(миниатюра в диалоге)
- Гарька, здорово! А чего такой возбуждённый? С утра возбудителю натрескался? Сто пятьдесят, кружка пива, разогретый беляш и в школу не итить?
- Какой беляш! Жабский, сука, возбудил! То есть, возмутил! Стоим сейчас с Сявкой Косым рядом с заведением «У Ритки». Желаем освежиться, а с деньгами – напряг. Смотрю: Жабский шкандыбает. Во, думаю, повезло! У него же на днях книжка вышла! Значит, издательство гонорары заплатило! Щас, говорю Сяве, и освежимся и пожрём чего-нибудь утробно калорийного. И подкатываю к этому… всемирному известному. Здорово, говорю, Жабский! С выходом тебя твоей новой замечательной книги! Ты не думай: её будут читать потомки! Так что займи поскорее денег на обмытие этой полиграфической продукции, а также для освежения измученного вчерашним алкоголизмом организьма! А? Ну, культурно же сказал! Ни слова мата! В свете совершенно благородных традиций!
Он в ответ губёнки свои этак брезгливо скукоржил, глазки свои поросячии прищурил и говорит сквозь свои такие же поросячии зубки: я не пью. И другим не советую.
Я ему опять же культурно отвечаю: да я клал на твои советы большой, грязный и ужасно волосатый. Ты же видишь: страдаю измученностью. Ты мужик, в конце концов, или тля от лобковой воши?
Ну думаю, сейчас смутиться такой аллегорической метафорой, начнёт извиняться, репу свою чесать… Хрен! Он ещё больше надулся и говорит: я, в первую очередь, всемирно известный писатель. Поэтому я хоть и нигилист, но и не поощряю эти нравственные вольнодумия.
Не, ты понял! Не поощряет он! Базаров Евгений Илларионыч! Софья Ковалевская! Но я, не теряя надежды на его морально-нравственное перерождение в лучшую сторону, от него не отставал. Короче, говорю ему, займёшь, сука, пол-штуки или отчаешься на решительный и упёртый отказ?
Он в ответ головёнкой своей нигилистической так яростно замахал, что я сразу понял: не займёт. Не с чего занимать. Никаких гонорариев у него нету, потому что никакое издательство ему ничего не заплатило. Кому он на хер нужен ему платить! Ну, чего с ним делать? Не убивать же его мордой об забор!
Ладно, говорю. Шлёпай дальше, телячия душа! А ещё заявляешь, что ты – единственный сочинитель партизанских песен! Да если б твои обидные слова про наш родной алкоголизьм партизаны услышали, то они бы бородёнку твою жидкую выщипали и жрать бы её тебя заставили! Понял, сучий хвост?
Он в ответ запыхтел обиженно и кы-ы-ы-ык дриснул вдоль по улице! Испугался, сука, что я по примеру тех могучих партизан его бородёнкою займуся!
- Да, душевный рассказ! Значит, обломилось вам с Свявой освежиться?
- Почему? Боцмана Сергеева встрели. Он нас и освежил. Он хотя книжек и не пишет, а понимает состояние угнетённого человека. Имеет сочувствие. Не перевелись ещё совестливые люди в русских селениях!