За прошедшие полгода у Алексея Васильевича Владимирова была очень напряженная работа. Чтение лекций студентам, проведение семинаров. Особенно большая нагрузка упала на месяцы, когда он готовил научный доклад по теме «Системный анализ функций организма человека при экстремальных воздействиях». С докладом выступал в одном из академических научно–исследовательских институтов в Москве. В аудитории, носившей название зал «Ученого Совета», слушала доклад внушительная группа людей, академики и доктора наук. И нет ничего удивительного, что после такого творческого напряжения могла появиться усталость. Она дала о себе знать, когда Алексей Васильевич вернулся домой, в Красноярск. В один из дней он посетил своего врача, который давно наблюдает за его организмом. Надежда Михайловна врач–терапевт, опытная и внимательная замерила пульс и артериальное давление, прослушала фонендоскопом грудную клетку и не нашла ничего настораживающего в организме Алексея Васильевича. Она сказала, что функции сердца и дыхания на нормальном для его организма уровне и не имеют ничего подозрительного. Однако врач не стала скрывать и заметила, что у нее такое ощущение, будто у Алексея Васильевича имеются признаки усталости. И посоветовала на время отключиться от научной работы и что–нибудь интересное почитать. Или побыть день–два на природе, лучше поближе к горам, у речки или у струившегося родника.
Вернувшись от врача, домой, Алексей Васильевич расположил на письменном столе книги своих любимых авторов и подготовил для чтения «Мещерскую сторону» Константина Паустовского, «Зов предков» Джека Лондона, «Страх» Стефана Цвейга, «В лесах Урала» Ивана Арамилева и «Тропой испытаний», американского писателя Луиса Ламура. Читал книги два дня, но вскоре поймал себя на мысли, что чтение даже очень интересных книг его эмоционавльный тонус не улучшает. Объяснялось все очень просто. За время подготовки к научному докладу, он перечитал уйму научных книг, журналов, и от их чтения чувствовалась усталость. Словом, ему читать не хотелось. И Алексей Васильевич понял, что лучше всего согласиться со вторым советом врача и отправиться в поход в горы.
Алексей Васильевич был быстр на ноги и уже вечером уложил все в рюкзак, что надо для похода. А рюкзак у него был отменный. Польский, голубой с металлической спинкой и множеством карманов. Алексей Васильевич был опытным туристом и знал, что надо взять с собой в поход. Он положил в рюкзак маленький топорик, нож и видавший виды, алюминиевый, закопченый котелок. Разрезал на несколько ломтей хлеб, между ними положил пластинки сала шпиг. Добавил кусок любимой краковской колбасы, банку мясной тушенки, пачку заварного чая и горсть карамели, с которыми всегда приятно пить чай на природе. Когда все было сложено в рюкзак, вошел в свой домашний кабинет, сел в мягкое кресло и обдумал маршрут своего следования.
В окрестностях Красноярска много прекрасных мест, где можно хорошо отдохнуть. Знаменитые столбы, например. Но туда долго добираться. К тому же там всегда много отдыхающих. И Алексей Василевич остановился на загородном маршруте, который для него был традиционным. Это окрестности Красноярска, в горах, у речки Собакиной. Район речки – один из красивейших и привлекательных местностей загородного Красноярья. В нем удивительно сочетаются разнообразные природные особенности высокогорья с подземными источниками, родниками. Ни один из красноярских писателей и поэтов не посвятил своего творчества этому изумительному по красоте и привлекательности месту. Загородный автобус уходит в половине шестого утром. Автобусная остановка от дома, в котором проживает Алексей Васильевич, в двух минутах ходьбы.
Алексей Васильевич тем утром поднялся рано. Выпил чашку горячего кофе и собрался. И хотя уже была весна, середина апреля, он знал, что в горах всегда прохладно. Он надел теплое китайское белье, фланелевую рубаху, шерстяной джемпер и выручавшую всегда от холода меховую безрукавку. Весенний снег в горах уже начал подтаивать. И надо поберечься, чтобы не вымокнуть от сырого снега. На ноги надел шерстяные носки, а поверх портянки из шинельного сукна. В резиновых сапогах лежали надежные теплые войлочные стельки, на голове шерстяная спортивная шапочка. Поверх себя накинул зеленую куртку с капюшонов, не раз выручавшую в непогоду.
Маршрутный автобус подошел во время и почти пустой. Алексей Васильевич удобно уселся на мягкое сиденье и, поглядывая в окно автобуса, мысленно представлял, как сегодня у него сложится поход на природу. Минут через двадцать автобус добрался до конечной остановки. Теперь Алексею Васильевичу предстояло пройти по широкой дороге весь маршрут, на преодоление которого уйдет часа полтора. Следуя маршрутом к месту привала, он вспоминал свои прошлые походы в эти места. Не спеша и уверенно шел по знакомой дороге.
Преодолевая ее, он смотрел по сторонам, замечая, что весна делала свое теплое дело, местами в лесу уже появились проталины. Так не спеша и незаметно он добрался до речки Собакиной, которая, несмотря на наступившее тепло, была еще скована льдом. Оказавшись среди гор, он первым делом осмотрелся вокруг и глубоко вдохнул свежего горного воздуха.
Казалось, здесь нет ни одного пятачка, которого он не знал бы. И тем не менее, он внимательно осматривал окружавшие его места, вспоминал, как красиво и неповторимо они выглядят летом. А делает эти места красивыми в летнюю пору удивительная буйная зелень. После долгой зимы, весной и особенно в начале лета меняется окраска природной, окружающей среды. Серая, она превращается в зеленый бархат.
С левой стороны огромное горное плато, уходившее куда–то высоко, в заоблачную высь, объединяющее в себе несколько хребтов с плоскими впадинами, крутыми косогорами, переходящими в длинные спуски.
Пройти весь путь по высокогорью и добраться до вершины плато это не только проверка своих физических возможностей. Появляется возможность увидеть и почувствовать те особенности ландшафта, которые встречаются при переходе. Путь на вершину плато начинается от левого берега речки Собакиной и проходит по гористой местности, переходящей с одной террасы на другую. И приходится побывать в разных зонах высоты. Перепад высот составляет примерно 1000 метров. Путь на плато начинается длинным подъемом, переходящим в крутой взлобок. Подъем тянется через сосновый бор, в котором стеной стоят сосны, можно сказать корабельные. В летнюю жаркую пору в этом лесу прохладно, густые ветви и вершинки сосен, словно шатер прикрывают проникновение солнечных лучей. А лежавший на земле толстым слоем хвойный ковер усиливает смолистое дыхание соснового бора. При переходе со второй на третью террасу на пути встречаются неожиданности. И хотя путь проходит по очень широкой тропе, однако он считается трудным. Трудность перехода заключается в том, что тропа все время поднимается наверх. С левой стороны глубокий каньон с крутым, боковым спуском. И если оступишься с тропы, то на дно каньона обязательно свалишься. Каньон проходит по очень узкому сухому дну, заросшему густым подлеском. Каньон сухим бывает только в летнюю теплую пору. Весной же он представляет собою бурную горную речку. За зиму на плато выпадает много снега. Весной снег подогреваемый горячим солнцем быстро тает. Вода, образовавшаяся от таяния снега на плато, устремляется потоком вниз, попадая в каньон, который превращается в мощную горную речку. В эти дни, в каньоне слышен сильно бурлящий шум воды. На пути с третьей террасы к четвертой, на тропе, прямо из–под земли, пробивается еле видимый источник–родничок. Вода родничка сочится весной, до середины лета. При виде него невольно, но радостно возникает возглас, “вода в пустыне” И хотя источник жиденький, но все же, настоящий высокогорный родничок.
С кромки третьей террасы приходилось наблюдать удивительное зрелище, особенно по утрам. Было видно, как над зеленой вершиной протвоположного хребта, висит неподвижимое, сине–голубое облако тумана.
Самая красивая последняя, четвертая терраса, на которой завершается территория плато. Она соединяет вершину хребта и впадину, где перелески чередуются с большими ветвистыми соснами. Впадина, словно ладья, плывущая по воде. Когда преодолеваешь впадину, создается впечатление, что идешь по красивому ковру, на котором разбросаны и мелкие и крупные рисунки. Вершина плато в летнюю жаркую пору всегда пронизана желтым солнечным светом.
Вершина четвертой террасы – сочетание разных особенностей, которые можно наблюдать только здесь. Из глубины плато, по вершине хребта, с севера на юг, тянется удивительно красивая тропа, и когда преодолеваешь ее, испытываешь какое–то необыкновенное чувство восприятия окружающей природы. Тропа начинается среди мелколесья ровной линейкой, заросшей твердой травой, словно специально подстриженной. А дальше тропа вклинивается в кромку гребня террасы и переходит в твердую, утрамбованную камнями дорожку. Эта каменная дорожка появилась здесь в силу происходивших каких–то процессов. Скорее всего, на этом гребне хребта, состоящего из каменной породы, когда–то бушевал сильный пожар. И кромка хребта, покрытая каменным плитняком, в бушующем огне оплавилась. Нагретый огнем во время пожара камень уплотнился и осел в горячей земле. Так образовалась эта каменная тропа.
С вершины плато идут вниз крутые косогоры в северном направлении, переходящие в длинные спуски. Косогоры и спуски имеют некоторую особенность. На одних растет березняк, на других, сосняк. Так распорядилась природа. Одним дала одно, другим, другое. Необыкновенный, зачаровывающий вид березняка в сентябре, когда наступает осень. В это время березовая листва покрывается серебристо–золотистым, багряным цветом. Березняк будто пылает огненным пламенем. От падающей листвы исходит незабываемый терпкий запах прели.
С кромки плато, по которой проходит вершина хребта, напротив, на многие километры открывается чудесный вид правобережных, горных окрестностей Красноярска, и серебряная лента бурно текущего Енисея. И когда с большой высоты хребта обозреваешь на противоположной стороне реки каскад простирающихся гор и сам Енисей, то захватывает дух. Чтобы представить, какое расстояние от берега Енисея до вершины четвертой террасы, лучше всего преодолеть его пешим ходом, на что уйдет часа два. Трудность такого перехода заключается в том, что он все время тянется наверх, местами сопровождаясь крутыми косогорами.
Какой бывает вершина четвертой террасы, вернее, что на ней происходит в зависимости от времени года и погодных условий. Алексей Васильевич часто бывал в летний период на террасе, и хорошо помнил разные августовские дни, какие приходилось здесь встречать. Один из дней, например, был пасмурным, накрапывал мелкий дождь. Небо над террасой было затянуто темными густыми, серебристо–серыми облаками. Они быстро, не задерживаясь, проплывали по небу. Плыли так низко, что хотелось ухватиться за их край и полететь туда, куда они держали свой путь. Временами свинцовые облака опускались над террасой совсем низко, и все вокруг тонуло в густоте проплывавших облаков, из которых сочился дождь, монотонно стуча по листьям берез и осин. С веток ветвистых сосен стекали струйки дождевой воды. Было заметно, как комли сосен потемнели от дождевой воды.
Но были на вершине четвертой террасы и другие дни, радостные, как считал их Алексей Васильевич. Это были погодные, солнечные дни. Уже с утра терраса погружалась в какую–то томительную, изумительную тишь, не чувствовалось даже дуновения воздуха, не шелестели и листья деревьев. А солнце вокруг разбрасывало свои яркие, горячие лучи, словно освобождаясь от вины за прошедшие пасмурные дни. Небосвод под стать солнцу, тоже радовал. Удивительно красивый, синий, без единого облачка, небосвод виделся словно, нарисованный художником на китайской фарфоровой тарелке голубым рисунком.
В такие дни задержаться на тропах террасы, в ее перелесках хотелось как можно дольше, надышаться необыкновенным воздухом, насладиться удивительной, томящей душу тишиной. Бывало, бежишь августовским солнечным теплым днем по извилистой, мягкой тропе, сердце учащенно бьется, дышится в унисон ритму бега, и не замечаешь, как преодолеваешь один красивый участок за другим. И не чувствуешь усталости. А бежать все хочется и хочется.
Как только Алексей Васильевич появился на берегу замерзшей речки Собакиной, он увидел, что окружавшая местность выглядит необычно. Зима не хотела уступать свои права, и несколько дней назад здесь прошумел густой снегопад. Выпавший снег закрыл изрядным слоем всю округу, окружавшая местность выглядела сплошь белоснежной. Белизна снега своей яркостью не только сильно слепила глаза, но и дышала, казалось, избытком кислорода. Алексей Васильевич огляделся вокруг, и безошибочно определил, что на косогорах, в лощинах между ними, и на хребте еще лежит глубокий снег. И только ветви и макушки сосновых деревьев, начавшиеся зеленеть, подсказывали, что скоро снег сойдет. От правого берега речки Собакиной начинается большой хребет, который в представлении Алексея Ваильевича считался заоблачной высотой и неодолимой далью, и охватить их взором глаз не возможно. Обозревая окружавшую местность, он раздумывал, в какую сторону пойти. Привлекала, конечно, заманчивая вершина хребта, где хотелось побывать. Но глубокий снег, уже набравший влаги, не даст туда пройти.
В правый берег речки упирается большая, покатая площадка, покрываясь в летнюю пору густой, сочной травой. Сейчас на ней лежит толстый слой снега. Еще совсем недавно, лет десять тому назад, здесь, на берегу речки стоял домик лесника. В летнюю пору он накашивал на поляне большой зарод сена. Зарод, стоявший посредине поляны, как бы украшал округу, прилегавшую к подножию правого хребта, подсказывая, что и в этих дальних от города местах жизнь, не замирает.
Теперь эта поляна называется опытным полем, на ней траву не косят, оно принадлежит Сибирской технологической академии. Ее сотрудники вместе со студентами на поле высаживают сосны и кедры и наблюдают, как они со временем произрастают. На вершине хребта густой ельник и пихтач. Когда–то там постоянно обитали сибирские косули, шесть–двенадцать особей. Вершина хребта служила недоступностью, а ельник и пихтач надежно укрывали животных. Однако суровые погодные условия, возникающие в снежную зиму, а так же в декабрьскую, январскую морозную стужу, были для косуль большой бедой, наступала бескормица. Животные, испытывая, голод, отправлялись на поиски кормежки. По отлогости хребта они спускались к речке Собакиной. Лесник знал, что косули появляются здесь не ради любопытства, они нуждаются в кормежке. Он открывал загородку зарода, косули, поедая сено, спасались от бескормицы.
Кроме косуль около речки Собакиной было много и другого. Алексей Васильевич помнит те времена, когда здесь можно было встретить так называемую боровую дичь, токующего на сосне глухаря, в березняке бормотавшего тетерева, в ельнике свистевшего рябчика. Теперь эти уникальные, ставшие большой редкостью птицы в этих местах не водятся. Рассказывать о природных особенностях того места, которое близко примыкает к речке Собакиной, можно до бесконечности. И тем не мене, хочется о них говорить с большой теплотой.
При спуске с тракта к речке Собакиной, с левой, солнечной стороны, когда–то простирался большой ранетовый сад, который люди называли яблочным. Сад был очень густым. И когда в мае–июне месяце ранет цвел сиреневым цветом, то верх сада казался похожим на огромную сиреневую шапку, которая благоухала неотразимым яблочным запахом. Со временем по чьему–то указанию сад вырубили, землю вспахали. И теперь на этом месте зияет рыжий пустырь. С правой стороны ранетового сада, и тоже на солнечной стороне, раскинулся большой сосновый бор. Знающие люди сказывали, что этот сосновый бор искусственный, его посадили накануне войны с Германией. В подтверждении того, что сосняк искусственный, говорят сосны, они все как на подбор, одинаковой высоты, размещены близко друг к другу. Земля в бору устлана густой опавшей сосновой хвоей, местами заросшая мхом. Такое покрытие земли напоминает теплицу, естественный, природный парник, в котором с наступлением августовских теплых, туманных ночей в нем рождается изобилие грибов–маслят. Даже заядлые грибники не могли себе представить, что в сосновом бору водится такое изобилие прекрасных грибов.
Если спуститься с того места, где раньше стоял домик лесника вниз по течению речки, то метров через двести упрешься в ее крутой поворот. Русло речки на повороте привлекает внимание тем, что оно устлано множеством камней. Вода, юрко пробегая между ними, журчит, и всегда хочется здесь остановиться и послушать журчание речки. Напротив поворота, вдоль речки раскинулся огромный курень черемухи. Весной, когда черемуха покрывается белоцветьем, в этом месте долго висит изумительный, непродуваемый терпкий медово–яблочный запах. Обозначив свой поворот, речка Собакина дальше продолжает свой путь по долине между левым и правым хребтами, вливаясь внизу в Енисей. Два пути речки Собакиной к Енисею. Один, по левому берегу речки. Тропа этого пути местами засыпана серым, острым плитняком и ходьба по ней эмоций не прибавляет.
Другой путь к Енисею начинается с угла правобережного хребта тропой, которая тянется вдоль опушки густого соснового бора и переходит в колесную дорогу. В летнюю жаркую пору опушка бора до середины дня залита горячим солнечным теплом. Солнечный жар, сливается с сосновым, смолистым запахом. И когда приходилось проходить по этой тропе, то чувствовалось, что он проникает во все поры твоего тела, напоняя его эмоциональной энергией.
Ближе к окончанию пути на отлогости хребта, в окружении густого сосняка, когда–то стоял дом лесничества, а рядом, на солнечной стороне простирался большой огород, похожий на высокогорный луг, который находился в прекрасных природных условиях. Избыток солнечного тепла и света, сосновый воздух и жирная земля позволяли рационально использовать этот участок под посадку и выращивание на нем разных овощей. И проходя мимо дома, ради любопытства, приходилось останавливаться и поприветствуя работника лесного хозяйства, спрашивать его, как нынче растут овощи. Работник лестничества, польщенный вниманием к его огороду, с большим интересом рассказывал об овощах, набиравших свою природную силу.
Покинув речку Собакину, Алексей Васильевич пошел вдоль правого хребта. Этот путь вел к большому ключу, где он и запланировал сделать на весь день свою остановку. На каждом шагу здесь какие–то природные особенности, их надо только замечать. На пути продолговатая площадка, летняя сенокосная деляна, которая упирается в кромку хребта, где на обочине поляны в разброс стоят ветвистые сосны. В наступившую весеннюю теплую пору к соснам пограниччно прилегают большие островки, утопающие в удивительно ярких, сибирских цветах–жарках. На середине деляны из–под земли круглый год пробиваются подземные источники. Отсюда летом середина сенокосной поляны всегда сырая, а зимой покрыта наледью.
Вслед за весной, когда наступало теплое лето, ярко обозначалась бежавшая снизу наверх узкая тропа, рассекавшая пополам, зеленеющую бархатом деляну на две половины. А теперь, при переходе от зимы к весне, по этой тропе сверху вниз спускается твердая, обледеневшая, хорошо накатанная санями дорога. Эта дорога появляется следующим образом. Дальше на верху этого пути лесник летом накашивает зарод сена. Зимой на лошади его вывозит, прокладывая в снегу зимнюю твердую дорогу.
Вид сенокосной поляны в зависимости от времени года бывает разный. В мае месяце, когда наступает тепло, и поляна увложняется от таяния снега, она покрывается густошью жарков, превращается в некий пылающий огнем остров. После июньского и июльского тепла и обильных дождей, поляна зарастает густой травой, приобретая вид зеленого ковра. А когда начинается ее скашивание, здесь появляется большой зарод заготовленного сена. В конце сентября, начале октября после сенокоса поляна приобретает вид ковра желтого цвета. Пройдет немного времени и на желтый покров выпадут снега и, она уже будет выглядеть ослепительно белым ковром. Ключ, к которому сейчас держал путь Алексей Васильевич, это, большой родник в этом месте. Он берет свой исток прямо из–под земли, на склоне хребта. Вода в роднике летом кристально чистая, не замерзает даже в зимнюю пору, значит она термальная. То место, которое Алексей Васильевич выбрал в качестве сегодняшнего привала, имеет небольшой уклон, и струившаяся вода усиливает свое течение, родник несмолкаемо журчит. Близко к роднику стоит толстая, почти в два обхвата, с огромными ветвями сосна. Около нее Алексей Васильевич и остановился.
Выбрав место привала, его заинтересовало, как происходит в роднике журчание. Он долго прислушивался к этим загадочным, чарующим звукам, которые в ежедневной городской жизни не услышишь. И наконец, как он думал, безошибочно определил, почему родник журчит. Происходит это очень просто. Вода в роднике, устремляя свой бег, скатываясь с одного с круглого, заледеневшего камня на другой и, облизывая их, создает шум, журчит.
По берегам родника еще лежит не тронутый солнцем снег. Солнечные лучи, скользя по снегу, и сливаясь с его белизной, искрятся зеркальными блестками. Алексей Васильевич долго рассматривал окружавший его пейзаж. Забереги родника разные. С северной стороны они еще закрыты глубоким снегом. Его внимание привлекала звонко струившаяся вода, зеркально блестевшее синим льдом дно родника. С южной стороны тоже лежит снег, но уже обмягший, заледеневший. Еще день, два, подумал Алексей Васильевич, и забереги родника очистится от снега. Раскинувшийся в разные стороны синевато–белый снег, журчащий родник, сильно увлекли Алексея Васильевича, и он подумал, что не зря выбрал это место под привал. Совсем рядом оказался высохший, ядреный большой куст талины. Его можно использовать в качестве дров для костра.
От места выбранного привала, родник как ключ течет прямо и через сотню метров упирается в кромку невысокого гребня. Километра через полтора–два, на его повороте весной и в начале лета образуется разлив. Вероятно, в этом месте водоносный пласт земли. Разлив появляется вследствие того, что здесь усиливают свое действие подземные источники. С этого места ключ уже теряет свое название, и называется речкой Собакиной. По объему потока воды ключ речкой назвать нельзя. А по расстоянию, которое она преодолевает, ее можно назвать и речкой. Ведь вода речки Собакиной, пройдя расстояние, до самого Енисея, впадает в него. А это не такой уж и короткий путь.
Осматриваясь вокруг, Алексей Василевич пытался определить, будет ли ему радостно от пребывания у родника. Но восприятие окружающего происходит не сразу, а постепенно. Он расчистил площадку под костер. Нарубил сухих тальниковых дров. Разложил и запалил их. Тальник разгорается медленно. Костер какое–то время дымил еле видимой струйкой серого дыма, не подавая признаков жизни. Наструганные щепки, лежавшие внизу под нарубленными дровами, нагрелись, и костер вспыхнул ярким пламенем, за которым взвилась синеватая струйка дыма. От костра запахло терпким запахом горевшей талины. Чтобы разгоревшийся в костре огонь не угасал, Алексей Васильевич подбрасывал в него дрова. Когда костер хорошо разгорелся, соорудил таган с рогульками. А чтобы стоянка имела настоящий вид, навесил на таган котелок с родниковой свежей водой.
Уже была середина дня, солнце в зените. Висевшая кругом звенящая тишина, ярко светившиеся лучи солнца, от которых плавился белый снег, искрившийся хрустальной синевой, журчание родника и запахи горевшего тальникового дерева слились во что–то невообразимое. Эти запахи все сильнее оседали вокруг, и уже казалось, что кроме них нет ничего существеннее на свете. Мертвая тишина поглотила все, что сейчас находилось рядом. И только неугомонный родник по–прежнему журчал, подталкивая Алексея Васильевича сильнее прислушаться к его звукам. В его журчании было что–то необыкновенное, магическое. Родник не просто журчал или звенел, он выдавал какие–то неподражаемые звуки, западавшие и оседавшие в душе.
Алексею Васильевичу казалось, что слушая журчащий родник, он на время, забылся обо всем. Но это было не так. Ведь он пришел сегодня сюда не только для того, чтобы отдохнуть на природе, впитать в себя ее энергию, но и мысленно подвести некоторые итоги своей научной работы. В голове все прокручивалось, словно на кинопленке, особенно события совсем недавнего прошлого. И он воспроизводил их в той последовательности, в какой они протекали. А журчащий родник его подталкивал к этому. Он памятно вспоминал свое выступление с докладом в Москве. Представленная концепция темы доклада, ее цель, задачи, используемые научные источники, а так же собственные данные, выводы и заключение не вызвали у присутствующих каких–либо возражений. Да такая задача в докладе и не ставилась, главное заключалось в том, чтобы довести до сведения участвующих в слушании людей, что эта тема разрабатывается, и она теперь в природе имеет свое место.
Вспоминая и анализируя сейчас свое выступление в Москве, Алексей Васильевич думал и о том, как продолжать изучаемую тему в дальнейшем, что в ней усилить, что требуется для этого еще добавить. Не забыл Алексей Васильевич подумать и о тех книгах, которые лежали на его столе для чтения. Научная работа, чтение литературы, было образом жизни Алексея Васильевича. И сейчас, стоя у русла родника и слушая его певучее журчание, он лишний раз в этом убеждался.
Алексей Васильевич привычно посмотрел на часы, они показывали три часа дня. «Не плохо, было бы, и подкрепиться» - подумал он. Заложил в костер очередную, большую порцию сухих дров. Костер разгорелся с новой силой и стал отдавать теплом. А дальше все происходило по тому сценарию, какого всегда поддерживался Алексей Васильевич, когда бывал на природе, в походе. Разогрев в котелке мясную тушенку, он так быстро с ней управился, чему удивился даже сам себе. Сказывался, видимо возникший на свежем воздухе аппетит. С чаем тоже получилось то, чего не ожидал. Он зачерпнул в журчащем роднике полный котелок воды, вскипятил ее. В кипящую воду бросил пару щепоток чая. Заваренный чая был как никогда душистый. Распив котелок чая с карамелью, ему показалось, что этого мало и он снова навесил на таган котелок со свежей родниковой водой. Но во второй раз смог осилить только половину котелка.
Глядя в сторону гребня, Алексей Васильевич на мгновение задумался. За кромкой гребня идут вниз густая чаща, большой пустырь и огромное, залежное поле. Поле уже начали занимать садоводы, вскапывая землю и обустраивая свои дачные участки. Обустройство дачных участков будет создавать большую нагрузку на местность, окружавшую правый хребет.
Если взять огромную территорию от речки Собакиной, включая в нее правобережный хребет, примыкающий к нему через сосновый бор выход к Енисею, то можно безошибочно сказать, что горный, лесной массив создает богатую экологическую зону, от которой выигривает весь Красноярск. Но если садоводы приблизятся к правобережному хребту, то будут ли сохранены природная среда самого хребта и вытекающий из него родник.
Время уже сигналило, что пора покидать стоянку. Вдоль хребта, над лесом, повисла огненная, золотисто–бронзовая полоса вечернего заката солнца. Воздух наполнился свежестью холода, снег начал смерзаться и под ногами теперь хрустел. Однако Алексею Васильевичу не хотелось покидать журчащий родник. Он подумал, а не остаться ли ему здесь на ночь. Совсем близко маячила сосновая сушина. Ее можно разрубить на три части и запалить к ночи нодью. Под курткой у него теплая меховая безрукавка. А если рядом будет еще и горевшая нодья, ночью наверняка, не замерзнешь. И как бы не хотелось ему остаться на ночь у родника, однако он все же решил распроститься с ним и отправиться домой.
Еще совсем немного времени тому назад, висевшая над привалом звенящая тишина, не удивляла Алексея Васильевича. И вдруг естественная тишина сменилась какими–то звуками. Они звучали в голове все сильнее и сильнее, набирая свою музыкальную силу. Ему казалось, что он находится сейчас не в горах, у чудесного, журчащего родника и блестевшего яркостью красок на солнце снега, а в музыкальном зале, откуда слышатся звуки симфонического оркестра, передающего чарующую красивую мелодию. И хотя не было метели, а стояла весенняя тишь, однако в ушах Алексея Васильевича звучала гениальная музыка русского композитора Георгия Свиридова к драме Александра Пушкина «Метель».
Алексей Васильевич не хотел уйти просто так, не простившись с родником. Кто знает, придется ли еще около него побывать. Он подошел к роднику и, затаив дыхание, стал прислушиваться к его журчанию, с которым за время пребывания здесь уже сроднился. Родник, словно чувствуя, что сейчас происходит в душе Алексея Васильевича, зажурчал еще сильнее.
Вобрав в себя энергию горного воздуха, журчавшего родника, тальникового костра и ослепительно белого снега, Алексей Васильевич ощутимо почувствовал в организме какие–то изменения. Это, подумал безошибочно он, приподнятое эмоциональное состояние. И он не мог не сказать самому себе, что место сегодняшнего привала ему понравилась. Он долго смотрел на родник, который юрко бежал среди белого снега, по ледяному, синему руслу, и ему никак не хотелось покидать его. Уже были сумерки, когда Алексей Васильевич преодолел маршрут, подошел к автобусной остановке. А когда автобус спускался в центр города, уже в домах мерцало множество ярких огней, словно приветствуя Алексея Васильевича со счастливым возвращением от родника.
Пробудившись утром, Алексей Василевич почувствовал себя эмоционально бодрым. Пока пил утренний кофе, вспоминал вчерашний поход на природу в горы, журчащий родник, его живительную воду. Словом, как подумал он, проведенный вчерашний день наедине с родником не был утомительным, наоборот, он оказался очень полезным. Главное, у Алексея Васильевича появилось чувство, характерное для хорошо отдохнувшего человека.
На первой странице картина Народного художника России Тойво Ряннеля, с которым автор был в теплых дружеских отношениях.
Россия–Сибирь–Красноярск–Новосибирск, 26 августа 2016 г.