1. Антоныч и Болгарки
Антоныч был - пенсионер. Свеженький, бодрый и полный оптимизма.
Выйдя на пенсию и избавившись от обязанности крутить ежедневно баранку сурового старого капризного ГАЗа, Антоныч понял - Вот! Жизнь только теперь - начинается!
Поняв это, Антоныч устремился к главной своей цели - разбогатеть! Ясное дело, Антоныч и раньше предпринимал попытки. Крал бензин, запчасти, возил левые грузы и т.д., но...
"Хрен ты честным трудом заработаешь!" - размышлял Антоныч. - "Свой бизнес нужон..."
И вот - свобода, пенсия и оборотный какой-никакой капитал. Антоныч построил неподалёку от дома, где он прям перед пенсией получил (не без помощи супруги-бухгалтерши в стройуправлении) новенькую трёшку, -
1) дачку
2) гаражик в гаражном кооперативчике.
Затем он устроился на работу сторожем в тот-же гаражный кооперативчик и начал составлять бизнес-план.
Составив бизнес план, Антоныч немедленно проследовал вслед за ним и завёл в подвале свежевыстроенного гаража - нутрий. Нутрии гадили так, что даже дружелюбно настроенные соседи, с которыми Антоныч регулярно для налаживания и потому как вообще не был чужд, - употреблял, - и те начали ворчать. Кроме этого, избалованный народ употреблял мех невинных животных на шапки, а вот употреблять их в пищу - решительно отказывался ("ты мне лягушку хоть мёдом облепи..."). Антоныч злобно материл несчастных зверьков каждый день утром и вечером, когда приходилось их кормить и чистить им жилплощадь. В ответ нутрии кусали за пальцы Антоныча до крови (не по злобе, а так.... - зубы у них как бритвы!) - и доход приносили мизерный.
Но наступали перестроечные времена и простор для бизнеса - ширился. На территорию кооперативчика начали захаживать коммивояжёры и предлагать всё что душе угодно, даром почти что. Инструмент там всякий, от которого просто чумели измученные научным коммунизмом автолюбители.
Однажды Антоныч своим пенсионерским, но острым взором первым заметил бродячих торговцев со своей сторожиной вышки.
В этот раз барыги припёрли компактные углошлифовальные машины , в просторечии - "Болгарки" , - мечта любого автолюбителя даже за 1,5 тыс. руб. Барыги толкали болгарки по пятихатке.
Заперев барыг в сторожке, что б кто не увёл, Антоныч помчался вприпрыжку домой, радостно бормоча:
"Вот свезло, так свезло...", - и мигом вернулся, сжимая в потной ладошке пачку купюр. Закупив всю партию ("10 болгарок по... 5 тыщщ, однако..."), Антоныч не просто мечтал разбогатеть - он мечтал разбогатеть быстро.
"Эт по 1,5 - завтра на рынок, пока туда, пока сюда... а вот ежели по штуке прям здесь, соседям - к вечеру у меня уже опять оборотный капитал будет, плюс пятёрка маржи, а завтра барыги опять придут... Уххх! Главное - не процент прибыли, а количество оборотов!"
Дед Антоныча был богатый лавочник ("подумаешь, при царе б уж и я б уж... попробывал бы он с партбилетом в кармане.."), - и у Антоныча уже захватывало дух забить деду баки. Выпроводив довольных быстрой сделкой барыг, Антоныч спрятал под ватник первую Болгарку ("гладенькая какая, красивенькая, крепенькая... утю-тю-тю-тю...") - и , стараясь не переходить на рысь, неторопливо отправился к Генке-Мастеру.
"Генка - мужик при деньгах... Вон, сразу два бокса в кооперативчике, да поширше, чем у меня, бытовка, да ещё и 2 сопляка-автослесаря на подхвате... все дела. Чисто буржуй! Вот ему первому и впарю!"
За полквартала Антоныч услышал громкий голос Мастера и в очередной раз позавидовал , на этот раз - непревзойдённому мастерству Гены в построении сверхсложных конструкций из сверхпростых русских идиом.
В те редкие часы, когда Мастер не болтался по кооперативчику, судача о том и о сём с обывателями (обыватели, испачкав по-локоть руки во всякоразной автомобильной пакости типа машинного масла, тосола, и прочего - с чувством выполненного долга часов с 11 утра выпивали и закусывали), - он Работал. Беззлобно, но громко и экспрессивно матеря при этом подвергаемые ремонту авто, ихние запчасти, ихние горюче-смазочные материалы, ну и , само-собой, сопляков-автослесарей.
Равнодушно выслушав заходы Антоныча ("Ген, ну вот только тебе, тыщща, по-дружбе - по-дешёвке... зять просил - я ему Х! Мастеру нужней...."), Мастер сурово спросил:
"Проверял?"
"Да хули там проверять, Ген, свои мужики - меня не кинут!"
Не слушая бестолковое блеянье Антоныча, Гена закрепил шлифовальный диск, нашёл в углу подходящую железяку и включил болгарку.
Из-под диска брызнули разноцветные искры, - в железяке образовалась и начала быстро расти узкая чёрная дыра.
"Ну вот, ну вот..." - радостно приговаривал Антоныч, - "я ж говорил - Вещь! хули проверять..."
Вещь неожиданно - как для наблюдателей, так и для непосредственных участников процесса - вспыхнула и начала гореть ярким синим пламенем. Гена отключил Вещь от электросети, выкинул её догорать за пределы мастерской, и , отвернувшись от шокированного происходящим Антоныча, обратился к соплякам с очередной конструкцией.
Антоныч пришёл в себя и начал хватать Мастера за локти:
"А тыщща?!"
"?"
"Ну да! Ты деньги не отдал, Вещь мою - испортил... Тыщщу давай!!.."
Но голос Антоныча потихоньку гас вместе с догоравшей болгаркой... Он уже начал понимать беспочвенность своих притязаний и искал способ ретироваться, пока Мастер занят. А то бизнес накроется... Гена это уловил и не стал ничего строить, а ограничился кратчайшей из идиом.
Антоныч, бормотнув про себя «сам иди», уже откровенной рысью помчался к Витьке-пасечнику. Времени оставалось в обрез — максимум час-полтора. Мастер не любил долго работать, особенно когда есть с кем поболтать, дать совет или поиздеваться, смотря по настроению. Витька-пасечник был человек интеллигентный (учитель музыки на пенсии) и тактичный. Поэтому он поблагодарил Антоныча за то, что вспомнил и принёс — первому, выдал нужную сумму, и продолжил читать какую-то книгу с сотами на обложке.
Остальные болгарки Антоныч удачно сбыл в течение часа — по случаю ранне-весеннего выходного обитатели присутствовали практически в полном составе. Счастливыми обладателями стали : прокурор, полковник-военком, ну и так, по-мелочи, у кого деньги всегда в кармане. Таким образом, непосредственные соседи Антоныча по гаражу остались без чудо-инструмента (начнут ныть: «ну Антоооныч, щас домой мотнусь — нету с собой!», а тут — каждая минутка...)
Запыхавшийся и счастливый Антоныч резво взбежал по крутой железной лесенке в свою сторожку и плюхнулся на засаленый диван...
Первыми пришли прокурор с военкомом, у которых как раз закончилась водка, и они, послав гонца, решили тем временем что-нибудь распилить. Антоныч уже успел отдышаться, поставил чайник и достал из тумбочки.
«А, мужики, вы вовремя — щас еще две рюмки достану..» - с этими словами Антоныч полез в карман и достал 2 тысячные купюры. Мужики аккуратно сложили чёрные болгарки в угол.
«Почём брал?» - спросил прокурор.
«По пятихатке...» - прошептал Антоныч.
«А рюмки всё-таки достань, а то гонца пока дождёшься... Пилить-то — нечем!» - сказал военком.
Выпив по рюмке, мужики ушли.
Остальных покупателей Антоныч поджидал уже внизу — "чтоб болгарки эти сраные не пёрли наверх , а мне их потом на мусорку таскать". А тут ещё прокурор с военкомом, дураки пьяные, пустили по кооперативчику слух, что Антоныч и деньги возвращает, и ещё наливает по 50 грамм для моральной компенсации...
P.S. Витька-пасечник принёс свою болгарку только через три дня - единственную несгоревшую, потому что Витька её не включал. Антоныч отнес её не на мусорку, а Генке-Мастеру - на экспертизу. Заглянув внутрь Болгарки, Гена ржал как сумашедший.
2. Месть Ивана Антоновича.
Неудача с болгарками не смогла преодолеть пенсионный оптимизм Антоныча, но всё-таки осадочек — остался. Надо было менять бизнес-план. Для начала мрачный Антоныч прикончил нутрий, всех до единой. Завершив своё кровавое дело, Антоныч отвёз шкурки скорняку. Все тельца он отвез перекупщику для реализации на рынке, не оставив себе ни одного. Кое-что, правда, оставил.
Потом Антоныч купил водки подороже («а то эти свиньи пить не станут...»), и позвал прокурора с военкомом к себе в гараж — отметить День Освобождения от Нутрий. Генку-Мастера Антоныч звать не стал, потому как Генка к алкоголю был вынужденно равнодушен («а то эти свиньи станут магарычами за ремонт отделываться, вместо денег...»).
В разгар застолья брезгливый Антоныч, который пил без закуски, злорадно объявил:
«А вы знаете, чем вы закусываете?!?»
«Как чем? Ты ж сам сказал — охотничьи колбаски на гриле зажарил!» - удивился вопросу военком.
«А вот и нет! Это — х...и нутричьи!!!» - Антоныч с нетерпением уставился на мужиков.
Реакция собутыльников разочаровала Антоныча.
«Подумаешь — х...и!», - сказал прокурор, - «Я в Тайланде тараканов ел...»
А военком ничего не сказал. Мужики налили ещё по рюмке и взяли ещё по колбаске.
3. Антоныч и Мафия.
Месть Ивана Антоновича не удалась, разве что нутриям, но несчастные зверьки не в счёт. Антоныч даже скучал иногда по запахам из подвала и по кровоточащим пальцам. Идей для нового бизнес-плана тоже не было. Совет зятя («хули там думать, Антоныч! Самый выгодный бизнес во всём мире — это оружие и наркотики! Времена-то какие наступают! Это тебе не совдепия, теперь с цивилизацией - в ногу пойдем!») - Антоныч всерьёз не принял.
Однако ж времена действительно наступали лихие, и Антоныч вполне здраво рассудил, что слегка преступить («другим можно, а мне — нельзя? Потихоньку, не высовываясь...») - допустимо. Идея пришла быстро — в кооперативчике уже вовсю работал подпольный водочный цех, и по ночам над кооперативчиком разносился весёлый звон - это грузили и разгружали тару и готовый продукт. Антоныч по ночам балагурил с рабочими в цеху, а днем продавал палёную водку особо жаждущим аборигенам с соответствующими данному событию наставлениями.
Нет ничего тайного, как справедливо утверждали классики. И в полном соответствии с этой доктриной через неделю к Антонычу в сторожку поднялся Воёдя. Нежное детское имя (в детстве маленький Володя не выговаривал букву «л») - не могло обмануть Антоныча. Он прекрасно знал карьеру Воёди, которая была вполне рядовой: бокс - рэкет - свой бизнес. Сейчас Воёдя «держал» водочный цех в их гаражном кооперативчике. Так же не было для Антоныча секретом, что Воёдя обладает хорошими сообразительностью и реакцией (во время боксерской карьеры голову Воёде не повредили, поскольку на большие медали он не замахивался — КМС, и всё!), а ещё - скор на расправу и тяжёл на руку.
«Ты совсем охуев, старик?» - мрачно поинтересовался Воёдя.
Антоныча начал покидать природный оптимизм.
«Всё продал?»
«Да-ааа.... пять бутылок осталось...»
«Ладно... Хоть бы ящик, тогда б пацана прислал — забрать. Но что б больше — ни-ни! Не посмотю, что ты Старый дурак. Ты меня знаешь!»
«Зная, Воёденька, знаю. Не буду больше, вот те крест!» - конец фразы Антоныч адресовал широкой спине Воёди.
Несколько позже Антоныч встретил в кооперативчике сладкую парочку — прокурора с военкомом. Увидав Антоныча, они сразу ехидно заулыбались, а прокурор сказал:
«Антоныч, продай бутылку, а то гонца под рукой нет.»
«Да нету у меня, с чего ты взял?!?»
«Говорят...» - прокурор хитро прищурился.
«Да кто говорит-то?!», - закипятился Антоныч и сразу стих, потому как понял, кто сдал его прокурору.
«Эва как....» - сказал (про себя) Антоныч. А военком — ничего не сказал.
4. Смерть Ивана Антоновича.
Неудача с криминалом не смогла преодолеть пенсионный оптимизм Антоныча, но всё-таки осадочек — остался. Надо было что-то менять в жизни. Антоныч оставил престижную должность сторожа, заодно с попытками разбогатеть («а зачем мне богатство-то это? Всё, вроде, у меня есть.. квартира — 3 комнаты на 2-х, дочка с зятем съехали, дача, машина — живи да Радуйся»), - удалился на лоно природы и начал радоваться. На дачке у Антоныча был водопровод, а при хорошем уходе и своевременном поливе урожаи были вполне приличные. Семья была обеспечена своими овощами-фруктами, а излишки ягод (малина-клубника-смородина) — бабка (так Антоныч обычно называл свою супругу) относила на рынок.
Неспешно шли годы. Занятия сельским хозяйством так увлекли Антоныча (у него в предках всё-таки крестьян было больше, чем лавочников), что он начал подумывать заняться пчеловодством и даже выпросил книжку у Витьки-пасечника, ту самую, с сотами). Но тут...
У Андроныча обнаружилась катаракта. Антоныч съездил в соседний областной центр к Фёдорову. Через год катаракта обнаружилась на втором глазу, да и первый видел не очень-то...
Вторую операцию Антоныч делать не стал («только деньги последние растренькаешь...»), а продал, за ненадобностью, свой старенький «Москвич» и новенький запасной двигатель к нему. Антоныч всегда был запаслив.
Долгие зимы, свободные от милых сердцу Антоныча сельхоз-забот, разрушали здоровье, так что теперь и летом Антоныч ходил на дачку не каждый день — уставал, одышка. А тут ещё совсем некстати умерла бабка, и Антоныч остался в трёшке — один. В дни, когда Антоныч получал пенсию, приходил в гости зять, иногда с приятелем, и предлагал сходить в магазин. 2-3 дня проходили в общении с родственником, Антоныч оживлялся и балагурил, как в прежние времена, вспоминал свиней — прокурора с военкомом. Прокурора к тому времени уже посадили, а военком вышел на пенсию и изредка звонил Антонычу - потрепаться.
Потом на водку здоровья уже не осталось. В пенсионные дни зять приходил один и ничего не предлагал, а просто давал деду лёгкий подзатыльник («чтоб не кочевряжился») и отбирал бОльшую часть денег. На коммуналку и хлеб с молоком, правда, оставлял — всё ж таки родня, не зверь какой...
А потом Антоныч умер.
И это - всё об Иване Антоновиче.