Фантастическая микроповесть*
_____________________
*В соавторстве с Сергеем Рубаном
Она была восхитительна, эта июльская ночь! Свежий ветер с моря проносился над горными виноградными долинами, воздух полнился сладковатым ароматом роз, терпкой горечью полыни, миндаля. Голубоватые, белые, оранжевые искорки звёзд роились в чёрной бездне неба. Вот в море скатилась одна звезда, за ней упала другая... Успел ли кто-нибудь загадать желание?
Денисьев стоял у настежь распахнутого окна. Шелестела листва в саду, без умолку трещали цикады.
Виктор глубоко вздохнул, с наслаждением вбирая в себя запахи южной ночи, зажмурился на мгновение, улыбнулся и упругим натренированным броском ловко перемахнул через подоконник. По залитой лунным светом тропинке сбегал к морю - оно плескалось совсем рядом, манило в свои прохладные свежие объятия.
Он бежал, чувствуя себя бесконечно счастливым.
Внезапно земля ушла из-под ног...
* * *
- Санго, они пустили за нами собак!
- Ничего, Малыш, поднажмём немного. Скоро река, а там они нас не найдут.
- Я... не могу больше... Брось меня, Санго, брось! Ты сильный, ты - выберешься...
- Беги, Малыш. Слышишь - беги!
- Не могу... Лучше убей меня, Санго! Лучше ты убей... Убей, я прошу! Ты же знаешь, что они сделают с нами, если схватят... Убей и беги. Пусть люди узнают правду о них...
- Малыш, дорога известна только тебе. Что толку, если я уйду от погони, но не смогу выйти к людям... Ты должен идти. Собери силы. У нас мало времени. Нам нужно выбраться из этого проклятого места.
- Нет, Санго, со мной кончено. Идти должен ты. Один... Пойдёшь вдоль берега, по течению реки. Так будет дальше, но ты наверняка не заблудишься. Иди же, ну! Они не пощадят тебя, если схватят...
Да, я знаю, как они расправляются с беглецами. А может, в самом деле, бросить Малыша? Река так близко, а он ранен, совсем выдохся... Ненадолго задержать их он сумеет, а я буду уже далеко... Это шанс... Но он один знает дорогу. Бежать по течению реки пытались многие, но не дошёл никто. Без Малыша я пропаду. И с ним тоже... А там остались такие же несчастные, как мы. Если кто-нибудь не вырвется, остальные обречены. А эти снова начнут охоту на людей... Пора решать.
- Малыш, ты слышишь меня?
- Да, Санго.
- Сможешь влезть на это дерево?
- Смогу, наверное...
- Тогда давай поживее! Прижмись к ветке. Как только они скроются, слезай и уходи.
- А как же ты?
- Обо мне не беспокойся. Санго Мендоса и не из таких передряг выбирался. Пойдём порознь, иного выхода нет. Малыш...
- Что, Санго?
- Малыш, послушай, я хочу сказать тебе... Понимаешь, мне необходимо быть уверенным, что люди узнают обо всём. Поклянись, что расскажешь им, не струсишь. Поклянись!
- Клянусь, Санго.
- Я верю тебе. Ну, пошевеливайся, они совсем близко!
- Санго, я знаю дорогу, а ты...
- А я пойду вдоль реки. Прощай, Малыш.
- Прощай, Санго!
Вот и всё. Малыша им теперь не достать. Он дойдёт и расскажет правду. Дойдёт, нельзя ему не дойти! А мне сейчас надо подольше их поводить, дать Малышу выигрыш во времени. Что ж, Санго, это будет твоя последняя гастроль... О, да они времени зря не теряют - собаки совсем рядом... Ну, положим, первую я уложу, пусть только нагонит...
Вперёд, Санго! Вперёд!
* * *
- Ну, что там у тебя стряслось вчера?
- Доложили всё-таки, - досадливо ответил Денисьев. - Ничего страшного, Евгений Иванович. Кратковременная потеря сознания.
- Снова э т о ?
- Не знаю... Обрывки фраз, мелькание... Кажется, мы бежали куда-то, но с кем? От кого? Деревья, хмурое небо, собачий лай... Нет, больше не помню.
- Ладно, - мягко отозвался его собеседник, - оставим это пока. Врачи говорят - нервное переутомление. Бывает.
- Евгений Иванович, да что вы со мной, как с ребёнком... Что происходит? Почему я здесь, в этом госпитале, где наука каждый день копается в моей памяти, а мне самому никто не говорит ни слова? Где я, что случилось?
- Слишком много вопросов, Виктор, - усмехнулся Евгений Иванович. - В своё время ты всё узнаешь. И мы - узнаем...
- Да что узнаем, чёрт возьми?!
- А, ладно, - решительно махнул он рукой, - беру всё на себя, может, ты нам... и себе поможешь больше, если будешь знать... Может, тебе не настолько отшибли память в полёте, что не сможешь вспомнить...
- Кто отшиб?! О каком полёте речь?
- Слушай и не перебивай. Месяц тому назад судами патрульной службы на подходе к Земле был обнаружен космокорабль "Атлант", бесследно пропавший в прошлом году. На борту "Атланта" экипажа не оказалось. Было установлено, что команда покинула его в поясе астероидов, на одном из них, который, как утверждает последняя запись в ботжурнале, имеет форму креста. Ни один из космопилотов на борт не возвратился. По истечении критического контрольного времени автоматическая система астронавигации приняла решение стартовать к Земле. Для выяснения обстоятельств, связанных с исчезновением экипажа "Атланта", наш космоцентр отправил в район пояса астероидов патрульное судно с двумя пилотами на борту. Неделю назад этот корабль вернулся. Один космопилот был мёртв.
- А другой?
- Другой? - переспросил Евгений Иванович и как-то странно взглянул на него. - Другим был ты, Виктор!
* * *
- Господин президент! Главнокомандующий вооружёнными силами генерал Рохес уполномочил меня передать условия вашей капитуляции. Вы прекращаете сопротивление, слагаете с себя президентские полномочия и вместе с семьёй покидаете пределы страны. Мы гарантируем жизнь вашим сторонникам.
- Это всё?
- Всё.
- В таком случае, передайте генералу наш ультиматум. Немедленно отвести войска в казармы и сдаваться, пока не поздно. Никаких гарантий не даём. Вас будет судить народ.
- Но это безумие! Вы окружены. Наши войска полностью контролируют обстановку в стране. Вам неоткуда ждать помощи. Это правда.
- Я знаю.
- Подумайте о тех, кто с вами. Их гибель будет на вашей совести.
- Я никого не держу силой. Каждый защитник крепости подчиняется лишь своему сердцу и воле рассудка. Если кто-либо решит уйти, он не будет осуждён.
- Демагогия! В столице только и говорят о том, как вы лично изрешетили пулями троих своих солдат, решивших перейти на сторону законного правительства.
- Вы сами не верите в то, что говорите. Вспомнили бы о тех ни в чём не повинных людях, которых ваше так называемое Временное демократическое правительство бросило за решётку из-за одного только подозрения в симпатиях к нам. Вам ли говорить о совести, полковник? Передайте своему главарю, что я не сдамся.
- Это ваше последнее слово?
- Последнее.
Итак, Рубикон перейдён. Дороги назад нет. Я убеждён, что поступаю правильно - только народ, избравший меня на пост главы государства, вправе распоряжаться моей судьбой. Что же дальше? Он прав, этот лощёный полковник: крепость окружена,
надежды на подход рабочей гвардии из северных провинций почти не осталось. Страна в руках путчистов. Повсюду кровь, страдания, смерть... И всё же вера в победу не оставляет меня ни на минуту. Зачем бороться, жить, дышать, если нет её - веры в торжество справедливости! Пусть не сегодня, не завтра, пускай не мы, а те, кто придут после нас, встретят рассвет победы. У меня нет в этом и тени сомнения, и потому я буду сражаться до конца. Но те, кто в этот трудный час стоят со мною плечом к плечу, не должны погибнуть. Им необходимо жить, чтобы бороться и победить. Нас осталось мало. Слишком мало... Скоро головорезы Рохеса начнут новый штурм - следующей атаки нам не выдержать...
- Мигель, старина, собери всех... Друзья! Третьи сутки мы бьёмся насмерть с вероломным и сильным врагом. Вы храбро дрались. Оказались достойными детьми нашей маленькой несчастной родины. Но силы наши на исходе, дальнейшее сопротивление обречёт нас на гибель - пусть и красивую, но бессмысленную. И я принял решение. В подвале Угловой башни берёт начало древний подземный ход - он выведет вас на юго-восточную окраину города, к развалинам старого кирпичного завода. Никто больше не подозревает о существовании тайника. Его не обнаружили даже при прокладке метро... Эту тайну кроме меня знали ещё четверо, но их уже нет в живых... Опасаться нечего: путчисты не ждут вас там, вы сможете беспрепятственно выйти к предгорьям и скрыться. Остаться в живых, чтобы продолжить борьбу. Спешите!
- А вы? Вы остаётесь?!
- Да, друзья. Только не подумайте, что ваш президент предаёт вас, сдаётся на милость победителям. Я не принял бы жизнь из рук Рохеса и его банды, даже если мог рассчитывать на это. О, я не открыл вам ещё одной тайны. В Оружейной башне есть дальняя комната без окон, с одним-единственным неприметным рычажком в каменной стене. Как только путчисты ворвутся в крепость, я поверну эту ручку и... цитадель перестанет существовать. Вам известно, конечно, что на протяжении веков крепость отстраивали трижды. Всякий раз, когда перед лицом неприятеля крепостной гарнизон, казалось, вот-вот дрогнет, эти стены и башни в одно мгновение вдруг превращались в чудовищную груду камней, неся смерть захватчикам и наполняя души выживших суеверным ужасом. А защитники крепости непостижимым образом воскресали, били врага, а после победы вновь отстраивали цитадель. Обычно в Оружейную башню шёл военачальник, реже - доброволец, но никогда, слышите, никогда среди них не находилось изменника...
- Ты хочешь сделать нас хуже, чем мы есть!
- Как мы будем смотреть в глаза своим детям, если оставим тебя сейчас?
- Уйдём вместе!
- Я останусь! Вы должны жить, президент!
- Я пойду в оружейную башню!
- Я доброволец!
- Я, я, я...
- Спасибо, друзья! И прощайте: в Оружейную башню пойду я... А вы все - немедленно уходите. Это приказ. Я не могу поступить иначе. Вы поймёте меня. Ну, ну, к чему это уныние? Выше головы! Ведь это ложь, что солдатам Республики чужды веселье, радость жизни... Мы победим, братья! Мы победим...
* * *
Погружённый в свои тревожные, безрадостные думы, Виктор неловко примостился в углу нарядной, просторной комнаты. Не слышал музыки, смеха, не замечал танцующих. Чувствовал, что совершенно напрасно пришёл на чужое торжество: "развеяться" не удавалось, лучше уйти.
- Что вы тут сидите один?
Денисьев поднял глаза и увидел перед собой рыжеволосого толстенького, подвижного коротышку.
- Поглядите вокруг, - дружелюбно продолжал тот, - все развлекаются, а вы, чудак, скучаете... Нельзя же так. Аня, Аня, подойди сюда!
К ним подошла светловолосая девушка в длинном серебристом платье. Денисьев поднялся, невольно залюбовавшись её ладной стройной фигурой.
- Вот, Анюта, - воскликнул, смешно жестикулируя, рыжий толстяк, - у всех праздник, а этот человек киснет с таким видом, точно его сняли с креста, на котором он провисел с недельку.
- Тебе не кажется, Костя, что ты ведёшь себя бестактно? - с укоризной произнесла Аня.
Костя моментально надулся. В эту минуту он был так похож на маленького ребёнка, которого взрослые отчитали и поставили в угол, что Виктор и Аня не смогли сдержать улыбок.
- Ага, вы всё-таки умеете смеяться, - с победным видом воскликнул Костя. - А я уж было подумал, что вы витаете где-то в небесах...
В небеса, в небеса, где суета людская
Не может сердца больше потревожить,
Где только тишина и божий суд
Твои дела земные подытожат, -
не переставая размахивать руками, продекламировал он. - У вас был вид несчастного у входа в чистилище, который не знает, куда определят его грешную душу: в рай или, пронеси нелёгкая, в ад? Я поспешил на помощь и горжусь тем, что мне удалось поднять ваше настроение. Нашу очаровательную хозяйку вы, конечно, знаете, а я... Будем знакомы, - и с комичной торжественностью протянул руку. - Первенцев, Константин Владиславович. Кандидат исторических наук.
- Виктор Денисьев, космопилот.
- О-о, - с уважением протянул историк, - тот самый Денисьев? У меня же к вам куча вопросов! Раскопки на Плутоне! Древнейшая цивилизация, потрясающие открытия!
- Рад буду помочь, чем смогу, - ответил Виктор.
- Тогда я не прощаюсь! До скорой встречи. А сейчас позвольте ненадолго откланяться: там, кажется, вынесли пирог...
Схватив за руку Аню, непоседливый Константин метеором выпорхнул из комнаты.
"Забавный человек, - подумал Денисьев. - Красавица Анна, похоже, привыкла к его чудачествам. Как он там:
Где только тишина и божий суд...
Да, интересно. А что он ещё говорил? Кажется, что-то про чистилище? Где-то я уже слышал это слово... Чистилище..."
* * *
На экран наплывал крестообразный силуэт астероида. Ощущение было такое, будто лезешь в лапы колоссального мерзкого паука.
- Вот оно, чистилище, - приглушённым голосом произнёс Джо. - А вот вопрос: черти здесь водятся?
- Тебе всё шуточки, - хмыкнул Денисьев, которому тоже стало не по себе. - Проверь-ка лучше аппаратуру, будем садиться.
В последний раз взревели дюзы и "Стрела" застыла на поверхности астероида, представшего во всём своём космическом великолепии. Остроконечные вершины громадных скал сверкали и радужно переливались вдалеке под лучами холодного светила, рисуя в воображении чертоги сказочного великана. Красота, впрочем, казалась зловещей, ведь именно здесь затерялся экипаж "Атланта". Ребята были где-то близко, но уже вряд ли нуждались в помощи: запасы кислорода у них давно иссякли...
- Позволь мне первому выйти на разведку, капитан.
- Давай, Джо, действуй, только помни: связь должна быть постоянной. В случае любой угрозы немедленно возвращайся на "Стрелу".
- Я всё понял, капитан, - улыбнулся Джо. - Не беспокойся, Виктор.
- Эх... ни пуха!
- Как это у вас говорится - иди к чёрту, Денисьев!
* * *
Следы Джо обрывались у входа в пещеру. Снаружи она представлялась ничем не примечательной - подобных скальных углублений Виктор немало повидал в Галактике. Да и Джо в космосе не новичок - сунуться очертя голову в неизведанный горный провал он не мог. Денисьев ещё раз внимательно пригляделся к следам. Так и есть! На космической пыли, ковром покрывавшей этот безветренный мир, угадывались следы иных ног. Конечно, и Джо привлекли эти слабые отпечатки. Во всяком случае, он уже больше двух часов не выходил на связь, не откликался на требовательные, настойчивые позывные капитана.
Виктор шагнул под базальтовые своды пещеры. Шёл медленно, осторожно, внимательно оглядывая всё вокруг, сжимая в руке лучевой пистолет.
Через сотню-другую метров пещера сузилась и теперь напоминала ровный туннель искусственного происхождения. Виктору даже не пришлось воспользоваться фонарём - стены туннеля излучали мягкий синеватый свет. Постепенно туннель расширялся, и вскоре Денисьев стоял у входа в просторный круглый зал. Первое, что бросилось в глаза, были фигуры в скафандрах, ничком лежащие на полу. Забыв об осторожности, Виктор бросился к ним. Перевернул одного...
- Джо, очнись! Джо!..
Джо был мёртв. Рядом лежали бездыханные тела членов экипажа "Атланта".
В следующее мгновение Виктор ощутил, что в его сознание вторгается нечто чужеродное, сковывающее. Виктору ещё хватило усилия поднять голову и оглядеться.
Со всех сторон навстречу ему тянулись невесть откуда возникшие светящиеся тонкие лучи. Денисьев почувствовал, что не может пошевельнуться. Тело оцепенело. Пучки света сошлись на нём, невыносимая боль пронзила Денисьева.
"Вот и всё, - успел он подумать. - Это всё, конец..."
* * *
Шаг... Ещё шаг... Осторожно, сначала левой... Теперь правой... Хорошо. Ух и метёт. Улицы не видать, только тёмные коробки домов и снег, снег... Стена снега. Теперь оглянуться. Ведро на салазках. Идти далеко, а силёнки совсем на исходе... Ничего, дойду до угла, там отдышусь немного. Шаг, ещё один... А ты молодец. Скоро доберусь домой, растоплю печурку, согреюсь кипяточком. Ах ты, невская водичка, - нелегко достаёшься... Холодно. Ну, не стой, не стой, замёрзнешь... А всё же и метели порадоваться можно: хоть этих гадов над головой нет. Думали, сволочи, нахрапом взять. Пообломали-то зубы. И голодом не возьмут...
Хлебушка бы сейчас... Э-э, не надо об этом, не надо... Карточки потерял... или в очереди вытащили... Как дальше жить? Последний кусочек за пазухой... Последний! Подумать страшно.
Постой, постой, что это темнеет там, на снегу? Человек лежит... маленький... Ребёнок, девочка! Замёрзла, бедняжка... Нет, нет, дышит! Растереть, скорее растереть лицо снегом! Руки, руки не слушаются... Застонала...
- Ты меня слышишь? Не спи, не спи, я сейчас... Я сейчас...
Куда же мне её? На санки и домой. Ведро брошу, не до него... Быстрее, быстрее... Дом, парадное, ступеньки... четвёртый этаж... Воды нет, ну да ладно, обойдёмся снегом. Растопим буржуйку. Так, что у нас есть из топлива? "Речи и статьи"? В огонь! Диккенс... Жаль, но... В огонь! Всё - после войны... Пушкин? Нет, его - ни за что!.. Вот есть... и ещё вот... А, готов кипяточек! Теперь напоить девочку. Пей, пей, милая...
- Дяденька, хлеба...
- Согрелась, маленькая! Сейчас покормлю тебя, сейчас... На вот, держи хлебушек...
- Спасибо, дяденька...
- Ничего, милая... Как тебя зовут?
- Анечкой.
- Где ты живёшь, Анечка?
- Нигде. Наш дом вчера разбомбили фашисты.
- А у тебя есть кто-нибудь из родных?
- Никого нет. Папу на фронте убили, сначала бабушка умерла от голода, а потом мама. Я пошла к тёте Симе на Васильевский, но мне сказали, что она тоже...
- Ничего, голубушка, спи, спи... Теперь спи.
Уснула... Что нас ждёт? Карточек нет, хлеба нет... Голова кружится, стены ходят ходуном... Только бы не потерять сознание... Дойти до завода... Скоро смена... Товарищи не бросят... Проживём. Надо жить, надо жить, надо...
* * *
Виктор очнулся. Всё тот же круглый зал, неподвижно лежащие тела...
Лучи исчезли, лишь вдалеке мигал, точно призывая к себе, зелёный огонёк.
"Я жив. Но почему... почему эти ребята и... Джо мертвы, а я нет?"
Не поднимаясь с шероховатого каменного пола пещеры, Денисьев смотрел на огонёк и не спешил.
"Погоди, дай разобраться, идти к тебе или нет..."
Снова и снова мысленно возвращался он к тем отрезкам чужих жизней, которые пережил по чьей-то воле.
И тут он понял...
"Это был экзамен. Я выдержал его. А ребята в чём-то допустили просчёт, и за это их..."
- Кто же вы? Кто вы такие? Кто дал вам право судить нас?
Ответом ему была тишина, только огонёк мерцал по-прежнему, звал к себе.
Денисьев встал, выпрямился и сделал шаг вперёд.
- Кто бы вы ни были, вы не имели права судить нас! Вы экзаменуете на человечность, а сами... Я знал Джо. Сколько раз, рискуя собой, он вытаскивал меня из лап смерти. И эти ребята... В космосе нельзя иначе. А вы... Вы устроили аттракцион, игру, эксперимент, только в финале кара за ошибку - смерть - оказалась настоящей. Вы отняли жизни у этих молодых, крепких, весёлых парней, полагая, что лишь ваша справедливость - высшая? Ошибаетесь.
Он взвалил на плечи тело Джо и, тяжело ступая, потащил к выходу. Рыдания рвались из его груди. Внезапно он обернулся.
Огонёк мигал. Виктор поднял лучевой пистолет, прицелился в огонёк.
- Пусть я уподоблюсь вам, но сейчас я сам буду судить вас! Будьте вы прокляты!
* * *
- Ты уверен, что вспомнил всё?
- Да. Именно так всё и было.
- Что ж, теперь многое становится понятным. А сам-то ты как? Врачи говорят, пошёл на поправку?
- Я здоров. А тот провал сознания... ночью, на тропе у моря, похоже, случайность...
- Вот и отлично, - кивнул Евгений Иванович. - Набирайся сил, чтобы подобных случайностей...
- Их больше не будет.
- Надеюсь. Потому что, мне кажется, там, на кресте, ты выдержал свой главный экзамен.
- Не понимаю...
- Очень просто. Ты не стал стрелять, в последний момент опустил руку с бластером. Ты - человек. И они это поняли...
1986 - 1990
Николаев - Свердловск - Переделкино.