- Брат. Мы с тобой выпили бутылку армянского коньяка. Так? Так. А до этого выпили бутылку грузинской чачи. Так? Так. А еще до этого пили пиво и медицинский спирт. Так? Что было до пива, я помню смутно, но тогда мы тоже что-то пили. Я уже третий день с тобой пью, и никак не могу уразуметь суть вопроса. Покой хрен ты меня с рыбалки дернул? Я все удочки бросил – прилетел…
- Брат…
- Что, брат?
- Брат… - Коновалов наполнил легкие тяжелейшим вздохом, медленно перешедшим в зевоту, - мы вот живем…
- Ну… живем.
- А слова человеческого сказать некому.
- Колян, вот ты сволочь. Зачем меня с рыбалки сдернул? Я ж из-за тебя к гаишникам в лапы...
- Погоди, Петро. Ты не знаешь… Вот ты сидишь там, на своей рыбалке и ни хрена не знаешь. Вы как бабы на этой рыбалке. Целый день молчите как бабы, а потом пьете, как бабы, потому, что вы бабы и есть.
- Брат.
- И я тебе брат. Только как же ты мне брат? когда мне слова сказать не с кем.
- Коля, я тебе сейчас лещей накидаю. Я летел… едва под Камаз не заехал. Сс-у-у-ка ты. Я же думал ты умираешь. Ты же мне в трубку слабеющим голосом… Меня жена на рыбалку под честное слово… Она Ваське звонит, чтобы он меня позвал к трубке. Как он меня позовет? Нету меня. Вот ты сволочь. Поговорить ему приспичило.
- И тебе значит, брат, нужно чтобы я сдох. Да-а-а, брат, не ждал. Зачем жить, когда мой брат, пусть не единокровный, а брат мой, с которым всю жизнь… Раз уж без этого никак, изволь – сдохну.
- Коль, а хотел-то, чего?
- Вопрос, брат, один меня мучает. Не мучает – выжигает. Вот человек…
- Та-а-ак?
- Он или такой, или такой…
- Это как?
- Обыкновенно: или добрый, или злой, или умный, или дурак, или бабник, или дурак…
- Теперь понятно. Ну, и?
- Он такой сам по себе? Или Бог его таким сотворил?
- Кто как. Есть мудаки от бога, а есть по убеждениям. А есть такие, которые из любопытства мудаки. Эти – самая дрянь. Их любопытство в такие дебри заводит – хрен выйдешь.
- Не зря я тебя позвал, брат. Ты к вопросу подходишь структурно. Петь, скажи, я – мудак?
- Конечно. Ты самый что ни на есть. Природный! У тебя и отец был мудаком, и дед. Прадеда я лично не знал, но думаю он тоже был мудаком. Я это так легко говорю, потому что брат ты мне. У нас в поселке, брат, все мудаки. Один Иван Израилич не мудак. Он питерский, а там мудаков отродясь не бывало.
- Хорошо. А вот которые по убеждениям мудаки. С ними как?
- А никак. С них все – «с гуся вода». Хоть возьми нашего главного агронома. Помнишь, как мужики две фляги спирта со станции принесли? Он с ними пил неделю, а потом заложил всех, гнида. Похмелиться, видите ли, не дали. Голову ему, конечно, пробили. Да проку мало. Ему пластину титановую в дырку поставили, - и как новый запрыгал. Правда забывать кой-кого стал, но это даже лучше – хлопот меньше. Все одно издох потом, но крови людям выпил мно-о-о-го...
- Все это хорошо, брат. Тогда ответь мне. Вот я мудак от бога. Стало быть, так захотел Бог – мой создатель. Значит моей вины никакой? Я бы может и хотел пойти против воли Бога. Только, если я от природы мудак, как я могу с такой начинкой идти против Него - всемогущего. Если в руках моих вместо меча вялая сарделька, то в чем будет заключаться моя борьба? Буду в нос ему этой сарделькой тыкать? Видно так уж и доживать мне мудаком.
- Давай-ка выпьем, друг.
- Нет, погоди. Мне сейчас никак нельзя выпить, (хоть и хочется до страсти). Я сейчас только начинаю понимать, то, что мучило и выжигало меня все последнее время. Три дня назад я сделал омерзительное открытие. Я заглянул в самые свои недра и увидел там засранный хлев. Я попробовал очертить круг своих интересов и ахнул. По-настоящему меня интересует только четыре вещи; говорить о них нет нужны, потому как это самые низменные и вульгарные вещи . Тогда я поднялся чуть выше, и заглянул в содержимое черепной коробки. И ужас – там все еще хуже. Брат, должен тебе сказать откровенно: «Я не только мудак. Я – дурак!»
- Это серьезное открытие, брат. Позволь тебя поздравить от всей души. Только зря ты так эмоционально реагируешь. У нас в поселке все дураки. И это непреложная истина. Все, кроме Ивана Израильевича. Он питерский, а в Питере дураков еще при Петре первом всех перебили. Что касаемо твоих отца и деда: так они тоже были дураками. Насчет прадеда я не уверен, но, думаю, и там все спокойно…
- Брат, я тогда ночь не спал, - все думал. Насколько я проник в природу вещей во Вселенной? А не проник я совсем. Попытался из школьной программы чего вспомнить. Пусто! Вспомнил только титьки Веры Палны…
- Русский-литература?
- Её. А больше ничего. Пустота… Я побежал в библиотеку. Учебники взял, - читал... Пусто. Ничего не помню. Плакал потом над Астрономией всю ночь. Кто у нас по астрономии был?
- Не помню…
- И я не помню. Наверно без титек кто-то. С титьками я бы вспомнил.
Коля прошелся по свежей весенней траве, на которой был постелен его пиджак вместо скатерти, с лежащими вокруг стеклянной башенки, вареными картошками и куском копченого сала. Поднял глаза к чистому весеннему небу в белых облаках, и ухнул:
- Наливай!
Потом оба долго сидели на траве и смотрели в глубокое небо…
- Петь, а ты в бога веришь?
- Конечно. А ты?
- А я вот думаю. Если Бог есть, то чего он дураков клепает целыми поселками?
- Не знаю. Может для гармонии?
- Может…