А-174 – хороший опытный врач. Она специализируется на болезни, называемой «любовь». Сколько больных проходят каждый день через её руки!
Приём и врачебный осмотр обычно проходят по одному сценарию.
- Доктор, помогите, пожалуйста.
- Расскажите, что у вас происходит.
- Мне кажется, я болен, - пациент глубоко вздыхает. Он чувствует вину: больной член общества хуже работает на всеобщее благо.
- Опишите симптомы.
- Ах, мне просто стыдно об этом говорить... – голова пациента опускается всё ниже. В некоторых случаях он качает ей из стороны в сторону, словно говоря длинное занудное «нет».
Врачебный долг и клятва Гиппократа, которую давал каждый доктор, обязывает спросить:
- И всё же. Опишите симптомы.
- У меня сердце начинает стучать быстрей, когда я вижу одного человека.
- Это разные люди или один и тот же объект?
- Один и тот же...
Теперь уже доктор имеет полное право ставить этот неприятный диагноз «любовь», с которым так трудно справляться. И всё же нужны некоторые формальности.
- Что вы испытываете, когда видите этот объект?
- Учащённое сердцебиение... Это тахикардия, да? Кровь приливает к щекам... Кажется, это называется «повышенное давление». Становится трудно дышать... Асфиксия, да-да. И ещё... Ещё такое испытываю, что даже затрудняюсь, как описать. Я начинаю хуже выполнять работу. Я стараюсь, но иногда даже трясутся руки... Тремор верхних конечностей. И я порчу всеобщее имущество и делаю дефективные изделия... Ах, я наношу урон нашему обществу!
Да, все это обычные симптомы страшной болезни под названием «любовь». Человечество может гордиться собой: оно победило холеру и чуму, оно победило рак и СПИД, оно победило войны и катастрофы. Теперь общество живёт в идеальном мире, где каждый член трудится на всеобщее благо. Но иногда возникает такая болезнь, как «любовь». И тогда всё, кажется, идёт насмарку.
А-174 не просто хороший доктор, у неё безукоризненная репутация. Она знает не только, как лечить «любовь», но и как успокоить пациента.
- Вы совершенна правы, - говорит А-174. – Мы должны думать не только о собственных недомоганиях, но и об обществе, которое милостиво разрешило нам работать на благо всех. Вы должны назвать имя вашего объекта. Возможно, он тоже заражён. Мы обследуем его.
- О, хоть бы этот объект не был заражен! Мне он так нравится.
- Мы обязательно это проверим.
Вздыхая, пациент говорит имя объекта, к которому он испытывает «любовь». Ему тоже нужно обязательно помочь. Но этим можно заняться позже.
- Доктор, что со мной сейчас будет? Вы мне поможете?
- Обязательно. У нас есть лекарство от этого коварного заболевания.
- Дайте его скорее, - говорит пациент.
- Сейчас вы пройдёте в соседнюю комнату. Она оборудована специально для лечения болезни под названием «Любовь». Я проинструктирую, что там нужно делать.
- Хорошо, хорошо, - говорит пациент и с надеждой смотрит на доктора.
- Вы заходите в комнату, там стоит удобное ложе в виде ящика, специально сделанное по росту среднего человека. Вы берёте лекарство у изголовья и глотаете одну таблетку. Она называется «Эвтаназия». После этого ложитесь в ящик и складываете руки на груди крестом. На стене висит подробная инструкция, как лучше лечь. После этого ждёте.
- А чего ждать?
- Когда излечитесь от болезни, и вас вынесут.
- Всё понятно! Спасибо, доктор!
Человек с надеждой идёт в соседнюю комнату и больше оттуда не выходит. Через некоторое время его выносят оттуда ногами вперёд в специальном деревянном ящике, называемом «гроб». Ящик хорошо запечатан со всех сторон.
Дело в том, что «любовь» - штука заразная. Контактировать с заражённым человеком очень опасно. Поэтому лучше, если он совершит самоубийство, чтобы никто к нему не приближался. Через определённое время на ящик, куда лежит умерший заражённый, автоматически надевается крышка и герметично запечатывается. В комнате есть и другая дверь, с обратной стороны. Туда заходят двое человек в защитных костюмах и выносят гроб с заражённым телом прямо в морг.
Доктора подвергаются опасности каждый день. Они контактируют с заражёнными без масок и защитных костюмов. Но А-174 твердо убеждена, что если всё делать профессионально, ты никогда не заразишься. За столько лет стажа у неё никогда не возникало ничего, похожего хотя бы на один симптом этого страшного заболевания.
- Следующий! – сказала А-174, когда дверь с надписью «Комната для лечения» за очередным заражённым закрылась.
На приём зашла новая больная.
- Здравствуйте, доктор! Я на осмотр.
- Ваше имя.
- Ю-816.
Новая пациентка прикладывает запястье с чипом к специальному считывающему устройству. Теперь А-174 видит всю информацию о больном: его имя, код, медицинские и психологические показатели, место работы, хобби и политическая ориентация. Правда, политическая ориентация у всех одна, но её обязательно нужно обозначить.
- Что случилось? – участливо спрашивает А-174, хотя прекрасно это знает.
- Инструктор В-568 направил меня на врачебный осмотр.
Такое бывает редко. Обычно люди сами понимают симптомы и приходят на приём. Но иногда инструкторы, призванные следить за порядком в обществе, обращают на что-то внимание и направляют пациентов на врачебный осмотр. Обычно их догадки подтверждаются. Но в редчайших исключениях они ошибаются. После долгих и тщательных проверок подозрительные объекты возвращаются на работу. Но ещё некоторое время после этого их вызывают на профилактические осмотры. Инструкторы, заподозрившие невиновных, тоже всячески проверяются.
- Ну хорошо, - приступила А-174 к делу. – А вы сами ощущаете какие-то симптомы заболевания?
- Я не доктор, симптомы не изучала.
- Тогда просто расскажите, как себя чувствуете.
- Превосходно! – с улыбкой ответила Ю-816.
- Это как?
- Мои дела идут очень хорошо.
А-174 подумала, что надо задавать более точные вопросы, чтобы получить нужные ответы.
- У вас есть объект или объекты, по отношению к которым вы испытываете эмоции, отличные от остальных?
Ю-816 широко заулыбалась (это уже тревожный симптом) и сказала:
- Да, конечно!
- Это один и тот же объект или разные?
- Один и тот же. Это мой любимый К-131!
Иногда пациент настолько стыдится таких эмоций, что не хочет выдавать имя своего объекта. Приходится нажимать ему на совесть. Но с Ю-816 всё обстояло благополучно. Она сама назвала опасный объект.
- Хорошо. Опишите, что вы чувствуете, когда его видите.
- Я чувствую спокойствие и счастье!
Несмотря на многолетний стаж работы, таких симптомов в этом заболевании А-174 не помнила. Она знала весь список наизусть, но сейчас ей пришлось туда заглянуть. Таких вещей как «спокойствие» и «счастье» в списке не было. И А-174 начала по порядку.
- Когда вы видите ваш объект, у вас начинает сильнее биться сердце?
- Нет.
А-174 не знала, заглянуть ли ей снова в список.
- Ладно. Возможно, ваше сердце замедляется или замирает при виде него?
- Вовсе нет.
- Что же тогда?
- Оно стучит спокойно и ровно. И я так рада.
- Хм... – сказала А-174 и снова заглянула в список симптомов. – Что происходит с вашим кровяным давлением при виде него?
- Ничего. Оно у меня всегда нормальное. Можете посмотреть выписку местного фельдшера. Он замерял мне давление без моего объекта и с ним. Показатели одни и те же.
- Хорошо. Наблюдается ли у вас асфиксия при виде вашего объекта?
- Нет, что вы! Наоборот, мне очень хорошо рядом с ним.
А-174 беспомощно перелистывала список симптомов, но ничего подобного там не находила. Можно предположить, что Ю-816 совершенно здорова. Но ведь у неё есть объект, на которого она реагирует необычным образом.
- Как именно вы реагируете на ваш объект? – спросила А-174.
- Ну, я радуюсь, улыбаюсь, машу ему рукой. И когда он тоже мне машет, я ещё сильнее радуюсь в ответ.
А-174 наконец схватилась за спасительную мысль:
- Это отвлекает вас от работы?
- Вовсе нет! Я начинаю работать ещё быстрее и лучше, чем обычно. Когда я не реагировала на мой объект, моя производительность в среднем была 115 единиц в час. А когда стала реагировать, то стало так весело и интересно жить, что моя производительность выросла до 165 единиц. Представляете, я сейчас работаю быстрее всех в нашем цехе!
- Представляю, - сухо ответила А-174. – А вам стыдно за это?
- За что?
А-174 и сама не поняла, что имела в виду. Она совершенно растерялась. Что же происходит? Никогда ещё во врачебной практике она не чувствовала ничего подобного.
- Ну, бывает ли вам стыдно... стыдно за что-нибудь?
- Мне нечего стыдиться. Я же говорю: на душе моей очень спокойно.
- Может, вы делаете всё быстро, но некачественно? – А-174 взглянула на неё с надеждой. Должен же подтвердиться её диагноз!
- Наоборот, инструктор меня хвалит. Смотрите: он даже выписал мне благодарность за качественную работу.
Ю-816 вытащила бумагу и показала доктору. А-174 с трудом сфокусировала на ней взгляд. Действительно, там говорилось, что Ю-816 работает быстро и качественно.
Может, нет у неё никакого заболевания? Нормальный здоровый член идеального общества?
- А этот ваш объект... – начала было А-174.
- Его зовут К-131. Я ласково называю его Кэшечка.
А-174 поперхнулась. Когда она откашлялась, то услышала, что Ю-816 безмятежно продолжает:
- ... А с работы мы идём, держась за ручки.
- За ручки?! – ужаснулась А-174.
- Да.
Это была самая последняя стадия страшного заболевания: желание трогать объект. Как будто бы больной не понимает, что может заразить ещё одного члена идеального общества.
Сердце А-174 колотилось как бешенное. «Тахикардия», - поняла доктор. Лоб покрылся испариной. «Это от повышенного давления». И дышать сразу стало как-то трудно.
Дрожащей рукой А-174 включила вентилятор, чтобы привести себя с порядок.
- А этот ваш объект... он... он тоже реагирует на вас по-особому?
- Конечно! – воскликнула Ю-816. – Мы оба так реагируем друг на друга. Уже давно. И это так здорово! Раньше я и не представляла, что мир может быть так прекрасен. Я думала, что существует только работа на благо идеального общества. А оказалось, что всё гораздо интереснее. Представляете, мы можем разговаривать...
- Что?! Вы ещё и разговариваете?!
- Ну да, - безмятежно продолжала Ю-816. – И мой дорогой Кэшечка тоже начал лучше работать. Мы стоим за станком рядом и подмигиваем друг другу. И знаете что?
- Что же?
- Это не мешает нашей работе. Вы же сами видите: производительность труда увеличилась.
А-174 хотела отереть испарину со лба, но рука её не поднималась. «Тремор верхних конечностей», - подумала доктор. Взгляд её упёрся в открытый перед ней список симптомов. «Учащенное дыхание», «повышение давления», «повышенное сердцебиение или ощущение замирания сердца». Все это А-174 чувствовала прямо сейчас!
- Вы пока рассказывайте, - сказала А-174, вытащила прибор для измерения давления и начала его себе мерить.
- Да что рассказывать? С Кэшечкой так весело. Мы смеёмся, когда работаем. А люди вокруг нас тоже слушают, говорят что-нибудь и тоже смеются. Так и у них тоже производительность труда повысилась.
- Не может быть! – воскликнула А-174.
Ю-816 вытащила из кармана новую бумагу.
- Это благодарность нашему коллективу за повышение статистик на этой неделе.
А-174 не стала смотреть в бумагу. Она не отводила взгляд от прибора, измеряющего давление: так и есть – повышенное! А-174 с трудом взяла себя в руки, взглянула в улыбающееся лицо Ю-816 и... И снова почувствовала, что руки её трясутся, дыхание перехватывает и сердце замирает.
- А ты испытываешь такое, что затрудняешься, как описать? – спросила А-174 про самый сложный симптом.
Ю-816 пожимает плечами:
- Да нет. Ну что, доктор, я больна или нет?
- А ты сама как чувствуешь?
- Чувствую, что совершенно здорова. И счастлива, к тому же.
У А-174 задёргался глаз. Она так реагировала только на одного человека в своей жизни: на эту странную пациентку, у которой болезнь была, а её симптомов – вопреки всем законам логики – не было.
«Кажется, я от неё заразилась!» - с ужасом поняла А-174. – Неужели у меня началась «любовь»?!
Она слышала, что многие врачи заражались от пациентов. Все-таки они имели дело с неизлечимой болезнью. Это очень опасно. Только самые стойкие и принципиальные выбирают эту сложную профессию.
И вот теперь А-174 стала неспособна. Она не может больше работать, если сама больна! Она не может больше принести пользу идеальному обществу!
- Подожди тут. Я сейчас схожу в соседнюю комнату, - сказала А-174.
- А зачем?
- Мне нужно немного подлечиться.
Медленный шагом, будто идет на смерть, А-174 вошла в «Комнату для лечения». Дрожащими руками открыла банку с таблетками «Эвтаназия», сунула одну из них в рот, легла в специально сделанное ложе и сложила руки крестом.
Через некоторое время двое санитаров в защитных костюмах вынесли её тело из комнаты для лечения в морг.
Ю-816 ждала возвращения доктора, но та всё не приходила. «Надо её позвать. Может, она обо мне забыла?»
Ю-816 тихонько приоткрыла дверь в соседнее помещение. Там уже стоял новый гроб, в комнате никого не было. Дверь на противоположной стороне была закрыта.
Пожав плечами, Ю-816 вышла из кабинета врача. Некоторое время она стояла в коридоре, совершенно не зная, что делать.
Вдруг дверь в соседний кабинет открылась, и из неё вышел К-131.
- Кэшечка, милый! – расцвела Ю-816.
Он раскинул руки ей навстречу, она подошла и обняла его.
- Что сказал тебе врач? – спросил он.
- Сказала подождать, но сама куда-то делась. Странно...
- Ты знаешь, и у меня тоже! – воскликнул К-131. – Я ждал-ждал, а он так и не вышел из «Комнаты для лечения». Наверное, ушёл в противоположную дверь.
- Значит, мы с тобой здоровы? – обрадовалась Ю-816.
- Но ведь нам не сказали, что мы с тобой здоровы. Да и печать на бумагу не поставили.
- Это верно. Инструктор настоятельно рекомендовал пройти врачебный осмотр. Так что пойдем на приём к другим врачам. Их тут много.
- Пошли, - согласился К-131. – Если в этой больнице все так будут исчезать, можно будет поехать в другую. Мы же не должны нарушать законы идеального общества. Если инструктор направил, надо добиться, чтобы нас или вылечили, или отпустили работать как здоровых членов общества.
- С тобой хоть на край света.
Держась за руки, они пошли по коридору искать новые двери. Их было великое множество.
26.08.2016.