На планете обезьян Штирлицу приходилось несладко.
Во-первых, шифроваться нормально не выходило. Хотя чего там шифроваться казалось бы? Шпион, по сути, та же обезьяна, только лысая и со спецподготовкой. Но это самое отсутствие достаточного количества волос на теле всё Штирлицу и портило. Обезьяны узнавали его мгновенно, даже если Штирлиц надевал парик. Они тыкали длинными, почти человеческими пальцами и кричали:
- Гы-гы, лысая обезьяна в парике со спецподготовкой!
Штирлиц, конечно, не обижался. Обижаться на обезьян, когда ты шпион – это как-то глупо и даже наивно. Недостойно высокого звания советского разведчика, короче говоря. Но бесило то, что никакое прикрытие с этими существами не срабатывало.
Во-вторых, все симпатичные радистки были в буквальном смысле не красивей обезьяны. Это существенно уменьшало степени свободы в выборе возможного досуга. Так что Штирлиц очень быстро запил. Благо, обезьяны это дело не порицали, а очень даже наоборот, уважали и котировали. Напившись, Штирлиц приходил к себе, в уютную хибару на дереве и орал:
- Слоны идут на север!
Обезьяны незамедлительно отвечали, куда стоит пойти Штирлицу вместе со своими приколами. Прямо как в старом анекдоте. Но оно не удивительно: Штирлиц редко начинал орать раньше двух часов ночи.
В-третьих, обезьяны жили только на экваторе, в густых джунглях. А это значило одно: никаких семнадцати мгновений весны здесь природой не предусмотрено.
Иногда Штирлицу снились очень белые берёзки, чистая кора которых разительно контрастировала с пейзажем. На берёзках раскачивались обезьяны, будь они неладны.