Глава 8. Новобранец.
А на следующее утро у парней глаза на лоб полезли от удивления, когда они обнаружили меня в ванной комнате, вновь примеряющей костюм для поездок на мотоцикле.
- Ты, что ли, в гости к байкерам собралась? - поинтересовался Барон.
- К ним я непременно собираюсь наведаться, но не сейчас. Сегодня вы меня начнете учить, как самостоятельно с мотоциклом управляться, - ответила я, проверяя, насколько прочная кожа костюма в районе локтей и колен.
Там, к моей радости, обнаружились дополнительные прокладки, что очень полезно в преддверии неминуемых падений. Тут Барон снова высказал сомнения в моем здравомыслии:
- Тебе не надоело, судьбу испытывать? Какого черта, тебе, сейчас, это понадобилось, если ты даже в юности этот транспорт недолюбливала?
Хорек тоже к нему присоединился:
- Ну, правда, Инь! Тебе автомобилей мало? И даже, если ты считаешь, что с сердцем у тебя всё в порядке, то хоть подумай, в каком ты сейчас положении!
Я повернулась от зеркала и посмотрела на парней:
- Там, куда мы ехать собираемся, автомобиль далеко не везде пройдет. А я хочу, быть полноценным членом команды. Так что Барон, в твоих интересах, подобрать мне мотоцикл полегче и заняться моим обучением самому, а то я обращусь к Че и на самом деле, поеду с ним к байкерам тренироваться. А еще, тебе бы для меня и остальных ребят организовать несколько уроков в конюшне, с настоящими лошадьми. В горах и это не лишним окажется. А рассказывать парням о состоянии моего здоровья я вам, категорически, запрещаю.
Собравшаяся на завтрак, остальная команда восприняла мое пожелание с большим энтузиазмом. Поэтому Вольфу пришлось проглотить свои возражения и подобрать мне в гараже небольшую «Уаману». Когда я, вдоволь нападавшись с мотоцикла, выпала в осадок на лужайке в дальнем конце парка, Вольф спросил меня, усевшись рядом на траву:
- Это - все твои оригинальные идеи на сегодня, или ты еще что-нибудь придумала?
Я кивнула головой и подтвердила его догадку:
- Придумала. Нам нужен мощный трейлер с хорошей проходимостью, чтобы по горам хорошо лазил. И желательно побыстрей, чтобы Кто и Лис его доработать могли. Передвижная база и узел связи в горах нам просто необходимы.
Эту идею я почерпнула из своих путешествий по автобанам Германии и визитов на стоянку байкеров, где расположилось довольно много разномастных фургонов, снабженных специальными креплениями для велосипедов и мотоциклов. Как объяснял мне Вольф, в Европе это - довольно распространенный способ путешествия: большие расстояния между городами преодолеваются по автобану в трейлере, где водители сменяют один другого, когда один едет, то другой спит. А по достижении цели путешествия, трейлер ставят на стоянке, в пригороде, и дальше, по переполненным улицам города, колесят на велосипедах или мотоциклах, экономя время, бензин и деньги на гостиницу.
Барон нахмурился, размышляя над сказанным:
- А как ты его в Южную Америку переправлять собралась?
Я серьезно посмотрела на него и разъяснила свою мысль:
- Грузовым самолетом. И не только его, но и мотоциклы – тоже. Не искать же это, всё, прямо на месте, теряя время и привлекая внимание! И это - задача для Генриха потому, что прилететь нам лучше в какую-нибудь соседнюю страну и не в обычный аэропорт, чтобы внимания поменьше привлекать. И еще, нам нужен туда переводчик, носитель языка, чтобы было проще общаться с местным населением.
Вольф тяжело вздохнул и вскочил на ноги, потянув меня за собой:
- Тогда, особо, рассиживаться нам некогда. Пойдем, соберем ребят, пусть, вместе уточнят требования к трейлеру, и я займусь поисками необходимого. А потом отведу вас в конюшню к тренеру.
По дороге к гаражу мы увидели фрау Марту, катающую в коляске двойняшек. А рядом с ней Клауса, который ей что-то увлеченно рассказывал.
У Кота первая часть моего предложения вызвала море энтузиазма, чего не скажешь о второй части, касающейся лошадей. А у Дина созрела идея, поискать переводчика среди байкеров:
- Там такое многонациональное сообщество, что испанец или португалец, несомненно, отыщется. И большинство из них - искатели приключений, если им пообещать возможность посетить далекую страну, да еще, и вместе с байком, то желающий, определенно, найдется.
Я идею одобрила, и предложила Дину подыскать такого добровольца, не вдаваясь глубоко в подробности предстоящей операции. Когда, чуть позже, мы с Вольфом озвучили свое пожелание по поводу того, что хотим собрать необходимое оборудование здесь и перевезти его в Южную Америку, не привлекая внимания, Генриху, то он сказал, что задача сложная, но выполнимая. И он этим сам займется, а также подготовкой документов, обеспечивающих нашу легенду в качестве археологов. А Вольфу даже посоветовал представительство известной автомобильной фирмы в Мюнхене, куда стоит обратиться.
- Сегодня же и съезжу, только ребят к тренеру в конюшню подведу, - сказал Вольф.
- Тебе лучше сначала одну меня тренеру представить, а самому тебе на занятии присутствовать не обязательно. Ты-то, небось, и этим видом транспорта в совершенстве овладел, а у некоторых парней с этим проблемы. Не стоит давить своим превосходством, - посоветовала я ему, вспомнив про Кота и его неудачи на этом поприще.
Барон пожал плечами:
- Ты ведущая, тебе видней. Но вам, ведь, переводчик нужен.
Но мне показалось, что он расстроился, когда Генрих предложил свои услуги. И после знакомства с невысокой, но крепко сложенной, немкой, которая оказалась неоднократным призером в соревнованиях по конкуру, когда Барон, как-то сразу, засобирался в автосалон, я решила выяснить, в чем дело.
- Если я тебя чем-то обидела, то скажи сразу, а не дуйся на меня, как мышь на крупу! - высказалась я, немного отойдя от конюшни.
- Да, ничего особенного, я, просто, хотел тебе предложить со мной прокатиться, - не останавливаясь, бросил мне Вольф.
- Ну, и надо было прямо предлагать, а не ходить вокруг да около! У меня сейчас голова настолько забита подготовкой к отъезду, что я вокруг почти ничего не замечаю. И ничего личного в этом нет! - парировала я.
Барон резко повернулся ко мне, видимо, намереваясь возразить, но тут мы услышали голос Хорька:
- Мы нашли переводчика!
Алешка бежал к нам прямо через идеально подстриженный газон. Разговор с Вольфом пришлось отложить. Алексей рассказал, что в лагере байкеров, куда они все и выезжали, Дин и Че нашли парня, с которым уже общались ранее. На португальском. И оказалось, что он не только свободно говорит по-испански и по-португальски, но и его семья эмигрировала из Южной Америки. Дин и Че привезли его в имение и просят Вольфа поспособствовать в переводе.
- Вам в этом деле, гораздо лучше меня, помогут Генрих и Клаус, - сухо ответил Барон и пошел к гаражу.
- Вы чего-то не поделили? - спросил Алексей, удивленно глядя ему вслед.
- Да, он меня с ним покататься приглашал, а я уже на вечер, для вас, с тренером по верховой езде договорилась, - сухо ответила я.
- А может тебе стоило, всё же, с ним поехать? - задумчиво спросил Хорек.
Что-то в их отношениях, определенно, поменялось. А я, как раз, сама обиделась.
- В таком настроении – не стоило! - сказала я и пошла по направлению к воротам парка.
Там, в компании остальных ребят, я и обнаружила вновь прибывшего. Им оказался невысокий, чернявый, щуплый парень в берете, сидящий на стареньком, потертом мотоцикле.
- Познакомься, Рысь! Это – Педро Пуля, - представил парня Дин. – Его родители, в семидесятых, из Чили, от Пиночета, в Европу сбежать умудрились.
Я протянула парню руку для пожатия и спросила:
- А прозвище его деловые качества отражает, или он настолько Жоржа Амаду любит?
Услышав имя знаменитого, южноамериканского, писателя, парень расплылся в улыбке и закивал головой. В Советском Союзе произведения Амаду издавались в качестве иллюстрации «звериного лица капитализма», а мне он, по сочности языка и откровенности в высказываниях, очень напоминал ранние произведения Максима Горького. А для Дина и Че служил источником желания перебраться на тот далекий континент.
- У него тот же любимый роман, что и у нас. Командой нашей он искренне восхищается, уверен, что ты – наша «Дора». И то, что мы - русские, тоже свою роль сыграло, - рассказал Че, ободряюще кивнув новому другу.
А вот, это - остаточный результат политики Советского Союза, по поддержке оппозиционных Пиночету сил, прощальный привет от канувшей в Лету родины.
- Ну, это - не совсем мое место, но в чем-то похоже. А кроме языков, еще что-нибудь, полезное для стаи, он умеет делать? - поинтересовалась я, разглядывая парня.
- А то! - усмехнулся Дин. – Этот парнишка работал спасателем на горных курортах Испании и Андорры. И не только летом, но и зимой. А в горах Перу очень даже снежные зимы бывают. У него, кроме хорошего английского языка, в активе есть еще немецкий и французский языки. А стреляет он - соответственно прозвищу.
Я посмотрела на Педро с еще большим интересом:
- Ценный кадр! А что его из благополучной Европы обратно гонит?
И интерес мой не был праздным. Среди непоседливого байкерского сообщества разные люди попадались. Кого-то в дорогу гнала жажда романтики, а кого-то – криминальные наклонности. «Ангелы Ада», например, гремели на всю Европу и Америку из-за своих связей с наркобизнесом и других столкновений с законом. Правда, на этом парнишке символики вышеупомянутого, буйного, братства я не заметила. Дин, как мог, перевел мой вопрос, а затем и ответ:
- Педро говорит, что, несмотря на то, что его семья живет в Европе уже около двадцати лет, родиной она ему не стала. Даже в Испании, куда они прибыли, в статусе политических беженцев, их считают людьми второго сорта. Денег не хватало даже на приличное жилье, не то, что на высшее образование. Паренек колесил по всей Европе, нанимаясь на сезонную работу, снимая одну квартиру вместе с четырьмя друзьями. Путей, как существенно улучшить свою жизнь здесь, он не нашел, поэтому с энтузиазмом воспринял идею вернуться в Южную Америку. Особенно, в такой веселой компании.
Я, еще раз, посмотрела на Педро, который в процессе разговора взволнованно переводил взгляд с меня на Дина, и предложила парням отвезти мотоциклы в гараж и встретиться на террасе. А сама пошла, искать Генриха.
Следующие три часа мы провели в компании Клауса и старого барона под пиво и разговоры. Спрашивать старый разведчик умел, Педро, аж, вспотел, отвечая на разноплановые вопросы. А я следила за реакцией, подбрасывая, время от времени, вопросы на английском, но всё, вроде бы, шло гладко. Клаус выпытывал у него, что он помнит о своей родине. А Генрих записывал сведения о семье и местах работы, пообещав, всё проверить по своим каналам.
Путь, по которому шла семья Педро-Пули, оказался, на удивление, извилистым и прихотливым. Во всех смыслах. Отец его имел техническое образование и эмигрировал из Бразилии в Чили в поисках лучшей доли, где стал одним из горячих сторонников Сальвадора Альенде. Семья матери тоже немало постранствовала по континенту, в процессе чего, в его матери перемешалось довольно много различных индейских кровей. Она даже знала наречие «кечуа», имевшее хождение в высокогорьях Анд. Характер у нее был беспокойный и горячий, так что с его отцом они составили неплохую пару борцов за социальную справедливость. К несчастью, помимо энтузиазма, необходимы были и экономические предпосылки для революционных преобразований в обществе. Захватить власть не так просто, а удержать – еще сложнее. Во время военного переворота отец Педро даже в пиночетовских застенках побывал. Сбежал он оттуда благодаря многочисленным, семейным, связям своей жены. После чего им оставалось только покинуть страну.
В Испанию их вытащили какие-то дальние родственники. В спокойной Европе отец Пули чувствовал себя не у дел, да, и полученные в застенках увечья давали о себе знать. Прожил он недолго. Мать тосковала о муже и о покинутой родине, передавала сыну все свои знания о языках и обычаях покинутого континента. После ее смерти и Пуля на месте не усидел. На данный момент у него даже временной работы не было, как и жилья. Зато был мотоцикл и гитара. И неутоленная жажда приключений.
В итоге, стая признала его вполне подходящим рекрутом, парня оставили в поместье барона и подселили в комнату к Че.
Летний день клонился к закату, когда вся наша команда собралась на манеже рядом с конюшней. Там уже конюхи прогуливали нескольких лошадей. Старый барон ходил между ними, осматривая животных и задавая конюхам вопросы.
- Ты не смотри на них, как на зловредных чудовищ. Кони такие же домашние животные, как кошки и собаки. Только побольше. И как все, они тоже любят вкусненькое. Вот, Хильда говорит, что этот просто обожает яблоки, - сказала я потихоньку Коту, указав на тренершу, которая с улыбкой приближалась к нам, ведя на поводу невысокого крапчатого коня.
И передала ему одно из яблок, которые прихватила с собой.
- А впрочем, я, и сама, их побаиваюсь. И у меня это будет первый опыт, - добавила я, решительно двинувшись навстречу тренеру.
Конь внимательно посмотрел на меня большим карим глазом и потянулся за яблоком. Схрупав его, он двинулся дальше – к Коту. И начал кивать головой, определенно выпрашивая угощение. Кот засмеялся и, отдав яблоко, даже погладил зверя. Хильда, в свою очередь, засмеялась и предложила парню взобраться в седло. Я искренне понадеялась, что внутренняя часть этой проблемы будет разрешена.
Два часа на манеже вымотали меня окончательно, несмотря на то, что мне досталась небольшая и довольно смирная кобылка. И помогал мне с ней освоиться сам Генрих. У всех парней, включая Кота, дела шли неплохо. А лучше всех с лошадьми управлялся наш новобранец, Педро. Он пояснил, что с лошадьми знаком с детства, а потом еще и туристов по горам на них водил. И с этой точки зрения он нам полезен оказался. Однако у меня складывалось ощущение, что лучше бы мне на железном коне научиться ездить. Спокойней для филейной части. Поэтому я была рада увидеть подъезжающий к воротам «майбах» Барона. Парни тоже его заметили и поспешили завершить занятие.
Генрих галантно помог мне выбраться из седла.
- Вы очень ответственно подходите к подготовке вашего путешествия, - похвалил он меня.
- Стараюсь. Ведь, в этом-то и состоит роль ведущей: проложить путь к выбранной цели и сделать его наиболее безопасным. Боюсь только, что в данном случае я не слишком хорошо себе представляю, с чем именно нам придется столкнуться. И поэтому пытаюсь перестраховаться, - ответила я.
- Весьма благоразумные мысли. Вот только, идея, тащить с собой детей, с ними как-то не согласуется, - покачал головой старый барон.
- А вот, с этим я ничего поделать не могу. Оставлять их здесь, где они легко доступны всем, кто пожелает оказать на нас давление, я не имею права, - отрезала я, разминая уставшие ноги.
- А я и не настаиваю, именно на этом, решении, - огорошил меня Генрих. – Предложение, оставить их у моих друзей в Южной Америке, Вам тоже не слишком понравилось, но у меня появилось еще одно. Фрау Марта очень привыкла к двойняшкам. Своих детей у нее нет, семьи – тоже. Зарплата ее, очень даже, устраивает. Она спрашивала у меня, не нужна ли вам будет няня и в дальнейшем. И она даже готова уехать из страны. А Клаусу очень приглянулась сама фрау Марта. Я знаю, что Вы были против того, чтобы он ехал непосредственно с вашей командой, но отправить их с Вашими детьми, отдельно от Вас, я считаю вполне возможным. Эта пара сумеет обеспечить комфортное и безопасное пребывание Ваших детей на том континенте.
Я удивленно покачала головой:
- Вы, что, хотите сделать их приманкой?
- Нет. Провести отвлекающий маневр. Отправить их в столицу страны, Лиму. И под надежной охраной. И я не требую немедленного решения, просто, подумайте над этой возможностью, - ответил старый барон.
Подошедший к ограде Вольф, спас меня от продолжения разговора. Парни сразу забросали его вопросами о трейлере, а я через несколько минут устала от обилия технических терминов и побрела к себе, мечтая принять душ. Барон лишь бросил в мою сторону короткий взгляд.
Горячая вода принесла некоторое облегчение измученному телу, но не улучшила внутреннее состояние души. Во время кормления сыновей, я постоянно раздумывала над предложением Генриха, что совсем выбило меня из колеи, и я попросила Марту дать мне что-нибудь успокаивающее, а также сказать Вольфу, что на ужин я не пойду. Потому что накаталась. Проглотив какую-то противную микстуру, я упала на постель. Больше всего на свете мне хотелось сунуть голову под подушку и ни о чем не думать, хотя бы, некоторое время. Но от себя не убежать. Даже во сне.
Я быстро иду по пыльной проселочной дороге, которая круто поднимается вверх, вдоль скал. Дыхание шумно вырывается из измученных легких. Я знаю, что должна догнать того, кто идет впереди меня, но уже скрылся за поворотом дороги. И я должна убежать от тех, кто следует за мной. Но я не могу идти быстрее потому, что на руках у меня маленький ребенок. И я знаю, что это - девочка. Острые камни врезаются в босые ступни, ветер хлещет по ногам подолом длинной юбки. Топот приближающихся лошадей уже звучит за самой спиной. Я перехожу на бег, но за следующим поворотом обнаруживаю обрыв, и сразу за ним – водопад. Я знаю, что мне надо туда, за стену шумящей воды. Но прыгнуть с девочкой на руках я не могу. И тут я вспоминаю, кто шел впереди меня. Барон. Я отчаянно начинаю звать его, надеясь докричаться через шум водопада. И он появляется в струях воды, протягивая ко мне руки. «Прыгай!» - слышу я далекий голос. Но я знаю, что вдвоем нам не допрыгнуть, и поэтому кидаю ему девочку. И только потом прыгаю сама, понимая, что не допрыгну, но всё-таки протягиваю навстречу ему руки. И в последний раз выкрикиваю его имя.
- Я здесь, любимая! Не плачь! - слышу я голос Вольфа над самым ухом.
Я обхватываю его руками за шею и изо всех сил прижимаюсь к нему. И тут же понимаю, что это - не сон. И Барон у меня в постели.
- Что ты здесь делаешь? - восклицаю я, отталкивая его от себя.
- Это я позвал Барона. Ты плакала во сне и постоянно звала его по имени, - услышала я, со стороны, тихий голос Хорька.
- Я видела ужасный сон, - пробормотала я, глядя на Вольфа. – Там был ты. А у меня на руках была дочка.
- По-моему, вам надо поговорить, - опять вступил в разговор Алексей.
Он стоял, прислонившись к косяку двери:
- И дай мне ключи от своего «майбаха».
- Не уходи, - прошептала я, протягивая к нему руку.
- Я не смогу от тебя уйти насовсем. Но он – тоже часть твоей жизни. Поэтому, увидимся за завтраком, - ответил Хорек, грустно улыбнувшись мне.
- Раньше! - покачала я головой.
- Хорошо, приду к завтраку сыновей, - согласился он, поймав брошенные Бароном ключи.
- Что могло так изменить его отношение к нам? - недоуменно проговорила я, продолжая смотреть на закрывшуюся за ним дверь.
- Возможность потерять тебя навсегда, - ответил Вольф, задумчиво глядя на меня.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я, посмотрев на него. – Я не собираюсь с ним расставаться!
Вольф невесело усмехнулся:
- Пару месяцев назад, ты тоже не собиралась этого делать. А теперь я уже начал подбирать персонал, для новой больницы в Перу. Хорек же пытается сделать всё, чтобы ты каждую минуту чувствовала себя более счастливой, любой ценой. Он догнал мой «майбах» на мотоцикле уже на автобане. Усовестил, сказав, что моя главная задача, как адъютанта, защищать тебя, даже от себя самой. Уж если он сумел поступиться своим самолюбием, то я–то, по меньшей мере, старше.
Холодная волна дрожи прокатилась по мне, и я сжалась, обхватив колени руками. Сон мог быть вещим. Или я, сама, подсознательно, не верю в благополучный исход намеченного предприятия. И изменившееся отношение парней подтверждало мои опасения.
- Я не заслуживаю таких друзей, как вы! - прошептала я, спрятав лицо в колени.
- А ты, и сама, слишком много сил отдаешь другим, кто-то же должен и о тебе подумать! - парировал Барон. – Ты, хоть раз, задумывалась, что станет со стаей в целом и с каждым из ребят в отдельности, если тебя вдруг не станет?
Я лишь сильнее сжалась и, вместо ответа, затрясла головой. А на самом деле, эти мысли посещали меня, в последнее время, довольно часто. И хорошо, что Барон не видел Че таким, каким я нашла его после долгой разлуки. И Дина, который не хочет даже смотреть на гитару. И отчаянные глаза Алешки, похожие на глаза загнанного в угол зверька, когда он пришел в наш старый дом за арсеналом. И как Лис страдал из-за преданного афганского братства. И то, что они готовы были отомстить за Мастера, не задумываясь о последствиях. Я даже глаза зажмурила, чтобы отогнать эти видения. И почувствовала, как Барон осторожно прикоснулся к моим волосам и попытался заглянуть мне в лицо:
- Ты должна оставаться с нами, ты нужна каждому из нас! И не важно, кому из нас ты будешь ближе, главное, чтобы ты просто была! И заменить тебя в стае некому! Когда умер Волк, то ты сумела встать на его место. А сейчас заменить тебя не сможет никто! И детям ты – тоже нужна!
Я подняла, наконец, залитое слезами лицо:
- Но при этом, я должна оставаться самой собой, иначе не смогу, вести за собой стаю! Я знаю, насколько важна моя роль ведущей, но я также абсолютно уверена в важности моего ребенка, для общего будущего стаи. И подумай о том, что нас с тобой могла бы связать маленькая девочка!
Вольф обнял мое лицо ладонями и полушутливо шепнул:
- Если уж полностью доверять твоим приметам – то две! И в свете всего сказанного, постарайся поменьше падать с лошадей и мотоциклов.
А затем он попытался губами высушить слезы на моих щеках.
Физические и душевные испытания прошедшего дня настолько вымотали меня, что когда я смогла, наконец, уснуть, то спала настолько крепко, что не услышала даже неистового кукарекания будильника. А вот, довольное гуканье малышей – услышала. И когда открыла–таки глаза, то увидела, что солнце уже довольно высоко, а дверь, ведущая из спальни в гостиную, открыта. И голоса моих сыновей доносятся оттуда. Набросив халат, я вышла из спальни. Дверь в детскую тоже оказалась открыта, а там я увидела Барона, который менял маленькому Герману подгузник, параллельно объясняя Хорьку, почему после кормления младенца необходимо держать вертикально. Практика в общении с детьми у него, действительно, была. Алексей держал на руках Юру, осторожно придерживая головку. А еще я увидела там Марту и заметила, насколько ревниво она наблюдает за ними, обоими, и постоянно пытается помочь или, хотя бы, поруководить. И подумала, что старый барон, в очередной раз, был прав. И мне не вытянуть одновременно, поиск, порученный стае, новую беременность и воспитание близнецов. Ведущей необходимо правильно оценивать не только чужие, но и свои возможности. А Марта - достаточно надежный вариант. Клаус же поможет ей лучше ориентироваться в новых условиях.
Я подкралась к ним, тихо ступая босыми ногами, и поцеловала в щеку сначала Алешку, а потом чмокнула и Вольфа. Они же, одновременно, протянули мне мальчишек. Я засмеялась:
- Я вам вполне доверяю, у вас всё хорошо получается. Почему вы меня не разбудили? Мы, того и гляди, опоздаем на завтрак!
Ответили они хором:
- Ты так хорошо спала!
А затем посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я же чмокнула каждого из малышей и поскакала в ванную. Когда, наконец–то, принимаешь трудное решение, то на душе становится легче.
Выходя на террасу вместе с Бароном и Хорьком, где на завтрак собралась вся команда, включая и старшее поколение, я встретила острый взгляд Генриха. Ну, и плевать! За завтраком разговор шел на жуткой смеси английского, испанского и португальского языков, так как Клаус сказал, что лучший способ освоить язык – постоянно пользоваться им в быту. И новенький очень помогал нам. Уже под конец Вольф сказал, что ему сегодня необходимо поехать в автосалон вместе с Лисом и Котом, чтобы утвердить необходимые доработки.
- А ты не хотела бы, присоединиться и высказать, заодно, и свои пожелания? - спросил он меня.
- Всенепременно, потому, что мои пожелания вам в голову не придут! - бодро ответила я.
В автосалоне мы провели часа три, и всё, это, время Лис и Кот лазили по фургону вместе с владельцем, который исписал весь блокнот заказанными изменениями. В заключение, я добавила пожелания об автономном электрогенераторе и встроенных холодильнике, микроволновке и газовой плите. Душ, при таком раскладе, уже не помещался. Хозяин автосалона в ответ сказал, что проще разобрать фургон по винтикам. Вольф ответил, что именно так и следует сделать, и побыстрее. А развернутый счет прислать в поместье.
Всю обратную дорогу мы обсуждали, что еще в фургоне нам придется доделать самим. И продолжали разговор, даже идя от машины к дому. Я хотела было, сразу, пойти к себе, но услышала звуки гитары, которые неслись со стороны террасы. Там кто-то играл на гитаре самбу, в четыре руки. И я подозревала, что знаю, кто это. Устоять я не смогла и свернула в ту сторону, а ребята – за мной. Мы уже видели Дина и Педро с гитарами в руках. Судя по всему, Дин разучивал новую музыку под руководством новобранца. Хорек и Че пытались им подпевать.
- Хорошо играют, чертяки, - сказал Барон, пощелкивая в такт пальцами.
Танцевальные ритмы влекли его не меньше, чем меня. А я чувствовала, что мои ноги уже пританцовывают, поэтому сняла пиджак и, едва вступила на террасу, как кинула его на стул и пустилась в пляс. Вольф, сразу же, присоединился ко мне, вспомнив уроки Артура и его конкурсы. Педро-Пуля издал восхищенный возглас и заиграл с новой энергией, а затем и запел высоким приятным голосом. Парни начали прихлопывать в такт.
Кружась в неистовом вихре танца, я успела заметить увеличившуюся аудиторию. К нам присоединились не только Генрих с Клаусом, но даже и фрау Марта подошла. Она, видимо, хотела отругать нас за шум, беспокоящий двойняшек, но тоже засмотрелась. Когда мы выдохлись и остановились, то Пуля кинулся к нам с блестящими глазами и начал что-то торопливо говорить, мешая слова из всех известных ему языков.
- Он говорит, что не видел, чтобы кто-нибудь танцевал с такой же страстью, с тех пор, как умерли его родители, - перевел нам Клаус.
- Передайте ему мою благодарность и скажите, что под его музыку невозможно танцевать иначе, - попросила я его, и тепло улыбнулась Педро.
- Вы, кажется, приобрели еще одного поклонника, - заметил старый барон, подойдя ко мне.
- Меня больше устроит, если он, и дальше, будет воспринимать меня, как преемницу своей матери, - ответила я ему. – И я обдумала ваше последнее предложение, по поводу детей. Пожалуй, я соглашусь доверить их Марте и Клаусу, на некоторое время.
Генрих удовлетворенно кивнул:
- Здравое решение! Пойду их обрадую. Пускай, готовятся переселяться в Лиму.
И он двинулся в сторону Марты. А я подумала, что мне еще предстоит объясниться с Хорьком и Че. Но не сейчас, так как они уже накинулись на Барона и Лиса с Котом, выспрашивая о фургоне. Я тяжело вздохнула и поплелась к себе, мечтая о душе и капельке спокойствия.
Но вскоре услышала шаги у себя за спиной. Обернувшись, я увидела приближающегося Хорька. Значит, придется объясняться прямо сейчас.
- О чем это вы со старым лисом говорили? Он такой обрадованный убежал и Марту с Клаусом с собой уволок, - подойдя поближе, поинтересовался он.
Оказывается, Хорек всё время за мной наблюдал. Собравшись с духом, я взяла Алешку за руку и сказала:
- Я согласилась на его предложение, отправить сыновей в Перу с Мартой и Клаусом. Отдельно от нас. Так безопасней для детей. А если еще оформить опекунство, то они уедут отсюда, как граждане Германии, и конторе их не отследить. А когда наша миссия будет завершена, то мы снова сумеем жить вместе.
Алексей некоторое время молчал, лишь все сильнее сжимал мою руку. Не решаясь снова посмотреть ему в лицо, я выдернула руку и поспешила наверх. Алешка, всё так же, молча, двинулся следом. Я старалась не думать о том, какую боль я ему, только что, причинила.
Войдя в детскую, я увидела там молоденькую горничную, которая качала деревянные колыбельки. Я поблагодарила ее и попросила оставить меня одну. Покачивая колыбельки, я вглядывалась в крохотные личики спящих детей и думала о том, насколько коротким оказалось мое счастье материнства.
- А сама-то, ты уверена, что сумеешь выдержать разлуку? - спросил Алешка, тихо подошедший сзади.
- Должна выдержать. А еще, я уверена в том, что не смогу эффективно работать в команде, если постоянно буду думать о безопасности детей. Да, и остальные тоже. Марта же в них души не чает, к тому же, Генрих обещал им личную охрану выделить, - ответила я ему, не оборачиваясь.
Хорек шагнул вперед и наклонился над кроваткой:
- Да, я, даже, не про это говорю. Знаю уже, что Марта за них, кому угодно, горло перегрызет, даже мне. Я, просто, помню тот день, когда ты впервые приложила мою ладонь к своему животу, и я почувствовал, как там кто-то шевелится. Он начинал жить своей жизнью. Затем ты сказала, что детей двое, и я начал надеяться, что один из них – мой. И пытался угадать, который из них сейчас толкает мою ладонь. А по утрам малыши просыпались раньше тебя и своими пинками мешали тебе спать, но когда я клал свою руку на живот – они успокаивались. Обидно будет, если я не увижу, как они сделают первый шаг, скажут первое слово.
Почти физическая боль скрутила меня изнутри, я, до скрежета, сжала зубы, чтобы не закричать, и вцепилась в спинку кроватки так, что побелели пальцы. Алешка что-то услышал, или почувствовал, и, повернувшись, обеспокоенно заглянул мне в лицо.
- Прости, Инь! Я - дурак, если завел этот разговор! Для тебя это - в сто раз тяжелее, чем для меня. Я-то, хоть, своих младших сестер и братьев помню, а для тебя эти малыши – первые! - сокрушенно пробормотал он.
- Ничего не поделаешь! - с трудом выдохнула я, пытаясь справиться с комом в горле. – Но действительно, ни один из нас не сможет даже навестить их, пока мы, полностью, не завершим операцию. Иначе все сразу окажутся в опасности. А значит, придется активней работать, чтобы быстрее свидеться. И чтобы завершить всё до того момента, когда следующий малыш попросится наружу. Внутри себя мне их, всё же, проще защищать.
Алексей прижал меня к себе и, помолчав, спросил:
- А когда ты отъезд планируешь?
- Фургон нам сюда недели через две пригнать обещали. Еще с неделю его Лис с Котом дорабатывать будут, даже, если у нас всё необходимое в наличии окажется. За это время я еще должна буду убедиться, что Марта добралась до Лимы и нормально там устроилась. Дом там Барон уже снял, но убедиться не мешает. А еще, надо выбрать страну в Южной Америке, через которую нам удобнее начинать путешествие. И из какой страны в Европе туда выехать, чтобы не вызвать лишних подозрений. Тогда можно и в путь.
- Слова истинной ведущей! - сказал Хорек, поцеловав меня в лоб. – А Че о твоих планах уже знает?
Я поежилась, представив себе перспективу еще одного, нелегкого, разговора:
- Нет еще. И я была бы очень тебе признательна, если бы ты взял это на себя.
Алексей кивнул, соглашаясь:
- Нет проблем, я думаю, что Че поймет обоснованность твоих решений. А Вольфу ты еще тоже не сказала?
Я покачала головой:
- Нет. Но думаю, что ему старый барон сообщит.
Вольф тоже не мог пропустить ту ситуацию на террасе. Картинка ярко всплыла у меня перед глазами.
Тут мне пришла в голову интересная мысль:
- Хочешь, я научу тебя танцевать самбу?
Алешка удивленно взглянул на меня:
- Хочу, если ты скажешь, зачем? Ведь, с тобой и Бароном мне, всё равно, не сравниться!
Я усмехнулась ему в ответ:
- Вот именно потому, что ты так к этому относишься! И потому, что переживаешь из-за того, что в наших с Бароном взаимоотношениях есть вещи, которых ты не понимаешь. А это - просто умение, сродни умению стрелять, водить мотоцикл, ездить на лошади или попадать в цель всем, что может в нее воткнуться. У кого-то получается лучше, у кого-то – хуже. Но всему можно научиться, если очень захотеть и переступить через свое предубеждение. Я, ведь, вижу, как ты неосознанно пытаешься двигаться под музыку, но стесняешься. Значит, душа у тебя к этому тянется. И еще потому, что мне бы понравилось танцевать с тобой!
Хорек ошарашено похлопал глазами и расплылся ответной улыбкой:
- Слушаюсь, командор!
Тут и фрау Марта подошла. Настолько взволнованной и выбитой из колеи я ее еще не видела. Смешивая английские и немецкие слова, она начала говорить о том, что отдаст все силы, чтобы оправдать доверие, что благополучие детей для нее важнее всего на свете и всё в таком же духе. Я прервала ее излияния, сказав, что вполне ей доверяю, и предложила составить список необходимых вещей и медикаментов. Женщина сразу же начала перечислять, но тут в гостиную ко мне вошел еще и Вольф. По его встревоженному лицу я поняла, что Генрих сообщил ему о моем решении. Я пошла к нему, еще раз посоветовав Марте изложить свои пожелания письменно. Алешка пошел следом за мной.
- Да, я отправляю двойняшек в Лиму в сопровождении Марты и Клауса. Это - мое решение, я в нем уверена, обсуждать можно только детали, - сообщила я с места в карьер.
Вольф посмотрел на Хорька, а тот только пожал плечами.
Я же зашла в спальню и заглянула в платяной шкаф. Жемчужно-серое платье, всё еще, было там.
- А у тебя что-нибудь, удобное для танцев, осталось? И что-нибудь подобное для Алешки тоже? - спросила я Барона, обернувшись к парням, застывшим в дверном проеме.
На лице Вольфа было написано полное непонимание ситуации.
- Я не собираюсь сидеть в печали, возле детей до дня их отъезда, душу бередить. Хочу тряхнуть стариной и потанцевать вечером что-нибудь латино-американское, благо у нас появился человек, знакомый с тем, как это делают на родине этих танцев. И показать Алексею, как это делается. Он, вроде, не против.
Барон потер нахмуренный лоб и сказал:
- Подберем, конечно. Правда, я, и сам уже, очень давно не танцевал «латино». С тех самых пор, как в Германию перебрался. Грете не очень нравилось, что я танцую лучше нее, а на совершенствование у нее терпения не хватало.
Я понимающе кивнула:
- Мне тоже как-то с партнерами не везло. Но сегодня я хочу, чтобы Педро показал нам, как это делают непосредственно в Бразилии, во время карнавала. Насколько я поняла, его отец оттуда в Чили перебрался. И это должно здорово отличаться от наших конкурсных танцев. Так что учиться будем все разом: ты, я, и Алешка. Правда, еще надо найти того, кто бы нам подыгрывал, если Пуля тоже танцевать будет.
Барон ошарашено покрутил головой, стараясь побыстрее переварить информацию, а потом сказал:
- Дин, вроде бы, освоил эти мотивы, да, еще и Че подыграть сможет, если Пуля ему гитару доверит. А идея мне тоже очень понравилась, давно ничего нового не разучивал. Да, и паренек быстрее себя своим в стае почувствует.
На том и порешили, а затем разошлись готовить костюмы к вечеру.
Я, меж тем, передумала надевать бальное платье, решив, что оно там будет не к месту. Собираемся, как бы, народные танцы изучать. Подходящей для танцев юбки у меня не нашлось, поэтому я зарылась в пакеты с джинсами, результатом моего единственного похода по магазинам в Мюнхене. Последствием жуткого дефицита импортной одежды, царившего в нашей стране в семидесятых, стало то, что синонимом заграничной роскоши, для меня, являлась возможность выбирать среди большого количества качественных джинсов. На сей раз выбрала те, про которые Барон сказал «стрейч».
Мои старые понятия о джинсах требовали, чтобы они были сделаны из плотной и толстой ткани цвета «индиго», и сидели точно по фигуре. В семидесятых мы тратили немало времени на то, чтобы их ушивать, подгоняя под фигуру конкретного человека. А в новомодных джинсах присутствовала эластичная нить, поэтому проблему можно было решить, купив джинсы на размер меньше. И двигаться в них можно гораздо свободнее. К джинсам я надела свободную блузку яркой расцветки, воспоминание об эпохе «детей цветов». И повязала на бедра яркую шаль с кистями. А в волосы приколола красный матерчатый цветок. Еще бы «фенечек» побольше, и – в Клетку, на танцы.
Подтверждение того, что образ получился тем самым, я получила сразу после того, как открыла дверь Барону с Хорьком, которые пришли сопроводить меня на ужин.
- Ты, прям, как в городской сад на танцы собралась! - оценил меня Вольф, прямо с порога.
Сам он одет был в облегающие брюки и трикотажную рубашку с короткими рукавами. Алешку он одел в свободные брюки и тонкий джемпер, видимо, чтобы была большая свобода движений. Мне бросилось в глаза, что парни почти одного роста и похожего телосложения. Вольф обладал несколько более массивной мускулатурой, появившейся, то ли от тренажеров, то ли, просто, с возрастом. Хорьку он, вероятно, что-то из своей прежней одежды предложил. Как старший брат – младшему. И тот воспринял это, как должное, без обид.
Когда же мы, в таком виде, появились в столовой, то были встречены недоуменными взглядами Генриха и Клауса, привыкших видеть нас в более консервативных нарядах.
- Я предлагаю сегодня, после ужина, устроить танцевальный вечер, - произнесла я в ответ на удивленные возгласы остальных. – Дин новые мелодии разучил, а Педро нас научит тому, как люди у него на родине танцевали. А потом я вам что-нибудь наше станцую.
Ребятам эта идея понравилась, да, и старшее поколение выглядело заинтригованным. Из всех присутствующих, лишь Дин и Че видели, как отплясывали мы с Вольфом в прежние годы. И это было совсем не то, что мы показывали в первый вечер нашего пребывания в замке.
В предвкушении обещанного зрелища, задерживаться за ужином никто не стал, а для нас с Вольфом он, и вовсе, стал проформой. Хорьку тоже кусок в горло не лез. Я взяла из вазы пару персиков и попросила налить мне половину бокала шампанского. Здоровью, особо, не повредит, если верить бабушке Дина, а настроение создаст соответствующее. Генрих предложил, было, пройти в музыкальный зал, но я решила, что интереснее будет танцевать под звездами, и предложила вынести столы с террасы, чтобы освободить побольше места. Несколько стульев оставили для зрителей.
Дин и Че настраивали гитары, а Вольф приволок откуда-то африканский «там-там» и кастаньеты. Солнце еще только-только садилось за горизонт и расцвечивало облака в самые немыслимые цвета. Я застыла на краю террасы, засмотревшись на переливы красок в небе и на их отражение в бассейне.
- Рожденная в час заката, - тихо произнес Барон, незаметно подойдя сзади.
Аэлита. Принцесса Марса из книги Алексея Толстого. Мы, все, этой книгой в школе зачитывались. А я подумала, что это относится и ко всем членам стаи. Закат общественного строя, закат великой империи. Невозможность остаться в прошлом, и нежелание идти в предначертанное будущее… Я тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Мы выбрали новый путь и попробуем его пройти.
- Ну, так все готовы? Учитель – к барьеру! - бодро сказала я, обернувшись к ребятам. – Я думаю, пусть, Пуля сначала сам станцует, а потом нам покажет основные движения, помедленнее.
Парнишка, изрядно, смутился и начал что-то быстро говорить, переводя взгляд с меня на Дина.
- Он говорит, что без партнерши самба не получится, вдохновения не будет, а тут импровизация – самое главное, - с улыбкой перевел тот. – И ты-то уже основные движения знаешь!
Я ободряюще улыбнулась Педро:
- Договорились! Только ты мне, по ходу танца, подсказывать будешь!
И зазвучала музыка. И родился танец. Из тех, где нет заученных движений, а всё зависит от взглядов и жестов партнера. Он настолько захватил меня, что остановившись из-за наступившей тишины, я не сразу осознала, что последним звуком был звон лопнувшей струны. Я с трудом оторвала взгляд от горящих глаз моего партнера и посмотрела на остальных.
- Перетанцевать вас будет непросто! - констатировал Барон.
- А вы давайте, учитесь! Будет, чем вечера в Андах занять. А то телевизоры там далеко не везде встречаются! - шутливо подначила я.
И предложила Алешке занять мое место напротив Педро, и еще кому-нибудь из желающих. Вольф благоразумно сказал, что хочет еще посмотреть со стороны, и взял в руки кастаньеты. Кот подгреб под себя «там-там», а вертлявый рыжий Лис тоже выскочил на середину террасы. Пока Че натягивал новую струну на свою гитару, взамен лопнувшей, Дин начал тихонько перебирать струны на своей гитаре, повторяя уже звучавшую мелодию несколько помедленнее. Пуля, всё еще смущаясь, начал пританцовывать, встав напротив Лиса и Хорька. Ребята довольно быстро уловили основные движения и даже попадали в такт, ориентируясь на подсказки Дина и Барона.
Я отошла в сторонку, помогая удерживать ритм с помощью второй пары кастаньет и перестукивания каблучков, и ободряюще улыбалась Алешке. И думала о том, что Алешка и Валерка, всего-то, на пять лет младше нас с Вольфом, а беззаботных юношеских дней на их долю досталось гораздо меньше. И некогда им, особо-то, было танцы изучать. И моя вина в этом тоже есть. Почувствовав на себе взгляд, я посмотрела на Барона, который стоял по другую сторону танцующих, и поняла, что он думает о том же. Мы с ним обожглись, едва не сгорев в пламени погибающей Структуры, а этих ребят еще и война опалила. Но они лучше нас умеют ценить маленькие жизненные радости.
- У вас удивительная способность, заставлять людей поступать так, как вам хочется, - услышала я сзади голос старого барона. – Такое ощущение, что они пойдут в огонь и в воду, стоит Вам только захотеть!
- Вы, снова, ошиблись в оценках, Генрих! В огонь и в воду они, конечно, пойдут. Потому, что впереди буду идти я. И я, отнюдь, не заставляю их следовать своей прихоти, а умею выражать общий настрой! Это и есть, суть понятия «ведущая», которое вы уже неоднократно слышали, - парировала я, не оборачиваясь.
- Я начинаю понимать, что очень сильно недооценивал Вас! - задумчиво ответил он. – И мне стоило больше доверять суждениям Елизаветы Андреевны. Свое влияние на внука я, похоже, полностью утратил.
Не прерывая перестукивание кастаньет, я обернулась и внимательно посмотрела на старого барона:
- Если это Вас настолько волновало, то стоило меня пристрелить, сразу по приезду. Хотя, это бы мало что изменило, ведь, дело не только во мне, но и в нем, самом. Наша компания – это меньшее из зол, по сравнению с отвращением к жизни и наркотическим дурманом. И если вы не слепой, то должны были заметить, что изменения начались задолго до нашего приезда.
Старый Генрих стойко выдержал мой взгляд, а затем огорошил меня вопросом:
- А отец Вашего нового ребенка – Вольф или кто-то другой?
Я сумела выдержать его взгляд, только щеки мои, похоже, заполыхали.
- Возможно и Вольф, но полной уверенности в этом нет, - честно ответила я. – И Вольф об этом знает, можете сами спросить.
Старый барон немного помолчал, а потом спросил:
- И, несмотря на это, он собирается ехать с вами?
Я тяжело вздохнула:
- Вы, опять, ничего не поняли, Генрих! Я не удерживаю парней возле себя силой своей женской притягательности! Вам не удалось оттолкнуть от меня Вольфа, даже, когда Вы ухитрились придать мне облик его бывшей жены. Уж это-то, должно было вас насторожить! Есть в мире много женщин красивей и моложе меня, и ребята это прекрасно понимают. Но гораздо важнее красоты и молодости для них то, что могу им дать именно я – понимание и сострадание. Возможность высказать наболевшее, и при этом знать, что тебя поймут и простят. И помогут тебе простить себя самого. И принять непростое, но необходимое решение. Или просто подержать за руку, когда муторно на душе. Ведь, именно этого не хватало здесь Вольфу, и не только ему. А еще есть у нас, у русских, такая особенность – искать смысл жизни. Ну, мало нам, просто, борьбы за существования и получения чувственных удовольствий! Хочется чего-то возвышенного, быть ближе к богам, чем к обезьянам. Возможно, и у вас, в Европе, такое бывает, да только, вытравляют его, изо всех сил, из ребенка с малых лет, во время воспитания и обучения. Да, и зачем здесь такой атавизм? Новые земли уже все открыты, старые – поделены. Наука тоже уже обеспечивает достаточно комфортное существование. Ну, и зачем, беспокоить себя и окружающих, попусту? Спокойствие – дороже всего! Но через какое-то время, спокойное, размеренное существование превращается в застой и гниение, которые сжирают людей изнутри. И прежде всего – молодых. А чтобы этого не случилось, людям необходима высокая цель, к которой можно стремиться, пусть, самая далекая и неосуществимая. И человек, который укажет путь и позовет за собой. И это наполнит жизнь смыслом.
Я отвернулась от старого барона и увидела, что Вольф обеспокоенно следит за нашей беседой и, того и гляди, кинется к нам через танцующих. А они уже изрядно утомились. Скандала мне только еще не хватало! Я сняла с рук кастаньеты и подошла к Дину:
- У тебя еще руки не отваливаются, майор? А то, я еще что-нибудь наше станцевать обещала. И в исполнении цыганочки Пуля тебе не помощник!
Че так и подскочил:
- А я-то на что? Струну я уже заменил. И мелодия мне знакомая!
- Тогда – играй, цыган! А мы станцуем! - воскликнула я и пошла через зал к Барону, развязывая шаль.
Глаза Вольфа вспыхнули, как угли, и широкая улыбка смыла с лица все следы беспокойства. Парни кинулись в стороны, освобождая пространство для танца. И зазвучала музыка, которая не оставляет равнодушным ни одного русского. Наверное, цыганочка для нас – то же самое, что самба для бразильцев. Мельком, я успела заметить, что на нас смотрят не только Генрих с Клаусом, но и много других людей поглядывают издалека. Цыганочка «с выходом» произвела на всех должное впечатление. Когда Барон заключительным движением притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы, я быстро ответила ему и с притворным возмущением оттолкнула его. Раздались бешеные аплодисменты.
- А теперь – самба! Танцуют все! - воскликнула я и схватила за руку Хорька.
И Лиса. А Вольф с Педро оказались напротив нас. Дин, с новой силой, ударил по струнам, Че, продолжая играть, вскочил со стула. Кот самозабвенно колотил в «там-там». Я переходила от одного партнера к другому. Это напоминало вихрь или тайфун. Не знаю, когда бы закончился танец, но у меня сломался каблук, и я едва не шлепнулась на пол. Хорек успел подхватить меня, и я крикнула:
- Баста!
Музыка оборвалась, но оглядев сияющие лица, стоящих вокруг меня ребят, я поняла, что теперь мы – единая стая. Несколько мгновений царила завороженная тишина, а затем она взорвалась восторженными возгласами. И тут ко мне подошел старый барон и, молча, поцеловал руку. И сразу уступил место Клаусу, что-то взволнованно говорившему мне.
- Он что-то говорит о родстве душ и близости культур России и Бразилии. А по-моему, он, просто, в восторге, - с улыбкой перевел Вольф, откидывая со лба взмокшие волосы.
А я посмотрела вслед уходящему Генриху и подумала о том, что в чем-то он прав. Я, в очередной раз, создаю стаю, которая пойдет за мной в огонь и в воду, но я-то знаю, зачем я туда иду, а они, просто, идут за мной, полностью доверяя мне выбор направления.
- Ну, а о чем вы с Генрихом опять спорили? - спросил Барон, и улыбка осталась только на губах, маскируя обеспокоенное выражение глаз.
- Твой дед, откуда-то, знает о моей беременности, и, так как он спрашивал меня, кто отец ребенка, то это, определенно, не ты его проинформировал, - ответила я.
- По-моему, мне пора поговорить с ним, - процедил сквозь зубы Барон.
- Не тебе, а нам! - поправила его я. – И сначала стоит поговорить с фрау Мартой.
- Займи, пожалуйста, ребят и Клауса! - попросила я Хорька, который только, молча, переводил взгляд с одного на другого.
Тот кивнул и быстро пошел к Дину. А мы с Вольфом поспешили в мои комнаты.
Еще только подойдя к дверям, я услышала за ней голоса. Тихо чертыхнувшись, я толкнула дверь и вошла. Старый барон о чем-то разговаривал с Мартой. Ненавижу опаздывать на один шаг. Я услышала, как шедший сзади меня Вольф саданул кулаком по дверному косяку. Видимо, он – тоже.
- Вам не кажется, что врываться, без спросу, в мои апартаменты, по меньшей мере, невежливо? - ядовито спросила я.
- Простите меня, но я, всего навсего, хотел защитить фрау Марту от ваших нападок! - Генрих, словно защищаясь, вскинул руки. – Я не заставлял ее шпионить за вами, просто, я вчера задал вопрос в такой форме, что Марта решила, будто мне всё известно. А она тоже обратила внимание на ваши утренние недомогания.
Я посмотрела на испуганное лицо няни и успокаивающе улыбнулась ей, а затем, вновь, повернулась к старому барону. И улыбки на моем лице уже не было:
- А вы-то, откуда узнали? Или здесь все камерами напичкано?
Вольф за моей спиной скрипнул зубами и подался вперед:
- Да, как ты мог!
- Да, нет тут никаких камер! Ведь, ты же, сам, контролировал реставрацию дома! Можно проверить всю систему, у вас и специалист есть, - в голосе Генриха послышалось отчаяние.
И он не притворялся, я бы почувствовала. Что-то не складывалось.
- Ну, тогда объясните нам, откуда у вас взялась такая уверенность! - потребовала я.
Старый барон перевел взгляд с меня на Вольфа, и лицо его стало печальным:
- Мой внук стал по-другому обращаться с вами фрау Инь. Как будто, постоянно пытался уберечь от малейшего ветерка. Так он относился к моей внучке, когда она носила их сына. Так я оберегал свою жену. И я не имел бы ничего против еще одного правнука или правнучки, особенно, если бы мне было позволено с ними общаться.
Вольф бросил тяжелый взгляд на деда:
- Ты опять играешь в свои игры!
А я почувствовала в голосе Генриха неподдельную тоску.
- Он не играет, Вольф. Он говорит правду, по крайней мере, сейчас, - я внимательно посмотрела на старого барона. – И я отплачу вам той же монетой. Я, действительно, не уверена, что это - ребенок вашего внука, но я бы очень этого хотела!
Генрих просиял и протянул ко мне руки:
- Тогда, что же вас гонит отсюда, на край света, деточка? Вам не нравится замок? А в нем хватило бы места для ваших детей и ваших друзей! Мы были бы вместе, и все были бы счастливы. И черт бы с ним, с Бруно! Его поганая жизни не идет ни в какое сравнение с вашими жизнями, и с жизнью будущего малыша!
Я посмотрела на Вольфа и невесело усмехнулась:
- Мне нравится замок. И мы были бы здесь счастливы, но – недолго! И дело совсем не в Вас и в Вашем предложении. А в том, что я не вижу будущего для своих детей ни в благополучной Германии, ни, тем более, в России. Я никогда вас не спрашивала, как погиб ваш сын. Вроде бы, в автомобильной катастрофе? Но что было основной причиной: алкоголь, наркотики? И дело тут не в Вас, Генрих! В Вашей жизни есть спорная, но цель. В обществе же, где, в целом, царит бездуховность, активные, мыслящие люди, просто, задыхаются и не видят смысла в бесцельном существовании. И ведь, с Гретой, вероятно, та же история. Я не верю, что Вольф мог уйти из семьи без причины. И тем более, оставить ребенка. У него не было возможности жить так, как он хочет, и он не мог жить так, как ему предлагают. И не надо сейчас заступать нам дорогу, тогда у маленького Генриха еще появится возможность, вновь увидеть отца, пусть, и на каком-то другом витке многогранного существования. И не в дополнение к разбитому автомобилю. И может статься, что правнучка у вас, всё же, появится.
Старый барон внимательно посмотрел мне в глаза и, тяжело вздохнув, сказал:
- Ну, тогда будем считать, что наша корпорация решила расширять сферы влияния!
А я задала еще один вопрос, давно крутившийся на языке:
- А что там слышно из интерпола? Новые запросы поступали?
Генрих невольно поморщился:
- Да, и на ваших друзей – тоже. Ваша идея, о справке из клиники, была очень хороша, наши службы запросили подтверждающие документы и обоснования из России, на чем дело и застряло.
Я озабоченно нахмурилась:
- А это означает, что нам надо ждать гостей!
Старый разведчик недоверчиво покачал головой:
- Сейчас не сталинские времена, и Вы - не Троцкий, чтобы за вами, всерьез, охотились. Да, и ваше правительство постаралось осложнить работу спецслужб, рассекретив подавляющее число агентурных сетей.
Я неуверенно пожала плечами:
- Вашими устами - да мед пить! Буду надеяться, что Вы лучше меня знаете специфику работы.
Но осталась, всё же, при своем мнении.
Следующим утром я проинформировала ребят о поступивших запросах, и они поддержали мою точку зрения. Я предложила интенсифицировать техническую подготовку, чтобы иметь возможность уехать, как можно быстрее. К несчастью, всё упиралось в фургон. Чтобы отогнать неприятные мысли, я старалась, как можно больше проводить времени на манеже, или стреляя по тарелочкам в компании Педро – Пули, который тоже относился к подготовке с огромным энтузиазмом. Парни решили было поднатаскать его в системе рукопашного боя, но оказалось, что у него, и тут, есть свои секреты в виде «капоэйре», бразильской системы боевого единоборства, чем-то похожей на танец. Лис, который больше всех вникал в философские аспекты системы Мастера, очень ею заинтересовался. Так, что происходил взаимовыгодный обмен.
Мое же обучение вождению мотоцикла проходило менее успешно, мне сильно мешал мой маленький рост и небольшой вес. Удерживать равновесие удавалось с трудом, особенно, при неожиданных поворотах и остановках. Хорек только разводил руками. Синяки от падений были уже по всему телу. Барон постоянно ругался и требовал быть аккуратней или бросить эту затею, к чертям собачьим. Однажды он обмерил длину моих ног и рук и куда-то отъехал на пару дней. А еще через неделю в замок привезли большой контейнер, в котором оказался трехколесный мотоцикл. Я даже не подозревала, что такое бывает, а Вольф сказал, что это - как раз то, что мне и нужно – устойчивость и надежность. С ним дела пошли гораздо лучше. А вскоре прибыл и наш фургон, после чего Кот, Лис и Че с Хорьком даже спать, иногда, в гараже оставались. Зато, дней через десять всё было почти готово. Мы с Генрихом за это время всё подготовили, к отъезду детей в Лиму, у меня лишь рука не поднималась, дать указание отправляться. Но судьба нашла, как нас поторопить.