До Новочеркасска — километров шестьсот. Ерунда, в общем. К вечеру я рассчитывал быть на месте. Перед Камышином шоссе качнулось влево, и сразу рухнуло вниз, к реке. Она тянулась за мной, как хвост, от самого Саратова, лишь изредка пропадая из вида за ветвистыми шевелюрами холмов. Не такая широкая, как дома, но все же своя. Привычная до последней волны. И что-то вдруг накатило на сердце. Бывает такое, когда на чужбине повстречаешь земляка. Дома он вроде бы — ни к чему. Вроде как пятая нога собаке. Но тут… Я даже сглотнул набежавшую ненароком слезу. И понеслось, понеслось потихоньку:
Издалека долго
Течет река Волга,
Течет моя Волга,
Конца и края нет…
Люблю иногда вот так поразвлечься. Магнитофон — дежурно слишком, назойливо, а сам — от души.
Хорошая песня в дороге — что вобла к кружке пива или засоленный груздь после маленькой. Можно и без, но будет уже не то. Без праздника и размаха. А как убедить себя иначе, что пока еще все в порядке? Что ни куплет, то светлее и легче на сердце. И даже колеса, казалось, крутиться стали быстрей.
Начал вполголоса, но, разойдясь, уже орал, заглушая гулко рокочущий дизель.
Сказала мать: «Бывает все сынок.
Быть может, ты устанешь от дорог.
Когда домой придешь в конце пути
Свои ладони в Волгу опусти».
Порой эти слова звучали почти пророчески. На крутых подъемах моя малохольная техника сдавала совсем, а с ней постепенно и нервы. Иногда чудилось, что мы даже не едем, а тихо плывем рядом со стайками сухогрузов, едва различимых на далеком фарватере.
Мы — это я уже не один. На спальнике — спутница, арендованная накануне в невесты. Утомленная ночной чехардой, обычной в ее бесприютном ремесле, она заснула почти сразу, попросив не тревожить ее пока.
—Хороший у тебя голос, — послышалось за спиной.
—Что?
—Громкий. Я думала, что посплю еще немного.
—Прости, забылся.
—Еще с полчаса?
—Да спи ты! Не буду больше я петь.
—Если что, разбудишь, —промямлила она.
Программа свадебного путешествия была еще не ясна. Я, правда, пока и не грузил себя по этому поводу. Но грезилось романтическое. Близость женщины склоняет к фантазиям. Дело не только в постели, надеешься и на что-то просто для души.
Новая роль немного смущала. Привык уже к одиночеству, а тут снова кто-то рядом. Жена-не жена, а что вздумается уже н отколешь. Считаться придётся всё равно.
С другой стороны, почему бы и нет? Это ж не брак, на цепь тут никто никого не привязывает. Не нравится — не надо. В запасе всегда — от ворот поворот.
Вот преимущества свободной любви! Даже продажная она намного честнее и проще. Без долгих и мучительных предисловий, переживаний и слез. Выбор огромен. Бери, кого хочешь, хоть королеву панели. Предел даже самому изысканному желанию устанавливают только финансовые возможности. Любая крепость сдается без боя на милость монеты. Распахивает перед тобой свои соблазнительные штучки и совершенно убойно, как Гратиска в картине Феллини, журчит, приглашая к себе:
—Угощайтесь!
Ну, разве не прелесть?
Сближаясь с женщинами, мы не ищем проблем. Как не стремимся к похмелью, вскрывая бутылку водки. Финал не смущает, все верят в начало. А начали мы с Норой неплохо.
Может, действительно к морю?
Новочеркасск — это же рядом. Загружусь — и вперёд!
На денек.
Какой-нибудь дикий пляжик, костёрчик, морская волна. Ну, видно будет…
Ах, да. Конечно. Я ж на работе. Почти фронтовой заказ.
—Все срочно, Вы поняли? — внушал перед отъездом клиент. — День — туда, день обратно. Аллюр — четыре креста!
А ехать — почти полторы тысячи верст в один конец.
—Не успею.
—Должен!
—А если сломаюсь?
—Еще один день. Потом — неустойка.
—Круто у вас.
—Зато платим достойно!
Я был другого мнения насчет оплаты, но промолчал. Безрыбье пока на повестке дня. Сильно не забалуешь с ассортиментом.
Без песенки ехать стало скучно. Оглянулся. Нет, спит. Сопит за моей спиной и чему-то улыбается во сне. Печать профессионального греха нисколько не опошляла облик Марии Магдалины. Я даже умилился — красивая девка! Ну, проститутка, и что? Все мы по-своему не без порока.
Да, к морю, к поэзии! Пусть будет так. Плевать мне на все неустойки и затраты. Найдусь. В конце концов, я свободный художник! К тому ж, одинокий…
И тут:
—Эй-эй-эй-эй!
Встревоженный чей-то окрик со стороны.
Я сразу не понял, что это. Потом заметил какого-то чудака. Мы лезли в гору, а он бежал вниз по противоположной стороне шоссе, навстречу нам. Вырисовывал в воздухе рукой большие круги, как бы имитируя колесо, и орал во все горло:
—Эй! Эй-эй-эй!
Судя по его отчаянным жестам, что-то стряслось. Неужели прокол?
Свернул на обочину, остановился. Прошелся вокруг — ничего. Колеса в порядке. Заглянул под машину. Тоже порядок.
—Здравствуйте, — подскочив, выпалил виновник заминки. — У вас из-под колеса что-то вылетело. Железка какая-то.
Я обошел грузовик еще раз и снова ничего не заметил.
—А вы внимательно просмотрели?
—Как будто…
Он выдохнул облегчённо:
—Слава богу!
Лет двадцать парню. Может, чуть больше. Рубаха навыпуск, трико с дыркой на правом колене, какие-то тапочки.
—Я здесь в кафе, поблизости, работаю, — пояснил, махнув рукой в сторону вагончика, притулившийся у склона холма. — Вышел покурить. Смотрю…
—Да нет, все в порядке. Наверное, показалось.
—Наверное. А я испугался. Дорога — ведь знаете. Глаз здесь да глаз!
Я протянул ему руку:
—Спасибо всё равно.
Отмахнулся:
—Не за что. Люди должны помогать друг другу.
—Приятно, что есть такие люди.
—Просто впечатления вчерашние…
—Впечатления?
—Да, было дело. «КамАЗ» ехал так же, как вы. Рессора, что ли, у грузовика лопнула или что-то еще, но осколок вылетел. А сзади, за ним, —«Волга»…
—Досталось?
—Прямо в лобовое стекло.
—Н-да… , — представил я с дрожью.
— «Скорую» пришлось вызывать, — вздохнул паренек. — Один труп. Потому, может, и стал таким подозрительным.
—Ладно, счастливо. Ты молодец!
—Счастливо. Извините уж.
—Ничего
Мы разошлись. Я взялся за ручку дверцы, открыл кабину. Что ж, едем дальше!
Вдруг за спиной:
—Минуточку!
Я обернулся.
—Вы что-нибудь слышали о торговой сети «Эльдорадо»?
Название на слуху. Оставалось только кивнуть.
И тут же насторожиться по поводу возникновения столь неожиданной темы.
—Мне просто хотелось бы загладить перед вами свою вину, — пояснил он.
—Вину?
—Ну, все-таки задержал, отнял время. Просто у меня есть возможность компенсировать это. Я подрабатываю в «Эльдорадо». У нас благотворительная акция, разыгрываются призы.
Заметив, как скисла моя физиономия, он духом не пал.
— Хорошие, кстати, призы, — сказал, доверительно снизив голос. — На днях один человек у нас выиграл плазменный телевизор.
И тут же достал из нагрудного кармана рубахи пачку лотерейных билетов, похожих на жевательные пластинки. Такие прежде в книжных магазинах продавали. Раскинул их веером и предложилмне:
—Попробуйте! Может быть, и вам повезет.
Простое, деревенское лицо, невинный взгляд. Если бы не затрапезный вид уличного хулигана, я б мог подумать, что передо мной альтруист, простодыра. Из тех, кто, говорят, водился на Руси при царе Горохе.
—Спасибо, я не играю в азартные игры, — отрезал я уже холодно.
—Ну, почему же азартные? — ничуть не смутился он. — У нас все по-честному. Обычная лотерея.
А ловко он меня остановил, сообразил, наконец, рассеянно улыбаясь.
—Не убедил вас? — скис он.
—У меня твердые принципы.
—А можно я? — послышалось за спиной.
Я обернулся.
Перед нами, потягиваясь после сна, стояла сияющая Нора.