Личный дневник капитана 1-го ранга, командира ударного крейсера Бьорнин Флота Содружества Алкивиат Георгия Н. Терховского
13.07.2285.
07:05 ст. вр.
Уже три недели как стоим на причале передовой крепости Осман-5 в системе Гальферон на внеплановом осмотре. Командование, видимо, считает, что ремонтники зря свой хлеб едят, раз ставят на прикол крейсера свежайшей постройки. Не прошло ещё и пяти лет, как Бьорнин вошёл в состав действующего флота! Помимо ежегодных техосмотров за последние два года крейсер трижды, что называется, бросал свой якорь, у Осман-5.
Корабль похож на наконечник трезубца с плотно пригнанными друг к другу зубьями, притом средний из них значительно выдаётся вперёд, а боковые, таким образом, образуют две массивные галереи слева и справа от центральной гондолы. В очертании корпуса нет плавности гражданских пассажирских судов, используются только рубленные прямые линии, которые создают впечатление огромной монолитной скалы в космосе; этот эффект подкрепляется тем, что наш огромный нос высотой под восемьдесят метров выглядит как обрыв с утёса. Вместе с зенитными батареями, ракетными шахтами и двигательными надстройками Бьорнин выглядел неимоверно устрашающе. А рядом с длинной, но тонкой с многочисленными рукавами причалов крепостью крейсер был как огромный гриб-паразит на хрупкой осине.
Мне иногда кажется, что следует написать рапорт о необоснованном расходе ремонтных ресурсов крепости и о том, какие угрозы безопасности имеет под собой снятие боевого корабля 2-го класса с дежурства. Впрочем, тут главенствует не столько вопрос политический, сколько финансовый – экипаж за время осмотра не получает боевые надбавки, которые положены во время патрулирования космоса. Не сказать, чтобы чистый оклад офицеров и особенно матросов был таким уж большим, то есть, конечно, заработок на флоте был выше, чем в среднем по Содружеству. Даже, пожалуй, выше, чем в самой метрополии, но всё равно не достаточно высоким, чтобы тянуть лямку в многомесячных походах вдали от дома, лишая себя родных, семьи и обычного человеческого счастья.
13:42
Ну, наконец-то! Начальник рембригады Толль рапортовал о том, что все главные системы проверены полностью и в ремонте не нуждаются. Ещё бы! Корабль за всё время службы по настоящему ни разу не был ни в одном сражении, хотя за ним и числится более двух сотен огневых контактов, но то всё были мелкие пираты и контрабандисты, ничего особенного: veni vidi vici. А пять лет это не тот срок, за который устаревают крейсера: этот гигант очень нескоро выйдет на пенсию.
Майор Толль также клятвенно заверил, что ремонт вторичных систем корабля не займёт много времени и завершится самое позднее к 15 числу. На мой вопрос о том, есть ли в наличии рембригады все необходимые запчасти, он, правда, помялся ответить и уже менее торжественно сказал, что рембригада ждёт со склада крепости партию кислородных фильтров для сепараторов, но тут же обещался, что интенданты не будут задерживать выход Бьорнина на дежурство! Да, знаем мы этих тыловиков! Хорошо, если эти самые фильтры ещё не проданы налево, и недели не проходит без того, чтобы какого-нибудь складовика уличили в хищениях, а они всё тащат.
17:48
Прихожу к мысли, что под оптимизмом Толля есть кое-какие основания. Ровно в 16:00 началось заполнение арсеналов корабля ракетами космос-космос Зингмар, космос-поверхность РКП-71, зенитными снарядами 120 мм и многим другим без чего война не война. Вооружение крейсера санкционировано приказом начкрепости господином маршалом Бору-Кружановским и означает только то, что Бьорнин скоро покинет сии палестины и отправится работать по назначению.
После того как многоосные грузомобили отгрузили боезапас в арсенал корабля, за ними потянулись машинки поменьше с трёхмесячным походным провиантом — вот это я понимаю, живём!
После того как старпом Алексеенко доложил, что трюм заполнен, последовал вызов от Толля, который рапортовал, что установка сепараторов уже в финальной стадии и через два часа корабль будет готов отойти от причала крепости.
14.07.2285.
22:17
Что за день! Первую половину царила лёгкая безответственность в связи с проверкой присутствия личного состава на борту корабля; разумеется, нашлись несколько умников решивших как следует надраться в последний день перед началом патрулирования. Их всех приволокла флотская полиция крепости в невменяемом состоянии — парочка артиллеристов и один техник двигательной группы: положил их пока проспаться на гауптвахте — пусть радуются, что у нас не военное положение, а то трибунал им был бы обеспечен. Сроду не терпел пьянства и устроил бы им как полагается, кабы не обстоятельства.
Стоило вспомнить про военное положение, как пришёл приказ из Адмиралтейства: немедленно идти на соединение с действующим флотом в систему Руфия. Тут одно из двух: либо кому-то из столичных политиканов пришло в голову поднять боеспособность родной Отчизны, а заодно и свой рейтинг доверия и погнать сборную солянку кораблей на учения, либо некие горячие головы из адмиралитета решили показать соседям почём фунт лиха. Но как показали дальнейшие события, я не был прав в обоих случаях.
Связался с крепостью и запросил закрытый канал с начсвязи крепости Рахимом Белвишем — своим старым знакомым ещё с войны в системе Дельф, официально бывшей серией небольших пограничных перебранок с Центавром. Но на деле, то была позорная бойня, в которой была потеряна система с планетой Ченнар, прекрасно подходящей для терраформации, вдобавок в результате была потеряна половина кораблей Пятой эскадры. Если помните, тогдашний верховный консул Прогетен заявил, что не стоит впадать в отчаяние из-за потери нескольких устаревших крейсеров? Экипажи кораблей тоже, надо думать, были устаревшими!
Хорошо хоть Союз Ветеранов поднял бучу на всё Содружество, и Прогетену пришлось спешно уйти в отставку по состоянию здоровья, так бы конечно за такие высказывания не плохо бы и наказать соответствующе, но расстрел первых лиц государства у нас не приветствуется, чай не марсиане, а жаль.
Рахим ответил не сразу, что не удивительно: на нём была практически вся связь в системе Гальферон — районе с огромными астероидными полями; когда-то здесь было несколько землеподобных планет, но по невыясненной причине все они были разрушенны. Теперь все богатства этих небесных тел доступны предприимчивым людям, что означает активную добывающую деятельность. В системе одновременно было до двухсот судов, и Осман-5 здесь был единственным стабильным островком государственной власти.
Мы с Белвишем тепло поздоровались, и он сразу сообщил мне, что у разведки есть обрывочные сведения, что на союзную планету готовится нападение из пограничных миров, так что нас всех и тянут в Руфию — для создания ответного удара, потому что на предотвращение мы уже вряд ли успеем. На мой вопрос о том, кого идём спасать, Рахим помялся и сказал, что это военная тайна высшего уровня секретности! Я подумал, какой в этом смысл — скрывать акт военной помощи, но сразу же понял, что дело тут не в союзнике, а в перемещениях целой эскадры во Внешних мирах — ничейной территории. Ничейной и спорной. Вряд ли нашим марсианским и центаврианским «друзьям» понравится открытая экспансия, пусть даже и временная.
Пораскинув мозгами, я определил, что мы идём в систему Серебряного Серпа к Новой Румелии. Логично предположить, что из Руфии мы выдвинемся сразу же, как только все корабли станут в строй и, собственно, станут организованным флотом. С учётом того что сил собирается не мало, как мне намекнул Рахим в конце разговора, то точки выхода из подпространства назначат в сфере объёмом в сотню тысячу кубических километров, чтобы уж точно никто не протаранил друг друга. Пока разберутся, где будет точка встречи, пока все соберутся да построятся — займёт часа два не меньше. Но после этого сразу же будет общий прыжок — в этом я не сомневаюсь, потому что Белвиш опять же практически открытым текстом сказал, что если не поторопимся, то даже к шапочному разбору не успеем. А за два часа плазменные реакторы успеют накопить энергии только на двухсуточный прыжок — это я про корабли старше десяти лет, которых во флоте свыше 80%.
Такие новички как Бьорнин оснащены новейшими энергоустановками Гелиос-7, которые позволяют делать до трёх прыжков на максимальной дальности сверхсветовых двигателей друг за другом без дозарядки! При желании весь освоенный человеком космос можно было бы пересечь за месяц из одного края в другой! В пределах двухсуточного прыжка было всего несколько систем, относящихся к Внешним мирам, и только с двумя из них у Алкивиата были заключены договоры о дружбе и безопасности. Я решил, что вряд ли мы идём к Феоктисте, что в системе Чентанда: их местный флот является одним из самых лучших в Галактике и уступает только силам центральных держав, да и то скорее численно, чем качественно. Технология того же Гелиос-7 была куплена нашим Первым Звёздным Предприятием именно на Феоктисте. Всё это в сумме даёт нам Новую Румелию в качестве объекта защиты.
15.07.2285.
06:15
Вчера в 23:15 по стандартному времени разогнались до сверхсветовой и прыгнули в систему Руфия и на данный момент находимся в подпространстве; расчётное время выхода – 14:22 плюс минус три минуты. Упрощённо говоря, никакого подпространства нет. Это просто термин обозначающий, что корабль находится в прыжке, и если на нашем курсе окажется неучтённые штурманами тела: планета или астероид, достаточно крупные, чтобы их нельзя было отбросить силовым полем корабля, то мы все разобьёмся об это тело точно так же, как если бы попали в него на обычной, досветовой скорости.
Сама технология сверхсветовых двигателей была освоена чуть ли не на заре космонавтики — ещё двести лет назад. Но сами по себе они были бесполезны, так как энергия физического тела разогнанного до скорости выше световой стремится к бесконечности, то есть тело разрушается. Решением этой проблемы стал конвертер элементарных частиц, ставший плодом творения многих учёных тогда уже объединённой Земли. Данное устройство создавало силовое поле вокруг себя, которое позволяло изменять свойства материи, избегая всех неприятностей с деформацией корабля при сверхсветовом прыжке. Разумеется, что потребовалось много времени, чтобы досконально изучить весь спектр воздействия элементарных частиц на корпус судна при достижении скорости выше световой, но всё же человечеству открылась Вселенная.
По большому счёту я пошёл на флот именно из-за романтических настроений первых освоителей космоса. Тогда космос действительно был мирным: не было никаких политически обоснованных космических гонок, войн, пиратского беспредела. Только чистый научный интерес — стремление идти всё дальше до самого конца в поисках всё новых и новых знаний и, возможно, новых соседей. Наверное, когда все поиски внеземного разума оказались тщетны, тогда и началось Великое Разочарование, которое положило конец человеческому единодушию и единому государству. Люди сплотились все вместе ради того, чтобы показать себя иным расам с лучшей стороны, но когда таковых рас не нашлось, всё лучшее ушло из мира на долгое время.
Кровавые баталии тогда заняли людей — весь обжитый космос обхватила агония борьбы за независимость и в огне этих затяжных и кровавых колониальных войн родились центральные державы. Многие бежали от кошмара действительности всё дальше в пространство и основали первые из Внешних миров.
Много лет ушло с тех пор как человечество бросило искать братьев по разуму, хотя, конечно, и сейчас есть верящие, что мы не одиноки, но за более чем три века пребывания людей в космосе обнаружение разумных существ по теории вероятностей рано или поздно случилось бы. Мы совсем перестали мечтать: очень мало осталось тех, кто поднимает нынче голову в небо просто так.
14:40
Бьорнин вышел в расчётную точку практически без отклонения — чуть более двух километров в сторону, но в космосе это сущий пустяк. Через три минуты после выхода флагман с борта Франц-Антуан II определил наше место в строю, до которого было сорок две тысячи километров по прямой. Штатный разворот на 87° занял четыре секунды, когда по нормативу на это требовалось двенадцать. Благодаря своему бешеному первому пилоту Рихарду Спарросу в Бьорнин ни разу ещё не попала ни одна ракета, хоть и маловато было смельчаков отваживающихся потягаться с ударным крейсером, но всё же такие сумасшедшие изредка находились.
Правда, кажется, что благодаря этим сумасшедшим манёврам меня хватанёт сердечный приступ прямо на посту от чертовых перегрузок. Амортизационное кресло обеспечивает кое-какой позитивный эффект в этом плане и, если клиент отключится, то и стимулятор вколет, однако, мало приятного в том, когда в глазах всё чернеет, а барабанные перепонки вот-вот разорвутся от шума крови. Каждый раз вспоминаю лозунг на входных воротах родного училища — Флот это жизнь!
Однако как бы там ни было, курс был взят и на целый час корабль перестал интересовать командование. В настоящий момент, когда я пищу это сообщение, Бьорнин на высокой скорости движется к остальной эскадре, по небольшой параболе огибая большую часть астероидов.
Руфия это «пустая» система: здесь ничего такого ради чего стоило бы разворачивать здесь добычу, ставить крепость и организовывать патруль. В системе нет никаких крупных планетоидов, только горстка астероидов, которых слишком мало для создания планеты, да и сама звезда принадлежит к самому затрапезному классу коричневых карликов. Здесь не проходит никаких межзвездных трасс, прыжок сюда из любой обитаемой системы энергетически дороже, чем напрямую из мира в мир. Даже удивительно, что у звезды есть имя. Но нет ничего странного, что флот облюбовал эту малютку в качестве места сбора — опасность встретить чей-то любопытный взор стремится к нулю.
15:47
Заняли место в голове третьей колонны, что логично — не очень удобно делать десятки ракетных пусков одновременно, находясь в коконе из кораблей боевого охранения. Вышибной заряд современных ракет выбрасывает снаряд на дистанцию до десяти километров на чудовищной скорости и при этом крейсер ещё, как правило, осуществляет противозенитные манёвры — накрыть дружественным огнём союзное судно нет никаких проблем. Это вымпелы 1-го класса обладают в избытке лазерными и ионными пушками с убийственной точностью — они могут позволить себе стрелять из укрытия, а мы же, мы же должны всегда лезть на амбразуру.
Мы стояли в кильватерной колонне, за нами с уставным отставанием в три километра шёл Гарриас. Этому гиганту уже свыше сорока лет, но его пушки по-прежнему сильны настолько, чтобы проходить сквозь астероидные кольца газовых гигантов и ни разу не включить маневровые. В голове второй колонны шёл наш собрат Подмертон, правда, он был чуть постарше: вышел на два года раньше Бьорнина, став головным кораблём проекта ВЕ-771. За ним вальсировал Фредерик Шопен, он был более элегантен: если Гарриас своими рублёными орудийными башнями напоминал старого, иссечённого в баталиях рубаку, то Шопен своими закруглёнными и отставленными назад башенками был скорее лихим гусаром, проводящим вечера за карточным столом в окружении милых барышень. Однако не стоит обманываться, этот шлях владеет клинком так же хорошо, как и мечет карты: по манёвренности он не уступает многим фрегатам, и это притом, что его длина чуть-чуть не достаёт до двух километров.
Обычно ещё между главными кильватерами идут меньшие из кораблей прикрытия, но время не позволяло выстроиться по науке, так охранение пойдёт в арьергарде — охранять наши безмерные обозы из шести танкеров и десяти контейнеровозов. Когда увидел на тактическом плане всё это великолепие, подумал, что мы идём в рейд по дальним колониям Марса — редко увидишь такую тыловую силу.
До первого синхропрыжка остаётся менее десяти минут — бортовые компьютеры первых шести машин во всех колоннах согласуют свою работу, чтобы осуществить одновременный прыжок. Долгая подготовка компенсируется тем, что корабли материализуются без отклонений относительно друг друга. Флот прыгает строем и появляется строем.
16.07.2285.
19:34
До выхода в систему Серебряного Серпа остаётся менее 15 часов. Местная звезда получила такое название из-за того, что с поверхности Новой Румелии благодаря специфичным соединениям в стратосфере выглядит как белый шар с оттенками серого, а если смотреть на восход из столицы, которую с востока окружают острые пики гор, то получится горизонтально стоящий серп с неровными зубчиками.
Для новоприбывших на планету жизнь выглядит как чёрно-белое кино, хотя когда они привыкают, то для них становится немыслимо жить в местах, где всё не состоит из белого цвета: здания, одежды, даже растения там светлые. Из космоса вся суша выглядит как заснеженная пустыня, но на самом деле там очень тепло: средняя температура чуть больше 20° по Цельсию, что вкупе с низкой влажностью делает жизнь на планете чрезвычайно благоприятной для человека.
Новая Румелия — это образец терраформирования: обширные равнины дают достаточно места для хозяйственной деятельности, горные цепи тянутся с востока на запад, что давало много света, огромные океаны полны жизни, все растительные и животные формы, специально выращенные под особенности планеты пришли в равновесие и эволюционируют самостоятельно. Я был здесь один раз ещё курсантом и всё никак не мог тогда поверить, что этот рай создан человеческими руками.
Из ресурсов практически ничего не добывается; по крайней мере, в промышленных масштабах точно ничего. Хотя недра Новой Румелии, разумеется, чрезвычайно богаты. Также почти полностью отсутствует тяжёлая промышленность. Все стратегически необходимые предприятия сосредоточены на орбитальных заводах и на безжизненных спутниках. Вся экономическая деятельность на планете упирается в организации натуралистических туров по всем уголкам мира и в работе разнокалиберных санаториев. Ежегодный туристический оборот составляет более сорока миллионов человек со всех концов Галактики и это притом, что коренное население насчитывает менее двухсот миллионов граждан.
Так что мы прилетели защищать любимые сердцу ортопедические шезлонги и коктейли с хрустальными шляпками.
17.07.2285.
16:22
Вот вроде бы и победа, но вид отступающего противника не даёт вкуса настоящей виктории.
В 10:10 по стандартному времени 6 крейсеров 2-го класса вышли в точке гравитационного равнодействия между Новой Румелией и её спутником Парселем, все навигационные точки, конечно же, были уничтожены, но мы сразу засекли хаотичные взлёты с поверхности планеты. Радар засёк 87 целей на орбите и в атмосфере, и поскольку из вводной следовало, что местные силы самообороны потеряли контроль над космосом, то все обнаруженные корабли следовало причислять к враждебным.
Ближайшее судно находилось в 18 тысячах километров: я собирался сделать уставной запрос, чтобы убедиться, что это точно не гражданское судно, однако, по тактике уже шли 6 ракет космос-космос из фронтовых шахт Подмертона. Кажется, там уже всё решили, так что для меня одной заботой меньше. Надо было срочно уходить из точки выхода из подпространства, чтобы следующие за нами гиганты не поцеловали нас своими стальными головами.
Через две минуты после пуска ракет с Подмертона (я всё же послал запрос на атакуемое судно, но мне никто не соизволил ответить, ну и ладно) явились наши колоссы, они вышли с небольшим отклонением вверх и влево от нашей первой группы в двести километров. Наши компьютеры сбросили им целеуказание через две секунды после их выхода к театру боевых действий, и я кожей почувствовал, как разворачиваются их башни лазерной артиллерии.
Ракеты не успели пройти и половины пути до судна маркированного как РН-565, как посудина в двух тысячах км от него вспыхнула аки голова после изрядной порции абсента! На тактике видно, что пираты получили десять попаданий, ну что же, Гарриас на расстоянии в двадцать тысяч километров не дал ни одного промаха! Красиво, чёрт побери!
Пока я ликовал над поверженным противником с борта Франц-Антуан II пришёл приказ торпедировать двигательную часть судна под наименованием Белый Лис. Увеличил этого Лиса на тактике — и ничего себе! Кажется, командование эскадры решило отдать Бьорнину самую жирную цель! Двухкилометровый контейнеровоз, переоборудованный под оперативную базу с ремонтными узлами по бортам — эта птичка была передвижным заводом врага! Не удивительно, что её приказано брать живьём и почему её поручили нам тоже понятно — бандит окружён мощным дифракционным полем: тут уже ни о каких метких выстрелах и речи быть не может! Тут либо тяжёлые корабельные ракеты, либо комбинированная атака космолётами.
Располагай мы чуть большим временем, то подождали бы пока подойдут авианосцы и ударили бы пятью-шестью эскадрильями штурмовиков пополам с торпедоносцами, однако, головорезы уже паковали вещички и через несколько минут уже были готовы делать ноги. Для того, чтобы успеть перехватить цель оставалось только одно средство — экстренный сверхсветовой прыжок.
Прыжки на сверхмалые дистанции стали возможны всё благодаря тому же Гелиос-7: сам по себе контроль силового поля в сверхсветовом режиме не столь энергозатратен, однако, гашение уже набранной скорости — совсем другое дело и чем меньше дистанция торможения, тем больше нужно энергии, штатная тормозная дорожка составляет порядка четырёхсот тысяч километров, сейчас нам нужно совершить прыжок на двести тысяч км… Если проводить параллели, то это выглядит как грузовик, летящий с обрыва, и его водитель пытается остановить полёт, быстро хлопая ушами…
Вся подготовка к прыжку заняла секунд пятнадцать, не более. Главный корабельный инженер Первань сообщил, что тугоплавкая сталь, из которой, собственно, состоит двигательная часть, может не выдержать, и герметичность детонационных камер может быть нарушена, а это при сверхсветовом старте верный путь стать героем посмертно. Но что за война без риска?
Вошли и сразу вышли, только я не сразу вошёл в себя. Торможение на скоростях выше 3;108 метров в секунду даже при исправном силовом поле порождает такие дикие перегрузки, что мостик тут же затопляет ворох донесений о каскадных отказах оборудования: две трети корабля попросту умерло. Вот уж теперь будет чем занять ребят с Осман-5… О таких мелочах, как разгерметизация всех отсеков корабля и отказ гравитационных камер даже упоминать не буду. Сейчас я пишу эти строки, находясь в штатном лётном скафандре, вися под потолком своей капитанской каюты.
А до того был бой. Корабли сопровождения сразу же дали по нам пушечные залпы, основные узлы крейсера защищены дополнительными слоями первосортной стали, однако, орудийные боевые части невозможно было закатать сверху донизу в броню. Современные 120-мм пушки с электромагнитными ускорителями сообщают снаряду такой импульс, который позволяет пробить стены орудийной башни и добраться до расчёта. В этот раз не было исключений. Главная линия связи отказала, а резервная дышала на ладан, но единственное, что доходило до командного мостика — это рапорты о потерях и о попытках выживших артиллеристов направить свои умершие орудия на противника…
У нас оставалось примерно полминуты до момента, когда снаряды пробьют все бронированные переборки до энергоустановки, вызвав тем самым неконтролируемую реакцию, которая разорвёт корабль на куски. Плазменные взрывы в ограниченном пространстве судов очень красиво выглядят со стороны, да.
Правобортовые шахты с ракетами всё либо не давали отклика, либо докладывали о критических повреждениях, выстрелы из лебортовых или носовых аппаратов дали бы противнику время, чтобы сбить Зингмары, пока те маневрировали. Но на корме ещё оставалось пять заряженных и готовых к бою шахт, мы неслись в пространстве с внушительной скоростью — порядка 80 тысяч км в час — разворот кормой вперёд к противнику занял секунды три, а выстрел всех ракет и того меньше. На головки наведения был подан приказ на подрыв двигательной группы Белого Лиса, как и было приказано, хотя очень хотелось всадить весь боезапас прямо в командирскую рубку, прямо в пятиметрового свернувшегося в клубок белого наглеца. Ещё было бы неплохо разнести в клочья тех мерзавцев на заградсудах, стараниями которых погибло 235 первоклассных матросов, почти треть экипажа…
Защитники штабного корабля пиратов перенесли огонь с нашего правого борта по курсу наших ракет, однако, то небольшое расстояние между нами не давало времени электронным мозгам зениток, как следует прицелиться. Им удалось сбить только два Зингмара из пяти, остальные грозно пролетели вдоль всего корпуса летающего завода, элегантной горкой обогнули наплыв командирского мостика и вошли в верхний из трёх огромных двигателей! Три осколочные ракеты с плазменной БЧ — это очень серьёзно: верхнюю двигательную группу вырвало с корнем! Шрапнельный поток на сверхзвуковой скорости иссёк множество задних переборок — это было видно по каскаду вторичных взрывов на корме.
Однако двух целых двигателей хватило Белому Лису, чтобы разогнаться до световой скорости прямо перед нашим носом. Если бы ещё секунд пять, то мы бы заняли место точно на разгонном курсе противника, что опять же нас всех сделало бы героями. Но чему не быть, то мы счастливо миновали — главное блюдо дня успело сделать ноги, напоследок сверкнув подбитым задом.
После я наконец-то смог насладиться зрелищем разносимых в щепы кораблей прикрытия противника из наших левобортовых пушек и ракетных аппаратов. Лазерная артиллерия первоклашек тоже внесла свою лепту, хотя на расстоянии в двести тысяч км, успешным был только один выстрел из трёх, но всё же, всё же за три минуты мы распылили всех тех, кто ещё не сбежал. Как-то так оказалось, что ни одному из пиратов не случилось воспользоваться спаскапсулой — бывает же, зато наши зенитчики повысили своё мастерство в стрельбе по сверхмалым объектам.
18.07.2285.
12:05
Полночи шло разбирательство на флагмане по поводу моих астрономических потерь — вот же держиморды проклятые! Самим нужно прикрыть зад, чтобы представить нашу откровенно провальную операцию, как небывалую победу. Ни для кого не секрет, что командующий нашими экспедиционными силами маршал Гильярди метит в Консулат от своего родного мира Ахиллея, а для политика в погонах нет ничего хуже поражений — им всегда подавай маленькие победоносные войны, а если таковые не случаются, то тогда не грех и козла отпущения найти.
Когда меня выдернул прямиком с командования экстренными ремработами лейтенант контрразведки раскалённый от своего лизоблюдства на свой штабной космолет, уже можно было всё понять. Но, признаться, я и предположить не мог, что меня прямо в ангаре Франц-Антуан II начнут обвинять чуть ли не в измене! По мою душу приволокли аж целое отделение корабельной пехоты! Взяли под белы ручки и потащили сразу на трибунал, вот так оперативно!
После трёх часов поливания грязью, состоящей преимущественно из слов «недочеловек», «дерьмо, а не офицер», «враг народа» меня обвинили в преступной халатности, граничащей с изменой!
Выходит, что я чуть ли не намерено, подставил корабль под вражеский огонь! Мои попытки оправдаться тем, что для поражения цели экстренный прыжок был единственной эффективной мерой ни на кого не произвёл впечатления. Даже моя горячая речь о том, что не потому ли именно Бьорнину поступил приказ атаковать Белого Лиса, что только он и ещё Подмертон могли быстро добраться до врага, не возымела никакого эффекта. Интересно, если бы приказ ушёл на Подмертон, то его командир точно также сейчас был бы поливаем грязью?
Приговор: понижение в звании на ступень, смещение с должности командира крейсера, назначение временным старпомом к новому капитану, условный срок на каторге на десять лет, вдобавок прямым текстом, что после окончания похода Флот со мной распрощается окончательно. Конечно же, вся экзекуция сопровождалась видеосъёмками аж с трёх ракурсов! Так и вижу, как всё Содружество после вечерних новостей перемывает мои кости, хорошо, что родители давно умерли, они бы этого точно не перенесли.
Небольшая деталь для полноты картины. Когда я ещё был уважаемым капитаном корабля и носился по нему аки козёл при случке, ведя борьбу за живучесть, то весь скафандр покрылся копотью, а кое-где даже наплывами от ударов из повреждённых силовых линий. Так вот, мои провожатые, прежде, чем привести меня к гневным маршальским очам, завели в небольшой закуток, где переодели в точно такой же скафандр, только чистый, такой чистый, что он даже сверкал на свету — чувствовалась чья-то старательная работа.
Представляете картину? Корабль в клочья, экипаж задыхается от потери кислорода, а капитан одет с иголочки. Эдакая белоснежная принцесса, которая и палец о палец не ударила ни разу в жизни! Я, когда понял это, то мне почти что стало смешно. Но только почти.
Хотелось бы сказать, что я стоял в позе несгибаемого героя, твёрдо сжав зубы, но не было всего этого… Я едва держался на ватных ногах, губы предательски дрожали, я практически не понимал, что вокруг происходит, думал, что это какой-то дурной кошмар, временами охватывала дикая злоба на всех этих трусов, отсидевшихся на неучтожимых первоклассных крейсерах! Хотелось выхватить табельный пистолет и стрелять, пока меня самого не расстреляют, да только всё оружие отобрали ещё в космолёте. А временами хотелось застрелиться из этого же самого пистолета просто за тем, чтобы всё это закончилось.
Но ничего этого не случилось, я выстоял дуб дубом сколько надо, после вынесения приговора даже брякнул: «служу Содружеству!» — думаю, последнее вызовет особенный фурор на всех новостных передачах.
Привезли меня обратно на Бьорнин на грузовом транспорте верхом на сундуках с запчастями, как мешок с картошкой. Хотя почему как? Отныне для всех приличных людей в Алкивиате я и был мешком с картошкой. Ребята уже конечно всё знали, из зала трибунала велась прямая трансляция на все вымпелы экспедиционных сил; они предпочли сделать вид, что не видят меня, и так даже лучше: если бы какой-нибудь мичман подошёл с сожалениями, не знаю, что я бы с ним сделал.
Сидел в каюте, долго смотрел на свой запасной пистолет: основной мне, конечно же, никто не вернул, оружие врагу народа не положено. Долго не мог решиться, потом я прямо так и увидел, как Гильярди говорит — ну что же, у подонка нашлась хоть капля чести. Ну, уж хрен вам, господин маршал! Я ещё своё возьму, будьте уверены! А справедливость… Справедливость это миф.
19.07.2285.
22:04
Вчера устроил себе небольшой праздник в честь нового назначения: преизрядная доза Арденте, и я довольный собой ползаю по каюте. Говорят, в эту дрянь добавляют нейролептики, чтобы клиент получал чувство полного удовлетворения. Не знаю как на счёт удовлетворения, но утром меня больше беспокоила головная боль, чем вчерашние события. Распотрошив пачку инверсина и запив сразу четыре таблетки водой из-под крана (слава ремонтникам!), я откинулся на своём капитанском диванчике. Он был прикручен к полу внушительными болтами, наверное, только поэтому он был единственной точкой покоя в окружающем меня хаосе.
Когда я вскрывал первую бутылку, на корабле ещё царила невесомость, и поскольку я решил, что пить дорогущий виски через трубочки это верх неприличия, то приходилось ловить ртом небольшие пузырьки с волшебной амброзией. Вскоре это превратилось в забавное приключение, и когда без предупреждения пол вновь стал полом, а потолок потолком, я не прекратил летать, по крайней мере, в своей голове, хотя внешне это напоминало скорее крабьи брачные ритуалы.
Инверсин мало-помалу начал действовать и большая часть отравы из крови собралась в желудке, дальше после командной работы с фаянсовым другом, оставалось только умыться и я снова бы стал человеком, ну, или нечто похожим на него. Инверсин хорош тем, что помимо того, что избавляет от досадного похмелья, он также неплохо чистит мозги. Разозлился на самого себя, что так глупого сорвался вчера. Подумаешь, разжаловали! Многих из твоих парней буквально распотрошили осколками! Более сотни матросов до сих пор опознаны только по косвенным признакам… А ты тут только о себе сопли распустил! Возможно, что моё наказание не такое уж и несправедливое…
Но долой эти мысли! Надо было ещё сдать командование новому капитану.
А в мои непосредственные командиры записали никого иного как контр-адмирала Натара Ардара! Героя войны на Хальдимаре! Многие знающие люди до сих пор считают, что только благодаря безбашенным атакам его торпедоносной эскадрильи был достигнут перелом в генеральном сражении на орбите этой обледенелой планеты. Вывод из строя флагмана центаврианского флота дело совсем нешуточное, особенно без прикрытия фрегатов, истребителей, да и вообще при приказе отступить…
Но Ардар подумал, что центаврианцы, задавшие нам тогда немалую трёпку, решат, что десяток пилотов просто из отчаяния решили угробить себя и свои космолёты. Зачем посылать истребителей, которые и без того валятся с ног ради горстки камикадзе, которых прекрасно расстреляют из зениток? Действительно незачем. Однако и семидесятитонный орёл способен порхать как бабочка — Ардар и его люди тогда доказали это.
Шесть из десяти торпедоносцев было сбито пушечным огнём с флагмана, ещё на двоих космолётах пилотов убило перегрузками — буквально разорвало — но двое, двое прорвались. Восемь противокорабельных торпед Като практически в одну точку — линкор Ахмерш разорвало пополам: вторичными взрывами внутренние помещения были превращены в труху, выжили считанные единицы. За одну минуту флот Центавра, почти одержавший триумф лишился всего высшего командования. А наши отступающие вымпелы, увидев крах Ахмерша, развернулись и начали наступать с отчаянием обречённых; центаврианцы так и не смогли организоваться и почли за лучшее ретироваться. Когда я ещё только учился в лётной академии и нам говорили об этой битве на построении, тогда подумал, что исход войны не зависит от количества солдат или качества оружия, а только оттого, будет ли на твоей стороне хоть один сумасшедший лейтенант.
Ардар произвёл на меня впечатление человека понимающего. Когда старший офицер прибывает служить на новый крейсер, ему проводят полный инструктаж о местной специфике работы. Это вполне официальное мероприятие, прописанное в уставе. Но обычно все офицеры кладут на это дело, потому как всех должностных лиц с первого раза всё равно не упомнишь, да и расположение отсеков на кораблях более-менее стандартное. В общем, ерунда для галочки — инструктор читает документ, не особо вникая в смысл того, что говорит, а инструктируемый либо ковыряется в носу, либо мечтает об отпуске. Я, однако, решил сделать всё правильно, чтобы ни у кого наверху не возникло повода выбросить меня в шлюз окончательно: зачитал всё как положено, громко и доходчиво, но самое удивительное было в том, что мой начальник не пропустил ни слова из того, что я говорил! Сначала думал, ну он-то перед кем выслуживается? Потом понял, что это он передо мной… Человеку надо показать, что он не просто так дышит кислородом, и он показал. Бьорнин я отдал в хорошие руки.
Насчёт самого Бьорнина всё складывалось туманно. Повреждения были слишком серьёзными, чтобы продолжать поход; я думал, что нас отгонят в тыл на ремонт, к тому же Осман-5, к дорогому Жоржу Толлю. Но вопреки моим опасениям с нами состыковалась походная рембаза, которая в течение нескольких суток могла залатать все пробоины, а остальное можно было уже починить своими силами. Рембазу в Руфии я не видел, значит, пригнали откуда-то из другого места и откуда-то близко, раз нас взяли в оборот спустя несколько часов после моего нетриумфального возвращения с флагмана; кажется, это было после второй бутылки.
Основные силы экспедиционных сил уже ушли в погоню за пиратами, благо старые двигатели этих каракатиц оставили превосходный остаточный сигнал — вычислить все точки выхода кораблей с точностью до километра нашим аналитиком удалось за полчаса. Бандиты рассеялись по пяти дальним системам без обычных названий, только с кодами Астрографического Реестра. За каждой стаей ушло по паре фрегатов с эскадрильями космолётов на стыковочных узлах — по шесть машин на каждый борт. Их задачей было затруднить пиратам отход к своему логову. Логичнее было бы преследовать противника до его базы, но маловероятно, что в условиях дальних систем удастся постоянно вести вражеские суда: скорее всего мы их потеряем. Оставалось только догнать и добить.
Завтра Бьорнин должен пройти заключительный этап экстренного ремонта и выдвинуться в систему АН-773. А сейчас по коридорам снуют техники с разномастными приборами, автопогрузчики с ценным грузом, ремонтные роботы, не было ни одного человека без дела. Самое время и мне начать уже собираться в свою новую каюту.
20.07.2285.
23:12
На флоте без перемен — бардак во всём и всегда. По-моему неплохое название для мемуаров.
Началось с того, что ремонтные работы были прекращены досрочно, в результате 16 отсеков всё ещё плавали в космосе — движение по правому борту было сильно затруднено. На резонный вызов Ардара на рембазу был ответ, что им приказано экстренно двигаться в одну из дальних систем. Подробностей не последовало, но было очевидно, что часть наших сил угодила в засаду. Нам оставалось провести ремонт своими силами, для чего нам отгрузили со складов рембазы несколько комплектов походных лесов — чрезвычайно удобная штука для работы за бортом, хоть и очень громоздкая.
Продолжилось тем, что ремонт приказано было довести в течение прыжка, но не в АН-773, а в систему Голубой Серьги: я про эту систему до этого времени даже и не слышал, хотя за семнадцать лет на флоте побывал много где. Каких-либо существенных данных в Астрографическом Реестре про звезду с таким названием не обнаружилось, просто, что она есть и координаты — ни класс, ни количество планет, ни присутствия человека — ничего не было. Про ту же никому не нужную АН-773 в Реестре информации было на пару тысяч страниц.
Официально нас туда посылали на разведку деятельности криминальных формирований. Однако после того как мы разогнались и ушли по курсу, мой новый командир мне всё популярно объяснил про эту Голубую Серьгу. Про то, что это зона для переговоров с пограничными мирами и поэтому все данные по этому месту держатся в тайне, я уже догадался. Но когда Натар сказал, что в этой системе есть землеподобная планета Эрцения, в купольных городах которой живёт без малого двадцать миллионов человек, то тут, признаться, я натурально одурел.
Двадцать миллионов человек! Даже если бы мне сказали, что там живёт двадцать тысяч, то и в это бы я не поверил! Ардар, откровенно потешаясь над моим недоумением, рассказал, что пограничные миры не все выглядят как убогие тесные городишки, как их хочет представить нам наше богоспасаемое отечество, есть и там дворцы из золота и мрамора. Ещё он сказал, что сильно удивлён тому, что пираты ушли так быстро, на своих планетах они обладали такими силами, что могли вполне поспорить за Новую Румелию не только с её местными силами, но и с нами — флотом Алкивиата!
На мои вопросы, зачем это скрывается и почему с этим не борются, Ардар честно ответил, что ответственность за нынешнее положение дел в пограничье целиком и полностью лежит на центральных мирах, а именно на корпорациях, которые кормят наши горесверхдержавы. Корпорациям выгодно получать дешёвое сырьё из дальних систем: не нужно оформлять никаких бумаг, нанимать людей, создавать инфраструктуру, даже об экологии не нужно заботиться. Всем этим занимаются отщепенцы за низкую плату. Вдобавок пограничным можно неофициально продавать устаревшее оборудование, что гораздо выгоднее, чем сдавать его в переработку. Оборудование хоть и устаревшее, но используется чертовски эффективно. Натар рассказал, что на Эрцении и в паре-тройке других мест сейчас создаётся своя собственная тяжёлая промышленность — новый мир готовится заявить о своих правах. Под конец он — чистая ирония — добавил, что мы сами роем себе могилу.
21.07.2285.
21:04
А ведь я сначала не поверил пессимисту-командиру! Подумал, что запугивает меня, чтобы не расхолаживался, хотя обычно такое только с салагами проделывают… Или шутит: иногда флотский юмор даже для меня бывает недоступен. Ну, или уж совсем на крайний случай — просто врёт, что тоже случается, особенно, у таких двинутых, как Ардар.
Однако ничего из этого не имело место быть. Эрцения — вот она прямо передо мной, в иллюминаторе: огромная сфера бирюзового цвета, практически вся поверхность состоит из океана, такого солёного, что по нему можно ходить. Практически все немногочисленные острова заняты купольными городами. Часть из них находится на дне океана.
С нами на связь вышли местные власти (если тут вообще какая-то власть имелась). Ардар с кем-то весьма официально побеседовал, и нам порекомендовали пристыковаться к орбитальной станции под названием Нерух. Увеличил этот Нерух на тактике — такой рухляди я даже в учебных вылетах не стрелял, а уж что бы видеть в действии… Не ожидал я от новой силы, которая должна, по словам Натара, прикончить нас, такой раритетности.
Состыковались. Обменялись любезностями с местными. Я предложился было пойти послом, но капитан решил сам пойти. По-моему это не очень умно — старшему офицеру идти на разведку. Но в итоге оказалось продуктивно. Ардар вернулся через два часа с ворохом свежих новостей: первое — нам нужно срочно убираться отсюда, так как местные нам не рады настолько, что уже подготовили к вылету несколько десятков космолётов. Второе — корабль Белый Лис здесь не появлялся и более того он бы здесь не посмел появиться: местные терпеть не могут его капитана. И третье — мы теперь знаем, где, скорее всего Лис встанет на ремонт.
Нашей целью была система Сильтана — местечко довольно захолустное, да и находится далеко — чуть больше трёх дней пути в сверхсветовом режиме. В этой системе есть всего одна обитаемая планета Сахрин. С этой планетой у Алкивиата нет дипломатических отношений, они имеют отношения только с ближайшими планетами Внешнего круга, но главный их друг это Феоктиста; та самая Феоктиста, с которой мы столь выгодно торгуем. Помимо обитаемой планеты в Сильтане есть ещё много интересного: шесть землеподобных и две газообразных планеты — большое подспорье для местных, ещё там есть огромное астероидное поле, именуемое поясом Кальдинского. Вот туда-то нам и надо. Именно в этом поясе находится стоянка Белого Лиса, по сведениям Ардара.
Стоило нам только прилететь к Атлантиде наших дней — Эрцении, которую, мы, правда и не искали, как тут же пришлось её покинуть. А я так надеялся проверить лично слухи о том, что пограничные создают новые виды людей для жизни в нетерроформированных мирах. Не знаю, как остальные, а я лично верю, что скоро человеку разумному придёт на смену что-то более совершенное и, судя по всему, новая раса господ придёт с таких вот планет на краю Вселенной.
Мы взяли курс на Сахрин, система Сильтана, полёт обещает занять 74 часа. К настоящему времени прошло уже шесть.
22.07.2285.
21:45
Весь день бегал по кораблю, проверял готовность систем. Все основные узлы уже в работе, несколько зенитных башен по правому борту были изрублены огнём и были срезаны техниками с рембазы, сейчас на их месте находились массивные бронелисты — всё равно, что пластырь на ампутированной руке. Во внутренних переборках в местах, где обшивка была пробита, до сих пор были дыры от снарядов: многие коммуникации были повреждены, где-то всего лишь не было электричества или воды, но кое-где не поступал кислород, а это уже серьёзно, поэтому моей задачей на сегодня было пройтись по всем отсекам и дышать. Если дышу, значит всё в порядке, если не дышу, значит, кто-то напортачил. Это всё выглядит очень забавно: человек в скафандре, заходит в отсек, его задраивают, чтобы не было притока воздуха из коридора, человек снимает дыхательный сегмент и работает носом. Иногда бывает так, что в отсеке низкая температура и воздух конденсируется, когда шлюз открывают, а когда его закрывают, то происходит спайка – просто руками винт уже не повернуть. Практически все процедуры на флоте нужно выполнять парами — если один потеряет сознание или покалечится, то другой поможет ему. Но проверять наличие кислорода в отсеках по уставу должен один человек.
Обычно этим занимается рядовой техник, но я решил всем показать, что мы в боевом походе и что от такой мелочи как наличие правильной атмосферы в каком-нибудь палубном гальюне может зависеть жизнь всего корабля. Во все отсеки корабля по техническому регламенту должно быть как минимум два пути, но лучше больше и вот почему. Очень часто случаются ситуации, когда в бою магистральный коридор оказывается перекрытым: не обязательно прямым попаданием снаряда, но и путём банальной толкучки. Человек в походном скафандре — это не школьник на экскурсии: в стену не вожмётся, на скаку и слону хребет перешибить может, а уж во время сражения все имеют обыкновение носиться с третьей космической скоростью. Вот поэтому на флоте даже в чулане для швабр всегда будет две двери. Если в чертежах готовящегося проекта этого не будет, то принимающая комиссия обязательно укажет на это.
Также я взял на себя обязанность проверить исправность всех дверей. Лучше бы не брал, потому что я чуть не спятил, когда составлял классификацию поломок. Только половина всех входов открывалась, как положено; следом шли те, которые открывались слишком медленно из-за разнообразных помех; потом те, которые были частично блокированы; позже полностью блокированные; следом просто сломанные двери и наконец, проёмы, где вообще двери были выбиты. Случались места, где выход был просто заблокирован разнообразными ящиками, хотя в этом тоже не было ничего удивительного — некоторые склады были разгерметизированы, и для ремонтных работ там понадобилось свободное пространство. Стоит добавить к тому, что на Османе-5 нам как всегда выдали полезного груза больше, чем положено; нет, конечно, запас карман не тянет, но это добро мешает нормально передвигаться по кораблю, а это уже нарушение техники безопасности.
Начал работу в благостном расположении духа, под конец глядел волком даже на себя в зеркало. Когда был капитаном, ругаться с подчинёнными было намного проще: сейчас же постоянно приходилось напоминать себе, что все могут спокойно написать на меня рапорт командиру. Хотя если бы я был командиром, то не стал бы заморачиваться со всей этой технической инспектурой.
23.07.2285.
23:06
Сегодня произошло очень серьёзное ЧП. Бьорнин — корабль новый, однако, в ходе последней атаки было повреждено кое-какое внутреннее оборудование, и нам полагалась замена со складов рембазы и нам её выдали — замену, да. Списанное барахло и то целее выглядит, будь у нас больше времени, то наш главный инженер устроил бы им, но из штаба флота кричали — давай-давай! — так что командир приказал брать, что есть и разбираться с этим уже в полёте. Наши техники, конечно же, разобрались, как следует. В частности использовали одну орудийную телегу по назначению — стали возить на ней боеприпасы. Орудийная телега — это просто автоматический стеллаж на колёсиках с креплениями под снаряды. Под боеприпас главного калибра крейсеров используют орудийные элеваторы, но для перевозки зенитных снарядов используют такие вот телеги.
Техник загрузил телегу 120-мм снарядами, взял пульт и начал вести свой транспорт по одному из магистралов к зенитному орудию на правом борту. Мимо телеги как раз проходили три энергетика, и когда одно из металлических креплений лопнуло от усталости, и разрывной снаряд с ударным взрывателем упал на пол… Хорошо ещё, что техник наплевал на инструкцию и повёл телегу один вместо положенных двух человек…
Ему всё тело ниже грудной клетки начисто отрубило, но он ещё пару минут пожил: пытался вздохнуть своими разорванными лёгкими. Одному из энергетиков осколками отсекло обе ноги: левую ниже колена, а правую в районе колена, второму за его спиной перерубило правую плечевую кость, но рука осталась на месте, третий оказался от эпицентра дальше всех, но ему повезло получить два осколка в живот и один в горло. Начмедслужбы Садин потом говорил мне, что никогда ещё не видел, чтобы люди оставались в сознании, будучи практически с оторванной головой… Флот это жизнь, да.
Разрыв снаряда не привёл к разгерметизации магистрального коридора, поэтому уже через сорок секунд всем четверым медики вкололи ударную дозу криобиотика прямо в мозг. Просто удивительно, что при взрыве осколочного боеприпаса, который и иные космолёты рвёт в клочья, никто не получил фатальных повреждений! После укола криобиотика всех положили в вакуумные пакеты и на подключение к приборам. Слава медицине, сейчас если мозг остался цел, то ничего не страшно! Однако не хотел бы я оказаться на месте парня, у которого всё тело ниже ребёр будет как один сплошной протез…
Помимо этого новостей нет. Завтра прибываем в 16 часов по ст. вр.
24.07.2285.
20:45
Командир утром устроил всеобщее построение по поводу вчерашнего ЧП. Я думал, начнётся с дежурных слов о долге, несчастных случаях на боевом посту, бдительности и далее по списку. Однако Ардар сразу коротко и ясно сказал, что будет добиваться соответствующего наказания для ответственных лиц с рембазы и флотского тыла: рапорт уже составлен и будет отправлен, как только Бьорнин выйдет на опорную орбиту Сахрина. После этого я понадеялся, что скорое на ответственные решение командование (все как-то внезапно отвели от меня взгляд) не будет затягивать этот вопрос и итог этого откровенно диверсионного дела не заставит себя ждать.
Думаю, не было ни одного человека на палубе, который бы не думал так же как я: найдут таких же козлов отпущения, как ваш покорный слуга, если вообще не сунут концы в воду. То, что в тыловой службе воруют, знали даже подзаборные собаки, а где тотальное воровство, там и круговая порука — рука руку моет, а как же. Так что на справедливый суд тут рассчитывать не приходится. Однако и спускать на тормозах такую халатность тоже нельзя категорически, пусть военпрокуратура поработает как следует, пусть виновные понервничают, может совесть у кого проснётся, хотя это тоже утопия.
После собрания и до самого выхода из подпространства не было ничего интересного: офицеры и матросы обсуждали вчерашнее ЧП, предстоящую атаку на пиратский вымпел и нового командира. Для многих из нас Натар Ардар был живым воплощением героя — спасибо пропаганде — выкованным из меди и алюминия, однако, по нашим немногочисленным беседам я начал подозревать в нём параноика и человека, склонного к излишнему контролю: для него командование обходилось не так просто как для меня. Я-то сначала отдавал приказ, потом уже обдумывал его: как правило, после его исполнения. В общем, не строил себе лишних проблем, наверное, потому и оказался под трибуналом. Но это дело пережитое, уже, можно сказать, прощённое, ведь главное самого себя простить, а остальное лишнее.
На орбите планеты нас встретили на удивление дружелюбно: два звена истребителей взяли нас в торжественное охранение (язык не поворачивается назвать его боевым). Это были Чайки какой-то уж очень устаревшей модификации; по габаритам они считались лёгкими машинами, но лазерно-пушечная точка на корме была позаимствована от тяжёлого Альбатроса: выглядит довольно угрожающе, но вряд ли маломощная энергоустановка Чайки могла позволить себе больше ста выстрелов на полном заряде. В общем, ни рыба, ни мясо: в бою такие космолёты, как правило, не оправдывают надежд.
По негласным правилам космического этикета мы должны были состыковаться с орбитальной станцией, однако, бегло взглянув на тактику, я понял, что с приличиями мы промахнулись — орбита Сахрина была чище, чем орбита Земли в эпоху динозавров. Моё кислое предчувствие было подтверждено приказом командира, который он сопроводил зловещей ухмылкой:
— К посадке на планету приготовиться!
Представьте себе километровую стальную гору, падающую на планету с естественным ускорением. А теперь представьте себя наездником этой горы. Вот что я думал по поводу посадки крейсеров на планету. Однако всё прошло очень даже штатно — гравитационная камера была выведена на максимальную мощность, и поэтому львиная доля массы корабля вычиталась работой наших антигравов. Носовые и днищевые двигатели, доводя побитый корпус до душераздирающего скрипа, плавно опустили нас на бетонный стол космопорта Новосахринск Первый. Я испытываю болезненный интерес к топографике, поэтому подключив планшет к планетной инфосети с разочарованием узнал, что Новосахринска Второго пока ещё не существовало в природе…
Я вызвал на экран панораму города Новосахринск. Это был, конечно, не марсианский Дольтарим и не столичный Маркбург, но тоже было на что посмотреть. Город имел радиально-лучевую структуру, являвшуюся прямым следствием того, что город раньше был купольным. В центре располагались обширные дворцы местной администрации, лучами от них расходились широкие проспекты, которые окаймляли плотные районы высоток. Вместе с центральным районом они смотрелись как корона на плешивой макушке короля-пропойцы. За высотками уже шли бесконечно разрастающиеся пригороды с паутинными улицами и небольшими, но частыми островами зелени. За пригородами до самого горизонта шла степь; вдалеке текла рукотворная река, берег которой украшали водоочистные сооружения.
Обычно колониальные столицы похожи друг на друга как близнецы, однако, здесь чувствовалась какая-то маленькая гордость. Как будто попал в карликовое царство: было в этом государстве что-то игрушечное.
Я даже подумал сойти на землю, чтобы поближе познакомиться с этим местом, но вокруг нашей угрюмой крепости уже суетились заправочные и грузовые мобили, и мне как старпому пришлось руководить всем этим балом. Многим матросам первого года службы казалось странным, что нам ради сравнительного небольшого запаса провизии и топлива приходится садиться на планету, зачем спрашивается так часто ходить в порт, ведь станция Нерух была всего трое суток назад? А затем, что абсолютно никто не знает, когда мы в следующий раз окажемся на цивилизованной планете, может через неделю, может через месяц, а может и через год. Так что при любой оказии пополняем запасы.
Когда трюмные трапы были откинуты, и погрузка началась, по бетонному полю совсем рядом с нами прошла целая танковая бригада! Более сотни боевых машин на марше, в теории они могли уничтожить наш крейсер на посадке… А на практике чёрт его знает — никогда танки толком не использовались против космических кораблей. Приглядевшись, я увидел, что все машины это Тадеуш Кразиш свежайшей десятой серии. Четыре гусеничных трака, каждый с собственным двигателем, броня от полутора до двух сотен мм стали молекулярной сварки, двойная динамическая защита из углеродных колец невероятной плотности. Электромагнитная пушка с калибром 135-мм, противопехотный лазер, две пусковые шахты на корме для малых крылатых ракет дальностью полёта до 20 км и на закуску многочисленные блоки разнообразной инфоборьбы. Прекрасные во всех отношениях машины, производимые в метрополии Содружества — планете Геродот корпорацией Бронетанковый Арсенал.
Танки направлялись двумя ровными колоннами к четырём тяжёлым десантным кораблям, собственно под названием ТДК-68. Это была уже разработка оружейников с Феоктисты, и я не был в курсе технических характеристик данных машин. Только на глазок отметил, что четыре старомодных реактивных двигателя, помещённых на огромных крыльях транспортника ничуть не меньше главных маневровых движков нашего крейсера, а диаметр их дюз, на минуточку, чуть-чуть не дотягивает до пяти метров.
Сложив в голове примерную стоимость танков и кораблей, я мысленно присвистнул — выходила очень даже кругленькая сумма! Я даже повернулся лицом в сторону нашего носа, который смотрел на Новосахринск, чтобы посмотреть с уважением на столицу государства, которое знает, что такое настоящая оборона! Правда, от кого же здесь им приходится обороняться, хм. Однако, как следует поразмыслить над этим, мне не удалось — погрузка уже завершилась: надо было идти на мостик докладывать о том, что крейсер готов к вылету.
Сейчас мы уже в космосе, на орбите Сахрина, готовимся к прыжку в астероидный пояс Кальдинского. Позади был трудный подъём с планеты, а впереди полноценное космическое сражение, а у меня из головы всё не шли эти танки…
25.07.2285.
14:15
После боя прошло не многим более получаса, а у меня всё ещё ощущение иллюзорности происходящего — как будто всё происходящее это сон. Но будем следовать по порядку.
Вышли над плоскостью астероидного пояса с превышением в десять тысяч км, чтобы наверняка не натолкнуться на крупное небесное тело, а мелкие отшвырнуло электромагнитной отдачей, образовавшейся от нашего торможения. Послали две автоматических разведстанции к предполагаемому месту пребывания пиратской базы. По примерному расчёту они бы достигли цели за полтора часа, но с учётом активного маневрирования в астероидном поле, то раньше чем через два часа мы ничего толком не узнаем. Ардар принял решение за это время сократить вдвоё расстояние до верхней границы пояса Кальдинского: пассивная техника обнаружения в таких крупных скоплениях материи не сможет нас своевременно обнаружить, а активную мы бы засекли сразу же — в момент выхода из подпространства.
Отклик от разведстанций пришёл гораздо раньше, чем мы думали — через сорок минут наш бортовой компьютер рисовал нам тактическую схему расположения астероидов вокруг дрейфующей ремонтной станции пиратов, с которой был состыкован Белый Лис. Судно на тактике было нарисовано весьма условно — схематично из различных геометрических фигур, но я сразу же увидел обрубок верхнего двигателя, который был показан как усечённый цилиндр и многочисленные прямые линии вокруг кормы — строительные леса. Противник не только оказался в самой ожидаемой точке, (судя по сведениям информатора Ардара, дрейфующая станция не покидала пояс уже несколько месяцев), но и оказался не готов экстренно отступить с поля боя! В условиях сплошных каменных полей им просто негде было взять трассу для сверхсветового разгона — они были уже мертвы, но ещё не знали об этом.
Активным маневрированием мы бы добирались до цели больше сорока минут — это было недопустимо: за это время Белый Лис имел шансы выйти из астероидного пояса. Поэтому командир решил двигаться по прямой директрисе к объекту атаки через поля камней.
Ракеты Зингмар многофункциональны. Один из режимов позволял их использовать как проникающие снаряды, глубина залегания — до 20 метров. Для астероида самое то. Боевая часть — это пятьдесят килограмм тетратилида — конвенциональное оружие разрушительной мощности. Стограммовая шашка тетра, как его ещё сокращённо называют, заложенная на рельсовых петлях вышибает на раз стандартную корабельную бронедверь.
В работе было сразу три десятка шахт: видимое пространство перед Бьорнином украсилось трассами выхлопов реактивных двигателей ракет, но практически сразу они бледнеют на фоне ослепительных вспышек — удивительно, что взрывы происходят внутри астероидов, а зарницы столь яркие…
Мы, буквально прорубая себе дорогу, шли на досветовой скорости прямо по курсу к дрейфующей станции. Конечно, на ней про нас уже знали: банальные сейсмосенсоры засекли первый же разрыв астероида. Но у пиратов просто не оставалось времени на какие-то активные действия. Разведстанции докладывали, что Белый Лис отстыковался от своей базы, когда мы прошли уже половину дистанции до цели. А ещё через минуту мы вышли на рубеж атаки. Артиллеристы практически на автоматике пометили двигатели судна так же, как помечали каменные глыбы на нашем пути до этого. Серьёзно: они даже режим не сменили с противоастероидного на противокорабельный. На этот раз пиратский флагман никто не прикрывал — король был без свиты. Пять ракет беспрепятственно вошли в его двигательную группу и разорвали её к чертям, все электромагнитные движки Белого Лиса были уничтожены менее, чем за пятнадцать секунд полёта Зингмаров — они попали в капкан.
Тут случилось нечто лично мне не очень понятное: с ремонтной пиратской базы, весьма невразумительной на вид, открыли по нам огонь! Весьма хлипкий огонь из четырёх-пяти зенитных точек. Ардар поморщился и отдал приказ расстрелять их из носовых лазерно-пушечных точек, предназначенных для того, чтобы сбивать летящие к нам ракеты, но с непонятной конструкцией из множества орбитальных бочек, ремонтных кранов и соединительных лесов тоже справились отменно. Все отсеки были продырявлены уже через полминуты, а по зенитным точкам не было сделано ни одного лазерного заряда: Натар Ардар явно не страдал избытком гуманизма.
С Белого Лиса по нам не было сделано ни одного выстрела, потому я обратился к командиру с тем, чтобы выйти на связь с пиратами и предложить им сдаться законным властям. Но он, усмехнувшись, сказал мне, что не намерен принимать на борт всякую шваль и приказал торпедировать противника.
Огромное судно тонуло в огне наших снаряд и сотни людей сгорали заживо в своих отсеках. Не сказать, чтобы они не заслуживали этого: они получили своё сполна, но было в этом что-то от древних жертвоприношений — бессмысленное и жестокое. Я даже испытал чувство завершённости: что-то сродни исполненной мести, мести за тех парней, что погибли под моим началом… Но тут же я понял, что им уже всё равно.
После того как операторы биосенсоров подтвердили, что выживших нет, Ардар обернулся ко мне, пожал руку и сухо сказал, что будет ходатайствовать о моей реабилитации. Он запросил сеанс связи со штабом, чтобы доложить об успешности миссии, а я пошёл к себе в каюту, провожаемый одобрительными взглядами офицеров, бывший старпом Алексеенко даже похлопал меня по плечу, но мне было всё равно. Ощутимо хотелось закурить; пока шёл по кораблю пытался вспомнить, кто из экипажа курит нормальные сигареты. Забавно, но тогда это было самой насущной проблемой для меня.