Легкий шорох оторвал Мишу от тяжелых воспоминаний и заставил обернуться. Шагах в десяти от него стояла Вика. Голая, с распущенными до земли волосами, она была очень эффектна. Но Миша был не в том состоянии, и Вика, как женщина чуткая, должна была понимать такие вещи.
«Вика, что ты тут делаешь? Мне сейчас не до тебя», - хотел раздраженно бросить Миша, но слова застряли в горле, когда он проследил за Викиным взглядом. Напротив, по щиколотку в воде, стояла другая девушка в костюме леди Годивы, ничуть не уступающая Вике по красоте. В ней Миша не без труда узнал свою похорошевшую утопшую жену.
Русалки! В последнее время Миша так много узнал об этих существах, что не очень удивился. Но все же, переводя взгляд с Тани на Вику, он был в шоке.
Интересно, что будет дальше? В какой-то момент ему показалось, что жена и любовница вынут по кусочку сахара и начнут подманивать мужа-любовника, как собачку, испытывая, кого же он выберет.
Или нет, сейчас зазвучит музыка из вестерна, подрагивающие на кобурах пальцы молниеносно вцепятся в рукоятки пистолетов и начнется стрельба с четырех рук.
Хотя, какая кобура, изящные талии ничего не отягощало. Руки тоже были пусты.
Тогда – рукопашная! Сию минуту Таня как сорвется, как налетит на Вику! И будет такой женский бой в грязи, за который организаторы подобных развлечений много бы дали. Мише, скорее всего, тоже отлетит, причем сразу от обеих.
Да, у Миши было богатое воображение. На деле же ничего не происходило. Таня и Вика смотрели друг на друга, и на их лицах отражались эмоции. Как будто они вели только ими слышимый диалог. Иногда кивали, соглашаясь, иногда хмурились. Раздавались обрывки фраз и восклицания. Чудно;е было зрелище.
***
Таня смотрела на одну девушку, а видела сразу трех: Вику – юриста фирмы, Ирину – бывшую девушку Миши и безымянную русалку.
- Тоже Вика, - подсказала русалка. И пояснила, – Всегда нравилось имя.
- Откуда ты, прекрасное дитя? – ехидно процитировала Таня Александра Сергеевича.
- Оттуда… – огрызнулась Вика-Ирина, впрочем, без особой злобы.
- Вот ведь как интересно все закручено! Вынашивала план мести двадцать пять лет, с тех пор, как Миша тебя бросил и ты утопилась. Стала сильной русалкой, способной жить среди людей, - считывала Таня мысли соперницы.
- Все верно, - соглашалась Вика.
- Подкинула мне анонимку, подстроила нашу поездку на озеро, утопила меня. Но зачем, если ты знала, что я стану русалкой?
- Не знала. Это случается не со всеми. Наверное, женщина, утопленная русалкой, тоже становится русалкой. А может, дело в том, что твой муж хотел твоей смерти. По крайней мере, не имел ничего против.
- Дааа…Так вот откуда эта его тяга к русалкам! Люди все чувствуют, все понимают, но не верят себе. И что же мы теперь будем делать? Чего ты хочешь?
- Ну, сначала я хотела убить вас обоих. Потом решила избавиться только от тебя и занять твое место. Но после твоей смерти Миша впал в такую хандру, что я вернулась к первому плану. И вот я здесь. Но умереть он должен осознанно, с пониманием, за что и почему.
- Не знаю начет осознанности. Выглядит он не вполне нормально.
Русалки одновременно обернулись к Мише. Тот сидел, отстраненно глядя на них, рассматривая то жену, то любовницу.
- Неужели тебе его совсем не жалко? Неужели ты его совсем не любишь? – сама Таня поняла, что уже давно не испытывает к мужу ничего, кроме жалости.
- Да жалко, конечно, не чужой ведь человек. Но и времени потраченного тоже жаль. Надо всегда доводить дела до конца. А то получится открытый финал.
- Он не выносит открытых финалов, ты же знаешь. Для него нет худшего наказания.
Вика стояла в нерешительности. Таня с любопытством наблюдала за происходящей с Викой внутренней борьбой. Что же победит: жажда мести или сострадание? Одновременно Таня пыталась определить, что она испытывает к женщине, которая ее убила. Она так хорошо понимала Вику, что ненависти не было.
- А ты знаешь, ты права. Пусть живет. К тому же, лишившись тебя, он понял, как сильно он тебя любил. Плюс чувство вины и угрызения совести... Уффф! Не жизнь, а ад.
- Тогда поплыли?
- Поплыли!
- И ты даже не скажешь ему, где хранишь свои дорогущие побрякушки? Они же совсем в другом месте. Вся эта фикция с легендой, кладом… Он же очень расстроится, когда перероет весь остров и нечего не найдет. Совсем в депрессию впадет.
- Ну, на острове я тоже кое-что оставила… Хотя, прощать, так прощать.
Вика подошла к Мише и наклонилась так близко, что он почувствовал исходящий от нее свежий запах воды:
-Поищи под Самсонкиным гробом, мой плюшик.
Затем Вика с Таней пошли в воду, переговариваясь уже вслух:
- Я смотрю, ты любишь символизм. Гроб! Топорная работа, тебе не кажется?
- Есть немного. А ты не хочешь поменять имя? Какое тебе нравилось в детстве?
- Алина. А ты научишь меня являться в любое время, а не только раз в году? А почему я не поняла про тебя тогда, на берегу? А Джульетта почему ничего не рассказала о тебе?
***
Мой плюшик… Что-то знакомое. Кто-то так его называл когда-то давно. Кто-то, кто любил его… Мише казалось, что мысли волнами бились о его бедный лоб, пока одна из них не захлестнула совсем и он не вспомнил. Так его звала его первая девушка Ирина.
Миша молча встал, разумно снял ботинки, зашел в воду, затем заработал руками и поплыл. Он не знал, кого хотел догнать. Он только видел, как от него уплывали две его самые близкие женщины. И он не мог их так просто отпустить.
Ватные конечности слушались Мишу плохо, костюм тянул вниз, и скоро картинка с двумя светлыми женскими головками стала мешаться с видом воды, когда он шел ко дну. Но ценой неимоверных усилий Миша выталкивал свое нетрезвое тело на поверхность. Делать это становилось все труднее, погружаться он стал все чаще.
Болтая и смеясь, Вика с Таней уплыли далеко вперед и не сразу заметили развернувшуюся за их спинами борьбу человеческой воли с водной стихией. Последним, что увидел Миша, были лица его любимых женщин, когда они, наконец, услышав его молчаливую панику, развернулись к нему.
***
Перед самым пробуждением Мише привиделись лица Вики и Тани над водой. Открыв глаза, он долго смотрел в небо, пытаясь отделить явь ото сна. Ставшая уже привычной тоска сменилась умиротворением.
Какой фантастический сон! Снилось ему, будто Таня и Ирина-Вика русалки. И как будто они его бросили, а он чуть не утонул, пытаясь их догнать, а они его вытащили на берег, и он слышал их разговор.
- Давай, ты за руки, я за ноги! Ну и тяжелый, блин!
- Ага, это же он обещал нас на руках носить, а не мы его. Давай сюда, под дерево. Что ты делаешь?
- Просветляю мысли.
Во сне Миша почувствовал нежное прохладное прикосновение тонких пальцев к вискам. Не сразу, но через какое-то время пришло это чувство покоя и легкости.
- Никогда не думала, что скажу тебе это, но ты добрая женщина, Алина.
- Два я и сама не думала, что когда-нибудь такое услышу.
Затем серебристый смех, всплеск и тишина.
Прошел час, а может и пять с тех пор, как Миша проснулся. Корни дерева больно вдавились в тело. Он не замечал неудобства, все лежал и смотрел вверх. Он был полон решимости поменять жизнь.
Да, он не спас жену, и груз вины он будет нести до конца своих дней, но этот груз его не раздавит. Миша составлял план.
Он ненавидит бизнес, в котором формально соучредитель и руководитель, но фактически рулила всем жена. Всегда ненавидел. Отойти от дел.
Расстаться с Викой. Почему-то Миша уже сейчас был уверен, что больше никогда ее не увидит.
Всегда хотел детей, а Таня не хотела. Ну и что, что сорок пять. Прекрасный возраст, чтобы стать отцом.
А чем же заниматься? Тут надо подумать. Миша давно уже забыл собственные интересы. Надо прислушаться к себе, повспоминать, что любил, покопаться.
Кстати, покопаться! Что там шепнула ему во сне Вика? Что-то, связанное с местной легендой о любви и смерти. Ну да, Смасонкин гроб! Странный памятник в виде высеченного из камня гроба с мужским телом стоял вдоль дороги к ближайшему городку. Жители городка имели диковатую традицию в день свадьбы приезжать туда и выпивать в знак уважения к истинным чувствам.
Миша поднялся с земли, осмотрелся вокруг и доверительно сообщил ходившей по берегу чайке:
- Мне нужна лопата!