Мы, студенты, пишущие стихи, прозу, будущие Достоевские, Пушкины оказались по поводу какого-то мероприятия в здании издательства «Молодая гвардия» . В ожидании начала оккупировали в фойе уютные кожаные кресла, развалились, как у себя дома. Естественно, говорим только о творчестве.
Напротив нас, вдоль стены вывешены портреты корифеев современной литературы. По коридору идет Расул Гамзатов. Заметив длинноногих девочек в ультракоротких юбках, чтобы как то привлечь к себе внимание, он остановился у своего портрета, нарочито глубоко вздыхая и откровенно посматривая в нашу сторону, подправил портрет и прошел дальше. Мы, конечно, обратили внимание на него и с интересом рассматривали эту живую легенду и, обернувшись, долго смотрели ему вслед, пока его увесистая бабья попа не скрылась за поворотом.
Затем одна из девушек стала декламировать свое стихотворение, в котором осуждала китайский ревизионизм (Сие действие происходило в далеком 1975 году) и стала сетовать на то, что никак не может найти рифму для слова "Жэньминь Жебао" (Газета ЦК КП Китая). Мы, подобно героям рассказа Чехова «Лошадиная фамилия», с готовностью стали шевелить губами, искать к этому слову подходящую рифму.
Возвращается Расул Гамзатов и уже издали просверливает глазами наших девушек. Я, недолго раздумывая, вскакиваю с места, подхожу к Гамзатову со словами:
-Расул Гамзатович, вы не могли бы нам помочь?
Он заулыбался, подтянул живот, подошел к нашей компании и уселся в предложенное ему кресло.
Будущие корифеи как в рот воды набрали, во все глаза рассматривают его и полная тишина, никто не в состоянии и слова вымолвить. Пришлось мне продолжить:
- У нашей поэтессы, - показываю рукой на автора, - проблема с рифмой, не может найти подходящую рифму к слову «Жэньминь Жебао».
Гамзатов в полуслух стал шевелить губами:
Жэньминь Жебао, Жэньминь Жебао, Жэньминь Жебао, не жми же бабу, не жми же бабу, не жми же бабу. Затем обратился, продолжая улыбаться, к поэтессе:
- Ну как, подойдет?
Последовал гром аплодисментов и крики браво.
Расул Гамзатович Гамзатов довольный собой встал, раскланялся, и пошел своей дорогой.