ДЕЛО ОБ ИВЕРСКО-АЛЕКССЕВСКОЙ ЖЕНСКОЙ ОБИТЕЛИ В ЧЕРНОМОРСКОЙ ГУБЕРНИИ ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОЙ СМУТЫ
В 1916 году Черноморским губернским ветеринарным инспектором, статским советником, Андреем Максимовичем Трофимовым [1], по поручению Черноморского губернатора, был собран материал по делу об Иверско-Алексеевской женской обители. Этот материал и был обнаружен в составе фонда Государственного архива Краснодарского края № 468 «Канцелярия губернатора Черноморской губернии», в деле под заголовком «Приложение к докладу статского советника А.М. Трофимова об Иверско-Алексеевской женской пустыне». В связи с этим возникла мысль о публикации документов, входящих в состав этого дела и проливающих некоторый свет на события 100-летней давности, связанные с историей Иверско-Алексеевского женского монастыря, расположенного недалеко от посада Туапсе в Черноморской губернии...
Из документов становится известным, что обитель была официально утверждена Указом Святейшего Синода от 22 февраля 1910 года № 2749 [2] и располагалась в окрестностях посада Туапсе (с. Георгиевское) Черноморской губернии, на купленном у поселянина С. Махинько участке, приехавшей из г. Екатеринодара Кубанской области семьей Макаровских. У истоков официально учрежденной в 1910 году обители находился старец Софроний (в миру Сергей Шевцов), ученик широко известного в православном мире св. Амвросия Оптинского [3].
В настоящей публикации представлены документы, составляющие приложение к докладу А.М. Трофимова и проливающие свет не только на суть нестроений, происшедших в обители после отстранения от управления ею прежних учредителей, но и на ряд важных исторических фактов, связанных с историей формирования и развития Иверско-Алексеевской женской общины в дореволюционный период.
Кроме того, следует обратить внимание еще на один факт: после того, как в результате трагической гибели Государственного архива Абхазии в г. Сухуми, когда были практически полностью утрачены и документы Сухумского епархиального управления, многократно увеличилась ценность документальных материалов, отражающих те или иные события, происходившие в дореволюционный период в Сухумской епархии, в том числе и на территории входившей тогда в ее состав Черноморской губернии.
Документы помещены не в хронологическом порядке, а в той последовательности, в которой были расположены самим А.М. Трофимовым, и публикуются в соответствии с правилами современной орфографии и пунктуации, при сохранении стилистических особенностей их составителей.
P.S. В дополнение к вышеизложенному обращаем внимание на то, что на интернет-сайте: имеются данные не только об истории Иверско-Алексеевской обители, но и о трагической судьбе ее соучредительницы и первой настоятельницы Мавры Степановны Макаровской (матушки Мариам), обвиненной в «организации имяславско-монархической, контрреволюционной группы» и расстрелянной 17 июля 1929 года в г. Ростове-на-Дону.
№ 1
Письмо И. Кривенко А. Трофимову
посад Туапсе
29 июня 1916 г.
Многоуважаемый Андрей Максимович!
Леонид Александрович Сенько-Поповский в письме ко мне от 10 июня [1916 года] выразил желание, чтобы я сообщил Вам все, что знаю по делу о Ф.М. Макаровском, обвиняемом в том, что он купил свою Туапсинскую усадьбу на деньги, пожертвованные частными лицами Иверской общине, совершил купчую на свое имя и, таким образом, присвоил усадьбу, и не желает передать ее общине, а равно и об отношениях Макаровского к этой общине.
Объяснения по этому поводу самого Ф.М. Макаровского, изложенные в письме на мое имя, я своевременно передал вице-губернатору. Объяснения эти вполне согласуются с тем, что я знал и что слышал раньше, - Макаровский купил усадьбу у моего племянника Ю.И. Гуаданини на средства частью полученные от старца Софрония и при комбинациях займов у частных лиц и банка, где усадьба заложена и до сих пор, не касаясь пожертвований общине. Специальных пожертвований на покупку подворья не было. Учредители общины приурочивали на этот предмет 3000 р., завещанных г. Ляминым, но деньги эти до сих пор не получены, полученные же заимообразно от сестры душеприказчика Лямина и запоздавшие, употреблены на покупку не были и заприходованы в приходо-расходной книге общины. Усадьба эта - собственность Макаровского, как и все имущество общины, до передачи в ведение духовной власти, было собственностью старца [Софрония], Мариами [в миру Мавра Степановна Макаровская], Ф.М. Макаровского, сестер-вкладчиц и работниц, - все ими приобретенное на собственные средства, нажитое трудом, - прибавлю, трудом огромным, - умением, стремлением осуществить общее дело под руководством старца и Мариами. Пожертвования сочувствующих начинаниям учредителей, поступали в полное их распоряжение. Все имущество учредителей, переданное в ведение духовной власти, было оценено на сумму 100 тыс. рублей. Когда, после передачи, община, созданная старцем, мечтавшим здесь осуществить заветы своего учителя – Оптинского старца Амвросия; Мариамией, жившей до этого с сестрой своей Ульянией, послушницей монастыря св. Нины, в лесу, в окрестностях Сухума; сестрами, пришедшими к старцу и Мариами, им беззаветно преданными, принесшими в общее дело свои сбережения и труд, и, наконец, Макаровским, воспитанником Софрония и усыновленного брата Мариами, на котором, главным образом, лежало все устройство обители, была признана самостоятельной единицей, тогда же была начата и передача общине усадьбы Ф.М. Макаровского – акт передачи был готов и лишь благодаря случайным замедлениям нотариуса, имущество это сохранилось за Макаровским, оставаясь предоставленным членам общины Мариами. Теперь духовная власть, обвиняя Макаровского в мошенничестве, настоявшая на ссылке его в Нарымский край, не останавливаясь ни перед какими средствами, требует отречения от имущества в пользу общины, ничего общего с общиной старца не имеющей.
Чтобы установить отношения Макаровского к Иверской общине, необходимо различать то, что многие не различают, и что духовная власть умышленно или не умышленно не разделяет, - члены первой общины без суда и следствия очернены, лишены имущества и изгнаны, вторая – существующая, - получившая все имущество первой, образовалась из чужих, случайных насельниц, подчиненных назначенной начальнице, действия которой требуют специальных объяснений. В этой общине оставлена и уличенная клеветница (как слышал уже дважды оштрафованная). После изложенного естественен вопрос Макаровского, выраженный в письме ко мне: - «Возможно ли отказаться от имущества в пользу нового состава общины и при требовании признать себя мошенником?».
Община старца и Мариами существовала при четырех епископах и пользовалась их благоволением. Начатая при епископе Кирионе [5], она устраивалась и развивалась при епископах Серафиме [6], Димитрии [7] и Андрее [8]. За все это время благочинные, духовники общины, священники были с общиной в лучших отношениях. Приезжавшие гости, духовные и светские, выносили лучшие впечатления и оставляли лестные свидетельства. Великая Кн. Елисавета Федоровна, ознакомленная с новой общиной, приняла ее под свое покровительство и благоволение Великой Княгини выражалось в ласках и милостях, наконец, пожалование покровительства Государя Наследника, после чего община стала называться Иверско-Алексеевской.
При епископе Андрее в общине появилась так называемая «смута», - самые заурядные клеветы и доносы. Расследования бл.[агочинного] Смирнова легко разоблачили эти смуты и еп. Андрей, враг старчества, тем не менее не коснулся целости общины, усмирил «бунтарок» и указал ради успокоения старцу временно удалиться в его «пустынь», Макаровскому продолжать его деятельность, проживая в Туапсе, а недовольным порядками общины или смириться, или удалиться. Все это было в точности исполнено первыми и тот час же нарушено последними, «бунтарками», ушедшими к Туапсинскому священнику Краснову, принявшему в них живейшее участие и, таким образом, не исполнившими распоряжения епископа. С этого времени в общине начинается уже настоящая смута: доносы следуют за доносами, разоблачения гражданской властью лжи и неправды отвергаются, следуют гонения, строгости, высылки. Новый епископ [9], принявший от еп. Андрея Сухумскую епархию, не мог или не желал лично ознакомиться с делом и писал лицу, просившему его об этом: - «первым движением моего сердца, когда я узнал о неслыханных порядках в обители, было ехать в Туапсе. Но, пораздумавши, посоветовавшись с людьми знакомыми с этим делом, не поехал». Между тем доносы продолжались, расследования отвергались, следовали кары и община Мариамы была окончательно разгромлена. Просьбы учредителей о назначении строжайшего, всестороннего расследования не были услышаны. В Туапсе дважды присылались следственные духовные комиссии, но действия этих комиссий, явно пристрастных и односторонних и принимавших только то, что не могло «прогневить Владыку», в свою очередь, требуют расследований. По поводу действий одной из них Владыка писал тому же лицу: «Вы не довольны результатом расследования, точнее говоря, его приемами, некоторой предвзятостью, что ж, назначить формальное следствие, - этого ли Вы хотите?». Формального следствия не было. А между тем, такое следствие, быть может, раскрыло бы настоящего виновника «смуты», согласовало бы результаты расследований гражданской власти до губернаторской включительно с расследованиями духовных комиссии. Такое расследование быть может сняло бы обвинение не только с Макаровского, но и с Мариами, старца, сестер первого состава общины и возвратило бы им отобранное у них имущество, водворило бы тот мир, о котором так много говорит духовная власть.
Отношения Макаровского к Иверско-Алексеевской общине, надеюсь, выяснены, если Софроний и Мариам были душою созидания, [то] Макаровский был его головою, руками, хребтом. Личность Макаровского определилась не сейчас, и то, что он в период гонений был избран в уполномоченные города, говорит за то, что он не мошенник, - личность его давно знакома избиравшим, а то, что он, по возвращении из ссылки, был утвержден гражданской властью в должности Помощника Городского Старосты, лишь подтверждает это и дополняет, свидетельствуя его трудоспособность и гражданскую благонадежность.
Теперь, Андрей Максимович, быть может, Вы пожелаете узнать, как познакомился я с этой общиной и каким образом стал ее «защитником». Проездом, совершенно случайно, заехал посмотреть, что сделали монашенки в наших дебрях, где заселение идет так туго и плохо. Грандиозного ничего не нашел, но увидел отлично оборудованный хутор, «зародившуюся культуру». Учредители и их сестры произвели наилучшее впечатление. Монашеский обиход не колол глаз, напротив, когда меня пригласили в церковь и я прослушал «молебен с акафистом», мне вспомнилось мое детство, - в наших местах такие воспоминания не часто приходят. Далее, в беседе с матушкой относительно будущего обители, приятно было слушать о мечтаниях о приюте для сирот, о богадельне, о больнице. В общине уже содержалось несколько больных. Здесь познакомился я впервые со старцем вообще. Вынес лучшее впечатление, - это работник по засыпке пропасти, существующей между духовенством и мирянами, о чем теперь говорят и духовные лица, обсуждаются вопросы и в «салонах». Исповедуя больную душу, старец не отстраняет ее от священника, напротив, простою, понятною речью, он посылает больного к священнику покаяться и просить прощения грехов. При мне, как раз в общине не было постоянного священника и это удручало учредителей, изыскивавших средства на то, чтобы иметь своего духовника, т.к. духовник общины был священник соседнего села, а служил у них случайный монах, впоследствии удаленный за неподходящий темперамент и отношение к исповедницам.
Потом до меня дошли слухи о «смуте» в общине, о следствии благочинного священника Смирнова, о разоблачении ложных доносов, о мудром усмирении епископом Андреем, приказавшим «бунтаркам» или смириться, или уйти из общины. Тогда смута эта не интересовала меня, интересно было знать, что поднял её «враг рода человеческого», внедрившийся в общине потому, что епископ Андрей «плохо молился за них», за общину, что виновных нет, виноват только он, епископ. Интересно было узнать и приемы изгнания «врага рода человеческого» - епископ карандашом чертил кресты на лбу главной «бунтарки». А епископ Андрей это не заурядный Владыка, он - враг «шарлатанов-старцев».
Владыку Андрея в Сухуми заместил еп. Сергий, Владыка, которому я был давно известен, любезным отношением которого всегда пользовался. И вот однажды ко мне явились около десяти сестер общины Мариами с просьбою упросить нового Владыку назначить новое всестороннее расследование, т.к. «бунтарки» не усмирились, св. Краснов только что прибывший из Царицына, принял их под свое покровительство и в общине происходят Бог знает какие ужасы, что м. Мариам уже не начальница, она заменена новою, назначенною, явною истеричкой Серафимой, что изгнанный за гадкое поведение иеромонах назначен к ним духовником, что св. Краснов присылал к ним некую Стригалову, родственницу еп. Андрея, которая учредила у них комитет умиротворения, взяла 200 р. и бежала от ареста, что старец выслан из пределов Туапсинского округа, что много сестер изгнаны, как ослушницы приказаний епископа, тогда как… и т.д.
Все это в высшей степени заинтересовало меня и я решил написать владыке. Владыка почтил меня любезным ответом, где указал, почему не может лично приехать и поручил прочитать его «живое письмо», т.е. переговорить обо всем со священником Красновым. Священник Краснов от разговоров со мной уклонился, поручение Владыки не исполнил, и с этого времени я совершенно неожиданно стал в положение защитника общины Мариами.
Посылая в Туапсе следственную комиссию, Владыка поручил председателю ее священнику Смарагдову «поговорить со мною». Разговору этому придана была форма настоящего допроса и до сих пор я страшно жалею, что не изорвал моих показаний, спешно оконченных, потому что следователи спешили обедать у священника Краснова. Как вела себя эта комиссия в общине, рассказывать не буду, это в свою очередь должно обследовать формальное следствие, если это будет назначено когда-нибудь. Ход дальнейших событий не только не «надоедал мне», как многие меня об этом спрашивали, напротив, дальнейшее интересовало и интересует меня все более и более, и я ожидаю формального расследования с не меньшим интересом, чем ожидают его пострадавшие, - это интересная статья исторического журнала, интересный процесс, окончание которого будет в том же формальном расследовании, о котором так усердно просят члены погибшей обители. Нелицеприятное следствие должно сличить документы обеих сторон, чего до сих пор не было, и вывести заключение о виновности той или другой стороны. Расследование покажет – права ли была гражданская власть, разоблачающая доносы, и духовная, карающая по этим доносам и приносящая жалобы высшей гражданской власти, на исполнение предписаний духовной власти; покажет средства какими достигнуто было удаление Мариами в Ригу, ссылка Макаровского в Нарымский край, отобрание всего имущества в пользу чужих и уличенных клеветниц, и, наконец, замошенничал ли Макаровский свою Туапсинскую усадьбу, или защитил ее, - последнее имущество общины Мариами, - от отобрания.
Роль моя в деле этом была собирать документы у растерянных членов общины Мариами и предъявлять их по просьбам и желаниям разобраться в этом вовсе не сложном деле – начальника округа, губернатора, генерал-губернатора и, наконец, Вашему, Андрей Максимович.
Примите уверение в моем лучшем уважении и преданности.
Подпись/ Ив. Кривенко
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 1-3-об. Подлинник. Машинописный текст. Подпись подлинная, сделана чернилами.
№ 2
Письмо Ф. Макаровского А. Трофимову
посад Туапсе
28 июня 1916 г.
Его Высокородию, статскому советнику А.М. Трофимову.
В ответ на заданные Вами вопросы по делу Иверско-Алексеевской общины, имею честь изложить вкратце общую историю этого дела.
В 1903 году, живя в Екатеринодаре, я, через брата своего, Григория Михайловича, познакомился со старцем Софронием, прибывшим из Оптиной пустыни в Екатеринодар и пользовавшимся там большой популярностью, как вдохновитель идеи христианства и человек высоконравственный, а в 1904 году, по совету его, основанному на просьбе покойной усыновительницы, Матрены Макаровской, брат и затем я, усыновлены последней, и, таким образом, у нас создалась одна семья Макаровских во главе со старцем Софронием. У старца было много почитателей, людей различных классов общества, которые в силу доверия и уважения к нему, не редко жертвовали в его распоряжение и крупные суммы. Сбережениями старца и прочими средствами семья преимущественно предоставляла распоряжаться мне, и с 1905 года средства эти уходили на приобретение участка земли и на возведение на нем строений, переданных потом Иверско-Алексеевской общине по акту на сумму свыше 100 тыс. рублей. При покупке нами участка земли потом переданного Общине, у меня было лично моих и брата денег около 3500 р. До 20 июля 1912 г., до момента передачи духовному ведомству всего, что создано было нами за 8 лет, обитель заметно развивалась, - это было до осени 1912 года, до времени появления в Туапсе священника Краснова.
По делу приобретения мною усадьбы имею честь доложить, что купил я ее 3 июня 1911 года при помощи денег старца /3500/ Софрония, оставшихся от устроения обители, и путем залога, что дало возможность обойтись без денег Л.И. Решетниковой, присланных замиообразно 20 июля 1911 г. за счет духовного завещания Лямина. Деньги эти могли быть употреблены на уплату за усадьбу, но это не осуществилось ввиду позднего их поступления и совершенного уже займа; сумма эта заприходована и значится по книгам. Приобреталась усадьба с намерением передать ее в пользу созданной нами обители, также, как было передано все, что составило ее имущественный ценз.
Гонению на нас предшествовало спешное желание епархиального начальства воспользоваться обещанной мною усадьбой и я, ничего не подозревая, не затягивая, повел дело дарения, переслал все документы в канцелярию епископа, затем, убедившись в недоброжелательных отношениях священника Краснова к нашей общине, дарение приостановил. Неприязненные отношения ко мне и к общине священника Краснова все усиливались и результатом его поездок к епископу с Митродорой Лебедевой было то, что в послужном списке Мариамы за 1913 год, в графе заполнявшейся предшественниками его, лучшими отзывами о ней, как учредительнице общины, он отметил «неспособность к управлению обителью», следствием чего и последовало устранение ее от должности начальницы. А меня священник Краснов стал преследовать, возводя до степени государственного преступника и сектанта. Затем командирована была, в составе священников: Смарагдова, Преображенского и Голубцова, духовная следственная комиссия, действия которой были крайне пристрастны, греховны во всех смыслах.
В дело покупки мною усадьбы (подворья) безусловно не вошло ни одной копейки денег, жертвованных общине. 3000 р. Л.И. Решетниковой, присланные после того как средства для расчета за усадьбу были изысканы, израсходованные на нужды обители, преимущественно на постройку дома, и значатся в книгах и отчете за 1911 год. 500 р. г. Кураповой поступили, помнится, в ноябре 1911 г., много позднее, учиненного за усадьбу расчета. 700 р. от Решетниковой еще поступило в мае 1912 г., что видно по шнуровым книгам, в помощь незадолго перед тем ограбленной общины, и в обеспечение этих денег г. Решетникова получила от некоего Шматова /Корнеенко/ уступочную подписку на его земельный надел, и никакого касательства к покупке усадьбы эти деньги иметь не могли. Что касается Г.И. Светашова, то от него иногда поступали жертвы небольшими суммами, материалами, церковной утварью, иконостасом, - все это не имеет никакой связи с покупкой мною усадьбы. Мои личные отношения с г. Светашовым, выражающиеся во взаимных одолжениях некоторыми суммами, продолжаются и до последнего времени.
Ссылки противной стороны на то, что в дело покупки усадьбы употреблены деньги вышеназванных лиц, не основательны и лишь подтверждают их несправедливость, отчет же за 1911 год и книги по коим он составлялся, принятые священником Красновым 8 октября 1913 года, рассматриваемые духовной следственной комиссией в 1914 году и затем исчезнувшие, совершенно открывают глаза на дело, доказывая полную несправедливость обвинителей, введших в заблуждение высшую духовную власть. Вообще, созданное местным духовным ведомством уголовное обвинение меня, также недобросовестно, как и духовное следствие, на основании которого я, оклеветанный духовенством, подвергся ссылке в Сибирь и затем возвращен оттуда по расследовании дела, обнаружившего непристойные действия тех, кто домогается теперь отобрать мою усадьбу.
Наконец, лучшим доказательством докладываемого, служат имеющиеся у Вас в копиях два письма современной настоятельницы Иверской общины, игуменьи Иеронимы на имя старца Софрония, в коих она, признавая огромные заслуги наши, преклоняясь пред всем созданным нами во главе со старцем Софронием, настоятельно просит, умоляет его вернуться в общину, ввиду материального и нравственного упадка ее вследствие нашего отсутствия. Там же м. Иеронима говорит что «Если бы Владыка видел Федора Михайловича /т.е. меня/, то убедился бы в его справедливости и несостоятельности возводимых обвинений» и т.д., - и в настоящее время, как лично м. Иеронима, так и всем составом Иверской общины, глубоко сознается все изложенное в приведенном письме, но не высказывается ввиду угроз и запрещения власти.
Изложив все относящееся к покупке мною усадьбы, предназначавшейся служить обители старца – нашей обители, имею честь уверить, что и все действия мои в деле устроения Иверско-Алексеевской общины, и посильные труды, направлялись ко благу этой обители и к оправданию доверия ко мне старца, Мариами и ее сестер-соучредительниц, и глубоко уверен, что формальное расследование вполне оправдает вышеизложенное, как и доверие, коим я пользовался и пользуюсь со стороны администрации, горожан и избравших меня в уполномоченные пос. Туапсе.
/Подпись/ Ив. Кривенко
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 4-5-об. Подлинник. Машинописный текст. Подпись подлинная, сделана чернилами.
№ 3
Предписание из Сухумской епархиальной канцелярии начальнице Иверско-Алексеевской женской обители игуменье Иерониме.
г. Сухум
28 мая 1916 г.
№ 1663
На письме Вашем от 22 мая с.г., которым, между прочим, доносите, что Патокин /Макаровский/, как он лично заявил Вам, согласен сейчас же добровольно передать подворье общине и все арендуемые им участки, только с тем, чтобы Его Преосвященство оставил их троих /его, Макаровского, старца Софрония и Мариамну/ в покое, чтобы против них не было никаких преследований, резолюция Его Преосвященства от 28 мая последовала такая: «Я согласен на предложение Макаровского, но оно должно быть изложено им на бумаге и подпись его должна быть удостоверена нотариусом». /подписи/.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 6. Копия. Машинописный текст. Письмо заверено статским советником А. Трофимовым.
№ 4
Сопроводительное письмо И. Кривенко управляющему Черноморской губернией.
Туапсе
22 июля 1916 г.
Вышеприведенный документ представлен при следующем письме И.Н. Кривенко на имя Управляющего губернией.
Многоуважаемый Леонид Александрович. Вы сделали мне честь запросом относительно Макаровского, разрешите препроводить Вам бумажку, характеризующую действия «противной стороны», - ничего подобного со стороны Макаровского не практикуется: заботы его больше направлены в защиту выгнанных и очерненных сестер-вкладчиц и работниц, у которых отобрали даже личный скарб, не вошедший в опись и т.д. Обратите внимание на «Патокин» /Макаровский/. Какая гадость – Папакин, Патокин, - коверкать, искажать, отвергать узаконенное. И Владыко все это принимает, оставаясь в трагикомическом заблуждении. Все это страшно интересно. Не откажите принять мое лучшее уважение и преданность. Ив. Кривенко.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 6. Копия. Машинописный текст. Письмо заверено статским советником А. Трофимовым.
№ 5
Письмо Ф.М. Макаровского статскому советнику А.М. Трофимову
Туапсе
9 июля 1916 г.
Его Высокородию, статскому советнику А.М. Трофимову.
К объяснению моему от 28 июня, по делу Иверско-Алексеевской общины, имею честь доложить о следующем. После произведенного в общине дознания духовной следственной комиссией, усердием одного из членов ее (свящ. Смарагдова), помещена была в № 79-м газеты «Биржевые Ведомости» за 1914 год, под заглавием «В Алексеевской обители», статья содержащая в себе сплошную клевету.
Узнав о том, я тот час же написал опровержение и сообщил 15 октября 1914 г. прокурору Петроградского окружного суда, прося привлечь редактора газеты, г. Розанова, к ответственности. После произведенного следователем 28-го участка г. Петрограда дознания, обнаружившего состав преступления, дело это в порядке 1535 ст. Ул. о нак., предложено прокурорским надзором Петроградскому Окружному суду 23 октября 1915 года, на предмет привлечения редактором газеты «Биржевые Ведомости», Розанова, к ответственности за клевету, что видно из представляемой при сем в копии переписки.
Предполагая, что местное духовенство не пренебрегающее никакими средствами, попытается воспользоваться и вышеприведенным ложным сообщением газеты «Биржев Вед.», я позволяю себе осветить это дело в действительном его положении, покорнейше прося Ваше Высокородие не отказать приобщить настоящий доклад мой, с приложениями, к предыдущему моему объяснению.
К сему /подпись/.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 7-7-об. Копия. Машинописный текст.
№ 6
Копия переписки Ф.М. Макаровского с прокурором Петроградского окружного суда и окружным судом
Туапсе
29 апреля 1916 г.
1. Его Превосходительству Прокурору Петроградского Окружного Суда, Федора Михайловича Макаровского, г. Туапсе Черном. губ. ПРОШЕНИЕ.
Согласно прошению моему от 15 октября 1914 года, дело о привлечении к ответственности редактора газеты «Биржевые Ведомости», г. Розанова, Вам поручено Судебному следователю 28-го уч. г. Петрограда, который очевидно, ограничился лишь произведенным в мае-июне 1915 года дознанием, не дав надлежащего хода делу. Ввиду изложенного, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство не отказать в зависящем распоряжении о скорейшем направлении в Суд дела по обвинению мною Розанова за диффамация.
/Подпись/
Петроград
4 мая 1916 г.
2. Прокурор Петроградского Окружного Суда. Мая 4 дня 1916 г., № 6388. ОБЪЯВЛЕНИЕ.
От Прокурора Петроградского Окружного Суда на прошение Федора Михайловича Макаровского, поступившее в камеру 3-го сего мая, на основании ст. 140 ч. I. т. 2 Св. Зак. изд. 1892 г., объявляется, что дело по обвинению Доримедонта Розанова по 1535 ст. Улож. о Наказ., предложено Прокурорским надзором Петроградскому Окружному Суду 23-го октября 1915 года за № 7724 в порядке 511 и 546 ст. Уст. Угол. Суд. –
За Прокурора /подпись/. За секретаря /подп./.
Туапсе
4 июля 1916 г.
3. В Петроградский Окружной Суд, Федора Михайловича Макаровского, г. Туапсе Черном. губерн., ПРОШЕНИЕ.
Мною было подано г. Прокурору Петроградского Окружного Суда прошение, в котором я ходатайствовал об ускорении делопроизводства по делу по обвинению мною редактора газеты «Биржевые Ведомости», Доримедонта Розанова по 1535 ст. Улож. о Наказ. Согласно отношения г. Прокурора от 4 мая сего года, за № 6388, дело уже предложено Прокурорским надзором Окружному Суду 23 октября 1915 г. за № 7724 в порядке 511 и 546 ст.ст. Уст. Уг. Суд.
Ввиду изложенного имею честь покорнейше просить Петроградский Окружной Суд уведомить меня, в каком положении находится вышеуказанное дело, и могу ли я надеяться на рассмотрение такового в скорейшем времени. Ф. Макаровский.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 8, 8-об., 9. Копия. Машинописный текст.
№ 7
Письмо священника посада Туапсе Черноморской губернии Сергия Краснова статскому советнику А.М. Трофимову
Туапсе
21 июня 1916 г.
Его Высокородию, производящему расследование по делу Иверско-Алексеевской женской общины, г. Трофимову.
На Ваше отношение от 20 июня 1916 года за № 5-м честь имею сообщить следующее:
Иверско-Алексеевская женская община получила Высочайшее утверждение, насколько мне помнится, в конце 1912 года. Официальные приходно-расходные книги появились в общине с 1912 года, а до этого времени, какие книги были в общине и как велись в них записи, я не видел. Про пожертвования гг. Светашова, Решетникова и друг. я слышал от достоверных лиц; пожертвования были для покупки монастырского подворья, но записи этих пожертвований я не видел, так как пожертвования были до 1912 года. Более точные сведения об этом могут дать монахини Иверско-Алексеевской общины Мариама и Доротея.
М. Мариам была отстранена от управления общиной вследствие многочисленного упорного неисполнения предписаний Епархиального начальства.
Так называемый «старец» Софроний – […] Сергей Шевцов был удален из общины за «зазорное поведение», что было установлено следственной духовной комиссией.
Что же касается высылки в Сибирь Ф. Макаровского, то я не могу Вам дать официальных сведений и рекомендую Вам за этими сведениями обратиться к Его Преосвященству, Преосвященнейшему Сергию, Епископу Сухумскому. Более полные, точные сведения о всем, касающемся Иверско-Алексеевской женской общины, Вы можете получить исключительно в Епархиальной канцелярии г. Сухума с разрешения Преосвященного Сергия, Епископа Сухумского.
Священник посада Туапсе Черноморской губернии
Сергий Краснов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 10-10-об. Рукописный подлинник.
№ 8
Письмо благочинного 3-го Черноморского благочиннического округа
Сухумской епархии священника Николая Смирнова
статскому советнику А.М. Трофимову
сел. Архипо-Осиповка
2 июля 1916 г.
В ответ на заданные Вами вопросы о личности Ф.М. Макаровского и по делу Иверско-Алексеевской общины, имею честь почтительно заявить следующее: на службе Церкви, Царю и Родине я состою около 28 лет; за это время много мне приходилось сталкиваться с людьми разных положений и направлений, и иметь с ними всякие деловые сношения и т.п.
И сколько за этот солидный период времени мне ни встречалось людей, из всех их, - утверждаю иерейской моей совестью, и совершенно беспристрастно, - личность Федора Михайловича Макаровского выделяется как личность высоко-религиозная – сознательно, примерной нравственности и преданности до положения живота своего Церкви, Царю и Родине; личность энергичная и безусловно честная, деловитая во всех отношениях.
О! Как бы я желал на своем жизненном пути побольше встретить таких выдающихся, благородных и дельных людей, служащих непреоборимою крепостью наших святых устоев – Православия, Самодержавия и Народности, экономического блага и всякого порядка.
Знаю Ф.М. Макаровского с 1910 года и особенно ценю, ценил и свидетельствовал я всегда пред епархиальною властью и пред всеми о выдающейся, полезной его, Макаровского, деятельности, проявленной им совершенно бескорыстно как преданного сына Церкви и честного гражданина – устроителя Иверско-Алексеевской общины.
С 1910 года и поныне я состою Благочинным 3-го Черноморского Благочиннического округа; в районе вверенного мне благочиния находится вышеозначенная община, и над этой общиной я был назначен Преосв. Андреем Благочинным с января 1912 года, пробыв в этой должности до осени 1913 года, когда я был замещен на этом посту о. Красновым, которым и была создана в общине смута, последствием каковой служил, между прочим, и настоящее расследование.
Я, как окружной благочинный, и бывший благочинный общины утверждаю, что никаких беззаконий или бесчиний со стороны, уволенный по предоставлению того же Краснова, бывшей начальницы общины м. Мариамы, старца Софрония и Макаровского не было проявлено никогда и ни в чем, и все обитатели общины и многое множество посторонних лиц свидетельствовали лишь одно прекрасное и похвальное о вышеназванных лицах (например, свидетельство современной настоятельницы общины м. Иеронимы, духовников и посетителей этой общины, а также и мои доклады владыке Андрею), кроме 2-3 смутьянок-насельниц, поддерживаемых священником Красновым.
Вот и в настоящее время мне, как благочинному Туапсинского округа, известно, что население посада Туапсе очень довольно, имея у себя такого энергичного и деятельного Помощника Городского Старосты, как Ф. Макаровский.
Утверждаю и то, что при сдаче мною дел общины 8 октября 1913 года о. Краснову, вместе с приходо-расходными шнуровыми книгами и ежемесячными тетрадями за 1912-1913 годы, веденными образцово, была передана и приходо-расходная книга за 1909-1911 гг.; хорошо помню, что в записях прихода нет ни одной такой статьи, где бы указывалось, что такая-то сумма предназначается на покупку подворья в Туапсе для общины. Помню хорошо и то, что по расценке мною, как уполномоченного от епархиального Преосвященного, принято было 20 июля 1912 года в дар общине от м. Мариамы Макаровской для передачи в духовное ведомство имущество, приобретенное всецело средствами, трудами и подвигами старца о. Софрония, Макаровского и м. Мариамы с ее соучредительницами-сестрами, на сумму свыше ста трех тысяч рублей, не говоря уже о стоимости содержания общины в течении восьми лет.
/Подпись/: Благочинный 3-го Благочиннического округа священник Николай Смирнов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 11-11-об. Подлинник. Машинописный текст.
№ 9
Акт осмотра статским советником А. Трофимовым документов в управлении начальника Туапсинского округа
Туапсе
20 июня 1916 года
Акт осмотра документов в Управлении Начальника Туапсинского округа на предмет проверки отношения Епископа Сухумского на имя помощника Наместника Е.И.В. на Кавказе, князя Орлова от 30 марта 1916 года за № 1012, где, между прочим сказано, что до назначения Ф. Макаровского помощником городского старосты он состоял на службе в окружном управлении, а не был уволен, вопреки распоряжению Черноморского губернатора.
Из предъявленных приказов и требовательных ведомостей по гребной флотилии Туапсинского отряда видно, что Ф. Папаков (Макаровский) уволен приказом Черноморского губернатора от 10 ноября 1914 года за № 44 с 20 октября этого же года. После означенного числа Папаков вновь на службу в гребную флотилию не был назначаем. Из книги приказов о назначении городовых и урядников за 1913, 1914 и 1915 годы также не усмотрено состояние Макаровского на службе в окружном управлении в означенных званиях. Из предъявленных списков чинов полицейской стражи и опроса младшего полицейского урядника Баштанника, ведущего списки чинам полицейской стражи, установлено, что в страже он не был за то же время.
/Подпись/ Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 12. Подлинник. Рукописный текст.
№ 10
Показания м. Мариам, бывшей настоятельницы Иверско-Алексеевской
женской общины близ посада Туапсе
Туапсе
30 июня 1916 года
В 1905 году на средства мои, старца о. Софрония, Ф.М. Макаровского близ д. Георгиевской приобретен участок земли мерою 26 десятин 2200 кв. сажень, который послужил основанием для будущей общины. Благодаря дружной работе нашей семьи, притоку пожертвований и вкладу в дело образования общины наших личных средств, дела, тогда еще нелегализированной обители пошли довольно хорошо в материальном отношении: выстроены помещения для сестер, архиерейский дом и церковь. Наконец, в 1910 году, по ходатайству моему обитель получила Высочайшее утверждение с наименованием Иверско-Алексеевской (женской). Затем в 1911 году, по моей же инициативе, и с общего согласия устроителей, исходатайствовано Высочайшее соизволение на принятие в дар Иверско-Алексеевской общине всего состоящего к тому времени налицо недвижимого и движимого имущества общины, что и было совершено по нотариальной дарственной записи в 1912 году, 20 июля. Ещё в 1907 году у нас выяснилась необходимость в приобретении или устройстве в посаде Туапсе для нужд общины подворья. Я вошла с ходатайством об отводе городским управлением для объясненной цели участка земли, но в этом мне было отказано. Тогда пришлось заарендовать у С.А. Кривенко, действовавшего по доверенности […] усадьбу принадлежащую последнему, а затем в 1911 году и приобрести ее, причем как арендный договор, так и купчая, совершались на имя Ф.М. Макаровского.
Подворье приобретено Макаровским на его и старца Софрония деньги с целью по очищении подворья от долгов, так как наличных денег в полной сумме не было, передать его в собственность обители. На покупку подворья жертвованные благотворительные деньги не были употреблены, хотя приблизительно в это время от принимавшей близко к сердцу нужды обители Л.И. Решетниковой поступили 3000 рублей, отпущенные взаимообразно в счет духовного завещания Лямина, но деньги эти были получены позже приобретения подворья. От Ростовского купца Светашева Г.И. никогда на обитель не поступало единовременно 2000 р., деньги жертвовались им разновременно небольшими суммами по 50-250 рублей. От Кураповой, оставившей по духовному завещания в пользу обители 500 рублей, деньги были получены также много позже приобретения подворья осенью 1911 года. Положительно утверждаю, что на покупку подворья не израсходовано ни копейки из жертвованных денег, что можно видеть, просматривая приходно-расходный дневник за 1911 год.
Вслед за передачей имущества общине, в последней начались смуты, вызванные и поддерживавшиеся двумя послушницами Митродорой (Марией Лебедевой) и Дарьей Ивановой. Эти сестры, стремясь захватить власть в свои руки, при поддержке Туапсинского священника о. Сергия Краснова, убедили епископа Сухумского Андрея в том, что монастырь управляется неопытной устроительницей Мариамой и что в нем царят непорядки. В результате этих доносов епископом была назначена духовно-следственная комиссия из благочинного о. Николая Смирнова и священника-следователя Порай-Кошица. Эта комиссия не подтвердила обвинений доносчиц Митродоры и Дарьи. После отъезда этой комиссии епархиальная власть начала настаивать на скорейшей передаче Макаровским обители его усадьбы, что он обещал сделать по духовному завещанию. Ф.М. Макаровским действительно тогда же было все было подготовлено для заключения дарственной и документы отосланы епископу.
Ввиду того, что после первого следствия в монастыре не наступило успокоения, а наоборот агитация Митродоры и Дарьи усилилась, епископом Андреем благочинный Смирнов был устранен от благочиния по общине и на его место назначен о. Сергий Краснов. По настоянию последнего я, Мариам, была отстранена от управления обителью и на мое место назначена Серафима, несмотря на то, что командированная епископом Андреем, в качестве ревизора-казначея Моквинского монастыря м. Иеронима (нынешняя настоятельница Иверско-Алексееввской общины), после двухмесячного пребывания в монастыре донесла епископу, что в управляемой мною обители царит полный образцовый порядок. Новая настоятельница Серафима пробыла в этой должности одну неделю и была заменена вышеозначенной м. Иеронимой. Ввиду продолжавшихся в обители непорядков, епископом Сергием была назначена для расследования новая комиссия в составе священников Смарагдова, Ильинского и иеромонаха Драндовского монастыря Илиана.
Результаты расследования этой комиссии мне неизвестны, но после него я получила из Москвы от епископа Сергия письмо, в котором, по назначению Великой Княгини Елизаветы Федоровны, он приглашал меня приехать в Москву, отдохнуть после пережитых в Иверско-Алексеевской общине волнений.
Я выехала, а в мое отсутствие духовная власть настойчиво требовала от сестер обители избрание в настоятельницы Иеронимы, причем к достижению этой цели применялись строгие, суровые меры – посылка непослушных на тяжелые работы и морение голодом. Но и такими мерами цель не была достигнута: сестры оставались верными мне и выражали пожелание, чтобы я была возвращена в обитель. Побывавший в то время в монастыре Черноморский губернатор В.Н. Барановский со своей стороны уговаривал сестер смириться и покориться новой настоятельнице.
За время моего отсутствия из обители епископом Сергием была назначена новая, по счету третья, комиссия из священников Смарагдова, Преображенского и Голубцова. Эта комиссия опрашивала сестер по указанию и в присутствии Митродоры, благодаря чему результаты следствия не могли быть беспристрастными. Меня, старца Софрония и Ф.М. Макаровского обвинили в попрании монашеских обетов, выражавшихся в нечистоте наших отношений. Об этом мне лично сообщил в Петрограде Обер-Прокурор Св. Синода В.К. Саблер [10]. Чтобы отвергнуть это грязное обвинение и изобличить клеветников я просила Саблера назначить формальное следствие и подвергнуть меня в комиссии медицинскому освидетельствованию.
Настаиваю и в настоящее время на том же освидетельствовании в комиссии.
Бывшая настоятельница Иверско-Алексеевской общины Мариам Макаровская.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 13-15. Подлинник. Рукописный текст.
№ 11
Удостоверение, данное Ф.М. Макаровскому, с отзывом миссионера-проповедника Ставропольской епархии Н. Розанова
Екатеринодар,
Николаевский проспект, 89
12 января 1916 г.
Дано сие мещанину г. Екатеринодара Кубанской области Феодору Михайловичу Макаровскому на предмет представления подлежащего начальству в том, что и согласно личного знакомства моего с ним, и имеющегося у меня следственного материала, добытого мною из личного опроса различных лиц и учреждений по делу об обвинении его, Макаровского, во вредной деятельности (жизни) Иверско-Алексеевской общины и по делу о ссылке его в Нарымский край, как «вредного для Государства человека», - Федор Михайлович Макаровский известен мне как человек высокорелигиозный, преданный Святой Православной церкви, серьёзно и умело защищающий Её священные устои и догматы; как сын Великого Русского Отечества, любящий Самодержавного Государя Императора и Его Государственный закон и Царственное Правосудие; как трезвый, в высшей степени честный, идейно благородный, чуждый всяких антирелигиозных и антигосударственных учений и партий человек, в лучшем значении этого высокого слова. На мои запросы о нем, Макаровском, мне прислали около ста человек различных классов общества, которые единогласно засвидетельствовали о нем только одно хорошее, честное, идейное, высокое. Все это вместе взятое создало во мне неискоренимое убеждение, что Федор Михайлович Макаровский совершенно незаслуженно несет ту кару, которой подвергаются только злодеи и преступники и что он достоин Высшего Начальства самого сердечного и милостивейшего внимания в деле возвращения ему возможности человеческого существования. Настоящее удостоверение выданное мною г. Макаровскому не по его просьбе, а совершенно самостоятельно, я готов утверждать, где в этом будет необходимость и на суде, и во всех учреждениях. Истинность и правдивость в сем изложенного свидетельствую подписом и приложением печати. – Епархиальный миссионер-проповедник Ставропольской епархии священник Николай Розанов. М.П.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 16. Копия. Машинописный текст.
№ 12
Письмо статского советника А. Трофимова уполномоченным Туапсинского городского управления
Туапсе
20 июня 1916 г.
Черноморским губернатором мне поручено всестороннее освещение дела Иверско-Алексеевской общины.
Для выполнения этой задачи мне необходимо иметь возможно полные сведения о личности Ф.М. Макаровского, одного из учредителей названной обители, ы ныне городского деятеля, на основании чего, покорнейше прошу г.г. Уполномоченных не отказать в сообщении мне означенных сведений.
/Подпись:/ Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 17. Подлинник. Рукописный текст.
№ 13
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
В. Сахновского о Ф. Макаровском
Туапсе
23 июня 1916 г.
До поступления Ф.М. Макаровского в уполномоченные п. Туапсе с ним знаком не был и о деятельности его в Иверской обители не имею сведений. Когда Макаровский был сослан административным путем в Нарымский край, то я, считая такой поступок с ним без наличности формального обвинения его в законном порядке и доказанности его виновности, неправильным, возбудил вопрос среди уполномоченных, т.к. считал их обязанными помочь своему товарищу. В деятельности Макаровского, как помощника Городского старосты ничего отрицательного не замечал, что же касается до мнений, подаваемых в заседаниях Управы, то они зачастую совпадали с моими личными по данным вопросам и клонились к отстаиванию городских интересов.
/Подпись:/ Уполномоченный Владимир Сахновский.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 17-об. Подлинник. Рукописный текст.
№ 14
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
А. Коленко о Ф. Макаровском
Туапсе
21 июня 1916 г.
Его Высокородию, Статскому Советнику А.М. Трофимову.
Ввиду выраженного Вами желания, имею честь заявить, что лично о Ф.М. Макаровском ничего, кроме хорошего, сказать не могу. Знаю его лет 7-8; в отношении Иверско-Алексеевской общины г. Макаровский являлся энергичным и бескорыстным тружеником, в чем убеждался наглядно, когда случалось бывать в общине. Затем, показателем о личности г. Макаровского может служить факт избрания его в число уполномоченных городского управления и затем назначение на должность помощника городского старосты. Считаю г. Макаровского полезным и деятельным работником на пользу посада Туапсе в числе служащих Туапсинского городского управления.
/Подпись:/ Уполномоченный А. Коленко.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 18. Подлинник. Рукописный текст.
№ 15
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
Е. Соловьева о Ф. Макаровском
Туапсе
21 июня 1916 г.
Зная Ф.М. Макаровского в течение 10-ти лет с лучшей стороны, зная его бескорыстные труды в деле созидания Иверско-Алексеевской общины, вполне присоединяюсь к мнению, выраженному А.З. Коленко.
/Подпись:/ Уполномоченный Евфим Соловьев.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 18. Подлинник. Рукописный текст.
№ 16
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
А. Грейзека о Ф. Макаровском
Туапсе
21 июня 1916 г.
Зная Ф.М. Макаровского в течение 12 лет как человека примерно нравственного и честного, пользующегося лучшим общественным мнением и общим доверием, присоединяюсь к вышеизложенным мнениям.
/Подпись:/ Уполномоченный А.В. Грейзек, за неграмотного по его просьбе расписался М. Грейзек.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 18-об. Подлинник. Рукописный текст.
№ 17
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
С. Кутынина о Ф. Макаровском
Туапсе
22 июня 1916 г.
На предложенный запрос о Ф. М. Макаровском имею честь ответить, что знаю его с 1905 гда как честного и бескорыстного устроителя Иверско-Алексеевской общины. Вполне уверен, что Ф.М. [Макаровский] останется таким же тружеником в делах городского управления в должности помощника городского старосты и оправдает заслуженное им доверие избравшим его уполномоченным.
/Подпись:/ Уполномоченный Туапсинского городского управления С. Кутынин.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 18-об. Подлинник. Рукописный текст.
№ 18
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
И. Соболева о Ф. Макаровском
Туапсе
22 июня 1916 г.
Знаю Ф.М. Макаровского 2 года. Видел его бескорыстную работу в начале войны по оказанию помощи семьям запасных, в настоящее время вижу работу для города. Из своих впечатлений о нем могу сказать, что Ф.М. Макаровский безусловно человек честный, нравственный и полезный для общества.
/Подпись:/ Уполномоченный Туапсинского городского управления Ив. Соболев.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 18-об. Подлинник. Рукописный текст.
№ 18
Отзыв уполномоченного Туапсинского городского управления
А. Барсова о Ф. Макаровском
Туапсе
[…]
Вполне присоединяюсь к мнениям, выраженным выше г.г. уполномоченными; знаю Ф.М. Макаровского лет 6-ть; в общественной жизни у меня составилось о нем впечатление, что он человек скромный и трудолюбивый.
/Подпись:/ Уполномоченный Туапсинского городского управления А. Барсов […].
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 19. Подлинник. Рукописный текст.
№ 19
Доклад священника Николая Смирнова, благочинного Иверско-Алексеевской женской общины, по следственному делу об указанной общине.
с. Архипо-Осиповка
2 января 1913 г.
Его Преосвященству Преосвященнейшему Андрею, Епископу Сухумскому, Благочинного 3-го Черноморского Благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общине Сухумской епархии священника Николая Смирнова.
ПОКОРНЕЙШИЙ РАПОРТ
Во исполнение предложения Вашего Преосвященства от 13/14 декабря минувшего 1912 года за № 4905, честь имею всепочтительнейше представить при сем на благоусмотрение Вашего Преосвященства, Милостивейшего нашего Архипастыря и Отца, произведенное мною и духовным следователем священником Константином Кашицем следственное дело о выяснении некоторых обстоятельств в жизни Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии, мною пронумерованное, прошнурованное и скрепленное церковною печатью. В деле всего пронумерованных и прошнурованных двадцать пять (25) листов.
При этом считаю моим святым долгом, как благочинный общины, свидетельствовать Архипастырю, что я весьма хорошо ознакомился в течение двух с лишним лет с внутреннею и внешнею жизнью Иверско-Алексеевской общины, принимал и принимаю очень близко к сердцу благоустройство ее и правильное развитие жизни общины, в лице ее руководителей и насельниц-сестер, на началах строго христианской жизни, всеми зависящими от меня мерами направляя всех и все на благое, дабы мое влияние в сих случаях было действительнее, благотворнее на всех обитателей общины, я входил с каждым и каждой в близко духовное общение, а потому не мог не знать я о непорядках общины, о непорядочных обитателях ее, и если бы видел что худое, бросающееся в глаза, не упустил бы то из виду и своевременно доложил бы Вашему Преосвященству, но, благодаря Богу, я ничего такого незаконного и никаких злоупотреблений в общине не замечал, чтобы могло меня побудить беспокоить Ваше Преосвященство ложным сообщением и опорочить ту святую обитель, кая давала им приют и относительный покой, и вправе была рассчитывать на преданность к себе сих лиц до положения живота своего, совершенно несправедливыми во всех отношениях, и тем более, что из переписки моей с общиною в последнее время и из произведенного следствия ясно видно, что некоторые из сестер общины сбросили из себя облик инокинь, оставили смирение и послушание, необходимые добродетели особенно в иноческой семье, впали в гордыню и возымели намерение быть начальствующими лицами, а не подчиненными… Таковые злые намерения произвели некоторые нестроения среди насельниц общины и нарушили планомерную работу во славу Божию и церкви православной в дружной семье пламенеющих к Богу и правде Божьей честных сестер. Но Бог видит правду, ведает и все козни диавольские, и весь совет нечестивых разрушит. Ревнуя о благоустройстве общины и высоконравственной жизни насельниц ее, мною сделано соответствующее распоряжение (надпись моя от 12 декабря 1912 года за № 978) по содержанию рапорта насельниц общины с донесением о происшедшей смуте. Если бы насельницы общины принимались и жили в ней не частным образом, то без воли Вашего Преосвященства я не осмелился бы сделать таковое распоряжение и испросил бы Архипастырского на сей случай указания.
Не могу не свидетельствовать моей иерейской совестью и о том, что 1) Все сестры общины по несколько раз в течение года исполняют и с особенным усердием святой долг исповеди и причастия Св. Христовых Таин, каковые благодатные Дары я сам не раз раздавал им, совершая в общине много раз богослужения: это же могут подтвердить и все иереи совершавшие там богослужение. 2) Все мужчины, проживавшие в общине, весьма необходимы там и только крайняя необходимость в них заставляет терпеть их в общине; все эти мужчины известны мне как высоконравственные люди, ради только спасения своея души перенесшие невзгоды жизни в сих пропастях земных и из почтения к добрейшему старцу Софронию, живущему недалеко от центра обители. Иногда временно проживают в общине мужчины и такие которые по обету остаются в ней и работают во славу Божию на бедную обитель, есть один старичок там, который по моей просьбе и совету, ради Бога и ради Царственного Отрока, Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича, несет свои непосильные труды в бедной обители безвозмездно вот уже несколько месяцев разворачивает своими старческим руками горы и каменные глыбы и проделывая проезжие по обители дороги (этот дорогой дедушка, житель станицы Каменнобродской Кубанской области, Димитрий Клейносов). Иногда приходят на короткое время в общину повидаться с батюшкой Софронием его многочисленные почитатели, разбросанные по св. обителям Матушки-России, куда вовлечены они были доброю волею и благословением старца Софрония. Ни одного случая я не знаю, хоть и зорко слежу, чтобы кто-нибудь из посетителей обители позволил себе что-либо худое проделать по отношению сестер. Да, в обители заведен и порядок добрый, таков: если явится человек мало-мальски подозрительный, имеющий привычку вдаваться в выпивку и занимающийся табакокурением, то такового, хотя бы предлагал он и даровой труд обители, тотчас же просят оставить обитель. 3) В общине проживает брат и. д. начальницы общины, Федор Михайлович Макаровский, который, главным образом, ведет в обители письмоводство и состоит доверенным от общины, без этого человека, безо всякого преувеличения свидетельствую, дела общины станут, и очень худо будет самим сестрам. Этот человек известен был Преосвященному Димитрию, знает его ключарь Сухумского собора, священник Протопопов, знакомы с ним все, и все видят в нем искру Божию и знают его как человека высших религиозных качеств, всей душой отдающегося делу процветания обители, как с внутренней стороны, так равно, и с внешней. Бог свидетель, и я удостоверяю, как духовный отец Ф. Макаровского, и как близко поставленный высоким доверием Вашего Преосвященства к общине Архипастырский блюститель ее всяких распорядков, что Ф. Макаровский такой истинный христианин, и такой деятельный, каких теперь очень мало, таким человеком всячески дорожить надо и удерживать его в сем месте, ради которого он не щадит жизни своей, ни здоровья, ни средств и умаляет себя здесь до рабьего зрака, принося всего себя в жертву святому избранному его духовным руководителем и наставником старцем Софронием месту, благословенному Богом. Высоко ценя услуги Макаровского для общины, я всегда упрашиваю его никогда не покидать святой горы, и до смерти служить здесь делу Христову, не взирая ни на какие козни злого духа. Не раз я мыслил в сердце моем особенным образом свидетельствовать пред моим Архипастырем о бескорыстных трудах во славу Божию для юной обители Ф. Макаровского в течение почти десяти лет, но как то не приходилось мне исполнять желание сердца моего.
Настоящий случай дает мне повод и властно требует от меня, - обратить внимание на означенного труженика на ниве церковной, Ф.М. Макаровского, Ваше Архипастырское внимание.
4) Относительно покупки подворья для общины тоже нечего сказать неприятного, а о каком-либо злоупотреблении и в этом деле, и с чьей-либо стороны и думать даже нельзя, все сделалось по простому и по семейному, и только лишь во благо обители (в настоящее время уже десять тысяч дают многие за подворье, и если бы не Макаровский со своими услугами, община никогда бы не сумела приобрести этот ценный клочок усадьбы. 5) Специальных вкладов в общине нет и не было; деньги давались частным порядком или на руки старцу Софронию или и.д. начальницы общины ук. р.п. Мариами без всякого обязательства с чьей-либо стороны, и деньги эти шли как жертвы благодетелей от лиц не только вступающих в среду членов общины, но и от многих посторонних, и предназначались на благоустройство и содержание общины. Расходовались все деньги совершенно бесконтрольно (приходо-расходная книга для общины выдана епархиальным начальством с 1911 года). 6) Старец Софроний и иеромонах Ефросин почтеннейшие старики, жившие на горах Иверских еще задолго до открытия Иверско-Алексеевской женской общины. Из них первый, можно сказать, положил основание обители как умудренный опытом монашеского жития, каковую мудрость восприял от своего великого учителя, Оптинского старца иеросхимонаха о. Амвросия, у которого старец Софроний состоял несколько лет келейником. Софроний, Старо-Афонский схимонах (в миру С.П. Шевцов, мещанин г. Екатеринодара). Живет Софроний неподалеку от общины в пустыньке, в малой келийке, где не раз я сам бывал и изучил я старца вдоль и поперек, и смею утверждать, что сей старец вносит свет и тепло духовные в среду обители, и является добрым руководителем неопытных в деле спасения сестер; он же привлекает в общину добрых людей и щедрых благотворителей. Ещё бы более пользы принес Софроний делу благоустроения любимой обители, если бы был удостоен восприятия от Святительских рук Ваших благодати иерейства, о чем мною заготовлено надлежащее ходатайство пред Вашим Преосвященством около года. Но остановка происходит от того, что Софронием не все документы мне представлены. Софроний известен был Преосвященнейшему Димитрию, который ничего не имел против того, что Софроний проживает в пустыньке, близ общины, он уважал Софрония и имел намерение рукоположить старца во иерея для общины, святыми стараниями старца созданной.
Иеромонах Ефросин хорошо известен на Новом Афоне, где был иеродиаконом и иеромонахом (рукоположился он на старом Афоне, куда был посылаем для ее цели по существующему в те времена порядку). Проживает Ефросин в общине временно, а священнодействует, как заявляет и.д. начальницы общины Мариам, здесь с благословения и разрешения словесного, на пароходе данного Вашим Преосвященством. Иеромонах Ефросин человек простой, без всяких претензий относящийся к неудобствам жизни в общине и пока подходящий для совершения богослужений в общине священнослужитель; так, что по-моему мнению, Ефросинуможно было бы в официальном порядке разрешить священнодействовать в общине и до того времени пока община будет в нем нуждаться.
В заключение моего сего отзыва осмеливаюсь всенижайше просить благословения и разрешения Вашего Преосвященства, во имя справедливости и в уважение общему гласу обитательниц обители, а также и для надлежащего монастырского порядка, не принимать более в обитель взбунтовавшихся сестер, дабы не испортили все стадо Христово, собранное во имя Божие и для блага ближнего, на святой Иверской горе, под покровом Пречистыя Богородицы и Святителя Чудотворца Алексия.
Вашего Преосвященства, Преосвященнейшего Владыки, Архипастыря и отцв нижайший и покорнейший слуга Благочинный священник Николай Смирнов.
С подлинным верно Благочинный священник Николай Смирнов.
При рапорте № 6 отправлена мною Архипастырю переписка врем. и.д. Начальницы, М. Ковалевой со мною, по делу взбунтовавшихся сестер, в дополнение к докладу моему за № 5-м.
Благочинный священник Николай Смирнов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 20-22. Копия. Машинописный текст.
№ 20
Письмо послушницы Иверско-Алексеевской общины Дарьи Ивановой епископу Сухумскому Андрею
24 августа 1913 г.
Преосвященнейший дорогой Владыко, благословите грешную, недостойную Дарью Иванову.
Смиреннейше прошу Вас, Владыко святый, простите Господа ради, что столько Вашу святыню обеспокоим своим крайним неразумием. Вашими Святительскими молитвами Господь призрел на меня, грешную, влил отраду в мятущуюся душу мою, как только я примирилась и сознала тяжесть вины своей и гнусность поступков, совершенных нами под влиянием Марии Лебедевой (Митродоры). Я искренне испросила прощения у матушки Мариамы, мы примирились, и мне стало теперь отрадно. Долгом своим считаю удостоверить, что все возводимые все время Лебедевой и нами на обитель обвинения есть чистейшая и мерзкая ложь. Ещё прошу, Владыко, простите и за сию дерзость, - я сколько раз не зная, что будет написано Вам, подписывала чистую бумагу, но не знала и не читала, что там написано Митродорой; против Матушки и Старца я никогда ничего не имела. Я сейчас, успокоившись, еду за послушанием - покрывать нужды обители и за хлебом. Усерднейше припадаю к Святительским стопам Вашего Преосвященства и слезно умоляю, не презрите мою надежду на Ваше Святительское отеческое прощение и прежнее милостивое внимание и доверие к нашей юной, убогой обители, начальствующим и насельницам ее, чем премногу утешите и обрадуете всех нас, и недостойную послушницу Вашего Преосвященства Дарью Иванову.
/Подпись/: К сему Дарья Иванова.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 23. Копия. Машинописный текст.
№ 21
Письмо епископа Сухумского Сергия монахине Мариамне (Макаровской)
Москва
19 апреля 1914 г.
«Матушка! Сейчас я был у Великой Княгини Елисаветы Федоровны, беседовали о положении устроенной Вами обители. Её Высочество очень жалеет Вас, хвалит и поручила мне написать Вам, что приглашает Вас приехать в Москву. Охотно разрешаю Вам эту поездку: поезжайте с Богом, отдохните душою, помолитесь святителям Московским. Валентина Сергеевна говорила мне, что у Вас есть бесплатные билеты на железную дорогу. Призываю на Вас Божье благословение, Епископ Сергий».
Дальше на обороте следует: «Монахине Иерониме. Матушка. Я разрешаю монахине Мариамне поехать в Москву по приглашению Её Высочества Великой Княгини Елисаветы Федоровны.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 24. Копия. Машинописный текст.
№ 22
Письмо монахини Мариамны (Макаровской) И.Н. Кривенко.
Москва
28 апреля 1914 г.
Христос Воскресе, глубокочтимый Иван Николаевич!
Спешу поделиться с Вами своею новостью. Сегодня, т.е. 28 апреля, понедельник, я была у Её Высочества. Она приняла меня милостиво, выразила сострадание. Правда ей ничего абсолютно неизвестно; если она что знает относительно дел нашей обители, так только ту неправду и нелепость, какую трубят Краснов и Митродора. Мало того, со слов Её видно, что Она во всем предубеждена и предубеждена Епископом. Она, например, говорят так: «Епископ Сергий был у меня (он приезжал в Москву исключительно по нашему делу к Митрополиту Макарию за советом), и сказал, что всем смутам в обители является причиною Старец и Макаровский». Я, насколько могла, объяснила Её Высочеству ту пользу, какую приносят обители Старец и Макаровский, и что делают смуту в обители не они, а Краснов и Митродора. Она, видимо, склонилась на это, но не переменила и первого своего мнения. То, что писала я Вам раньше относительно моей участи, теперь Её Высочество объявила мне лично. Она получила ответ на свое письмо от м. Иоанны, настоятельницы монастыря, что в Риге. Та пишет Её Высочеству, во всякое время с любовью примет меня к себе в обитель. Я не могла и не смела сказать Её Высочеству что-либо противное. Она сказала, что меня посылают в монастырь на время и что надо оказать послушание, чтобы не говорил больше Епископ, что Вы не послушны, нигде не были в монастыре, и не знаете монастырской жизни. Я на это Ей ответила, что, несомненно, не послушаться Её Высочество я не могу, но делаю это ради любви сестер, и если бы не связывала меня эта обязанность, я могла бы разуказиться и положить всему предел. А Владыко Сергий продолжает оказывать благодеяния обители. Будучи у Её Высочества, он просил Её содействия об удалении меня из обители, на что Великая Княгиня отвечала, что «послать Мариам в другую обитель совсем, навсегда, я не могу, она устроительница обители, но если Вы говорите, что она не видела монастырей, и не знает их жизни, то на время советую послать [её] в монастырь». Но, Иван Николаевич, совет или слова великих людей равносильны приказанию. Всего сказать Её Высочеству сегодня я не могла, у нее было мало времени. В среду у Нее будет не будет приема, времени много, Её Высочество соблаговолила меня пригласить к себе и еще поговорить и решить окончательно о моей поездке в Ригу. Какой будет результат этого разговора я Вам сообщу. О. Григорий уехал в Питер, по телефону говорил, что ему обещают похлопотать и прислать чиновника для расследования; я говорила об этом Её Высочеству, сказала также и о том, что расследования требует население края. Иван Николаевич, пожалуйста пришлите летопись нашей обители Великой Княгине, хорошо было бы, чтобы это было от частного лица, чтобы Её Высочество видела в этом стояние населения за обитель.
Простите пока. Молитвенно помнящая Вас и многоблагодарная Мариам. Почтительнейше кланяются Вам сестра Мария и сестра Таисия.
P.S. Летопись, присланную Вами мы получили, спаси Господи, хорошо. Будто и гладить не надо.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 24-об. Копия. Машинописный текст.
№ 23
Письмо игуменьи Свято-Троице-Сергиева женского монастыря Сергии
И.Н. Кривенко
Рига
2 июля 1914 г
Многоуважаемый Иван Николаевич! Не прощать, а благодарить должна я Вас за доброе письмо Ваше от 25 июня с.г. Такое горячее сочувствие к вопиющему делу Иверско-Алексеевской обители меня тронуло и утешило. Чем больше таких верных друзей у матушки Мариамы, тем вернее успех. Мы делаем, что можем, и верим, что Господь поможет, и одного прошу Вас – не обращайтесь еще в Св. Синод. Этим Вы сейчас делу не поможете и принципиально Епископ будет поддерживать Епископа. Я очень надеюсь, что предпринятая нами последняя мера может помочь делу, и нужно еще немного терпения, которого уже так много положено. Верьте, мы не бездействуем. На нашу бедную матушку Мариам конечно и смотреть тяжело, и мы состраждем ей. Она несет великий подвиг, и как доблестно его несет. Если узнаете о каком-нибудь новом фазисе этого несчастного дела, очень прошу меня о сем уведомить. Еще раз благодарю Вас за доброе письмо, прошу принять выражение моего искреннего уважения. Недостойная молитвенница Ваша, игумения Сергия.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 25. Копия. Машинописный текст.
№ 24
Письмо Л.И. Решетниковой монахине Мариамне (Макаровской)
[…]
Ваше Преподобие. Дорогая матушка Мариам. Прошу Ваших Св. молитв. Пересылаю Вам 6 фунтов чаю в осьмушках для сестер и еще посылаю Вам свои ноты, может что и разучите. Относительно догматиков, мне обещали написать в Девичьем монастыре. Матушка Мариам, прошу Вас прислать мне за подписью Вашей и сестер расписку, что Вы получили от меня (Людмилы Ив. Решетниковой) 3000 руб. и что Вы обязуетесь заимообразно уплатить по получении завещания Лямина Дм. Ал. Простите, что так пишу. Это так надо. Напишите, как идет у Вас постройка, что сделали. Я послала Вам письмо, где просила Вас узнать подробно относительно продажи Рязанского участка. Если узнали, то напишите мне непременно. У нас 3-го августа был Св. образ Сасителя из Новоспасского монастыря, служил молебен батюшка о. Пантелеймон, поминал Б[олящего] О[тца]. Софрония и Мариам с сестрами. Я о. Пантелеймону передавала поклон. Мамаша, Коля и я кланяемся О. Софронию, Вам, м. Минодоре, Дарье Ив., м. Митродоре и всем. Как здоровье м. Нимфодоры? Кланяемся ей и м. Евгении. Будьте здоровы. По получении напишите письмо. Буду ждать. Передайте поклон Феодору Мих и Григорию Мих. [Макаровским]. Поручаю себя молитвам Вашим. Молитвенно помнящая Вас Людмила Решетникова.
Прилагаю 3 снимка с Вашей обители.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 25-25-об. Копия. Машинописный текст.
№ 25
Письмо монахини Иеронимы Ф.М. Макаровскому
15 июля 1913 г.
Иверско-Алексеевская женская община
Туапсе, Черноморская губерния
Боголюбивейший Федор Михайлович. Первым долгом шлю Вам мой привет при пожелании Вам от Господа телесного здравия и душевного спокойствия в Вашей Богохранимой жизни. Уведомляю Вас, в свою очередь, что в обители у Вас в настоящее время идут большие недоразумения, то прошу я Вас, ради господа, приезжайте Вы в обитель хотя [бы] на малое время, потому что без Вас нельзя справить всех дел обители, непременно приезжайте в скором времени. Остаюсь с почтением к Вам Казначея Моквинско-Успенского жен. монастыря монахиня Иеронима.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 25-об. Копия. Машинописный текст.
№ 26
Письмо монахини Иеронимы старцу Софронию
4 мая 1914 г.
Иверско-Алексеевская женская община
Туапсе, Черноморская губерния
Достопочтеннейший наш Батюшка, благословите. Примите мое детское и чистосердечное приветствие, крепко целую Вашу ручку и, при пожелании Вам от Воскресшего Жизнодавца Господа, доброго здравия и полнейшего благополучия в Вашей Боголюбивой и старческой жизни. При сем обращаюсь к Вам, дорогой Батюшка, с моею детскою любовию, ради Господа, прошу Вас и умоляю, приезжайте к нам, в нашу и Вашу разгромившуюся обитель. Ах, батюшка, если бы Вы видели, что у нас делается подобно только одному страху и непрерывным слезам, Ради Господа, пожалейте меня и рассторенных сестер, которые как осы одно гудут, что я нахалом хочу жить. Но нет, дорогой батюшка, я совсем не хочу и не ищу старшинства, я чуть только жива, не могу даже ничего делать, не способна, ни к молитве и ни к какому делу, но что же мне делать? Еще повторяю, дорогой Батюшка, милости прошу Вас, приезжайте к нам, слезно прошу Вас и умоляю, и не отойду от ног Ваших, когда Вы приедете, хоть я Вам изолью свою душу всю исстрадавшуюся и всю разбившуюся великими скорбями и обидами. Ожидаю Вас к себе с нетерпением. С истинным доброжелательством к Вам. Ваша духовная дочь. Дорогой батюшка, это письмо по моему благословения написали, ожидаю дорогого Батюшку. Монахиня Иеронима.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 25-об.-26. Копия. Машинописный текст.
№ 27
Письмо монахини Иеронимы старцу Софронию
3 мая 1914 г.
Иверско-Алексеевская женская община
Туапсе, Черноморская губерния
Христос Воскресе! Драгоценнейший Батюшка. Благословите. Милость Божия да пребудет с Вами днесь и во веки. Прежде всего спешу принести Вам мое духовное детское приветствие, кланяюсь Вам в ножки и прошу Ваших Св. молитв и благословения. Дорогой Батюшка, сердца наши раздираются от жалости, что Вас, драгоценнейший Батюшка, нет, если бы Вы были, то таких не было бы острых сердечных прижиганий. Вы бы умиротворили сестер и меня с ними и вразумили как исполнить волю Божию и Вашу, дорогой Батюшка, пожалеюсь Вам, что сестры, как осенята очень больно жалят и кусаются, простите, я знаю, что и я не без ошибки, может не так обратилась, но, извиняюсь, за все, мне жалко, что все такие больные, расстроенные, вспыльчивые, хотелось бы пожалеть их бедных, успокоить, драгоценнейший Батюшка, не вините меня, ведь нельзя же было противиться воле Архипастыря, дорогой Батюшка, весь мой интерес, чтобы полнее здесь укрепился дух старчества желательно крепко, чтобы во всей полноте и духовной красоте выполнялось все введенной Вами и в пении, а в уставе ничего не желаю изменить, пусть бы сестры занимались молитвою на четочки, все это драгоценно для меня и дорого. Дорогой Батюшка, если благословите и согласны умолять Владыку не отойду от стоп святительских дондеже не преклоню Вашими св. молитвами на милость Владыку, от всей души желаю преклониться пред Вами, дорогой Батюшка, в послушании буду стараться чем только возможно утешить дорогую страдалицу матушку, надеюсь, что за это Матерь Божия будет благоволить; дорогой Батюшка, общими силами, благословите стараться скорее водворить мир. Драгоценнейший Батюшка, весь мой интерес, вся моя жизнь и радость о богатстве духовном, чтоб Вы, дорогой Батюшка, здесь были, укрепили душеспасительный устав старчества к этому и мы все стремимся, дорогой Батюшка, желаю и за Ф. Михайловичем, как он бедный трудится до последних сил и несет такие жгучие скорби, мне думается, если бы Владыке пришлось поговорить с Ф.М., увидеть его личность, такую правдивую, добрую, я думаю, что Владыка бы переменил свой взгляд и поверил бы защите за Ф.М. На успехи моей просьбы за Вас надеюсь, потому что Владыка сам жалеет Вас за покорность и смирение, и потому радостно согласился бы, дорогой Батюшка, если бы сестры смирились, то лучше и для них было бы, мне кажется, в оскорблениях и противоречиях ничего дельного. Нет и никогда этим не уверить в полной правоте своих дорогих сердцу руководителей, надо бы им смириться, а как будет, предать все на волю Божию, и не томить себя, не терзать своего сердца возмущением духа. Дорогой Батюшка, вразумите меня, не ищу воли моей, но воли пославшего меня. Драгоценнейший Батюшка, пишу Вам все хорошее за старчество, а спросите, можно ли тебе довериться поручать такое сокровище, как все равно царскую сокровищницу, хранилище всех возможных драгоценных камней и бисера, не променяем такую драгоценность на что-нибудь простое, да теперь я согласна, помолитесь, дорогой Батюшка, за меня, затем еще извиняюсь пред Вами, простите меня, Господа ради, что я не ответила на Ваше дорогое письмецо, все некогда, и не выбрала время, занялась житейскими делами, и погрязла в суете, малое, верно, имела, и то растеряла, ослабла пищею духовною, жажду духовного, но нет такого человека, который мог бы меня поддержать и сказать хорошее слово на пользу моей души, обнищавшей сладкого слова Божия. Дорогой Батюшка, не поставьте за труд, напишите мне утешительное письмецо, утешьте мою настрадавшуюся и наболевшую всякими житейскими делами, которые мне совсем не под силу, но надеюсь на Господа, что Он, Милосердный Владыка, избавит меня от сего тяжкого ига. С истинным доброжелательством и бесконечною благодарностью к Вам, прошу Ваших Св. молитв для всей нашей обители. Ваша духовная дочь, ожидаю от Вас радости и утешения. Монахиня Иеронима.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 26-26-об. Копия. Машинописный текст.
№ 28
Письмо иеромонаха Феодорита монахине Мариам (Макаровской)
14 января 1914 г.
Ростов
Милосердный Господь своею Божественною Благодатью и человеколюбием да утешит нас. Христос среди нас. Добрейшая и многоуважаемая матушка Мариам, нижайше прошу, примите мой сердечный привет и Божие благословение. Добрая матушка, я дозволяю себе сообщить Вам некоторые сведения от приехавшей из Москвы послушницы Вашей Св. обители Дарии Ивановой и других сестер, моих духовных дочерей, к моему прискорбию я узнал поразительное скорбное обстоятельство в Вашей Св. обители, о чем считаю своим священным долгом уведомить, как служитель Алтаря и духовник Ваших сестер. Они высказали мне, как духовнику своему и служителю Алтаря, по поводу того, что во вверенной Вам Богом вновь строящейся обители, есть послушница Митродора Лебедева, [которая] подстрекает и склоняет Иванову и других сестер, вверенной Вам обители, уговаривая их давать ложные показания по ее наущению на допросах и даже при присяге, и тем их успокаивала, что потом можно поисповедоваться другому духовнику и милосердный Бого простит. Я, недостойный, ужаснулся бесчеловечию. Имейте это ввиду, добрейшая матушка и блюдите Вашу Св. обитель от такого опасного человека. А пока до свидания. Уважающий Вас, духовник иеромонах Феодорит.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 27. Копия. Машинописный текст.
№ 29
Письмо благочинного священника Николая Смирнова Мариам
(Макаровской)
9 сентября 1913 г.
И. д. начальницы Иверско-Алексеевской женской общины монахине Мариам. На рапорте командированной Его Превосходительством на два месяца во вверенную Вам общину казначеи Моквинского монастыря, монахини Иеронимы, от 14 августа с.г. о результатах командировки, каковым рапортом она доносит, что, как в храме, так равно и во всех делах общины царит полный образцовый порядок, но окончательного примирения враждующих сторон доселе не состоялось, да и едва ли состоится, и что проживающий в общине Феодор Макаровский, занимающий все время в общине должность письмоводителя, перед приездом ее (Иеронимы), о котором сестрам общины было сообщено, удалился из общины на жительство на арендованный им у некоего Спирина участок земли, в количестве 14 десятин, на 8 лет по 100 руб. в год, - на расстоянии полверсты от общины, - он же заарендовал для себя и другой участок земли, около десятины, рядом с общиной по другую сторону на 20 лет, - неизвестно за какую цену, что в общину, при ее присутствии он, Макаровский, являлся редко, иногда приходилось ей приглашать его, Макаровского, касательно дел общины, которыми он больше всех заведывал, что купленное им на свое имя подворье в Туапсе, он, Макаровский, соглашается передать монастырю только тогда, когда и. д. начальницы общины, указная рясофорная послушница Мариам будет окончательно утверждена в должности, в противном случае не хочет передать, и что он сделал заем в банке под подворье в Туапсе более трех тысяч рублей, - резолюция Его Преосвященства от 17 августа с.г. за № 2369, учинена такая: «Ввиду крайнего неудобства священнику Николаю Смирнову быть благочинным Иверской общины, чем объясняется увеличивающаяся задолженность монастыря и продолжающаяся близость к женскому монастырю разных подозрительных мужчин, явно издевающихся над моими распоряжениями, - благочинным общины назначается священник Туапсинской церкви Сергий Краснов. Священник Смирнов по описи и передает монастырское хозяйство новому благочинному». О чем, на основании отношения Сухумской Епархиальной Канцелярии, от 23 августа с.г. за № 3106, честь имею сообщить Вам для сведения. Благочинный священник Николай Смирнов.
С подлинным верно: Статский советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 27-27-об. Копия. Машинописный текст.
№ 30
Дарственная запись о пожертвовании М.С. Макаровской
имущества Иверско-Алексеевской общине
20 июля 1912 г.
Туапсе
Мы, нижеподписавшиеся, с одной стороны Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская, а с другой стороны, благочинный третьего Черноморского благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии, Николай Смирнов, на основании предложения Андрея, Епископа Сухумского, от двадцать первого января сего года за № двести тридцать пятым, заключили эту дарственную запись в следующем: я, Мавра Макаровская, подарила (пожертвовала) на обеспечение Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии собственно мне принадлежащее движимое имущество, находящееся в юрте деревни Георгиевской Туапсинского округа Черноморской губернии, подробно перечисленное в приложенной к сему описи и оцененное по совести в девятнадцать тысяч двести шестьдесят рублей пятьдесят копеек, каковое имущество одаряемая Иверско-Алексеевская женская община принимает с благодарностью.
До сего означенное имущество от меня, Макаровской, никому другому не продано, не заложено и под арестом и описью не состоит, и с сего числа поступает в полную собственность упомянутой общины. На принятие жертвуемого имущества Иверско-Алексеевской общиною воспоследовало Высочайшее соизволение в двенадцатый день марта тысяча девятьсот десятого года, что видно из копии Указа Святейшего Синода на имя Синодального Члена Экзарха Грузии Преосвященного Иннокентия Архиепископа Карталинского и Кахетинского, представленного мне в копии, засвидетельствованной Сухумской епархиальной канцелярией за № пять тысяч четыреста вторым.
Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская. Благочинный Черноморского благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии, священник Николай Смирнов.
Тысяча девятьсот двенадцатого года июля двадцатого дня, акт этот явлен у меня, Туапсинского Нотариуса, Симона Степановича Бородовко, в конторе моей, находящейся в п. Туапсе Черноморской губернии, на Абазинском проспекте, в доме Кирьяко, известными мне лично и имеющими законную правоспособность к совершению актов: Екатеринодарскою мещанкою Маврою Степановною Макаровской, живущей в дер. Георгиевской Туапсинского округа Черноморской губернии и Благочинным 3-го Черноморского благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии Священником Николаем Смирновым, действующим на основании в подлиннике мне представленного предложения Андрея, Епископа Сухумского от 21-го января сего года за № 235 и копии Указа из святейшего Правительствующего Синода на имя Синодального члена, Экзарха Грузии Преосвященного Иннокентия Архиепископа Карталинского и Кахетинского за № 5402, живущим в сел. Архипо-Осиповке и подписавшими этот акт в моем присутствии собственноручно. Ст. 137 нотар. пол. объявлена. По реестру № 1654. Нотариус п. Туапсе С. Бородовко /печать/.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником её, представленным мне, Туапсинскому нотариусу Симону Степановичу Бородовко, в контору мою, находящуюся в п. Туапсе Черноморской губернии, на Абазинском проспекте, в доме Кирьяко, священником Николаем Смирновым, живущим в с. Архипо-Осиповке. – При сличении мною этой копии с подлинником неоплаченным гербовым сбором, в последнем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. 1912 года июля 20-го дня. По реестру № 1655. Нотариус п. Туапсе Бородовко. М.П.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником её, представленным мне, Борису Владимировичу Канатову, Екатеринодарскому Нотариусу, в конторе моей на Красной улице, в доме под № 23, Екатеринодарским мещанином Федором Михайловичем Макаровским, живущим в г. Екатеринодаре. При сличении мною этой копии с подлинником, гербовым сбором не оплаченным, в нем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. Января 18-го дня 1914 года. По реестру № 166.
М.П. /Подпись:/ Нотариус Канатов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 28-об.-29. Копия. Машинописный текст.
№ 31
Опись имущества, пожертвованного М.С. Макаровской
Иверско-Алексеевской женской общине в 1912 году
18 января 1914 г.
Опись недвижимому имуществу, заключающемуся в участке земли, мерою в 26 десятин 2200 кв. сажень, состоящем близ посада Туапсе Черноморской губернии Сухумской епархии, в юрте деревни Георгиевской, жертвуемому мещанкой города Екатеринодара Маврою Макаровской, ныне и. д. начальницы Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии, указанно рясофорной послушницей Мариамью на обеспечение названной общины. Начата опись 15-го июля 1912 года и окончена 19-го того же июля:
1. Участок земли мерою в 26 десятин 2200 квадратных сажень, из них под строения 5 десятин, под огородами 1 десятина и 18 десятин 2200 кв. сажень под строевым лесом, преимущественно каштановым – 50000 руб.
2. 4 пл. Домовая церковь деревянная из каштанового леса, низ каменный, крыша железом крытая – 6300 руб.
3. 8 пл. Архиерейский дом двухэтажный, низ каменный, верх дубовый о девяти комнатах с верандой и балконом, крыт железом – 5000 руб.
4. 1 пл. Настоятельский корпус двухэтажный, каменный о восьми комнатах со стеклянным коридором и балконом, крыт железом – 5600 руб.
5. 16 пл. Корпус для паломниц двухэтажный, нижний этаж каменный, верхний – дубовый, о семи комнатах со стеклянным коридором, крыт железом – 4200 руб.
6. 9 пл. Корпус для сестер каштановый с мезонином о семи комнатах, открытым коридором и двумя балконами, крыт железом – 3000 руб.
7. 3 пл. Корпус для сестер каштановый с мезонином о семи комнатах, открытым коридором и двумя балконами, крыт дранью – 1600 руб.
8. 13 пл. Корпус для сестер деревянный о шести комнатах, крыт дранью – 1000 руб.
9. 11 пл. Корпус для сестер каменный двухэтажный с открытым коридором, крыт дранью о четырех комнатах – 900 руб.
10. 14 пл. Гостиница для паломников деревянная о шести комнатах с балконом, деревянная, крыта дранью – 800 руб.
11. 18 пл. Мастерская с жилым помещением каштановая о шести комнатах, крыта дранью – 1200 руб.
12. 7 пл. Амбар для ссыпки хлеба дубовый, низ каменный, крыт дранью – 800 руб.
13. 19 пл. Сарай для скота с комнатою для сторожа и сеновала – 700 руб.
14. 20 пл. Келья для отшельницы деревянная с мезонином о пяти комнатах, крыта дранью – 700 руб.
15. 17 пл. Дом для священнослужителя деревянный о двух комнатах со стеклянным коридором, крыт дранью – 300 руб.
16. 6 пл. Кухня для сестер деревянная с помещением для кухарок о двух комнатаъ с навесом для дров, крыта дранью – 300 руб.
17. 5 пл. Кухня для больных сестер деревянная о двух комнатах с погребом, крыт дранью с дровником – 400 руб.
18. 15 пл. Сарай для склада лесных материалов, крыт дранью – 250 руб.
19. 21 пл. Келья для отшельницы деревянная о двух комнатах, с открытым коридором, крыта дранью – 250 руб.
20. 2/20 пл. Два деревянных сарая для дров, крыт дранью – 250 руб.
21. 10/21 пл. обшитый досками, крытый дранью – 100 руб.
22. 12 пл. Столовая летняя для паломников, крыта дранью – 100 руб.
Все жилые помещения на деревянных полах, крашеных и отштукатуренных внутри и снаружи.
А всего на сумму 83900 руб.
Восемьдесят три тысячи девятьсот рублей. Означенное в этой описи имущество, оцененное мною в присутствии нижеподписавшихся: Благочинного священника Николая Смирнова и членов общины: Марии Ковалевой, Марии Покоры, Феодоры Шелест, Пелагеи Макаровской и Елены Димар, сдано на месте нахождения уполномоченному благочинному о. Николаю Смирнову. – Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская. При оценке и сдаче имущества, указанного в этой описи, присутствовали члены общины: Екатеринодарская мещанка Пелагея Степановна Макаровская и крестьянка Екатеринославской губернии Федора Романовна Шелест, а за них, неграмотных, по их личной просьбе, и лично за себя расписалась Елена Петровна Дымарь, казачка Черниговской губернии. Екатеринодарские мещанки Мария Никифоровна Ковалева, Мария Ивановна Покора. Опись и оценку здесь движимому имуществу в присутствии поименованных свидетелей произведен и таковой принял на месте его нахождения Благочинный 3-го Благочиннического Черноморского округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии Священник Николай Смирнов /печать/.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ее, представленным мне, Туапсинскому нотариусу Симону Степановичу Бородовко, в конторе моей, находящейся в п. Туапсе Черноморской губернии на Абазинском проспекте, в доме Кирьяко, св. Николаем Смирновым, жив. в с. Архипо-Осиповке. При сличении этой копии с подлинником неоплаченным гербовым сбором, в последнем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. 1912 года июля 20 дня. По реестру № 1640. Нотариус п. Туапсе Бородовко. М.П.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ее, представленным Борису Владимировичу Канатову, Екатеринодарскому нотариусу, в конторе моей на Красной улице, в доме под № 23, Екатеринодарским мещанином Федором Михайловичем Макаровским, живущим в г. Екатеринодаре. При сличении мною этой копии с подлинником, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. По реестру № 162
М.П. /Подпись:/ Нотариус Канатов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 30-31-об. Копия. Машинописный текст.
№ 32
Выпись из крепостной книги по Туапсинскому округу
Черноморской губернии за 1912 год
о пожертвовании имущества Иверско-Алексеевской женской общине
По отношению Черноморского Губернского Землемера от 3 августа 1912 года за № 997 означенное в выписи оной имение по планам специального межевания находится в Туапсинском округе Черноморской губернии. Августа 22 дня 1912 года. Вр. и.д. Старшего Нотариуса /подпись неразборчива/. Выпись из крепостной Екатеринодарского епархиального архива книги по Туапсинскому округу за 1912 год № 16 Стр. 209, № 51. – Тысяча девятьсот двенадцатого года июля двадцатого дня, явились к Туапсинскому нотариусу Симону Степановичу Бородовко, в контору его, находящуюся на в п. Туапсе Черноморской губернии, на Абазинском пр., в доме Кирьяко, лично ему известные и имеющие законную правоспособность к совершению актов : Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская и Благочинный третьего Черноморского благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии Николай Смирнов, действующий на основании представленного ему в подлиннике предложения Андрея, епископа Сухуиского от двадцать первого января сего года за № двести тридцать пятым, живущие: первая в юрте дер. Георгиевки , близ посада Туапсе, а второй в Архипо-Осиповке, в сопровождении также известных ему лично и живущих в п. Туапсе свидетелей: межевого инженера Бориса Александровича Вивьена и крестьянина Саратовской губернии Ефима Филипповича Соловьева, и объявили, что они, Макаровская и Смирнов, желают совершить дарственную запись на следующих условиях: из них Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская пожертвовала Иверско-Алексеевской женской общине Сухумской епархии на обеспечение названной общины принадлежащее ей, Макаровской, благоприобретенное недвижимое имение, заключающее в себе участок земли, со всеми на нем постройками, насаждениями, водами, лесами и прочими угодьями, ничего не оставляя за собою, находящееся в Черноморской губернии Туапсинского округа, при дер. Георгиевской под № тридцатым, в количестве всего двадцати шести десятин двух тысяч двухсот кв. саж., доставшееся ей, Макаровской, по купчей крепости, утвержденной седьмого октября тысяча девятьсот пятого года и внесенной в крепостную Екатеринодарского Нотариального архива книгу по Туапсинскому округу за тот же год № пятнадцатый на стр. сто тридцать третью, под № 34 /тридцать четвертым/. На принятие жертвуемого вышепоименованного имущества Иверско-Алексеевскою общиною воспоследовало Высочайшее соизволение в двенадцатый день марта тысяча девятьсот десятого года, что видно из копии указа из Святейшего Правительствующего Синода на имя Синодального Члена Экзарха Грузии Преосвященного Иннокентия Архиепископа Карталинского и Кахетинского, предоставленного ему в копии, засвидетельствованной Сухумской Епархиальной канцелярией за № пять тысяч четыреста вторым, каковое имущество Иверско-Алексеевская община принимает с благодарностью. Цену жертвуемому имению стороны объявили по совести в восемьдесят три тысячи девятьсот рублей. До сего означенное имение никому другому не продано, на заложено и ни в какие крепости не укреплено, то если кто в оное почему-либо станет вступаться, одаряемая Иверско-Алексеевская община должна сама себя очищать и оберегать от убытков, могущих быть от того. Акт сей, совершенный Туапсинским нотариусом Бородовко, утвержден и.д. Старшего Нотариуса Екатеринодарского Окружного Суда тысяча девятьсот двенадцатого года августа двадцать первого дня, причем пошлины внесены в Туапсинское казначейство, под квитанцию от 21 августа 1912 года за № 2937, в размере: актовых три рубля, канцелярских 80 копеек и на публикацию 3 рубля, а всего шесть рублей 80 копеек. И определено: главную выпись выдать Благочинному Николаю Смирнову. Выпись эта, слово в слово сходная с актом, внесенным в крепостную книгу, записана в реестр 1912 года под № 4833 и выдана поверенному Николая Смирнова – Нотариусу пос. Туапсе Симону Степановичу Бородовко. Августа 22 дня 1912 года. Вр. и. д. Старшего Нотариуса /подпись неразборчива/ М.П. Что настоящая копию главной выписи дарственной записи с подлинной вполне согласна, в том своею подписью и приложением казенной печати удостоверяю. Сентября 7-го дня 1912 года. С. Архипо-Осиповка. Благочинный 3-го Черном. Благ. округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии Священник Николай Смирнов. – М.П. – Настоящая копия препровождается И. д. Начальницы Иверско-Алексеевской женской общины м. Мариаме для хранения в делах общины. Благочинный священник Николай Смирнов.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ее, представленным мне, Борису Владимировичу Канатову, Екатеринодарскому Нотариусу, в конторе моей на Красной улице, в доме под № 23, Екатеринодарским мещанином Федором Михайловичем Макаровским, живущим в г. Екатеринодаре. При сличении мною этой копии с подлинником гербовым сбором не оплаченным, в нем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. Января 18-го дня 1914 года. По реестру № 170. В сем засвидетельствовании надписано «с подлинником».
/Подпись:/ Нотариус Канатов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 32-33. Копия. Машинописный текст.
№ 33
Опись имущества, пожертвованного М.С. Макаровской
Иверско-Алексеевской женской общине в 1912 году
Опись недвижимому имуществу, находящемуся на участке земли, состоящем близ посада Тапсе Черноморской губернии Сухуиской епархии в юрте деревни Георгиевской, жертвуемому мещанкой города Екатеринодара Маврою Макаровской – ныне и.д. Начальницы Иверско-Алексеевской женской обители Сухумской епархии, указаной рясофорной послушницей Мариамью, на обеспечение названной общины. Начата опись пятнадцатого июля 1912 года и окончена девятнадцатого того же июля.
1. 1 иконостас деревянный вызолоченный, с резьбою – 700 руб.
2. 1 икона Спасителя в серебряной вызолоченной ризе – 300 руб.
3. 1 икона Св. Николая в серебряной вызолоченной ризе, размером 8х9 вершков – 150 руб.
4. 1 икона Матери Божьей «Отрада и Утешение» в серебряной вызолоченной ризе, размером 6х8 вершков – 90 руб.
5. 1 икона Св. Николая в серебряной вызолоченной ризе, размером 4х5 вершков – 45 руб.
6. 2 иконы Спасителя на дереве, золотом чеканный фон, размером 18х30 вершков – 300 руб.
7. 1 икона Матери Божьей «Иверския» на кипарисе, размером 20х30 вершков, фон покрыт золотом – 180 руб.
8. 1 икона Матери Божьей «Достойно есть Милующая», размером 15 ; х 19 вершков на кипарисе – 100 руб.
9. 1 икона Преп. Серафима на дереве, золотом чеканный фон, размером 16х24 вершка – 120 руб.
10. 1 икона Св. Алексия Митрополита Московского на дереве, размером 10х14 вершков – 70 руб.
11. 1 икона того же Святителя в росте на дереве золотом чеканный фон, размером 70 руб.
[Итого]: 2125 руб.
12. 2 иконы Страстного Спасителя, на полотне, размером 40х22 вершка – 110 руб.
13. 1 икона с изображением Матери Божьей Иверской и Св. Алексия, на дереве, размером 14х12 вершков – 50 руб.
14. 1 икона «Страданья Спасителя» на дереве, позолоченный фон, размером 15х24 вершков – 35 руб.
15. 1 икона Великомученика Георгия на дереве, позолоченный фон, размером 14х18 вершков – 30 руб.
16. 1 икона Знамения Пресвятой Богородицы на дереве, золотом чеканный фон, размером 22х19 вершков – 90 руб.
17. 1 икона такая же без золота – 45 руб.
18. 1 Икона «Покров Пресвятой Богородицы» на полотне, размером 23х15 вершков - 35 руб.
19. 1 икона Св. Тройцы на дереве, размером 15х21 верш. – 25 руб.
20. 1 икона «Богоявление Господне» на жести, размером 32х24 вершка – 20 руб.
21. 12 икон разных изображений на жести, размером 32х16 вершков – 120 руб.
22. 1 запрестольная бронзовая икона «Иатери Божьей» - 40 руб.
23. 2 запрестольный бронзовых креста – 75 руб.
24. 1 Голгофа деревянная с изображением Спасителя и Предстоящих – 170 руб.
25. 1 Плащаница, вышитая шелком – 100 руб.
26. 3 серебряных лампады, вызолоченных с резьбою, весом сто сорок восемь /148/ фунтов – 62 руб.
27. 11 подсвечников металлических, никелированных – 320 руб.
28. 1 семисвечник, металлический, никелированный – 40 руб.
29. 2 люстры бронзовые – 40 руб.
30. 15 лампад никелированных – 50 руб.
31. 23 металлических лампады – 60 руб.
32. 8 подсвечников бронзовых и никелированных напрестольных – 30 руб.
33. 1 аналой металлический никелированный – 30 руб.
34. 12 аналоев деревянных – 65 руб.
35. 8 шкафов: для книг, свечей, облачений и проч. – 180 руб.
36. 1 форма каштановая для сидения 0 25 руб.
37. 2 мягких стула – 10 руб.
[Итого]: 1857 руб.
38. 1 часы стенные – 20 руб.
39. 1 фонарь металлический – 3 руб.
40. 4 хоругви шелковых – 100 руб.
41. 1 хоругвь бронзовая – 40 руб.
42. 1 Евангелие обложенное серебром вызолоченное – 100 руб.
43. 3 Евангелия обложенных бронзою – 120 руб.
44. 2 креста напрестольных серебряных 1 ф. – 45 руб.
45. 1 крест напрестольный перламутровый – 20 руб.
46. 2 креста напрестольных бронзовых – 15 руб.
47. 2 серебряных вызолоченных потира
48. 2 таких же дискоса
49. 2 -=- лжицы
50. 2 -=- тарелочки
51. 2 -=- звездицы
52. 2 серебряных вызолоченных ковшика
53. 1 такая же дароносица – /с № 47 по 53/ – 548 руб.
54. 1 дарохранительница бронзовая – 20 руб.
55. 2 кадила металлических – 8 руб.
56. 1 трикирий бронзовый – 5 руб.
57. 10 одежд на св. престол и 5 одежд на жертвенник – 280 руб.
58. 10 покрывал на аналои – 45 руб.
59. 5 катапетасм – 50 руб.
60. 10 облачений иерейских – 750 руб.
61. 3 стихаря парчевых – 100 руб.
62. 10 приборов воздухов – 150 руб.
63. 3 блюда никелированных – 15 руб.
64. 1 всенощник серебряный вызолоченный с резьбою вес. – 60 руб.
65. 1 всенощник бронзовый – 25 руб.
66. 1 каноник никелированный – 10 руб.
67. 2 водосвятных никелированных сосуда – 30 руб.
68. 1 кропило с металлической ручкой – 2 руб.
Библиотека: печатные книги священного писания:
69. 260 экз. богослужебные, 157 экз. писаний св. отцов, 30 экз. св. исторических, 247 книг разных духовно-православного содержания и 65 экз. по сельскому и домашнему хозяйству – 1500 руб
[Итого]: 3713 руб.
70. 740 книг и брошюр предназначенных для раздачи паломникам. Все переименованные книги в переплетах, преимущественно коленкоровых с кожаными корешками – 350 руб.
71. 1 купчая крепость на участок земли в 26 десятин 2200 кв. сажень, принадлежащий Мавре Макаровской, жертвуемый ею в пользу Иверско-Алексеевской женской общины –
72. 1 план оного участка
73. 1 план построек на нем
74. 110 пудов муки пшеничной – 172 руб. 50 коп.
75. 485 пудов сена – 242 руб. 50 коп.
76. 90 тысяч кирпича жженого – 1800 руб.
77. 10 кубов камня ломаного – 85 руб.
78. 1 ; вагона досок еловых – 950 руб.
79. 190 пластин и досок каштановых – 700 руб.
80. 1 фонарь газо-калильный – 60 руб.
81. 2 плуга – 45 руб.
82. 2 соломорезки – 45 руб.
83. 4 повозки – 180 руб.
84. 1 куб медный в 15 ведер – 75 руб.
85. 1 куб оцинкованный железный – 15 руб.
86. 1 весы десятичные до 25 пудов – 25 руб.
87. 1 печь кафельная, передвижная – 75 руб.
88. 2 печи чугунные – 70 руб.
89. 2 закрома дубовых – 75 руб.
90. 22 бочки деревянных – 65 руб.
91. 10 полубочек деревянных – 20 руб.
92. 8 ванн для стирки – 35 руб.
93. 9 сундуков деревянных, скованных – 50 руб.
94. 2 верстака – 65 руб.
95. 1 токарный станок чугунный – 75 руб.
96. 7 мехов кузнечных – 25 руб.
97. 1 наковальня – 12 руб.
98. пилы, топоры, различный плотничий и столярный инструмент, ведра, лопаты, ломы; кирки и проч. – 250 руб.
99. 9 часов – 50 руб.
100. 25 столов деревянных разного размера – 275 руб.
[Итого]: 5887 руб.
101. 18 стульев – 54 руб.
102. 7 кроватей железных – 100 руб.
103. 40 кроватей деревянных – 135 руб.
104. 2 кресла мягких – 25 руб.
105. 4 кресла бамбуковых – 50 руб.
106. 3 тафты – 30 руб.
107. 10 рукомойников – 40 руб.
108. 2 гардероба – 60 руб.
109. 1 комод – 25 руб.
110. 4 буфета – 110 руб.
111. 2 шкафа – 45 руб.
112. 6 тумбочек – 70 руб.
113. 30 портретов – 50 руб.
114. 28 ламп – 55 руб.
115. 7 самоваров – 60 руб.
116. 15 скамеек – 45 руб.
117. 3 ванны для купания больных – 50 руб.
118. разная кухонная и столовая посуда – 300 руб.
119. запас одежд и обуви для сестер общины – 1450 руб.
120. 15 саженей дров для топлива – 165 руб.
121. 5 лошадей с упряжью – 550 руб.
122. 3 пары волов рабочих – 600 руб.
123. 6 коров породистых – 1000 руб.
124. 2 коровы местной породы – 200 руб.
125. 6 гулевого скота – 325 руб.
126. наличных денег – 187 руб. 50 копеек.
А всего на 19260 руб. 50 коп.
Девятнадцать тысяч двести шестьдесят рублей пятьдесят копеек. Означенное в этой описи имущество, оцененное мною в присутствии нижеподписавшихся: Благочинного священника Николая Смирнова и членов общины: Марии Ковалевой, Марии Покоры, Феодоры Шелест, Пелагеи Макаровской и Елены Дымарь, сдано на месте нахождения уполномоченному Благочинному о. Николаю Смирнову, Екатеринодарская мещанка Мавра Степановна Макаровская. При оценке и сдаче имущества, указанного в этой описи, присутствовали члены общины: Екатеринодарская мещанка Пелагея Степановна Макаровская и крестьянка Екатеринославской губернии Федора Романовна Шелест, и за них, неграмотных, по их личной просьбе, и лично за себя расписалась казачка Черниговской губернии Елена Петровна Дымарь. Екатеринодарская мещанка Мария Никифоровна Ковалева. Мария Ивановна Покора. Опись и оценку означенному здесь имуществу в присутствии поименованных свидетелей и таковой принял на месте его нахождения Благочинный 3-го Черноморского Благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской общины Сухумской епархии Священник Николай Смирнов /Печать/.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ее, представленным мне, Туапсинскому Нотариусу Симону Степановичу Бородовко, в конторе моей, находящейся в п. Туапсе Черноморской губернии на Абазинском проспекте в доме Кирьяко, Св. Николаем Смирновым, жив. в сел. Архипо-Осиповке. При сличении мною этой копии с подлинником, не оплаченным гербовым сбором, в последнем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. 1912 года июля 20 дня. По реестру № 1638. Нотариус п. Туапсе Бородовко М.П.
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю верность этой копии с подлинником ее, представленным мне, Борису Владимировичу Канатову, Екатерино-дарскому Нотариусу, в конторе моей на Красной улице, в доме под № 23, Екатеринодарским мещанином Федором Михайловичем Макаровским, живущим в г. Екатеринодаре. При сличении мною этой копии с подлинником гербовым сбором не оплаченным, в нем подчисток, приписок, зачеркнутых слов и никаких особенностей не было. Января 18-го дня 1914 года. По реестру № 173.
/Подпись:/ Нотариус Канатов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 34-36-об. Копия. Машинописный текст.
№ 34
Сведения № 1 о состоянии недвижимого имущества Иверско-Алексеевск
ой женской общины Сухумскойц епархии
28 марта 1914 г.
Все недвижимое имущество, означенное в прилагаемой при сем копии от 15.19 июля 1912 года, относящейся к дарственной записи от 20 июля того же года, в порядке №№ от 1 по 22 включительно, оказалось налицо, в полной исправности и сверх того оказалось:
1 дом деревянный о двух комнатах на каменном фундаменте, крыт железом, стоимостью 350 руб.
1 изба деревянная о двух комнатах, крыта дранью, оценена в 150 руб.
1 изба деревянная об одной комнате, крыта дранью, оценена в 50 руб.
Итого 550 /пятьсот пятьдесят/ руб.
Сведения эти верны; оговоренное в них имущество мною принято. Монахиня Иеронима.
Начальник Туапсинского округа Сорокин
С подлинным верно:
Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 38. Копия. Машинописный текст.
№ 35
Сведения № 1 о состоянии недвижимого имущества Иверско-Алексеевск
ой женской общины Сухумской епархии
23 марта 1914 г.
Все движимое имущество, означенное в описи от 15-19 июля 1912 года, копия которой при описи прилагается, в порядке №№ от 1 по 126 включительно, оказалось налицо, в полной исправности, за исключением следующих изменений:
В № 76 из значащагося по описи жженого кирпича в количестве 90000 шт. оказалось: продано в 1913 году /ст. ст. прихода 105, 114, 118, 128, 168, 181, 182, 188, 191, 200/ 45000 шт., израсходовано на нужды общины 28000 шт., уничтожено наводнением 7000 шт. и в наличности 10000 шт.
В № 77 из имеющегося 10 куб. камня употреблено на вымост подъездных дорог к общине 2 куба, в наличности 8 кубов.
В № 78 из имевшегося 11/2 вагона еловых досок израсходовано на постройки и ремонт зданий монастырских 1 вагон, имеется в наличности ; вагона.
В № 83 из имевшихся 4-х повозок изломалась одна, отдано за долг Кузьменко в 40 руб. 1, и в наличности 2.
В № 119 одежда и обувь, значащиеся на 1450 руб., в расходе на сестрах общины.
В № 120 15 сажень дров израсходовано общиной.
В № 121 из имевшихся пяти лошадей в 1913 году продано /ст. прих. 172/ 2, в 1914 году продано /ст. прих. 10/ 2, издохла 1, в наличности 1.
В № 122 из 6-ти волов в 1912 году издох 1, в 1913 году продано /ст. прих. 185/ 3, в 1914 году продано /ст. 20/ 2.
В № 123 из 6 коров в 1912 году издохла 1, в 1913 году продано /ст. 91/ 1, в 1914 году /ст. 19/ 1, отдана за долг Камынину в 179 руб. 1, налицо 2.
В № 125 из 6 шт. гулевого скота в 1913 году издохла 2, продано /ст. 85/ 3, в 1914 году продано /ст. 14/ 2, налицо 2.
В № 126 наличных денег один рубль 83 копейки.
Свыше описи оказалось:
К № 2-му 2 металлических подсвечников, стоимостью 50 руб.
К № 48-му 2 серебряных вызолоченных потира со всеми к ним принадлежностями, стоимостью 200 руб.
К 60-му 2 облачения для священнослужителей, с принадлежностями к ним, стоимостью 250 руб.
1 балдахин к иконе Божьей Матери, стоимостью 50 руб.
1 икона Св. Николая в серебрян. вызолоченной ризе размером около 1 х 1 2/4 аршин, стоимостью 300 руб.
1 икона на полотне, размером около 3 ; х 4, полукруглая, с изображением проповеди Господа Иисуса Христа, стоимостью 150 руб.
6 колоколов общим весом 49 пудов, стоимостью 1000 руб.
Итого: 2000 /две тысячи/ руб.
Сведения эти верны, вышеозначенное имущество мною принято. Монахиня Иеронима.
Начальник Туапсинского округа Сорокин.
С подлинным верно:
Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 38-39. Копия. Машинописный текст.
№ 36
Письмо от имени насельниц Иверско-Алексеевской общины
в количестве 40 человек Ф.М. Макаровскому
11 августа 1913 г.
Почтеннейший Федор Михайлович. Мы просили Батюшку, - покорно просим и Вас, не дарить обители принадлежащую Вам усадьбу в Туапсе /подворье на Греческой улице под № 280/, хотя пока прекратиться царящая в общине несправедливость, являющаяся следствием полного, разрушительно влияющего произвола бунтарок: Марии Лебедевой и ее сторонниц, поддерживаемых священником о. Сергием Красновым. Скольких трудов стоило благоустройство св. обители, созданной при Вашем же участии, на строго монашеских началах, согласно уставам св. церкви, и злые, недостойные люди стремятся разрушить ее и уже привели ее в крайнюю нищету и задолженность незаслуженно, дерзко, устно и путем печати, подорвав авторитет и высокое достоинство.
Усерднейше просим Вас, Боголюбивый Феодор Михайлович, защитите обитель от нападок влекущих за собой полное разорение. Ваши усердные богомолицы, сестры Иверско-Алексеевской общины.
Верно: Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 40. Копия. Машинописный текст.
№ 37
Акт
о передаче имущества Иверско-Алексеевской женской общины священником Николаем Смирновым священнику Сергию Краснову
8 октября 1913 г.
Иверско-Алексеевская женская община
Сухумской епархии Черноморской губернии
Мы, нижеподписавшиеся, Благочинный 3-го Черноморского Благочиннического округа и Иверско-Алексеевской женской пустыни Сухумской епархии, священник Николай Смирнов и новоназначенный Благочинный вышеназванной общины, священник Туапсинской церкви Сергий Краснов, во исполнение распоряжения Епархиального начальства, составили настоящий акт в следующем:
1. Я, священник Смирнов, сдал священнику Крансову все имеющееся налицо, принадлежащее Иверско-Алексеевской общине имущество и дела.
2. Я, священник Краснов, принял от священника Смирнова все вышеозначенное.
Благочинный Священник Николай Смирнов.
Благочинный Иверско-Алексеевской общины священник Сергий Краснов.
При сем присутствовала и. д. Начальницы Иверско-Алексеевской женской общины Мариам.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 41. Копия. Машинописный текст.
№ 38
Удостоверение, выданное Ф.М. Макаровскому священником Петропавловской церкви села Колпашева Нарымского края
25 сентября 1915 г.
с. Колпашево, Нарымский край
Причт Петропавловской церкви села Колпашева считает долгом справедливости засвидетельствовать, что Феодор Михайлович Макаровский со дня прибытия своего в село Колпашево Нарымского края, 13 декабря 1914 года, неопустительно посещал все богослужения даже и в будничные дни, принимая активное участие в отправлении богослужения в клиросном пении и чтении. Долг исповеди и причастия исполнял во все посты. Отличаясь в частной жизни скромностью и благоповедением, Макаровский показал себя ревностным сыном православной церкви, с твердыми убеждениями истинно русского человека.
Священник М. Виноградов.
Псаломщик Анатолий Паршак
С подлинным верно: Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 42. Копия. Машинописный текст.
№ 39
Удостоверение, выданное Ф.М. Макаровскому старшим надзирателем
за административно-ссыльными
25 сентября 1915 г.
с. Колпашево, Нарымский край
Дано сие административно-ссыльному Феодору Макаровскому, в том, что он, Макаровский, во все время пребывания своего в сел. Колпашеве, с 13 декабря 1914 года, вел себя всесторонне безупречно, как примерный патриот и высоконравственный христианин, что и удостоверяется.
Старший надзиратель за административно-ссыльными Исаев.
С подлинным верно: Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 43. Копия. Машинописный текст.
№ 40
Удостоверение, выданное Ф.М. Макаровскому Колпашевским сельским старшиной Кетской волости Томского уезда
28 сентября 1915 г.
с. Колпашево, Нарымский край
Дано сие Феодору Михайловичу Макаровскому в том, что он, Макаровский, во все время пребывания своего в сел. Колпашеве, с 13 декабря 1914 года по сей день, обращал на себя общее внимание своей высоконравственной жизнью, глубокой религиозностью, вообще всесторонне безупречным поведением, за что и пользовался общим уважением не только крестьян вообще, но и должностных лиц; он неразлучен с церковью, аккуратно и с образцовым благоговением посещает все богослужения. Вообще Макаровский, представляя собою исключение из всех ссыльных, как верный слуга Государя и примерный христианин, производит приятное впечатление и благотворное влияние, что и удостоверяется.
Сельский старшина Г. Волков.
Сельский писарь Терентьев.
С подлинным верно: Статский Советник А. Трофимов.
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 44. Копия. Машинописный текст.
№ 41
Прошение в Святейший Правительствующий Синод бывших насельниц-соучредительниц Иверско-Алексеевской женской общины, проживавших в г. Екатеринодаре по ул. Кузнечной, 169
Екатеринодар
[дата отсутствует]
В 1904 году поселилась в окрестностях посада Туапсе на купленном у поселянина С. Махиньки участке, расположенном в лесной глуши, приехавшая из г. Екатеринодара семья Макаровских, во главе со своим руководителем старцем о. Софронием, который у постели умирающего отца Макаровского обещал принять на свое попечение весьма склонных к монашеству его сирот. Здесь Макаровские любимыми ими подвигами благочестия и усердной обработкой своего глухого и заброшенного участка.
Пример их высоконравственной, мирной, благочестивой жизни, авторитет старца Софрония, бывшего питомца Оптиной пустыни и ученика Великого Старца о. Амвросия, и его поразительная способность влиять на души ищущих спасения, стали все более и более привлекать сюда ревнителей благочестия и почитателей «старческого окормления», на тучных пажитях которого возросли многие великие старцы руководители духовной жизни: Паисий Величковский, схимник Феодор и др., а равно и многочисленные их ученики, знаменитые старцы Оптиной, Глинской, Белобережской, Зосимовой и др. обителей.
Скоро собралась большая духовная семья, настолько единодушная, единомысленная и тесно связанная взаимной искренней любовью, что казалось у всех их была одна душа, всеми глубоко уважаемый старец, и одно сердце, горячо любимая Матушка-Устроительница, одна из сестер Макаровских – Мавра, пользовавшаяся всеобщим, безграничным уважением.
Избежав соблазнов мира и, находя здесь удовлетворение всем своим духовным запросам, девицы с горячим усердием несли сюда не только все свои сбережения, но даже не щадили ни сил своих, ни здоровья, ни жизни. Благодаря этому, уже в 1910 году, Община могла вступить в официальное свое существование, насчитывая в своем личном составе более 50 душ сестер и имущества на сумму около 110000 рублей, которое Духовное Ведомство, как сказано в дарственной, приняло с благодарностью, что однако не оправдалось вскорости после дарения.
После официального учреждения Иверско-Алексеевской общины, старший брат Макаровских ушел в обитель, а младший, Федор Михайлович Макаровский, в качестве юрисконсульта, заведующего канцелярией и рабочими, по просьбе и благословению обласкавшего его Димитрия Сухумского, остался при общине, безвозмездно и самоотверженно посвящая благоустройству Св. Обители все свои способности и силы.
Освящая обитель и церковь Преосвященный Димитрий постриг в малый рясофор Устроительницу с наречением ей имени Мариами, и по единодушному избранию сестер утвердил ее в должности Начальницы Общины.
Около этого времени поступила в Общину из другой обители М. Лебедева, властолюбивая и самовольная вдова, которая, не желая подчиняться, задумала ниспровергнуть законную монастырскую власть и захватить ее в свои руки.
Для этого она тайком строила различные интриги и вела среди сестер тайную агитацию, но, благодаря редкому единодушию сестер и их безграничной преданности Матушке, жертвой ее пропаганды стали лишь 2-3 послушницы, не понимавши смысла тесного монашеского пути.
Когда же в 1912 году были подписаны документы о дарении имущества Духовному Ведомству, М. Лебедева стала действовать смелее, стараясь устроить в общине смуту, но, не находя ни в ком из числа 70-ти сестер (кроме упомянутых 2-3) поддержки, обратилась с письмом к тем сестрам, которые пробовали жить в общине, но, находя устав неподходящим для себя, или не чувствуя в себе достаточной решимости, решили оставить обитель добровольно, выдавши в том установленные расписки.
В это время Владыку Димитрия заменил Владыко Андрей, с которым прибыл назначенный им в Туапсе некий священник о. Краснов, характеристика и мировоззрение которого выразились в деятельности его сына, приговоренного к каторге.
В лице этого Батюшки М. Лебедева встретила самого горячего вдохновителя, искреннейшего советника и энергичного руководителя в ее стремлениях, которые весьма к сердцу пришлись о. Краснову, невзирая на то, что на стороне Лебедевой были лишь 2-3 сестры, против 65-ти верных своему долгу и готовых положить свою душу за горячо любимую Матушку. Он презрел лучшие отношения предшествовавшего Епископа Димитрия, двух Благочинных, с самого возникновения Общины заведовавших ею /А. Богданова и Н. Смирнова/, игнорировал наилучшие свидетельства одиннадцати за все время существования высших духовников и священнослужителей, которые за недостатком средств для найма постоянного священнослужителя – бесплатно исполняли эту обязанность из уважения к достоинствам обители, им презрительно отвержены были наилучшие чувства всего населения и администрации, наконец, и два бывших до него следствия, установивших преступность действий Лебедевой, вследствие чего Епископ Андрей велел ей смириться.
При помощи своего влияния на Епископа Андрея Священник Краснов достиг назначения на должность его Благочинным (т.е. непосредственным Начальником Общины) во всеоружии каковой власти над слабыми, беззащитными девицами, он с новым усердием, достойным лучших целей, взялся за искоренение из Общины Макаровских с таким увлечением, что в упоению властью над слабыми и доверием Владыки, однажды выразился, что не оставит своей миссии до тех пор, пока «не сотрет Макаровских с лица земли», обещая приступить к этому немедленно после того, как Макаровские подарят Общине последнее свое имущество.
Ввиду этих угроз Ф.М. Макаровский воздержался от дарения Общине подворья, которое он приобрел на деньги свои и старца Софрония на свое имя, но, по недостатку в то время свободных денег, купил он оное подворье посредством банковской ссуды, с тем, чтобы с течением времени, по улажении возникшей пропаганды и нестроений в общине, как и все свое имущество, подарить это подворье общине.
Тотчас по назначении Благочинным о. Краснов приступил к выполнению своих предначертаний и начал с того, что, что делал всевозможные притеснения Настоятельнице и всем верным ей 65-ти сестрам, а в то же время Лебедевой и ее приверженцам оказывал всевозможное покровительство и содействие, отпуская их из монастыря для пропаганды смуты без ведома и разрешения Настоятельницы, тогда как остальные сестры, защищавшие истину, не имели права выйти и за ограду монастыря.
Все это попустительство направлено было главным образом на то, чтобы подорвать доброе имя Обители, которое она успела приобрести себе за столь короткое время в глазах многих авторитетных духовных лиц и даже Высочайших особ, лучшие отношения коих стали жертвою злобной агитации. Особенно постарался о. Краснов предубедить Владыку Андрея, который затем назначен был в г. Уфу, а на его место прибыл Епископ Сергий, унаследовавший от Епископа Андрея те же предубеждения, подкрепленные влиянием о. Краснова, постаравшегося тотчас по приезде нового Владыки вооружить и его против нас.
Затем назначена была новая комиссия (третья) из священников далеко некомпетентных разбираться во внутренней жизни монашествующих. А один из них просто даже не внушал к себе доверия и теперь уже смещен с прихода.
Наконец, назначается и последняя «комиссия», прибывшая в Общину в отсутствии нашей Матушки, приглашенной в г. Москву Её Высочеством Елизаветой Федоровной.
Предубеждение этой «комиссии» было так сильно и отношение к нам настолько бесцеремонно, что она, рассчитывая, вероятно, на нашу беззащитность, даже не скрывала своей заранее обдуманной и намеченной о. Красновым цели, особенно выразившейся в ее замечаниях при допросе, при котором отказывались записывать показание 65-ти сторонниц Настоятельницы, ссылаясь на то, что эти показания могут «прогневить Владыку», или «не дают нужного материала». При этом сразу члены «комиссии» показали к нам отношение самое резкое и даже враждебное, а к смутьянкам - покровительственное и весьма ласковое, помещаясь последними в одном доме, в смежных комнатах, разделяя с ними обильные трапезы, даже до возлияния, тогда как нас морили голодом и изнуряли непосильными работами, заставляя носить кирпич на высокую гору и осыпая нас язвительными насмешками. Вследствие этого, мы однажды обратились к Председателю Следственной комиссии, протоиерею Голубцову, умоляя защитить нас от голодной смерти и насилий, на что он разразился грубыми ругательными угрозами, обещаясь составить протокол и предать нас военной власти. Еще более резкое отношение проявил он в церкви, когда во время молебна одна из ослабевших от недоедания и даже голодовки сестра из певчих упала в обморок. Во всем облачении он вышел на амвон и, нервно жестикулируя, стал перед лицом всех молящихся громко и весьма грубо укорять нас в том, что якобы этот обморок не следствие физического и нравственного изнурения, а «лишь пустая демонстрация» с нашей стороны. До глубины души мы были потрясены таким выступлением о. Голубцова. В настоящее время мы не можем привести тех слов его «пастырского воздействия», которое применял в то время о. Протоиерей, но только особенно глубоко запечатлелись на нашей совести его страшно кощунственные выражения: «Вы молитесь не Богу, а сатане». Заметив, какое крайне невыгодное впечатление произвел такой поступок высокого коллеги на молящийся народ, другой член «комиссии», желая сгладить дурное впечатление, обратился к народу с земным поклоном и со словами: «Простите их несчастных и заблудших, православные, они находятся в страшной прелести».
При допросе со стороны смутьянок допрашивались все, даже рабочие и посторонние, равно и те немногое время жившие в Обители сестры, которые свой добровольный уход запечатлели подписками, тогда как с другой стороны едва допросили только душ пять, сопровождая допросы угрозами и даже бранью, записывая наши показания неправильно и не полностью, а на нашу просьбу занести это нарушение в протокол, отвечали насмешками и возражением: «Как вы смеете не доверять комиссии». Многие показания упускались только потому, что, по их мнению, эти показания «могут прогневить Владыку» или «Не дают нужного материала», разумеется для намеченной о. Красновым цели, блестяще выполненной почтенными следователями, так как после их отъезда была получена бумага от Владыки, в которой было сказано, что «Мариам (устроительница) в общине более быть терпима не может».
И это после того, как она устроила в лесной глуши тихую пристань молитвы и труда и окраину, где раньше царил мрак […] невежества, при помощи Божьей, озарила светом христианских добродетелей и теплотою любви к Богу и ближнему, согрела многие сердца, привлекая в лоно св. Православной Церкви.
Нам же всем было приказано подписаться под актом об избрании в Настоятельницы монахини Моквинского монастыря Иеронимы и о признании негодною Матушки Мариами.
В противном же случае нам угрожали изгнанием из Обители. Упомянутая монахиня Иеронима за несколько месяцев до сего была командирована в нашу Общину как ревизорша, причем нашла порядки Обители вполне образцовыми и подала о том рапорт, в котором, между прочим высказывала, что у нас «есть чему поучиться», но тем не менее, благодаря известному давлению, она все же приняла сторону смутьянок и о. Краснова.
Тщетно мы молили Владыку посетить лично нашу Обитель и непосредственно разобрать наше дело, которое он решил со слов о. Краснова, но Владыка Сергий прибыл лишь тогда, когда по его распоряжению административно были удалены 12 старших сестер, первоначальных вкладчиц, с предупреждением, что в случае нашего несогласия на подписку акта, с нами поступят также. Когда мы ответили последний раз предлагавшему нам это священнику о. Глагольеву, что мы не можем согласиться на такой компромисс, так как считаем это клеветой и ложью, известной и самому о. Глагольеву, как неоднократно бывшему у нас в Общине, то он сказал нам на это следующее: «Знаю я хорошо, что это так, что вы правы, а это – ложь, но не могу же я говорить против Владыки, а потому прошу Вас подписаться, пусть здесь поторжествует неправда, зато там, то есть в будущем веке, вы будете оправданы». Когда же мы категорически отказались и заявили, что считаем требуемое от нас согласие за предательство, то нам совершенно перестали выдавать хлеб и сказали, что нам «более нет места в этой Обители».
Таким образом, мы очутились без крова и без куска хлеба. Видя нас в столь горестном положении, Ф.М. Макаровский, спасая нас от голодной смерти и ужасов улицы, предложил заняться сборкой фруктов на арендуемом им участке, расположенном недалеко от Общины, чтобы на вырученные деньги мы имели возможность поехать домой.
Этот гуманнейший поступок его окрасили в политическую окраску, оклеветавши его перед начальством, как возмутителя, подстрекающего будто бы нас на противление законной власти. Но дознание и лично произведенное г-ном Черноморским Губернатором следствие не подтвердили этих ложных обвинений. Тогда Епархиальная власть, воспользовавшись тем, что в качестве Военного Губернатора над нашей губернией был назначен г-н Наказный Атаман Кубанского казачьего войска [10], просили его о преследовании Макаровского, вследствие чего, без особого суда и следствия, и был сослан бескорыстный, самоотверженный труженик в суровый Нарымский край.
Ведь мы просим только беспристрастного «не боящегося прогневить Владыку» следствия, как какой-то милости, а нам указывают на то, что является не следствием, а горькой насмешкой над ним и глумлением над беззащитнейшими и вернейшими членами св. Церкви и Государства, насадителями русской государственности и культуры, колнизаторами и пионерами глухих окраин Отечества. Врагами же или преступниками против нашего дорогого Отечества, каким нас очернили гонители, мы никогда не были и не будем.
Мы крепко веруем, что наши двухлетние мольбы о расследовании должны быть услышаны и мы должны быть восстановлены в так дерзко попранных клеветою правах. А что клеветники так ловко сумели злоупотребить доверием Святителей Божьих и высшей Власти, то тоже самое имело место в истории Дивеевской Пустыни, первоначальницы, котыеая была гонимы в течение многих лет шестью последовательно управляющими епархией Владыками и, наконец, только личное приказание Государя, сердечное участие Гениального Св. Филарета Московского и личное знакомство со следственным делом Богопросвещенного Св. Феофана, Великого молитвенника, аскета и знатока монашеской жизни, могли пролить свет в дебри подобной же клеветы и предубеждения, и восстановить права гонимых.
Свои жестокие преследования смутьянки не прекращают и после учиненного им разгрома обители, забираясь в квартиры изгнанных сестер, в отсутствии последних, под видом монастырского, захватывая их домашний скарб: иконы, одеяла, подушки и тем, под видом особого усердия к Обители, думают замаскировать свои интриги, направленные к захвату власти.
Но тем не менее зло, послужившее причиною разгрома обители, не замедлило скоро отразиться и в жизни новой Настоятельницы, подвергшейся новым интригам, доносам и агитации тех же смутьянок, пока, наконец, сама неподкупная действительность не убедила Епархиальную власть в том, что своевременно не искорененное, замаскированное зло, более терпеть становится невозможным и опасным, так как поглотивши столько жертв, оно требует новых, а потому, теперь уже на месте лично расследовавший дело Преосвященный Сергий, убедившись в преступности смутьянок, главную виновницу всех смут Марию-Митродору Лебедеву в 24 часа удалил из обители, а вторую отрешил от занимаемой должности.
Таким образом, то, о чем мы так слезно умоляем Епархиальную власть в течение двух лет, что могло одним разом искоренить зло, сразу положить предел пережитым ужасам, спасти обитель от разгрома, нас от разорения и почтенных учредителей от невыразимых страданий и ссылки, только теперь решился сделать Преосвященный Сергий, но нам сообщают, что смутьянка и здесь нашла выход, и, поддерживаемая тем же о. Красновым, решилась на новую интригу: во имя благополучия гонителей и, чтобы не обнаружить роковую ошибку их, она старается убедить Владыку возвратить ее в Общину, чтобы тем вновь скрыть свое преступление.
При надобности можем представить массу оправдательных документов, свидетельствующих действительность вышеизложенных фактов.
До сих пор мы кроме многократных прошений Сухумскому Преосвященному писали и в Тифлисскую Синодальную Контору, но безуспешно.
И, одновременно с сим, сообщаем им о настоящем нашем прошении.
Ввиду вышеизложенного осмеливаемся нижайше просить ваше Святейшество, хотя бы в эти дни народного покаяния, к которому ныне призывает верных сынов Св. Церковь, положить предел жесточайшим, несправедливостям, назначивши беспристрастное расследование, которое обнаружением истины не боялось бы «прогневить Владыку».
Умоляем ради благополучия многострадального Отечества нашего, Божьей к нему милости, оказать нам эту милость: спасти нас от отчаяния, избавить нас от тех страданий, которые нам причиняют насмешки сектантов, ставящих нас «притчею во языцах» и высмеивают на нас преданность и послушание св. Православной Церкви. Благодаря новым невыразимым испытаниям две из нас не перенесли этих пыток и преждевременно, во цвете лет, сошли в могилу. Наша Матушка тяжко больна и близка к душевному расстройству, душ пятнадцать из нас так глубоко потрясены, что нуждаются в постороннем уходе, а остальные, скитаясь, лишь живут надеждой хотя бы на позднюю справедливость.
Еще раз смиреннейше умоляем Ваше Святейшество сжалиться над нами и назначить строжайшее расследование по изложенному делу, восстановить попранную истину, в отрадной надежде на каковую милость, могущую спасти нас от полного отчаяния, имеем честь быть недостойные послушницы Вашего Святейшества, учредительницы Иверско-Алексеевской женской Общины […]
ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 45-48-а. Копия. Машинописный текст.
Примечания:
1. Кавказский календарь на 1916 год. Тифлис, 1916. паг. 3. С. 239.
2. ГКУ «Государственный архив Краснодарского края» (далее ГАКК). Ф. 468. Оп. 2. Д. 155. Л. 6-7.
3. ГАКК. Ф. 468. Оп. 2. Д. 279. Л. 45.
4. Центральный государственный архив Абхазии (ЦГАА) и Абхазский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы имени Д.И. Гулиа были уничтожены грузинскими оккупационными властями 22 октября 1992 года.
5. Кирион III (Садзаглишвили) (1855 - 1918), архиепископ Мцхетский и Тбилисский, католикос-патриарх всея Грузии, священномученик. Известный грузинский духовный и общественный деятель, учёный и публицист, борец за восстановление автокефалии Грузинской Православной Церкви. Память 27 июня (Груз.), 12 марта В миру Садзаглишвили Георгий Иеронимович, родился 10 ноября 1855 года в семье священника Грузинской епархии. В 1876 году окончил Тифлисскую духовную семинарию и в 1880 году - Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В академии, наряду с богословскими науками, углубился в изучение всемирной истории, географии и археологии. 1 августа назначен помощником инспектора Одесской духовной семинарии. С 1883 г. - помощник смотрителя Телавского духовного училища. В 1885 г. перешел на ту же должность в Горийское духовное училище. В 1890 г. назначен преподавателем Кутаисского духовного училища и епархиального женского училища. В 1891 г. переведен в Тифлисское духовное училище. 2 ноября 1896 г., после гибели жены и детей, пострижен в монашество Московским митрополитом Владимиром б.Экзархом Грузии, 6 ноября рукоположен во иеромонаха и назначен настоятелем Квабтахевского Успенского монастыря с возведением в сан игумена, а с 31 декабря - благочинным монастырей Грузинской епархии и инспектором школ "Общества восстановления Православного Христианства на Кавказе". 10 мая 1898 года возведен в сан архимандрита. 23 августа 1898 года хиротонисан во епископа Алавердского, викария Грузинской епархии. Хиротонию совершали в Тифлисском Сионском кафедральном соборе: экзарх Грузии Флавиан, епископы: Гурийско-Мингрельский Александр, Имеретинский Виссарион и Горийский Леонид. Состоя викарием Грузинского Экзархата, преосв. Кирион некоторое время исполнял обязанности председателя Комитета Тифлисского Церковно-археологического музея, где положил много труда. Под его председательством музей как бы возродился, значительно увеличилось число памятников древнейшей грузинской христианской культуры. Количество одних грузинских рукописей, в особенности на пергаменте, возросло в нем до тысячи. Стали печататься научные рефераты и исследования, обратившие внимание не только русских ученых, но и ученых заграничной печати. Наряду с духовной и общественной деятельностью, он активно занимался научно-исследовательской работой. С 12 августа 1900 года - епископ Горийский, викарий Грузинской епархии. Активно боролся за возобновления автокефалии Грузинской Православной Церкви, что объясняет его частые перемещения по кафедрам - своего рода ссылки неудобного епископа. С 10 марта 1902 года - епископ Балтский, викарий Подольской епархии. С 3 мая 1903 года - епископ Новомиргородский, викарий Херсонской епархии. С 23 апреля 1904 года - епископ Орловский и Севский. С 3 февраля 1906 года - епископ Сухумский, переведен на эту кафедру по собственному желанию. С 25 января 1907 года - епископ Ковенский, викарий Литовской епархии. 15 февраля 1908 года уволен на покой. В том же году был обвинен в убийстве 28 мая 1908 года экзарха Никона (Софийского), был арестован и лишен сана. В 1910 году его оправдали, но не дали право вернутся на родину. На покое проживал в Куряжском монастыре (Харьковской епархии), затем в Санаксарской пустыни (Тамбовской епархии), и, наконец, в Херсонесском святого Владимира монастыре близ Севастополя (Таврической епархии). С 10 января 1915 года - епископ Полоцкий и Витебский. 1 августа 1917 года уволен, согласно прошению, от управления епархией. После Февральской революции летом 1917 года вернулся в Грузию и 17 сентября того же 1917 года Собором самопровозглашенной Грузинской автокефальной Церкви избран католикосом-патриархом всея Грузии. Интронизован 1 октября 1917 года во Мцхете, в патриаршем соборе 12-ти Апостолов при громадном стечении народа и всеобщем ликовании. 10 июля 1918 года был найден убитым в своей келье в Марткопском св. Антония монастыре. Рядом с убитым на полу валялся револьвер, из которого был произведён смертельный выстрел, предохранитель револьвера был в закрытом состоянии. Распространили слухи, что Кирион покончил с собой, но человек, покончивший с собой, никак не смог бы закрыть предохранитель. Через некоторое время убили заступников и соратников католикоса-патриарха Кириона, монаха Мириани и епископа Кутаиского Антония (Георгадзе). Убийство католикоса-патриарха Кириона по сегодняшний день остаётся тайной. 7/20 июля 1918 года был торжественно погребен в Тбилиси, в Сионском соборе. 17 октября 2002 года был канонизирован Священным Синодом Грузинской Православной Церкви как священномученик.
6. Священномученик Серафим (в миру Леонид Михайлович Чичагов) родился в семье военного и принадлежал к именитому дворянскому роду. После окончания Императорского Пажеского корпуса участвовал в Балканской войне 1876—77 годов. По возвращении с фронта в Петербург знакомится с праведным Иоанном Кронштадтским и становится его духовным чадом. В 1879 году сочетается благочестивым христианским браком с Н. Н. Дохтуровой. В 1891 году выходит в отставку с воинской службы и в 1893 году по благословению Иоанна Кронштадтского принимает священнический сан. Служит в разных храмах Москвы. В 1895 году умирает его жена. В это время он начинает работать над «Летописью Серафимо-Дивеевского монастыря» и в 1898 году принимает монашеский постриг с именем Серафим. Вскоре Серафим назначается настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиевского монастыря. В 1903 году по составленному им представлению и при активном содействии императора Николая II был прославлен преподобный Серафим Саровский. В это же время он составляет акафист преподобному. В 1905 году Серафим — епископ Сухумский. С 1906 по 1912 годы был архиепископом Орловским, Кишиневским и Тверским. Участвовал в Поместном соборе 1917—18 годов, где возглавлял отдел «Монастыри и монашество». В 1917 году владыка Серафим был изгнан обновленцами со своей кафедры. Патриарх Тихон назначил его в Варшаву, но он так и не прибыл на место служения в связи с происходившими там боевыми действиями. В 1921 году уже в сане митрополита был сослан в Архангельскую область. Несколько лет прожил в Воскресенском Федоровском монастыре под Шуей. Через семь лет был возвращен к делам Церкви и назначен на Ленинградскую кафедру. В 1933 году был уволен на покой и жил последние годы под Москвой. В 1937 году его арестовали и на носилках доставили в Таганскую тюрьму. 11 декабря того же года Серафим был расстрелян на полигоне в Бутово под Москвой. Владыка писал иконы. Чудесный образ Спасителя его работы находится в московском храме Илии пророка.
7. Владыка Димитрий родился в семье священника Андрея Сперовского (около 1826—1907), в 1877—1907 годы служил в Мошенском погосте в деревянном многоярусном храме с уникальным иконостасом. Окончил Боровичское духовное училище, Новгородскую духовную семинарию в 1886 году. В 1891 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия за сочинение Тема кандидатского сочинения: «Старинные русские иконостасы» — эта работа стала классической. Она включает в себя подробный обзор истории развития иконостасов с XIV до конца XVII века, описание их многоярусной структуры, сложившейся к концу XVI—XVII векам. Выводы сделаны на основе изучения многочисленных летописных и документальных сведений, а также известных автору древних памятников Новгородской губернии, большинство из которых при советской власти были утрачены. С 6 июня 1891 года — преподаватель обличительного богословия, истории и обличения русского раскола и местных сект в Новгородской духовной семинарии. Участвовал в диспутах со старообрядцами, его учеником был будущий епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев), многие годы занимавшийся миссионерской деятельностью. 19 сентября 1893 года был пострижен в монашество. С 1 октября 1893 года — иеродиакон, с 3 октября 1893 года — иеромонах. С 6 июня 1894 года — инспектор Кутаисской духовной семинарии. С 3 марта 1895 — ректор Кутаисской духовной семинарии, с 19 марта 1895 — архимандрит. С января 1897 года — ректор Новгородской духовной семинарии и настоятель Антониева монастыря. Как ректор был известен своей строгостью, что подтверждается в письме владыки Антония (Храповицкого), адресованного владыке Арсению (Стадницкому) (назван в числе тех, кто «упав нравственно, сами немедленно начали превращаться из педагогов в грубых унтер-офицеров»). 2 февраля 1903 года в Житомирском кафедральном соборе хиротонисан во епископа Кременецкого, викария Волынской епархии. Хиротонию совершали епископ Волынский Антоний (Храповицкий), епископ Туркестанский Паисий (Виноградов), епископ Уманский Агапит (Вишневский), епископ Владимиро-Волынский Арсений (Тимофеев) и епископ Люблинский Евлогий (Георгиевский). С 1 мая 1904 года — епископ Новомиргородский, викарий Херсонской епархии. Придерживался правых политических взглядов, осенью 1906 года совершил молебен по случаю открытия Одесского отдела Союза русских людей (СРЛ), после которого произнёс политическую речь, заявив, что настало время и нам подняться на защиту дорогого Отечества нашего от угрожающих ему многочисленных врагов. Последние для того, чтобы с успехом бороться с нами и покорить себе русскую землю, соединяются друг с другом и составляют многочисленные сильные партии. То же самое должны сделать и мы, патриоты, если хотим победить врагов и спасти своё Отечество. И мы обязаны сплотиться в тесные союзы, чтобы дружно отражать врагов. Осуждал крайне правых публицистов, стремившихся дискредитировать Ветхий Завет, не признавая его в качестве священной книги. Однако при этом относился к таким авторам куда более благожелательно, чем к евреям, считая, что они допускают кощунство не злонамеренно, а по неведению. С 25 января 1907 года — епископ Сухумский. С 25 июля 1911 года — епископ Рязанский и Зарайский. Был председателем Рязанского отдела Союза русского народа (СРН), член Совета монархических съездов. 19 мая 1913 года, в ходе празднования 300-летия дома Романовых, у врат Ипатьевского монатыря (Кострома) встречал в числе иных императорскую семью, держа список Феодоровской иконой Божией Матери из костромского Успенского собора.[1] Участвовал в работе Петроградского совещания монархистов, состоявшегося в ноябре 1915 года; выступил на нём по вопросу о борьбе с «Прогрессивным блоком». Его крайне правые политические взгляды вызывали негативное отношение значительной части верующих. По данным рязанского жандармского управления от 1916 года, «Димитрий своими крайне резкими проповедями гипнотизирует простонародье и восстанавливает против себя как пастыря церкви большую часть положительно настроенного населения г. Рязани». 14-17 июня 1917 года уволен на покой по требованию рязанского духовенства, которое было недовольно строгим и монархически настроенным архиереем. Жил на покое в Валдайском Иверском монастыре Новгородской епархии. 7-10 ноября 1917 назначен управляющим, на правах настоятеля, Старорусским Спасо-Преображенским монастырем. В феврале — марте 1918 года организовал сбор подписей в защиту имущественных и образовательных прав церкви, руководил депутацией, направленной с этой петицией в Москву на Поместный собор. В 1919 году ему было поручено организовать временный Псковский епархиальный совет для Порховского, Великолукского, Опочского, Новоржевского и части Островского уездов в Порхове или Великих Луках. В 1919 году был назначен епископом Пермским и Кунгурским, но по просьбе епископа и старорусских приходских советов он был оставлен настоятелем Спасо-Преображенского монастыря (существует информация, что он был возведён в сан архиепископа и назначен на Старорусскую кафедру, однако, известно, что митрополит Арсений (Стадницкий) до самого ареста летом 1922 года носил титул «Новгородского и Старорусского»). В 1920 году был арестован по делу епархиального совета в Новгороде и заключён в тюрьму, но вскоре освобождён. Весной 1922 года решительно выступил против изъятия церковных ценностей, заявив, «что он не может выдать церковных ценностей, а равно не могут этого сделать и верующие, потому, что в случае такой выдачи, они подлежат отлучению от церкви». Взамен этих ценностей жители Старой Руссы собрали 4,5 пуда серебра в помощь голодающим. В 1922 года губернский революционный трибунал вынес постановление о привлечении его к уголовной ответственности вместе со Святейшим Патриархом Тихоном и митрополитом Арсением. Епископ был доставлен в Москву и помещён в тюрьму ГПУ, однако дело было отложено. По одним сведениям, епископ Димитрий скончался в Москве в 1923 году. По другим данным, он был административно выслан в Архангельскую губернию, но вскоре ему разрешили поселиться у сестры, в селе Мошенском Новгородской губернии, где он и умер в 1925 году. Согласно митрополиту Мануилу (Лемешевскому), владыка Димитрий «о себе оставил память пастыря доброго, милостивого, добродушного».
8. Священномученик Андрей (Ухтомский Александр Алексеевич) родился 26 декабря 1872 в с.Вослома Рыбинского уезда Ярославской губернии. Князь. Монашеское служение выбрал с юности: в 20 лет стал послушником. В 1895 окончил Московскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия. С 9 сентября 1895 на должности преподавателя в Казанском Духовном училище. 2 декабря 1895 от Еп.Антония (Храповицкого) принимает постриг. 6 декабря им же рукополагается во иеромонаха. С 1897 по 1899 — инспектор Александровской Миссионерской семинарии. Далее — в сане архимандрита наблюдатель на Казанских Миссионерских курсах. 4 октября 1907 в Благовещенском кафедральном соборе Казани архиеп.Димитрием, еп.Назарием Нижегородским поставляется во епископа Мамадышского, викария Казанской епархии. Одновременно заведующий Казанскими Миссионерскими курсами. С 25 июля 1911 — епископ Сухумский. С 22 декабря 1913 — епископ Уфимский и Мензелинский. Сразу стал популярен: хорошо служил, говорил хорошие проповеди, хорошо и просто относился к мирянам. Был большим ревнителем церковной старины, церковного устава, старинных церковных песнопений, благолепного служения. По благословению Еп.Антония (Храповицкого) возглавлял проводимые контакты со старообрядцами, имея ввиду преодоление раскола через сближение позиций сторон. 14 апреля 1917 включён в новый состав Св.Синода. В 1918-1919 — член Сибирского Соборного совещания, руководил духовенством 3-й армии А.В.Колчака. В 1918 отлучил от причастия грабителей чужих имений, написав послание следующего содержания: «Я не могу и не имею права, как епископ, молчать и оставлять грабителей без церковного наказания. Всякий грабитель есть оскорбитель Святой Церкви, и Церковь на 2 года отлучает его от святого своего общения, по священным канонам. Поэтому и я... определяю и объявляю: все воры и грабители, носящие христианское имя и участвовавшие в погроме г.Уфы, отлучаются от Св.Причастия на 2 года, в случае искреннего раскаяния, по усмотрению духовника, отлучаются на 1 год. Только в случае смертельной болезни эта эпитимия может быть снята духовником». Обвинён в участии в Колчаковском ВЦУ и арестован в г. Новониколаевске. В 1920 находился в новониколаевской тюрьме. 8 марта 1921 заключён в доме лишения свободы в Омске. С марта по июль 1921 — в Бутырской тюрьме. Из Москвы выслан в Томск. В 1921 назначен епископом Томским, но назначения не принял и всегда считал себя Уфимским. В 1922 встал в оппозицию не только к обновленцам, но и к ПатриархуТихону. Переехал в Уфу. В марте 1923 вторично арестован. До июля находился в Бутырской тюрьме. Из Москвы выслан в Асхабад, гле находился до февраля 1926. С 1926 по 1927 служил в церкви Симеона Верхотурского (Уфа). Служил также в церквях Воздвиженской и в Дубках. В Уфе последий раз был не более года и в Духов день 1927 по вызову ГПУ уехал в Москву. Арестован и приговорён к ссылке в Кзыл-Орду (ранее Перовск). В 1929 в Москве приговорён к 3 годам тюремного заключения. Отправлен на 2 года в Ярославский политизолятор ОГПУ. В 1931 приговорён к 3 годам ссылки в Казахстан (Алма-Ата). В 1934 приговорён 3 годам заключения без права переписки. Находился или в Рыбинском лагере, или в Ярославской тюрьме. 27 марта 1937 приговорён к 3 годам тюремного заключения. Летом 1937 приехавшая в лагерь тройка НКВД пересмотрела дело и 3 сентября 1937 приговорила к расстрелу. 4 сентября расстрелян в Ярославской тюрьме. По некоторым данным, с 1922, после ареста Патр.Тихона, Архиеп.Андрей явно и тайно рукоположил ок.40 епископов, из которых до 1981 дожил Еп.Владимир (фон Штомберг), а до 1984 последний единоверческий Еп.Меркурий (Котлов). Совместно с др. архиереями им были рукоположены для окормления Катакомбной Церкви: Еп.Аввакум (Боровков) (1922), Еп.Вениамин (Троицкий) (1923), Еп.Иов (Гречишкин) (ок.1926), Еп.Руфин (Брехов) (1925), Еп.Владимир (барон фон Штромберг) (1927) и др. Архиеп.Андрей воспитал в Уфимской епархии целую плеяду мучеников и исповедников. Воссоединил часть старообрядцев-беспоповцев.
9. Имеется ввиду Владыко Сергий. Архиепископ Сергий (в миру Стефан Алексеевич Петров; 30 января 1864, станица Аксайская, Область Войска Донского — 24 января 1935, Монастырь Привина Глава, Югославия) — епископ Русской православной церкви заграницей, архиепископ Черноморский и Новороссийский. Родился 30 января 1864 года в станице Аксайской, Донской области. Рано лишился родителей. С ранних лет с высоким уважением относился к священному служению. В 1886 году окончил Донскую духовную семинарию. Из-за душевного кризиса служить в церкви не захотел. Поселился в Томске. Был увлечен примером миссионерского служения знакомясь с деятельностью алтайских миссионеров. Из Томска он переехал в Москву, где поступил в Московский университет на историко-филологический факультет, курс которого окончил в 1890 году с дипломом I степени. В годы учебы в университете он решает окончательно посвятить себя Богу. С этой целью он в 1890 году прослушал несколько лекций на миссионерских курсах при Казанской духовной академии затем поступил сотрудником в Алтайскую миссию. В 1892 года пострижен в монашество. 7 ноября того же года рукоположен во иеромонаха и назначен помощником начальника Киргизской миссии. 12 февраля 1899 года в Крестовой церкви архиерейского дома хиротонисан во епископа Бийского, викария Томской епархии. Чин хиротонии совершали: епископ Томский и Барнаульский Макарий (Невский), епископ Забайкальский и Нерчинский Мефодий (Герасимов) и епископ Приамурский и Благовещенский Иннокентий (Солодчин). В 1899—1904 году переписывался, а затем лично общался с А. П. Чеховым, послушил одним из вдохновителей написания рассказа «Архиерей». С 20 января 1901 года — епископ Омский и Семипалатинский. В 1903 году награждён значком «За содействие просвещению Сибири». С 6 сентября 1903 года — епископ Ковенский, викарий Литовской епархии. С 25 января 1907 года епископ Новомиргородский, викарий Херсонской епархии. С 22 декабря 1913 года — епископ Сухумский. После февральской революции 1917 года и провозглашения автокефалии Грузинской Церкви в марте, 11-14 мая 1917 года в Сухуме был организован «Съезд духовенства и выборных мирян абхазского православного населения Сухумского округа». Съезд вынес решение объявить Абхазскую церковь автокефальной и считать епископом автокефальной Абхазской Церкви Сергия (Петрова), епископа Сухумского. Однако решения съезда не были проведены в жизнь. На Ставропольском Соборе 19-24 мая 1919 года, призванном организовать Временное Высшее Церковное Управление для частей Русской Православной Церкви оказавшихся на территории занятой белыми войсками Деникина было принято решение о выделении самостоятельной Черноморской и Новороссийской епархии из состава Сухумской. Правящим епископом стал Сергий, однако в разгаре гражданской войны не было возможности для организации епархии. Титул архиепископа Черноморского и Новороссийского он сохранял до конца жизни. С 1920 года — в эмиграции. После эвакуации из Константинополя прибыл в Сербию в ведение Высшего Церковного Управления за границей, где проживал в Монастыре Привина Глава. Будучи всегда слабого здоровья, с осени 1934 года архиепископ Сергий стал заметно плохеть. Со дня Рождества Христова он уже не выходил из монастырского здания ни во двор, ни даже в церковь; собирался собороваться. Время он обычно проводил сидя в кресле за чтение Священного Писания. Он часто говаривал: «Вот, прожил жизнь и думал, что знаю Священное Писание. А теперь, чем больше вчитываюсь, тем больше нахожу всё новое и новое и всё большую и большую красоту. Прежде не все замечал. Какая возвышенная и неподражаемая поэзия!» Скончался 11 (24) января 1935 года. Отпевание было совершено 12/25 января архиепископами Кишинёвским Анастасием (Грибановским) и Курским Феофаном (Гавриловым) в сослужении русского и сербского духовенства.
10. Владимир Карлович Саблер - (1845-1929). Окончил курс на юридическом факультете Московского университета. Получил степень магистра за сочинение «О значении давности в уголовном праве» (Москва, 1872). В 1872—73 годах читал уголовное судопроизводство в Московском университете. В 1883—92 годах — управляющий канцелярией Синода. С 1892 года — товарищ обер-прокурора Синода. В 1905 году оставил должность товарища обер-прокурора из-за разногласий с К. П. Победоносцевым. Назначен членом Государственного совета. В 1911—1915 годах занимал должность обер-прокурора Синода. В связи с состоявшимся 1 марта 1916 года Высочайшим повелением о том, чтобы на будущее время доклады обер-прокурора императору по делам, касающимся внутреннего строя церковной жизни и существа церковного управления, совершались в присутствии первенствующего члена Святейшего Синода, консервативная газета «Московскія Ведомости» ставила данное решение в заслугу обер-прокурору Волжину, воздавая должное его «скромности и честной прямоте», а о Саблере писала: «<…> Никогда за двести лет существования Синода обер-прокурор не доводил своей власти до такой мелочной, завистливой и мстительной деспотии, до такого произвола как именно при Саблере и в его лице, и всё это при мягких улыбках, приятных словах и обещаниях. <…> Нужно было дойти засилью обер-прокуратуры и гипертрофии её власти до абсурда, словом, нужен был именно Саблер, чтобы, наконец, открылись у всех глаза на положение дел.» Пользовался покровительством Распутина и Императрицы. Почётный член Училищного Совета при Священном синоде, член Российского Общества Красного Креста, Почётный член Киевской духовной академии, Почётный член Московского Археологического института, член-учредитель Русского окраинного общества, член «Русского Собрания». После революции с 1918 по 1925 год неоднократно арестовывался. В 1926 был осуждён по делу митрополита Петра и отправлен в ссылку в Тверь, где и скончался в 1929 году. Семья: женат на Ольге Андреевне Заблоцкой-Десятовской (1845—1920), дочери А. П. Заблоцкого-Десятовского. В 1915 году поменял фамилию на Десятовский. Дети: Святослав (1874 — ок. 1933) — жил с отцом в Твери до 1929 года, в начале 30-х годов приехал в Ленинград, где получил работу в Гидрологическом институте, но вскоре был арестован, перевезён в Тверь и умер в тюрьме. Изменил фамилию на Воробьёв-Десятовский.
Его отец — Карл Фёдорович Саблер, род. 1809, обер-квартирмейстер Отдельного Гренадерского корпуса, мать — дворянка Тульской губернии Стефания Васильевна Алексеева. Брат отца — Василий Фёдорович Саблер (1797—1878), известный психиатр, доктор медицины, старший врач московской Преображенской больницы.
Его сын — Владимир Святославович Воробьёв-Десятовский (1927—1956) — известный востоковед, индолог. Юрий (род. 1876) — дипломат, погиб в Кронштадте в сентябре 1918 года во время «красного террора». Сергей (род. 1877) — жил в Москве, арестован и расстрелян в Бутово 21 октября 1937 года.
В воспоминаниях современников: протопресвитер о. Георгий Шавельский: «Из В. К. Саблера, может быть, вышел бы хороший художник, поэт, еще лучший анекдотист-рассказчик, наверное — отличный старообрядческий начетчик, а судьба поставила его у кормила церкви в самую серьёзную пору жизни русского народа, когда начавший чрезвычайно быстро развиваться народный организм требовал особенного ухода и попечения со стороны своей матери-церкви. В. К., насколько я понял его, не обладал необходимыми для крупного государственного деятеля качествами: глубиною, серьёзностью и прозорливостью. Он на всё смотрел как-то легко и просто: пусть будет книга самая пустая, но лишь бы в красивой обертке; пусть совсем загниет жизнь в монастыре, но лишь бы там красиво служили; пусть «святой» отец будет с пустыми головой и сердцем, но лишь бы вид его был «ипостасен»: важен на вид, сановит — в церковном смысле, непременно при длинной бороде и таких же волосах; будь что будет с галицийскими униатами, но лишь бы присоединить их, а главное: «получить два-три домика около Св. Юра» и т. п. Это был какой-то не то шутник, не то — искатель приключений на высоком посту обер-прокурора Св. Синода. ... Я совсем не хочу отрицать ни некоторых добрых качеств, ни добрых дел Саблера, но считаю, что положительное, сделанное им для церкви, было столь мелко и ничтожно в сравнении с тем, что можно и должно было сделать при наличии тех сил и средств, которыми тогда располагала церковь, что об этом положительном и говорить не стоит. Самое же главное в том, что тон, взятый Саблером, самый характер его работы были разрушительны для церкви».
11. Наказным атаманом Кубанского казачьего войска и военным губернатором на тот момент был генерал от инфантерии Михаил Павлович Бабыч (1844-1918). Михаил Павлович Бабыч — русский генерал от инфантерии, наказной атаман Кубанского казачьего войска (1908—1917). Православный. Из дворян Кубанского казачьего войска. Родился в семье кубанского казака, героя русско-турецкой и Кавказской войн, известного генерал-лейтенанта Павла Денисовича Бабыча (1801—1883). Был отдан на воспитание в Михайловский Воронежский кадетский корпус. В 1862 году направлен на строевую службу в Тарутинский 67-й пехотный полк. В 1863 году принял участие в последних сражениях Кавказской войны, затем служил в различных войсковых частях. В 1864 году за отличие при взятии аула Сочи юнкер М.Бабыч получил свою первую награду — Георгиевский крест 4-й степени. Участник русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Отличился в боевых действия в составе Эриванского отряда, за что получил чин капитана, в 1880—1881 годах сражался под командованием генерала М. Д. Скобелева во время Ахал-Текинской экспедиции. Был удостоен орденов св. Александра Невского, Белого орла, св. Владимира 2-й и 3-й степени и многих других наград. В 1888 году был назначен командиром 4-го Кубанского пластунского батальона. С 1893 года снова командовал русскими пехотными полками. С 23 августа 1895 года командовал 156-м пехотным Елисаветградским полком. В мае 1897 М. П. Бабыч был переведен на родину и назначен атаманом Екатеринодарского отдела Кубанской области. В 1899 году — старший помощник начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска в чине генерал-майора.1 декабря 1906 года получил назначение на пост военного губернатора Карской области. на этой должности находился до 3 февраля 1908 года. 22 апреля 1907 года ему был присвоен чин генерал-лейтенанта. С 3 февраля 1908 года М. П. Бабыч назначен наказным атаманом Кубанского казачьего войска. 17 ноября 1914 года за безупречную 50-летнюю службу в офицерских чинах он был произведен в генералы от кавалерии. 26 марта 1917 года Временным правительством России М. П. Бабыч был «уволен от службы согласно прошению по расстроенному здоровью, с мундиром и пенсией». Возвратился на жительство в Пятигорск. Тут был арестован большевиками, вывезен в лес и у горы Бештау зарублен вместе с группой заложников-бывших царских генералов, в том числе Н. В. Рузским, Р. Д. Радко-Дмитриевым и др. (однако его имени нет в списке заложников). По другим данным зарублен красными под Кисловодском 7 августа 1918. В апреле 1919 года Бабыч был перезахоронен в Екатеринодарском войсковом соборе. Из всех бывших Кубанских Наказных атаманов Бабыч был единственным потомственным казаком. На этом посту проявил себя опытным администратором, стремившимся поднять культурный и экономический уровень казачьего населения Кубани. При нём во много раз увеличилось число народных и военно-ремесленных школ, в станице Таманской была построена грязелечебница и воздвигнут памятник черноморским казакам, пионерам высадки 1792 года; в Екатеринодаре Бабыч открыл школу прапорщиков для заслуженных казачьих подхорунжих, содействовал постройке Кубано-Черноморской и Армавиро-Туапсинской железных дорог. Являлся председателем комиссии по сооружению в Екатеринодаре памятника Екатерине II. Награды: Орден Святого Станислава 3-й ст. (1873); Орден Святой Анны 3-й ст. с мечами и бантом (1878); Орден Святого Станислава 2-й ст. (1885); Орден Святого Владимира 4-й ст. (1889); Орден Святой Анны 2-й ст. (1892); Орден Святого Владимира 3-й ст. (1895); Орден Святого Станислава 1-й ст. (1905); Орден Святой Анны 1-й ст. (1908); Орден Святого Владимира 2-й ст. (1911); Медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых» (1913); Орден Белого Орла (ВП 06.12.1914) Орден Святого Александра Невского (ВП 6.12.1915).