9.
«Стоп, машина!» - раздалась сверху команда капитана.
- Рановато что-то, - удивился Джейсон. – Макс, сбегай на палубу. Посмотри, что там.
Гремя по ступенькам, прыгая через одну, Максим поспешил наверх. Он знал, что «Фрэнк Синатра» идет прямо в порт, но, видимо, и в самом деле что-то или кто-то остановил его раньше, почти на внешнем рейде.
Выбежав на палубу, Максим прямо по курсу увидел краны, изящно склоненные к судам и штабелям разномастных контейнеров, такие же разноцветные и разной высоты борта судов, белые здания порта, и, конечно, пальмы.
Но туда их не пускали.
«Фрэнк Синатра» остановился почти в открытом море, недалеко от длинного мола и стоящего на его краю маяка, выкрашенного в красно-белые горизонтальные полосы.
Бирюзовую воду бухты рассекали и пенили четыре небольших катера военного серого цвета, каждый раза в два больше обычной моторной лодки. По бортам стояли чернокожие люди в комуфляжной военной форме и в красных беретах. Все держали наперевес автоматы. Лишь один человек на левом борту шедшего впереди катера держал в руках не оружие, а мегафон. Подняв его, он приказал по-английски со странным акцентом, с раскатистым «р» и тяжелыми согласными:
- Повторяю! Судну «Фрэнк Синатра» остановиться! Команде выйти на палубу! Спустить трапы по левому и правому бортам! Приготовиться к досмотру!
Но приглашение выйти на палубу оказалось излишним. Команда, все двадцать человек, и так была налицо у правого борта. Люди, не очень молодые на вид, даже те, кто не был стар, все не очень ухоженные и очень усталые. Некоторые бледные, некоторые заросшие двухдневной щетиной, некоторые со всклокоченными волосами и бородами.
Ван Де Вельде не обращал внимания на подчиненных. Дрожащими пальцами он вставлял сим-карту в мобильный телефон, стараясь не глядеть на катера. Затем он набрал номер. Ожидая ответа с трубкой у уха, он наконец дребезжащим голосом рявкнул на команду:
- Не толпиться всем у правого борта!
- Но военные же приказали...- нерешительно забубнили моряки.
- Пока еще я здесь капитан! – продолжал срывать связки Ван Де Вельде с телефоном у уха, но команда растерянно топталась на месте, а капитан еще больше сосредоточился на ожидании ответа по телефону.
- Ну, что? – спросил его по-голландски Стефан.
- Он не отвечает! – волновался капитан. – Черт! Я ожидал чего-нибудь в этом роде! Не отвечает!
- Может быть, нет покрытия?
- Есть! Он просто не отвечает!
Толпа матросов загудела.
- Может быть, не спускать трап? – предложил кто-то.
Но было поздно. Трапы уже успели спустить, и через несколько минут по ним загремели тяжелые подошвы сапог. Клаолэндские военные причаливали и высаживались на судно, даже не дожидаясь ни тросов, ни помощи оцепеневшей команды. Катера окружили корабль. С одного из них на судно был нацелен пулемет.
Автоматчики живо бежали вверх по трапу.
Первые четыре солдата взяли на прицел капитана и команду. Солдаты быстро занимали палубу и овладевали судном. Моряки не сопротивлялись.
Вслед за солдатами на борт с важным видом поднялся высокий чернокожий офицер с золотыми погонами и белыми аксельбантами. Его глаза закрывали темные очки.
- Майор Нкрума, - козырнул он. – Документы на груз!
Автоматчики продолжали рассыпаться по палубе и окружать команду.
- Где полковник Акихба? – спросил Ван Де Вельде, с трудом сохраняя остатки спокойствия.
- Это вас не касается! – издевательским тоном ответил майор и оскалился в улыбке.
- Нас должен досматривать полковник Акихба! – продолжал настаивать и повышать дрожащий голос Ван Де Вельде.
- Будете кричать, - вам же хуже, - с чувством превосходства ответил майор Нкрума. – Исключительно, чтобы вы поняли свое положение, сообщаю: полковник Акихба арестован за участие в подготовке государственного перерворота. Нам все известно.
Майор отвернулся на мгновение и приказал:
- Рота, команду окружить и на прицел! Моряки – руки за голову и лицом к стене!
Защелкали затворы. Солдаты грубо разворачивали и толкали дулами автоматов тех, кто замешкался, выстраивая всех вдоль стены корабельных надстроек. Максим оказался рядом с Аркадием. Они переглянулись.
- Даже не думай, - тихо ответил Аркадий на взгляд Максима.
- Убирайтесь вон! – закричал капитан. – Вы ответите!...
Раздался короткий выстрел. Непроизвольно Максим глянул через плечо и успел увидеть, как, схватившись за живот, капитан падает на колени перед держащим пистолет майором Нкрумой, но тут же почувствовал тычок холодного металлического ствола в спину.
- Остальных в трюм! – приказал майор Нкрума. – Запереть и охранять!
Моряков по одному обыскивали и уводили. Очевидно, военные опасались сопротивления. Максима конвоировали одним из последних, и когда он оказался в полутемном подсобном помещении, там уже находилась почти вся команда и было довольно тесно. Здесь хранились тросы, запасные части для машин, разные принадлежности корабельного обихода. Очевидно, помещения трюма переделывали под особые нужды судна, перевозящего контрабанду, потому что в этот отсек слегка проникал слабый свет через половину иллюминатора под потолком, которому здесь, наверное, быть не полагалось.
Когда в комнату втолкнули последнего человека, - это был Аркадий, - дверь за ними задраили.
Команда пребывала в подавленном и вместе с тем взбудораженном настроении. Одни молчали, другие, напротив, почти истерически обсуждали случившееся.
- Нас тут всех перестреляют! Как пить дать! – неестественно высоким голосом вещал худой матрос с бледным дергающимся лицом.
- Да ладно тебе...Мы им неинтересны, - неуверенно возражал ему кок, обрюзгший небритый мужчина.
- Перестреляют! Вот увидишь! Перестреляют, твою мать! – настаивал худой, бегая по помещению.
- Заткнитесь оба! – прикрикнул Яцек. – И без вас тут уже тошно! Надо думать, что делать дальше, - добавил он уже более спокойным тоном.
Джейсон лег навзничь на ближайший к нему мешок, потянулся, закрыл глаза, и стал слушать разговоры команды, странно улыбаясь. Максим сел рядом.
- Джей, - спросил он. – А ты что думаешь об этом?
- Я об этом вообще не думаю, - ответил механик. – Я ужасно хочу спать. Это плаванье меня вымотало.
- Нас могут убить, - сказал Максим. – Они правы. И с Яцеком я тоже согласен. Нельзя просто сидеть и ждать.
- Все, что ты там себе думаешь, - это твои проблемы, - продолжал улыбаться с закрытыми глазами Джейсон. – Что вы можете сделать? На всех нас хватило бы и одного человека с автоматом, а их гораздо больше. Так что, нечего даже рыпаться.
- Успокойтесь все! – раздался наконец голос Стефана. – Пораскиньте же мозгами! Зачем им нас расстреливать? Им нужны свидетели.
- Но капитана-то убили! – возразил Яцек.
- Капитан сопротивлялся военным, - веско заявил Стефан. – Это было не очень разумно с его стороны! Сохранаяем спокойствие и ждем! При первом же удобном случае я начну переговоры с майором ...Черт! Как его там?
- Майор Нкрума, - не открывая глаз откликнулся Джейсон.
- Именно! – подтвердил Стефан.
- А я предлагаю напасть на них и разоружить! – гнул свою линию Яцек.
- Да заткнись ты! – раздраженно рявкнул кто-то.
- На вашем месте, - мудро заметил Аркадий. – Я подумал бы, что мы будем жрать, пока мы заперты, и есть ли тут ведро.
- Зачем ведро? – спросил кто-то.
- Догадайся с трех попыток! – нервно хихикнул Аркадий.
- Есть! Даже не одно, кажется, - отозвался кто-то, шаря за мешками.
- А ты надолго собрался тут остаться? – спросил Максим у Аркадия.
- Хрен его знает! – ответил Аркадий. – Но случаи бывают разные.
Максиму не сиделось, он попытался по мешкам и ящикам взобраться к половине иллюминатора, чем вызвал полуистерический смех некоторых членов команды. Даже Джейсон приоткрыл один глаз и криво усмехнулся. Максима пытался подсадить Яцек, но, к сожалению, даже это было бесполезно: прочное и толстое стекло оказалось невозможно выбить, да и ни к чему.
- Макс, ты все равно туда не пролезешь, - заметил Джейсон. – При всем моем уважении. И при всей твоей худобе.
Тогда Максим слез, выругался и сел на мешок рядом с Джейсоном.
- Напрасно ты дергаешься, - сказал Джейсон. – Я тебе могу рассказать на десять шагов вперед, что будет. И всем остальным, кстати, тоже.
- Давай, расскажи! – раздались голоса.
Джейсон сел на мешке.
- Судя по тому, какого идиота прислали захватывать наше судно, - начал объяснять Джейсон. – У них здесь полнейший переполох. Я даже не удивлюсь, если через пару часов начнется какая-нибудь гребаная гражданская война. Мы задержаны исключительно для того, чтобы доказать, что мы везли контрабадное оружие для той банды, которая пыталась свергнуть другую банду, находящуюся у власти. Но проблема в том, что самого главного свидетеля, нашего капитана, Нкрума уже благополучно грохнул. Это означает, что даже если кому-нибудь очень захочется нас допросить, то мы же все равно ничего не знаем. Верно?
- Точно, Джей! – откликнулся кто-то из матросов.
- Да, Джей прав, - заметил Аркадий.
- Ну, вот, - продолжал Джейсон. – Ну, повозятся они с нами, а дальше что? Доказательств против нас нет никаких. Мы все здесь, - ведь все же, верно? – граждане стран Европейского Союза. Я думаю, что как только все здесь устаканится, любое местное правительство, все равно какое – Фронт Самых Офигенных Чуваков или Конгресс Самых Правильных Революционеров – будет вынуждено нас отпустить. Так что, Аркадий прав: главное, чтобы у нас были вода, жратва и сортир до того момента, когда нас освободят.
Ошеломленная мудростью Джейсона, но все еще неуверенная и подавленная команда молчала.
- Давай сделаем проще, Джей, - криво усмехнулся Яцек. – Ты прямо сейчас потребуешь у этих вот горилл...
- Полегче на поворотах, Гиацинт, - перебил его Джейсон ледяным тоном.
- Я имел в виду профессию, - уточнил Яцек. – Ничего личного. Так вот, если ты прав, то можешь их прямо сейчас попросить связаться с английским посольством или там консульством. Ты же у нас британский подданный, да? А еще потребовать адвоката.
- Мне спешить некуда, - уклончиво ответил Джейсон и лег обратно на мешок. – Они все равно будут нас вызывать и допрашивать. К тому же, что я скажу? «Пожалуйста, сдайте меня моей милой родине, я хочу сознаться в контрабанде оружия?» Нет уж, пусть сначала получится, что мы не контрабандисты, а ни в чем не повинные моряки, попавшие в заварушку.
Снаружи раздавались непрерывные шаги, грохот, разговоры. Что-то двигали, ворошили. Очевидно, военные производили на судне обыск. Вскоре начали сбываться и прогнозы Джейсона: то и дело открывалась дверь, и один из военных, судя по знакам отличия, сержант показывал на кого-нибудь и моряков пальцем и приказывал выйти.
Дверь закрывалась, и наступало изнуряющее ожидание. Каждого, кто возвращался, распрашивали, пытаясь разузнать, какие вопросы задает майор.
- Ничего особенного, - ответил Аркадий, когда пришел его черед дать отчет товарищам по несчастью. – Спрашивал, известно ли мне об оружии, почему неизвестно, как я мог ничего не заметить, что нам говорил капитан о цели нашего плаванья. Ну, всякая такая фигня.
Особенно долго не возвращался Стефан. Видимо, пытался вести переговоры с майором. И особенно нетерпеливо его ждал Яцек.
- Ну, что? – спросил он Стефана, едва дверь закрылась за очередным уведенным солдатами членом команды. – Договорились о чем-нибудь?
- Нет, - озабоченно покачал головой боцман. – Он сказал, что за соучастие в подготовке переворота нам всем светит военный суд.
- А я что говорил?! – торжествующе воскликнул Яцек.
- Не понимаю, чему ты радуешься? – начал злиться Стефан. – Я, например, предпочитаю думать, что нас не расстреляют. Тебе нравится думать наоборот? Пожалуйста! На здоровье!
Яцек держался спокойно и до, и после допроса. Вернувшись он сказал:
- Да, майор говорил насчет военного суда.
- А ты что? – спросил Максим.
- Я потребовал сообщить о нашем задержании польскому или британскому консулу.
- Интересно было бы посмотреть на местного польского консула, - заметил Аркадий. - Надеюсь, майор тебе врезал по зубам или по ребрам? – доброжелательно спросил он поляка.
- Как видишь, нет, - возразил Яцек. – Это, кстати, не так просто сделать.
- Да, мы видели, - заметил Аркадий.
- Так! Вот только не надо! – наконец вмешался Максим, но голос звучал подозрительно пискляво. – Нам сейчас только этого не хватало!
Несмотря на все эти сцены, Джейсон один из немногих сохранял совершенное спокойствие.
Вскоре и Максима повели на допрос. Шагая по палубе под конвоем солдата, он обратил внимание, что несколько стоявших здесь контейнеров вскрыты, и в них роются военные, а кое-где валяются чехлы, мотки тросов, какие-то обрывки и обломки. Многие иллюминаторы распахнуты, и из них время от времени что-нибудь вылетает на палубу.
Майор Нкрума допрашивал на капитанском мостике. Он сидел на стуле спиной к штурвалу и приборной панели, широко расставив свои длинные ноги, и курил сигареллу. Глаза по-прежнему закрывали темные очки. Слева от него на другом стуле сидел сержант с небольшой бородкой и усами и что-то пытался протоколировать на планшете.
«Вот придурок! – подумал Максим, оценив приемы и обороты майора. – Мы еще посмотрим, кто кого!»
Он стоял перед офицером, усиленно делая большие, глупые, невинные глаза. За спиной сопел конвойный.
- Ну, как там настроение в трюме? – приторным тоном осведомился майор, картинно затянулся сигареллой, выпустил струю табачного дыма и наконец поднял темные очки. Глаза оказались хитровато прищурены и могли баже показаться добродушными.
- Я очень плохо говорю и понимаю по-английски, - сообщил Максим. – Не понимаю вашего вопроса. Что вы имеете в виду?
- Да брось! – усмехнулся майор. – Кто в это поверит? Ты же моряк! Тебя просто не взяли бы сюда, если бы ты не говорил по-английски!
Максим молча пожал плечами.
- Может быть, сам все расскажешь? – предложил майор.
- Ну, я могу, конечно, - ответил Максим, чувствуя, несмотря на свое незавидное положение, что ему становится смешно от карикатурных замашек военного. - А по какой теме? Мы в школе на уроках английского разные проходили. Вот, к примеру, Лондон – столица Великобритании. Пойдет?
Майор молча встал, подошел к Максиму почти вплотную и пустил ему в лицо едкую струю сигарного дыма. Парень непроизвольно поморщился, закашлялся, закрыл глаза и в это время получил сильный удар в солнечное сплетение, выдохнул воздух, но все равно согнулся от боли и продолжал задыхаться.
- Издеваться надо мной вздумал, сукин сын?! – с холодной яростью процедил майор сквозь зубы. – Я вас, белых свиней, насквозь вижу! Вы даже сейчас за людей нас не считаете! Но я заставлю тебя уважать нас, ублюдок! И говорить тоже!
Максим не без труда выпрямился.
- Думаешь, вам помогут? – продолжал офицер. – Да никто о вас даже не узнает! Мы вас раньше расстреляем, чем вы успеете пикнуть!
Бешено глядя в глаза Максиму и вращая своими собственными, майор закричал:
- Я здесь власть! Я здесь закон! Я! Ты понял?
- Понял, - ответил Максим. – Но я все равно плохо говорю по-английски. И ничего не знаю.
«А почему, кстати? – мелькнула у него мысль. – Почему бы не сказать ему все? Что это изменит? Какой толк тут разыгрывать красного партизана на допросе?»
- Где документы на груз? – спросил майор.
Он отошел от Максима к окну, выглянул наружу и, снова затягиваясь сигареллой, повторил:
– Где документы на груз? Настоящие, а не это фуфло, что вы должны были показать на досмотре!
- Откуда мне знать? Я всего лишь помощник механика!
Майор высматривал что-то на палубе.
- Может быть, ты ничего не знаешь и о черном портфеле с кодовым замком, а?
- Именно так. Не знаю.
- А если мы его найдем?
- Я буду очень рад за вас, - ответил Максим, чувствуя, что опять перегибает палку и приготовившись к очередному удару или зуботычине.
- Слушай, брось это, - примирительно и утомленно заговорил майор. – Точно установлено, что ты пришел на судно самым последним. Приехал из Амстердама в Роттердам. Вы с капитаном говорили наедине. Сдается мне, что ты ему и привез этот портфель с документами.
«Кто же мог пронюхать? Капитан был так осторожен! – пытался сообразить Максим. – Кто-то либо проболтался, либо прямо слил. Зачем?»
- Майор, - Максим придумывал на ходу, вспоминая, как лгал полицейским, когда его задержали вместе с приятелями при весьма сомнительных обстоятельствах. – Я просто хотел заработать денег. Поэтому поступил на это судно. В последний момент. Я ничего не знаю. Откуда мне знать? Почему вы вообще думаете, что капитан со мной откровенничал? Я действительно ничего не знаю!
- Это твой единственный шанс, - продолжал настаивать майор, не слушая объяснений Максима и продолжая глядеть в морскую даль и на палубу. – Военный суд сохранит тебе жизнь, если ты все расскажешь. Остальных мы расстреляем. Мы здесь не цацкаемся, знаешь ли. В стране война.
Он опять вернулся на свой стул. Максим не верил майору и чувствовал, что как раз молчанием сохранит себе жизнь, хотя и не мог объяснить, почему. Пауза затягивалось. В это время в рубку вбежал рядовой, отдал честь и коротко сообщил:
- Сэр, мы нашли их!
Майор бросил быстрый острый взгляд на Максима, затем торжествующе обернулся к конвойному и сержанту-протоколисту. Все смотрели на майора. Военные - с надеждой. Максим – с опаской.
- Вот так удача! – воскликнул Нкрума. – Стерегите этого парня! Я сейчас вернусь. Нам чертовски повезло! Чертовски! А вот тебе, парень, нет. Лучше бы ты сам рассказал, - с самодовольной ухмылкой сказал он Максиму и вышел вместе с рядовым, принесшим добрую весть.
Едва майор покинул рубку, лежавшая на приборной панели рация заверещала. Максим даже не разобрал, что именно. Сержант взял ее в руку.
- Здесь сержант Эванс! Прием!
- Где майор? – раздался из рации сердитый окрик. – Когда доложите о результатах?!
- Майор вышел, сэр! Кажется, что-то нашли!
Из рации раздалась площадная ругань.
- Врубите хотя бы радиоприемник, придурки! Началась война, а вы там даже не чешетесь! Майору, как только вернется, немедленно связаться со мной! Все! Отбой!
- Есть, сэр! – успел ответить сержант, тут же вскочил и включил радио.
Сквозь помехи прорывались реплики на разных языках, но тотчас тонули во всемирном хаосе шумов. Вдруг среди треска возник и окреп, успокоил и подчинил себе эфир глубокий женский голос и отчетливо зазвучал на всю рубку. Женщина говорила на очень правильном английском с интонацией сдержанной заботливой мамы, которая привела свое дитя к доктору, чтобы выяснить, опасна ли болезнь:
«...в направлении Рузвельтвилля. Наступающие силы, в основном из угнетаемых существующим режимом племен фибу и фебу, требуют от президента Мак-Кейна немедленной отставки, передачи власти временному правительству и проведения свободных выборов. Наш специальный корреспондент Джордж Ромни расскажет больше. Добрый день, Джордж!»
«Добрый день, Парвати!»
«Что происходит? Какова ситуация?»
На фоне звучали крики, приказы, рокот машин.
«Я нахожусь в пригородах Рузвельтвилля, - сообщал Ромни. – Примерно в пятнадцати милях от города. Множество войск и боевой техники наступает в направлении столицы Клаолэнда.»
«Есть ли факты грабежей и насилия против гражданского населения?» - спрашивала Парвати в студии тревожным и озабоченным голосом.
«Нет, Парвати! Нет, насколько я вижу! Наступление хорошо организовано и идет по плану. Почти все вооруженные силы страны перешли на сторону Объединенной Демократической Оппозиции. Сегодня представитель этого движения на брифинге прямо в расположении войск зачитал обращение к нации и подтвердил, что вооруженные силы намерены обеспечить закон и порядок. Вот, что сказал представитель командования вооруженных сил и Объединенной Демократической Оппозиции Чак Тайлер:
- Мы полны решимости положить конец чудовищному обману и насилию режима Мак-Кейна! – громко и внушительно, но монотонно и заученно басил командный голос с местным странным акцентом. – И восстановить, пусть даже силой оружия, демократию, власть закона и гражданское общество. Все виновные в коррупции и геноциде племен фибу, фебу и других должны ответить перед народом Клаолэнда, мировым сообществом и предстать перед международным уголовным судом для честного судебного разбирательства.»
И снова включился Джордж:
«После начала наступления сил оппозиции на Рузвельтвилль правительственные силы провели карательную акцию устрашения, нанеся авиационный удар по одной из деревень, населенной племенем фибу.»
В приемнике раздался плач детей и женщин, выстрелы, шум от падения чего-то большого и женский голос с еще более отчетливым акцентом:
- Они разбомбили наш дом! Погибло все! Все!
- Мой муж пропал! – вторила первой женщине другая. – И дом сгорел!»
Снова включился Джордж:
«Парвати?»
«Что происходит в эту минуту, Джордж?»
«По данным военной разведки с минуты на минуту ожидается артиллерийский обстрел повстанцев правительственными силами.»
Как по заказу, в радиоприемнике послышались первые выстрелы отдаленной канонады.
Сержант и рядовой ошеломленно слушали эти новости. Первым взял себя в руки сержант.
- Что-то я не слышу пушек на берегу. Только по радио, - проворчал он, уменьшая громкость радиоприемника. - Кровавое вранье!
Действительно, за окном по-прежнему сияло голубое безоблачное небо. Никаких признаков надвигающейся войны. Никаких выстрелов и грохота. Только откуда-то издалека послышались урчащие звуки приближающихся вертолетов.