СТЕПНЫЕ ДОРОГИ
(в новой редакции)
ЧАСТЬ - 2
(продолжение)
2.2. ОСОБАЯ МИССИЯ
1918 год.
Возвращение на родину.
После подписания в марте 1918 года мирного договора Германии с Советской Россией и ликвидацией Восточного фронта, Григорию удалось освободиться из плена. Только через месяц он смог добраться поездами почти до самого уезда, а там от станции до села уже пришлось идти пешком. Степь начинала оживать от долгой зимней спячки, но радости на душе не было, пугал хаос и грядущие перемены.
Подходя к дому, Григорий увидел, что село словно вымерло, на улице не было ни одной души. Войдя во двор, он сел на лавочку у летней печи и закурил. Через дорогу напротив было видно, как отец с Иваном что-то делали в огороде. Всё вокруг для отвыкшего глаза казалось чужим.
Но вот скрипнула входная дверь и из неё показалась голова мальчугана. Он внимательно посмотрел на незнакомца и тихо исчез. Вскоре уже показались сразу две головы, мальчика и девочки, но они обе также быстро исчезли.
Конечно, Григорий понял, что это его дети: дочка и сын. Но вот дверь открылась и на порог вышла Оксана. Она тоже не сразу узнала в бородатом незнакомце в солдатской шинели и чёрной меховой папахе своего мужа. Григорий поднялся и окликнул её:
- Оксана, это я, Григорий! Ты что меня совсем не признала?
- Теперь вижу, что это ты!? - бросилась к нему Оксана. Они обнялись и долго стояли молча, не веря в своё счастье.
- Ну что же мы стоим? Пошли в дом, пусть и дети порадуются вместе с нами, а заодно и увидят своего отца. Они же тебя совсем не помнят, - забеспокоилась Оксана и взяв мужа за руку повела в дом.
* * *
Вечером собрались всей семьёй на ужин. Пришла и Елена, жена Головатого. Григорий прямо с порога взял её за руку и тихо сказал:
- Наберись сил и терпения, чтобы пережить эту тяжёлую утрату и жить дальше. Тебе ведь есть, для кого жить, надо сына подымать и выводить в люди.
Но она в ответ только покачала головой, не доверяя сказанному.
- А вдруг остался жив и где-то мается на чужбине, так же как и ты страдал все эти годы. Разве такого не может быть? Не верю Григорий, моё сердце чует, что он жив!
Но Григорий только пожал плечами и с виной в голосе ответил ей:
- Терентий никогда больше не вернётся. Он остался там, на поляне у леса, теперь уже навсегда.
Затянувшееся молчание прервал Корней:
- Давайте помолчим и помянем по старому обычаю всех, кто не вернулся с войны.
Молча, помянули тех, кого не было сегодня рядом, а потом пошли насущные, житейские разговоры:
- Сейчас надо думать о предстоящем севе, - говорил Корней, - и той жизни, что ждёт нас впереди. Пока, к сожалению, ничего хорошего не видно.
- Страшно становится жить, - поёжилась Оксана, - когда брат на брата встаёт, а дети отрекаются от родителей.
- Вот и надо нам всем, - Корней сжал ладонь в кулак и вытянул руку вперёд, - собраться так и стоять друг за друга до конца.
В самом конце вечера перед очередным тостом из-за стола встал Иван.
- Дорогие мои родственники, я объявляю вам своё желание взять в жёны Елену и усыновить её сына Василия. Жду теперь на это только вашего согласия.
Наступила пауза. И как всегда в таких случаях последнее слово оставалось за старшим Зарудным. Он тоже встал из-за стола, поднял рюмку и произнёс:
- Мы с матерью не станем долго думать и даём такое согласие, благословляя вас на этот брак. И как полагается по установленной традиции, я выделяю Ивану часть общего имущества принадлежащего нашей семье. Но в память об отце Василий должен нести свою фамилию Головатый.
- Так оно и будет, - согласился Иван, и они с Еленой поклонились родителям.
- Ну а теперь - горько! Поцелуйтесь. Живите мирно и счастливо, душа в душу, без огорчений и взаимных обид, в достатке и радости всю свою жизнь, - произнёс свои напутствия глава семьи.
- Горько, горько, - зашумел за столом, и зазвенели рюмками, одобряя решение отца и поздравляя брата и смущённую невестку на совместную жизнь.
Уже на следующий день домашние заботы полностью захватили Григория. Порою усталость валила с ног, но он был счастлив оттого, что все родные и близкие ему люди были рядом, только очень не хватало Терентия. Григорию не раз казалось, что он кличет его и просит помощи, но он гнал от себя эти странные мысли, воспринимая их как иллюзии. Он всегда чувствовал себя виновным в происшедшем, хотя и сам пострадал от принятого решения послать Головатого к хутору.
Со временем всё стало на свои места, за севом был сенокос, а потом и уборка урожая. Пришло время готовиться к зиме. Это тоже был ответственный период, но и с ним селяне справились, уже приспособившись к местным непростым условиям.
1919 год.
Южный Урал.
Всё чаще и чаще в селе стали появляться незнакомые люди, агитаторы, армейские интенданты и просто бродячие, потерявшие кров. Одним нужны были души людей, другим продовольствие и фураж, а третьим просто место, где можно было укрыться от холода.
Наступивший новый год выдался по всему беспокойным. Оренбургская армия во главе со своим атаманом, генералом Дутовым, потерпела серьёзные неудачи и была вынуждена оставить город, в надежде собрать новые силы и выбить Блюхера из Оренбурга.
* * *
Выполняя особое задание атамана, к золотому прииску подошла конная группа казаков. Казачий полковник Чернов отдал распоряжение закрыть все подступы к предприятию, а сам с двумя офицерами пошёл в административное здание к управляющему прииском. Войдя в помещение конторы, он спросил сидящих за столом служащих:
- Где кабинет управляющего прииском?
- А его сегодня нет на месте, - ответил один из присутствующих.
- А где он?
- Поехал в уезд, к председателю ревкома и будет только к вечеру.
- А вы кто? – строго посмотрел Чернов на незнакомца.
- Я, заведующий производством, - ответил мужчина.
- Вот вы мне и нужны, берите ключи от хранилища, будем отгружать вашу продукцию. Мандат на это у меня имеется.
- А в хранилищах ничего нет, они пусты. Можете проверить, - развёл руками заведующий производством.
- Как пусты? - Вы что всё золото на красных спустили?
- Нет. Но не без этого. Жить то всем надо. А времена теперь как видите не самые лучшие.
- Осмотреть все хранилища, - приказал полковник одному из офицеров, - и здесь же другому, - а вы собирайте всех рабочих и служащих во дворе и возьмите их под охрану.
Когда во двор согнали всех работающих на прииске, из конторы вышел Чернов и объявил:
- Даю вам двадцать минут. Если не скажите, где находится золото, всех расстреляю.
Толпа зашумела, но один из офицеров выстрелил в воздух, и все затихли. Полковник посмотрел на часы и приказал казакам:
- Взять всех на прицел. Кто посмеет бежать, стрелять немедля.
Казаки вскинули винтовки и толпа, потеснившись, сомкнулась к середине. Люди, опустив головы, окончательно затихли.
Напряжение росло с каждой минутой.
- Ну что, время вышло, - поднял вверх руку полковник.
- Не стреляйте! - выкрикнул из толпы невысокий мужчина и стал пробиваться к офицеру, - я скажу, где находится склад.
- Кто такой? – заинтересовался Чернов.
- Я Левченко. Осип Левченко! Отпустите людей, и я отведу вас к этому складу.
- Хорошо. Всем продолжать работать, но с прииска никому не уходить, - отдал распоряжение полковник и вместе с Левченко направился к неизвестному складу.
* * *
В арьергарде «белого» войска шла отборная конная сотня с пулемётами в санях и хорошей провизией. В какой-то период времени она незаметно отстала от общих сил и пошла на юг. Её в арьергарде сменил пеший казачий батальон, прикрывая тылы отступающей армии. Где и когда произойдёт новая встреча сотни с основными силами, знал только её командир, казачий полковник Чернов.
Боясь поморозить людей и не выполнить задачи, Чернов делал привалы и разводил костры. А когда подошли к Терновке, приказал разместиться отряду в избах на ночлег. Вот здесь ему и понадобился Левченко.
- Левченко, это и есть твоя Терновка?
- Она самая, господин полковник.
- Вот здесь тогда и сделаем остановку, чтобы отдохнуть и обогреться, а вы помогите вахмистру разместить людей по избам.
- Это не трудная задача, всё же родное село. Только давайте вначале я вас отведу на ночлег в дом к Корнею Зарудному.
- А это кто такой?
- Он здесь представляет местную власть и решает все вопросы.
- Хорошо, веди, мне такой человек как раз и нужен.
Левченко был выходцем из села, но уже давно ушёл на золотые прииски и больше там не появлялся. Поэтому Корней сдержанно поздоровался с ним, но расспрашивать земляка не стал, а, усадив полковника в кресло у печки, начал растапливать самовар. Жена быстро накрыла в передней стол, и они сели ужинать. Пётр с матерью всё это время находился на кухне в готовности принести новое блюдо, хлеба или выпивки.
Разговор завёл Зарудный:
- Куда путь держите, господин полковник, в такое-то время? Сейчас в пору и замёрзнуть можно в степи. Вот - вот ударят крещенские морозы.
- Таиться не буду, – вздохнул Чернов, красные небольшим отрядом идут за нами по пятам и, вероятно, уже завтра к обеду будут в Терновке.
Корней эту весть принял болезненно, так как для себя он уже давно сделал соответствующие выводы.
- Мы этот вопрос обсуждался с мужиками на сходе, и они поддержали моё решение: красных в село не пускать. Так что мы уже готовимся к такой встрече.
- И что, у вас хватит сил дать им достойный отпор?
- Хватит! Ведь это наша земля, так что будем драться, - заверил полковника Зарудный. Нужна только помощь. Оставите нам хотя бы один пулемёт, немного винтовок и патронов.
- Это нам будет только на руку, - оживился Чернов и похлопал хозяина дома по плечу. Считай, что мы договорились.
Ужин шёл к концу и попив, настоянного на вишнёвых ветках чая, офицер склонился к уху Корнея:
- У тебя есть надёжное место в пределах двора, где можно сделать тайник?
- Найдём, - не раздумывая, ответил Зарудный.
- Тогда показывай, - Чернов встал из-за стола.
Через сени они прошли в конюшню. В самом углу, в отдельном загоне, на дощатом настиле стояла жеребая кобыла.
- Вот здесь, в земле под настилом, можно сделать тайник, - предложил Зарудный полковнику.
Чернов, ещё раз осмотрев конюшню, согласился.
- Пожалуй, место действительно хорошее, зови сына, пусть поможет соорудить тайник.
В подготовленную небольшую яму постелили старый брезент, а потом, убрав на время часового, из саней перетащили четыре тяжёлых мешка. Мешки тоже были сшиты из брезента, хорошо обвязаны и опечатаны свинцовыми пломбами.
Затем их поставили в яму и, обернув сверху свободным концом подстилки, засыпали землёй. Положили настил и поставили кобылу на место. Чернов принёс ещё четыре пустых мешка и приказал насыпать в них глины из кучи на полу конюшни. Обвязав и опечатав их, положили в те же сани, где лежал основной груз. Только после этого Чернов позвал часового и приказал бдительно охранять повозки.
Когда работа была окончена и Пётр ушел, полковник достал костяной старинный гребень и, переломив его на две части, одну из них отдал Зарудному.
- Зачем это? - Корней поднял вверх обломанную часть гребня.
- Тот, кто тебе предъявит вторую половину, придёт от меня, ему и отдашь эти мешки, - ответил Чернов.
- Но учти, об этом знаем только мы трое. Там десять пудов золота. Отвечаешь за них своей головой. Ну, а теперь пойдём спать, завтра с утра на свежую голову договорим об остальном.
- Не сомневайтесь, господин полковник, всё останется только меж нами, сохранность мы тоже вам обеспечим, - заверил офицера Зарудный.
* * *
Утро следующего дня выдалось беспокойным, после завтрака с докладом к Чернову прибыл капитан и сообщил:
- Господин полковник! Исчез Левченко. Перевернули всё село, но найти не смогли, словно в воду канул.
Полковник, закусив губу, строго посмотрел на Зарудного.
- Мы его теперь не найдём, - покачал головой Корней, - не переживайте я с ним сам разберусь.
Но Чернов молчал, он ещё не знал, что предпринять в этой обстановке. Было ясно только одно, рассуждал полковник:
- Левченко много знал и его следовало бы убрать, но он опередил мои замыслы, исчез, и это может нанести делу серьёзный вред.
Зарудный прервал размышления Чернова:
- Не терзайте себя, поезжайте с богом, оставьте эту заботу мне.
- Хорошо, - согласился полковник. Только теперь вместо Левченко с нами пойдёт твой сын, так будет надёжнее. Пусть собирается в дорогу.
Пётр слышал из коридора разговор и сам подошёл к Чернову.
- Ну, вот что, Пётр, - взял юношу за плечи офицер, - пойдёшь с отрядом и будешь моим ординарцем.
Глаза Петра засияли радостью и лукавством. Он давно мечтал о лихих баталиях, казачьей удали и войсковому братству. Быстро собравшись, он попрощался с родителями и стал в строй сотни. Всё произошло так быстро, что мать с отцом не смогли ничего толком сказать сыну и собрать его в дорогу. Отметили только одно, как он сразу повзрослел и похорошел в новенькой казачьей форме.
* * *
Больше они его не увидят никогда и не узнают, как он погибнет, а, может быть, останется жив и уйдёт с другими «дутовцами» в Китай.
Вести о нём, так же, как и о Чернове, Зарудный не получит. Так и умрёт, и унесёт с собой тайну золота, а сломанный гребень, как память об отце, возьмёт себе Иван и будет хранить его, как самую дорогую семейную реликвию.
* * *
После поспешного ухода «белых» Корней стал собираться, чтобы объявить сход селян, но в этот момент в дверь постучали и на пороге появился Левченко.
- Доброго вам здравия, Корней Никитович! Меня, наверное, здесь белые обыскались уже?
Зарудный внимательно его выслушал и спокойно ответил:
- Конечно, тебя искали, но времени у них было в обрез, и они взяли с собой в заложники моего Петра.
Левченко испуганно перекрестился:
- Простите меня, Корней Никитович, - я этого не хотел. Они меня могли убить, так как я знал об их особой миссии.
- Ну, если ты что-то и знал, - подвёл итог разговора Зарудный,- то держи язык за зубами, а сейчас собирай мужиков на сход.
Буквально через час у церкви собралось всё село. Как всегда, начались разные разговоры, но когда Зарудный поднял вверх руку, все разом затихли.
- Вот и настал наш час селяне. К обеду к Терновке уже должны подойти «красные». Ещё загодя мы решили с вами не пускать их в село. Так я говорю?
- Так, так, - закричали со всех сторон мужики.
- Ну, тогда, Григорий Корнеевич, - повернулся Зарудный к сыну, - принимай командование, ты у нас, как-никак подъесаул, а вот тебе и помощь от Олейника уже подоспела, – показал он на группу вооружённых мужчин, идущих к селянам.
Действительно, к этому времени на помощь к «терновцам» подошёл из соседнего поселения небольшой отряд Олейника, которого Терентий оповестил ещё ночью после разговора с Черновым. Григорий не стал медлить и объявил общее построение, после чего поставил задачу ополченцам:
- К полдню всем занять позицию у подножия седловины на берегу реки. Левченко, с расчётом в центре обороны, установить пулемёт.
- А почему именно там, у горного хребта? – засомневался Байтас.
- Другого пути подойти к Терновке у «красных» просто нет, - твёрдо ответил Григорий и дал команду:
- Всем исполнять мой приказ! А тебе, Байтас, со своими киргизами надо разместиться на вершине хребта. Вот оттуда и будете вести прицельный огонь по самым важным целям «красных».
- Хорошо. Мы это сделаем, место там действительно очень удобное для боя, - согласился киргиз.
* * *
Ждать пришлось недолго, к часу дня появился передовой отряд «красных». Подпустив их поближе, «терновцы», по команде Григория, открыли прицельный огонь сразу с трёх сторон. Побросав убитых и раненых, отряд поспешно отступил так и не сумев прорваться через седловину.
Но вскоре, получив подкрепление, «красные», под прикрытием двух пулеметов, вновь начали штурмовать наспех созданные укрепления ополченцев.
Бой затянулся почти до вечера. Перебежками, согнувшись, к нему подошёл Иван и начал докладывать сложившуюся обстановку:
- Григорий, у нас заканчиваются патроны и уже появились раненные, надо принимать решение на отход. Мы не выстоим в этой ситуации перед «красными».
- Хорошо, передай всем мою команду отступить и рассредоточиться в селе, но сопротивление не прекращать.
И уже отдельно для Левченко, который был от него по правую руку:
- А ты, Левченко, остаёшься со своим пулемётом и прикрываешь наш отход.
Огонь со стороны «красных» усиливается, и в этот момент Степан получает ранение в левое плечо и превозмогая боль, продолжает командовать отходом. Ополченцы покидают позиции и уходят в Терновку. Короткие очереди ещё долго были слышны в селе, но потом пулемёт смолк, и «красные» вышли к реке.
Теперь командир «красных» встал перед выбором: преследовать ополченцев или отступить? Поразмышляв, отдаёт приказ:
- Чтобы не попасть в очередную засаду, приказываю отряду обойти село по руслу реки и вновь выйти на след казачьей сотни Чернова.
Потеряв много времени, потрёпанный отряд «красных» пытался сократить разрыв, но начавшийся в степи буран сорвал их планы, скрыв следы «дутовцев».
После долгих рассуждений и недовольства красноармейцев, командир «красных» отдаёт новый приказ:
- Следы отряда Чернова утеряны. Поэтому преследование становится бессмысленным, а единственным спасением для отряда может быть только одно: вернуться назад.
- Куда же идти в ночь? Люди совсем измотались, - возмущается член ревкома.
- Значит, будем ночевать в степи, а утром пойдём дальше, - принимает решение командир отряда.
Буран, не прекращающийся трое суток, принёс за собой после оттепели жгучие морозы. Измотанные и голодные красноармейцы сделали несколько попыток выйти из снежного плена, но бескрайние снежные просторы, поглотив их, растворили в своих холодных объятиях. А беспощадные морозы сожгли теплящуюся надежду на спасение. Отряд, не выполнив задачи, погиб, не дойдя до Терновки всего три версты. А волки вскоре прекратили свои набеги и ушли из села в степь.
Заседание уездной ВЧК.
На заседание уездной чрезвычайной комиссии присутствуют пять её членов и несколько следователей. Председатель комиссии, обращается к одному из следователей:
- Неверов изложите нам материал по Терновке. Складывается впечатление, что там к народной власти большой любви не проявляют. А всё без исключения принадлежит местным богатеям, которые продолжают эксплуатировать бедноту.
- Картина там не однозначная, но сказать можно только одно им удаётся совместными усилиями вести общее хозяйство и каких либо явных недовольств там не проявляется.
- Ну как так? Вы же мне докладывали, что тот же Зарудный использует наёмный труд селян и пользуется там непререкаемым авторитетом. Не пора ли заняться им вплотную, как чуждому нам элементу.
- Да, все эти факты мною проверены и, допрошены три свидетеля по этому делу, - продолжает следователь.
- И что факты подтвердились? – оживился председатель комиссии.
- Да подтвердились, - уверенно отвечает следователь, - но получается так, что обвинять его не в чем.
- Это как же так? – удивился председатель.
- Тогда объясните нам, в чём здесь дело, - подключается к разговору секретарь комиссии.
- Дело в том, - начал следователь и вынул из папки несколько исписанных листов, - и это подтверждают сами селяне, - вот у меня их объяснения.
- Давайте конкретнее, - торопит председатель.
- Да действительно эти люди работали в посевную и уборочную у Зарудного, он же в свою очередь помог им вспахать землю посеять и убрать урожай. Вот и встаёт вопрос. Кто здесь кого эксплуатирует?
- Ну, прямо таки коммуна и не подкопаешься, а вы и рады. Нашли за кого радеть. А вот из таких, как этот Зарудный, потом и получаются контрреволюционеры, - проявляет недовольство председатель комиссии.
- Сейчас об этом я сказать не могу, нет фактов, - не соглашается следователь, - а вот по всем документам получается так, что нас с вами кормит этот самый Зарудный.
- Это как же вас понимать? – привстал председатель.
- А так. Терновка больше всех поставляет нам зерна в город. Можете посмотреть сводки, - отчитался следователь.
- Действительно, что мы на голом месте пытаемся создавать проблему и без того дел хватает, - вступился за следователя секретарь комиссии. Давайте будем рассматривать следующий вопрос.
- Следующий вопрос тоже будет по Терновке, - расправил плечи председатель. Есть сведения что «терновцы» оказали вооружённое сопротивление нашему отряду, который преследовал Чернова.
Следователь вновь открыл портфель и, отыскав нужные документы начал докладывать:
- В то время через Терновку проходил отряд белых и красногвардейцев. Там действительно были стычки и неразбериха, но в итоге красногвардейцы погибли в степи за Терновкой. Они просто заблудились в буране и замёрзли. Вину за это можно возложить лишь на командира красногвардейского отряда, который не смог сберечь людей.
- И всё же Чернов ушёл, - стукнул кулаком по столу председатель, - а этих «терновцев» будем расказачивать и, в первую очередь, надо изъять у них оружие. Хватит им уже хозяйничать в степи.