Самой нелюбимой привычкой Юрия были опоздания. Он опаздывал в школу, потом в институт, потом на работу, на свидания, в кино, на поезда и самолеты. Если бы человечество изобрело телепортацию, он бы и тогда опаздывал.
Юрий искренне старался бороться с этим, но ничего не получалось. Если он ставил дополнительный будильник, будильник ломался. Если он пропускал завтрак или душ, ломался лифт. Если он все-таки выходил вовремя, то попадал в пробку, где стоял добрые три часа.
Юрию потребовалось двадцать семь лет, чтобы бросить попытки исправить ситуацию. Его уже несколько раз увольняли с работы, и он стал фрилансером. Почти перестал путешествовать, ходить в кино и планировать что-то заранее. Но даже это не помогало.
Сегодня он снова опаздывал. На этот раз на свидание. С этой девушкой – в шестой раз, и это было его личным рекордом. Мало кто выдерживал больше трех. Юрий их за это особо не винил – попробуй проторчать на морозе целый час, чтобы потом услышать сомнительную историю о нападении на маршрутку стаи бездомных собак. Поэтому за эту девушку Юрий решил держаться всеми силами.
Поэтому в этот раз он сделал все, чтобы прийти вовремя (ну, или хотя бы так, чтобы было не совсем стыдно). Оседлав велосипед, он рванул вперед, лавируя между мамочек с колясками и хипстеров, уткнувшихся в телефон. Изредка Юрий поглядывал на часы. Судя по всему, он опаздывал не более, чем на пять минут. Это успокаивало.
Впереди показался перекресток, на котором ежемесячно ломался светофор, и в плохой день там можно было застрять минут на двадцать. Юрий собрался было прибавить ходу, чтобы поскорее его пересечь, как вдруг из ниоткуда на тротуар вылетела машина и врезалась в столб. Дверь открылась, и на асфальт выпал пьяный мужик. Юрий мысленно покрутил пальцем у виска и поехал дальше.
Уже на другой стороне улицы до него дошло, что окажись он на перекрестке минутой раньше, от него бы осталась грустная и неаппетитная куча мяса. Он замер и оглянулся, с медленно накатывающим ужасом рассматривая гнутый столб
Ангел-хранитель, сидевший на крыше дома и болтавший ногами, хмыкнул. – Ты мне за это еще спасибо скажешь. Когда-нибудь потом…
Это была семьдесят третья смерть, на которую опоздал Юрий.