, скотина ревела, а Васек носился по деревне с криками: «Жертва, жертва!» Горела и поповская изба. В общем, осталось в живых лишь человек пять, остальные все погибли в огне. Мой дед в это время уже жил в городе, и поэтому спасся.
Вот почему я так бережно храню эти ветхие страницы - они говорят о том, что между жизнью и смертью один шаг. И если не слушать свой внутренний голос, можно шагнуть в бездну, и уже через несколько лет никто на этой Земле о тебе не вспомнит. Будьте осторожны всегда.
+++++++++++++++++
Книгу можно выписать -
все три части, рисунки, авторское оформление,
147 листов, мягкий переплет.
Твердый стоит дорого, а так всего 280 рублей
с почтовыми расходами!
Писать на zemlja@yandex.ru
для костромичей - магазин "Путь к себе"
Ленина 4а