...Мне уже давно за пятьдесят...
...Последние годы, в прибрежной ли рыбацкой избушке, в чернильной ли ночной тишине моей однокомнатной, я всё чаще и чаще перебираю в памяти вехи жизни своей... людей встреченных мною и оставивших след в душе моей... Вспоминаю ровно.., мудро.., с чётким осознанием того, что изменить уж ничего нельзя... Нельзя переиграть ситуацию, нельзя УЖЕ НИ КАК что-либо исправить из того, что осталось в прошлом... Вспоминаю ушедших друзей-товарищей детства, школы, службы... Но есть в моей душе-секретере один маленький ящичек, который я редко выдвигаю... Так... просто оглажу его, потому что и открывать-то мне его не нужно... В нём самое чистое и светлое, в нём моё самое сокровенное, которое умрёт с со мной... Этот ящичек хранит аромат волос и юного девичьего тела моей первой любви; изумительную тайну её глаз в которых можно было раствориться-утонуть полностью - такими они были огромными; её ямочки на персиковой коже щёк; её мозольки на подушечках пальцев нежных смуглых рук от струн её домры; её подход ко мне в школьном коридоре в закрывающей шею тёмной водолазке и с припухлостью губ с прошлого вечера - подходила ко мне моя любовь-тайна, которая ввергала в прострацию меня до головокружения...
... Я помню её распахнутые глаза, когда она схватила свою тетрадочку-дневничок с книжной полки, заметив, что тетрадь не на месте и испуганно прижала к своей груди, округлив в непритворном ужасе свои карие... Я наткнулся на эту тетрадочку случайно и раскрыл наобум на странице, где она писала, конечно же, по-девчоночьи наивно о парне, который учился в нашей школе… И прочитал-то всего несколько строчек, как с ужасом осознал, что это ЕЁ дневник: сразу захлопнул тетрадочку, осознавая, что вторгаюсь в запретный пока для меня МИР человека, которого я боготворил...
…Ничего не помню из учёбы в тот период - все мысли были только о ней... Помню, изменившееся ко мне отношение девчонок с нашего, да и с параллельных классов, узнавших или почувствовавших то, что происходило с нами: пристально-оценивающее, необычно-мудро что ли, оглядывали они меня... Помню ЕЁ в школьных коридорах - кажущуюся непривычно чужой и отстранённой в ватаге своих одноклассниц… Но это ощущение моментально растворялось, стоило только увидеть глаза ЕЁ смотрящие на меня: там было такое, чего более никогда не доводилось лицезреть в моей последующей жизни... Эти глаза искрились таким доверием, такой нежностью, что поглощали всего меня, закручивая-втягивая в гигантскую воронку чувств, впервые в жизни испытанных нами... Как невыразимо сладко-тревожно было обнимать ЕЁ в подъезде ЕЁ дома... Мысли мешались от аромата волос ЕЁ, от упругости губ ЕЁ, от неизведанной восхитительной Планеты девичьего тела ЕЁ... И только на задворках памяти оставалось зафиксированным ЕЁ затуманенный взгляд и жаркие щёки лица любимой... И УЖЕ не испуганным был выход из объятий, когда с верхней площадки доносился встревоженный голос вышедшей ЕЁ мамы: - Дочка, время уже много: домой пора...
Я стоял на улице, напротив торца ЕЁ дома и смотрел на ЕЁ окно.. ОНА зажигала настольную лампу в своей комнатке, и откинув занавеску смотрела на меня сверху вниз... Я шел домой, в незастёгнутой куртке, не ощущая морозного холода, и пьян был от счастья...