(миниатюра в диалоге)
- Я Гарька, вот что хочу тебе сказать… Я в твои годы уже эскадроном командовал! Я в твои годы целину поднимал! Вагонами воровал! А что делаешь ты? А ты – я тебе тоже прямо скажу – водку жрёшь каждый день, как потный конь с роскошной гривой, да по пивным дерёшься, если кто не нальёт или нальёт, но мало! Как ты можешь ТАК, Гарька? Как тебе можно, к примеру, доверить эскадрон, пашню или вагон? Нет, ты скажи!
- Чего ты ко мне с самого утра прие…ался? На хер мне нужен твой эскадрон с твоими пашнями? И вообще, я паровозов боюся, этих огнедышащих железных монстров! Ведь я, между прочим, человек тонкой душевной организации! Я, может, писатель! Роман пишу о сути бытия и страсти клизьмы! А в пивных я вдохновения набираюся! Меня тамошняя атмосфера на творчество настраивает! Не то, что тебя – только нажраться там и безобразно облеваться! И вот теперь уже я тебя вагоновожатого, спрошу: как ты можешь ТАК?
- Зря стараешься. Этим каверзным вопросом меня, как говорится, не задушишь – не убьёшь! Потому что я кто? Я, правильно, ЧЕЛОВЕК ТРУДА! Я - сто двадцать пять процентов к плану! А ты только бумагу марать! Ты – дармоед, Гарька! Знаешь такое старинное русское ласковое слово?
- Не дармоед, а писатель! Я, если хочешь знать, единственный в нашем славном городе писатель! Остальные – так, окурки.
- А Жабский?
- А этот – главный. В смысле, главный окурок. До конца обсосанный.
- А он говорит, что он – единственный писатель. Это что же получается? Что вы у нас два единственных?
- … и неповторимых. А тебе бы только насмешки строить и смекуёчичками забавляться. Потому что нету в тебе творческого начала! И не было никогда!