Скука поселилась в моем доме навечно. Уличная духота проникала через окна и двери. Хотелось сменить обстановку, но я навеки привязан к этом городу. Пока… Не произойдет чудо.
Я решил еще раз проехать по городу. Найти здесь интересных людей очень сложно, можно даже сказать, что шансы равны нулю. Но были случаи, когда мне попадались самородки, что там, алмазы!
Я стянул белую перчатку с руки, посмотрел на свой ужасный шрам на тыльной стороне ладони и потер его пальцами. Это клеймо на моей оболочке служит постоянным напоминаем, преследующим меня пульсирующей болью по ночам. Я пришелец, чужой, мне нет места в этом мире, обезображенная рука работает как часы, отсчитывающие минуты отведенные мне на работу. Тогда что я тут забыл? Ответ прост. Этот мир гниет заживо, а мой процветает, но еще вчера все было иначе. Я ловец, как и сотни, тысячи других вандалов, отбираю лучших среди низших, чтобы принести в жертву невинные, но полные силы и энергии души. Выживает сильнейший, это правило жизни, закон природы, действующий с самого создания всего сущего.
Вчера было еще жарче. Я снял с головы цилиндр и принялся обмахиваться им. Лошадь подо мной почувствовала свободу и пошла медленнее в совершенно другом направлении, куда изначально я держал путь. Но не успели мы проехать и ста метров, как нам открылась необычная картина.
Со второго этажа старого дома спускалась небольшая черная фигура. А точнее вылезла из окна и скользила по сточной трубе. Время близилось к рассвету, пожалуй, самое удачное время для кражи. Я не мог пропустить мимо себя искры неординарности. Да когда вообще в последний раз в этом городе были хоть какие-то новости?! Этим депрессивным червякам плевать на все и всяк, они не двинут и пальцем, чтобы добиться чего-то, а если и двинут, то только размыкая челюсть для очередной порции ругани. Все, на что они способны — это не умереть с голоду, а рисковые поступки не в их стиле. Этот город умер. Здесь так редко раздается смех, так редко можно увидеть что-то кроме серого унылого лица. Была одна знаменитость… Анабель. Я бы расцеловал тех цыган, что увезли ее. Мерзкая девчонка.
Пока я размышлял, фигура добралась до земли и отошла подальше, на ходу снимая плотную маску с лица, которая, верно, мешала дышать и стягивала горло. Это оказалась девушка. Ее волнистые волосы, собранные в хвост, растрепались и она, спрятавшись в кусты, распустила их. Через несколько минут послышались шорохи, а мы с Ларри, которая дергала ушами и нервно переставляла копыта, напряглись, всматриваясь в предрассветные сумерки. Она вышла, поправляя челку в черных широких бриджах и облегающем свитере. У меня едва не отвисла челюсть.
— Оригинально… — на грани слышимости прошептал я, не отводя взгляда от ее удаляющегося тела.
Мы направились за ней, держась на расстоянии, я не готов был упускать девушку в это утро. Когда мы дошли до таверны, в дверях которой она скрылась, солнце уже начало освещать макушки самых высоких деревьев, но на земле все еще царили сумерки.
— Еще пара часов, и это заведение откроется. Я буду здесь.
Я галопом помчался домой. Оставив лошадь во дворе, быстро принял душ и собрал вещи. В магазине на первом этаже дома посетителей не было. Я зажег свет, открыл ящик, похожий на почтовый и убедился, что в магазин точно никто не забредал. Различные яркие безделушки, которые не несли никакой пользы, продавались с блестящей легкостью, но вот уже несколько дней их свет потускнел от тонкого слоя пыли. Через щель между закрытыми ставнями проникал луч света, который полз по дощатому полу, высвечивая пылинки в воздухе. Вот он почти касается ловца снов, щекоча его фиолетовые перышки и бусинки, нанизанные на нитку. Я любовно оглядел пространство вокруг, погладил небольшую шкатулку на столе. Но, опомнившись, взял себя в руки и вышел.
Ларри, почувствовав мой напор, бежала изо всех сил. Путь был не близкий, но я успел к назначенному самому себе часу. Таверна под названием «Приют бездомного» представляла собой двухэтажное здание, довольно больше, но не менее старое. Мальчишка, сидевший на бревне под окнами, рядом со входом, вяло подошел ко мне и взял лошадь под уздцы. Я бросил ему монетку и помчался ко входу.
В зале было тихо, только несколько посетителей занимали места, кто-то спускался с лестницы, закидывая торбочку на плечо, а крупная женщина за стойкой мусолила кружки для пива. Я подошел к ней и дождался, пока она обратила на меня свой ленивый взор.
— Позвольте узнать, останавливалась ли в вашем заведении молодая девушка с длинными темными волосами? Довольно приметная девушка.
— В юбке до колен? — уточнила женщина.
— И в юбке, и в брюках… — проговорил я в задумчивости.
— Останавливалась. - Понятливо хмыкнула хозяйка заведения.
— И надолго?
— Дальше информация платная.
Я протянул ей монету.
— На одну ночь, сегодня до обеда должна съехать.
— Что еще можете сказать? — продолжал допытываться я.
— Вчера увела своего пьяного с горя друга.
— А откуда вы знаете, что это друг? — я сощурил глаза, внимательно наблюдая за безразличным лицом женщины, у которой полно своих проблем. Такие не будут копаться в чужой жизни и молотить языками, разнося сплетни. Она готова продать любую информацию, лишь бы сделать свою жизнь более приятной. Я протянул еще монету.
— Работает она недалеко, у местного целителя. Пару лет уж знакомы. Звать Эмили.
— Может, вы знаете еще и почему она ночует здесь, а не у себя дома?
— Так мать выгнала. Нечего родительских денег тратить.
— Благодарю за информацию, что у вас есть на завтрак?
— Чай, свежее молоко. Яйца и оладьи. — Я поморщился от такого скудного ассортимента и не рискнул заказывать здесь что-то кроме пива.
Время шло к девяти утра, я не знал сколько мне придется ждать Эмили, поэтому растягивал две кружки с пивом, как только мог. Клонило в сон, я пару раз зевнул и потер лицо руками. Таверна наполнялась людьми. И пусть ни у кого не было денег, чтобы начинать пьянку или еще какое веселье, зато большая часть народа азартно резалась в карты. Гул голосов потихоньку возрастал, становилось душно. А на улице разыгрался ветер, с грохотом то закрывая, то открывая деревянные ставни. Мне хотелось сорваться с места, запрыгнуть на Ларри и помчаться во весь опор куда-нибудь в степь. Эти угнетенные серые лица давили на меня, эти, зачастую, безразличные голоса заставляли гудеть и раскалываться мою черепную коробку. Но я ждал. Ждал появления необычной девушки, жизнь которой мог взять в свои руки, чтобы иметь хоть какое-то развлечение, пока не дождусь своего часа…
Я понимал, что эти люди обречены, и деваться им, по сути, некуда. жизнь давно превратилась в выживание, ветер и зной вытрясли из головы все лишнее. Это не люди - роботы, зомби, живущие по установке или на инстинктах. Во всем виноват их король, который живет в процветающем городе, думая, что за пределами его дворца такая же райская жизнь, как описывают его чиновники. Благодаря его глупости, казна разворована, в стране упадок, а горстка придворных и горе-политиков живут припеваючи, когда остальные люди мрут, словно мухи, потому что им нечего есть.
К девяти часам по лестнице спускалась девушка, в которой я узнал ночную воровку. Сон сняло, как рукой. Эмили была все в тех же широких черных бриджах, до которых доходили плетеные сандалии на ее ногах, и в черной водолазке с рукавами три четверти. Я тихо присвистнул от удивления: мало того, что на фоне своих сверстниц она была похожа на худого мальчишку, так еще этот обескураживающий вид вводил в ступор.
Она села за столик у окна, который располагался в зоне моей видимости. При ближайшем рассмотрении Эмили оказалась очень милой девушкой со вздернутым вверх носиком и темными редкими веснушками. Ее вьющиеся волосы, снова собранные в хвост, красиво блестели, отливая темным шоколадом. Отросшая косая челка лезла на глаза, и она убирала ее аккуратным движением худой руки. По окончании ее завтрака, я взял со стола цилиндр, оставив серебряную монету за своим столом, и сел напротив нее. Эмили удивленно подняла бровь.
— Здравствуй, воровка. — Я усмехнулся, глядя на ее вытянувшееся обветренное лицо.
— Что? — совладав с собой, переспросила она.
— Здравствуй, воровка. — Повторил с невозмутимым лицом, — Вчера, под утро ты спускалась по трубе. Помнишь? — после моих слов она заметно напряглась, губы сжались в одну линию, на лбу выступила пара капель пота.
— Я забрала свое. Откуда ты знаешь меня? Что тебе нужно? — Она дернула плечом, и посмотрела мне прямо в глаза.
— Мне? Ничего, Эмили. Банальное любопытство.
— По поводу?
— Кто ты такая? И почему пошла на кражу? — я понизил голос и, положив локти на стол, придвинулся к ней.
— Я же сказала, что забрала свое. — Невозмутимо повторила она, беря свою сумку.
Я двинулся за ней. Держась на расстоянии, но неотступно следуя за Эмили, я надел цилиндр, вскочил на лошадь. Мы петляли по переулкам и узким улочкам, но я намерено испытывал ее терпение, иногда, делая вид, что совсем отстал. Наконец, я выглянул из-за угла, она стояла у крыльца какого-то дома и ждала пока отворится дверь.
— Ну что ж, Ларри, мы еще вернемся сюда.