http://www.proza.ru/2016/08/22/1951
(сентиментальное безобразие в 3-х частях
с прологом, эпилогом и множеством картин)
Пролог
Видал я эти имеины!
Пирог - не тот, Чубаров - гад!
Но всё ж по адресу дубины
готовы мы прочесть трактат.
Часть 1 ЕГО ПУТЬ
Младенцем был он чист, душою ясно-светел,
тлетворный дух времён его не запятнал,
Господь его своим перстом отметил
и славный путь ему предначертал.
В Дом скорби, в Военмех его Враг Божий кинул,
но он и там невинность соблюдал:
наук греховных яд с презрением отринуд
и слово Божие с восторгом познавал.
О, слуги Сатаны, наперсники Ваала!
О, вы, в соблазн вводящие сердца!
Его душа пред вами устояла,
вдохновлена велением Творца.
Но, грозный Люцифер неутомим в находках.
Окстись, Андрей! Тобою заменён
божественный коньяк на сатанинску водку!
И - рукоплещет Ад, успехом восхищён.
И плачут небеса, рыдают ангелицы,
которым он любил воскрылия ласкать,
Господних табунов святые кобылицы
Всевышнего молят хоть тело им отдать...
Часть 2 НЕМНОЖЕЧКО БОЖЕСТВЕННОГО
По синему небу ангел летел
и тихую песню пел,
в лучах вечерних увидел на миг
Чубарова нежный лик.
И это событье чрез тысячу лет
войдёт в современный Завет:
сквозь пыль веков потомки прочтут
то, что написано тут.
Что ангел с неба нам передал,
как Андрея в гробу видал -
того, кто своею святостью стал
затмевать Иисуса Христа!...
И вот он лежит перед нами здесь,
холодный и мрачный труп:
окончен жизненный путь
весь,
и вздулся чубаровский пуп,
светлых очей огонь угас,
губы сжаты устало,
и нету Вас уже среди нас...
Неужто, Вас не стало?!
(А ангел всё летает и вот
рыданьями сотрясается небосвод...)
Вокруг собрались Ваши друзья,
сопли мажут по дицам,
знают, что Вас вернуть нельзя
(особо худо девицам)...
И горе женщин неутешно,
которых ты любил успешно...
Плачьте, женщины, войте мущины
по случаю этой грустной кончины!
Часть 3 РЕКВИЕМ И АПОФЕОЗ
Служил конструктором Андрюша,
Андрюша гайку выпускал,
однажды водки он покушал
и перед кульманом упал.
Вокруг сотрудники собрались
и выпили порядку для,
за скорой помощью помчались
и скинулись по три рубля.
Девицы из его отдела
с любовию обмыли тело,
обстригли ногти на руках,
обратно ж также на ногах,
его старательно побрили,
бельё нательное сменили,
одеколоном окропили
и тем шпиральный дух отбили...
На самосвале труп героя
везут, везут куда-то вдаль...
И - се! - парфёновской рукою
к грудям пришпилена медаль!
За катафалком в дрибном хиле,
уныло гнусно голося,
идут друзья его к могиле,
молитвы вслух произнося.
Анохин, пьянок заводила,
своим постуакам господин,
плетётся вяло и уныло
вдвоём с "лошадкой" - не один!
Вещая громко "алилуйя",
роняет слёзы ей на грудь,
она же, свежий труп почуя,
хиляет рысью, как-нибудь...
Утиной походью своей
и даже здесь держа престижик
людей толкает Прохиндей
громадной пачкой умных книжек.
В супруга накрепко вцепясь,
идёт Марлена, торопясь.
Уволив сотую "галОчку",
не зная никаких преград,
Мячков, в любвях поставив точки,
наводит фотоаппарат.
С ним Лидь Филиппьевна стоит
и непрерывно голосит:
- Пошто, Андрюша, нас покинул,
пошто во цвете лет ты сгинул?
Кто ж будет с "германом" ходить,
за жисть со мною говорить?...
Ругая водку и погоду
и всю окрестную природу,
покойничка, а также гроб,
бредёт Шувалов, морща лоб.
На ём зелёная штанина,
а рядом, пухлая от слёз,
но высоко задравши нос,
бредёт евонна половина.
На брюхе тельник разрывая,
на уши перхоть оброняя,
в тоске, едва собой владея,
в рыданьях корчится Гордеев -
(на остальном его наряде
следы губной помады девы)
Но вот последние рыданья
окрестный воздух сотрясли
и гроб к могиле поднесли,
слегка штанами потрясли
и приступили к опусканью.
Почуя тяжкое мгновенье,
тут бабий хор заголосил,
а Прохиндей от потрясенья
очки в могилу уронил.
И взвился крик: "О, милый Билль!
Прощай теперь "автомобиль",
навек накрылося "колье"
и вообще сплошное "не"!..."
И первый ком землицы кто-то
на крышку гроба уронил...
И в это время в Конотопе
на удивленье всей Европе
источник коньяка забил!
Услышав это сообщенье,
забыв покойничка и гроб,
в порыве воодушевленья
все припустили в Конотоп!
Почувствовав такой понос,
покойничек поморщил нос,
из гроба встал, обматерился,
икнул и... следом припустился...
ЭПИЛОГ
Восславим же, братие, этое чудо!
Теперь за Андрюшу и выпить не худо!
Живи, Андрюша, лет до ста,
святою жизнью славь Христа!
1957 г.