Глава 29.
Зима 856 г. Окрестности Лосиного бора. Дом на Заячьем холме. Предложение кузнеца Хардвина Умелого. Уле узнаёт о своём предназначении. Прощание с Заячьим холмом.
Кузнец Хардвин Умелый появился в жилище старого Ормульфа ранним утром следующего дня. Его щёки зарумянились от мороза, на губах играла радостная улыбка, а весь его облик преисполняла важная торжественность. В деревне Лосиный бор были рады результатам последней охоты. На радостях, впечатлённый успехом и размером добычи, староста Фридхольд Большеголовый закатил пир в честь удачливых охотников, на котором шумно веселилась вся деревня. Празднество закончилось к утру. Было выпито много хмельного стоялого пива, и съедено много печёного мяса. Голодная зима заканчивалась, а голодной весны не предвиделось. И это ещё раз доказывало всем, что найдёныш Уле поделился своей непомерной удачей с жителями Лосиного бора, спасших его из цепких рук богини Ран и не давших ему умереть от тяжкой раны, доставив чужака к ведуну Ормульфу Тощему. И теперь, они были в этом убеждены, он платил им той же монетой - его удача перешла на весь Лосиный бор, не давая там поселиться горю и отчаянию, не давая места зимнему голоду и унынию...
- Хей, Хардвин кузнец! Да прибудет с тобой милость светлых богов вечно! Мы все и всегда рады тебе. Вижу ты пришёл не с обычным визитом, а с важным предложением! - приветствовал вошедшего старый ведун. В доме уже никто не спал. Братья хлопотали у очага, готовили завтрак, а Уле занимался освоением новой руки. Сам Ормульф в это время колдовал над целебными отварами и мазями, перебирал лекарские инструменты, удовлетворённо бормоча себе что-то под нос.
- Да, мудрый старче Ормульф, я пришёл с предложением к Уле Железнорукому. Староста Лосиного бора, Фридхольд Большеголовый и все сельчане, зовут его переселиться в нашу деревню. Хватит тебе, брат Уле, быть затворником! Мы все будем рады иметь тебя рядом. А я поселю тебя в своей кузне. Пора вернуться к нашему ремеслу, кузнец Уле Железнорукий. Пора вдохнуть запах кузнечного дыма и горячего металла. Я помогу тебе вернуться к ремеслу и всегда буду рядом. Пройдёт время, и ты освоишься работать своей новой рукой и навсегда забудешь горечь её утраты. Надо жить дальше, брат Уле. Ты - кузнец, а значит - творец, и без творчества, мнится мне, тебе сейчас худо и одиноко. Соглашайся, мы все просим тебя!!! - горячо и взволнованно обратился кузнец Хардвин к Уле, но глазами и всем своим видом ища поддержки старого Ормульфа. Изумлённый предложением Умелого Уле выбрался из своего угла, а от нахлынувшего волнения у него пересохло в горле.
- Снова стать кузнецом..? Снова вернуться в кузню и жить среди людей..? Ты говоришь чудные слова, брат Хардвин... Ты рвёшь мне сердце... Но я пойду с тобой, мне надоело бегать от самого себя, мечтать о несбыточном, каждую ночь вспоминать свою былую славу, славу мастера...Каждую ночь, проведённую здесь, мне видится меч: я кую его во сне много раз, и это действо снится мне непрерывно, в нём я чувствую жар огня горна и запах горячего металла. Теперь же этот сон преследует меня и наяву...Я больше не могу быть никем и хочу сделать явью видения из моих снов... - осипшим голосом произнёс Уле, правой рукой судорожно сжимая амулет Тора, висевший у него на шее. - Теперь я этого хочу сам и никто не сможет меня остановить...Никто и никогда более.
- Иди с ним, Уле... Иди смело и без раздумий... Тор зовёт тебя. Теперь ты стал настоящим, зрелым мужем, воля вернулась к тебе и ты готов исполнить своё предназначение...Так пусть же свершится предначертанное богами! Ибо, не я один, а сами светлые боги вкупе со мной, требуют этого...Требуют и зовут тебя, сынок! Внемли же зову их, - тихо, но уверенно, не обречённо, а напутствующе, произнёс старый ведун, понимающе кивнув Умелому в ответ на невысказанную просьбу. - Но я хочу дать тебе наказ, кузнец Уле, не чужак более, а самый близкий смертный всем нам, здесь обитающим... Пусть Хардвин поговорит с сыновьями, чувствую он по ним очень скучает, а мы выйдем на воздух.
По знакомой дорожке они вышли в сторону пустующего скотного сарая и присели на чурбаки по соседству с маленькой скирдой прошлогоднего сена, где-то рядом пыхтел Бесхвостый, но на глаза пришедшим показываться не спешил. Несколько мгновений старый ведун пребывал в задумчивости, машинально поглаживая крепкими пальцами заветную фляжку, висевшую на его поясе, а затем спокойно и размеренно заговорил:
- Кузнец Уле, выслушай меня не перебивая, и поверь моему рассказу. И ещё пойми, то, что я тебе сейчас открою, - тайна для многих, но только теперь не для нас двоих. А покров любой тайны рано или поздно спадает и тогда тайна становится доступной всем, теряя свою силу и суть. Не удивляйся, но я ждал твоего появления двадцать лет. Всё то время, что мы были вместе, я пытался понять, тот ли ты человек, которого я ждал, тот ли ты норег, которому я должен открыть тайну давнего пророчества. Но, когда я узнал твою историю, когда увидел твой не уничтоженный раной дух, когда ощутил твою вернувшуюся волю, да ещё и узнал о твоей встрече с посланником Фрейра, я понял, что ты тот, кого я так долго ждал. Смотри сколько совпадений: бог огня Локи не дал своему творению пожрать тебя, великанша Ран не забрала тебя на дно морское, Всеотец даровал тебе выздоровление и жизнь, норны Урд и Скульд договорились между собой и дали ход твоей жизни и твоему будущему, а Золотой Кабан защитил тебя и одарил своим светом. И для понимающего и умеющего читать волю богов, это знаки свыше. А я, как никто другой, разбираюсь в знаках и приметах, поверь мне...К чему я веду всё это? Да к тому, что тебе пора узнать суть давнего пророчества, услышанного мною во время служения Всеотцу, Одину в капище «Серая Скала», что в Вингульмёрке. Верховный жрец Асгуд тогда поведал мне вещий сон, в котором Один поделился с ним предсказанием плачевного будущего этого края. Вот так представил мне своё изложение этого пророчества сам жрец Одина:
И через два десятка зим издалека, со стороны восходной дали.
К черноволосому конунгу придёт творец огня и мастер стали.
И в лето то тень Северной горы затмит величие Вингульмёрка.
И даже ворожба моя и сила колдовская, владетелей его спасёт едва ли.
Увы, они погибнут в пламени борьбы.
С тех пор Асгуд, объятый тревогой и волнением, ищет «творца огня и мастера стали», ищет совместно с сегодняшними владетелями Вингульмёрка, братьями Хюсингом и Хельсингом Гандальвссонами, чей отец старый Гандальв, также был посвящён в тайну пророчества, уже избавил Мидгард от своего присутствия.
Гандальвссоны ищут этого неизвестного для того, чтобы уничтожить, и тем самым не дать погибнуть своему роду, своему краю и своей власти над ним. Но и они, и Асгуд изначально ошиблись в поисках виновника своих будущих бед и неотвратимого поражения. Они неправильно истолковали послание Всеотца. Да, они правильно поняли, что угроза их благополучию придёт будущим летом в лице конунга Хальвдана Чёрного, а точнее, из Нордберга, что в его Вестфольде, откуда и должен появиться «творец огня и мастер стали». Поэтому тебя и хотели убить, потому и сожгли твой Нордберг, перебив всех его жителей. И Хальвдана Чёрного этой осенью пытались убить по той же причине. Но враги ошиблись в главном. Из Нордберга к Хальвдану конунгу должен придти не один человек... Их будет двое. Творец огня - это ты, Уле. А мастер стали тебе хорошо знаком, ведь ты сам выковал ему чудесный меч, который не дал ему погибнуть от рук наёмных убийц. И сейчас этот воин вместе со своим хирдом служит конунгу Хальвдану Чёрному. Но враги до сих пор не знают, что даже, если погибнет один из вас, второй непременно осуществит предсказанное. Теперь, когда я поведал тебе эту историю, хочу добавить только одно, но самое важное. Пророчество ждёт твоего шага, твоего вклада в победу над Вингульмёрком. И только ты сам знаешь каким он будет. Только ты, творец огня, кузнец Уле Железнорукий...
Ведун Ормульф Тощий вдруг замолчал, выплеснув всё то, что так долго переполняло его сердце и занимало все его думы. Он выполнил своё предначертание сполна, он направил провидение в его надлежащее русло. Ибо, ведомый высшей целью, он сделал всё, что должен и теперь был вправе ожидать результата. И вот услышал ответ Уле:
- Светлые боги свели нас, мудрый старче Ормульф. И боги указали нам наше место и наш путь. Наши боги сделали из меня Железнорукого, лишь только с одной целью, теперь я понял с какой. Никогда не забуду тебя, мудрый старче. Никогда не забуду твою заботу и твоё участие в моей судьбе. Был я раньше простым кузнецом, человеком по прозвищу Уле Халльбьёрнсон, данным мне моими родителями, а твоею волею, стал теперь Железноруким. Мне ли противиться решению и зову богов? Мне ли теперь роптать об утратах? Ты - мой единственный направляющий ветер, открывший мне, слепцу, глаза на судьбу, уготованную свыше, и ты тот, единственный в свете человек, за которого мне не жалко отдать жизнь. Да что я говорю... Мне ничего для тебя не жаль. Да, я сознаюсь тебе, что знаю мастера стали. Его зовут ярл Фредрик Неугомонный и это наш вождь и воевода сгоревшего Нордберга. Воистину, сегодня не день конца зимы, сегодня наш с тобою, мудрый старче Ормульф, день откровения сердец. Ты стал мне вместо отца, а сыновья кузнеца Хардвина Умелого, вместо братьев. Так я обрёл новую семью, которую мне не хочется терять. Я сам чувствую, что пришла пора мне покинуть вас, потому что горю желанием вернуться в кузню и заняться привычным мне трудом. Не знаю как это у меня получится, но желание испытать себя настолько велико, что если бы в Лосином бору не было кузни, то я бы нашёл в себе силы отстроить её.
- А я, сынок, наконец всецело займусь обучением Сигфрёда целительству, а с Хомрадом - воинскими тренировками, ведь я обещал это их отцу. Да и ты не на другой край земли уходишь, будем видеться. Перестань хмуриться, пора начать улыбаться и радоваться жизни, твоей новой жизни.
Расставание тяготило старого ведуна, но он успокаивал себя его необходимостью и неизбежностью. Он как-то сразу ещё больше постарел, а его острые плечи опустились ещё ниже. И медленной старческой походкой он побрёл к своему жилищу. Уле тоже было нелегко переживать расставание со ставшими ему такими близкими людьми, но он был моложе, выносливее, и так стремился к своему будущему, что готов был сейчас притерпеть всё. Он не надолго задержался на месте разговора со старым ведуном, ровно настолько, чтобы дойти до тропинки в близлежащий лес и громко крикнуть в его сторону: - Прощай, Бесхвостый! Прощай, бессловесный друг!
А затем, развернувшись к Ормульфову жилищу, уже негромко произнёс: - Прощай, Заячий холм!
В дорогу Уле собирали все. И каждый норовил положить в его мешок не столько необходимую, сколько памятную Уле, вещь. Было ещё по-зимнему холодно, и Уле облачился в одежду, справленную ему перед охотой. Хомрад снабдил его своими лыжами, а Сигфрёд опоясал его дарёным на посвящение кожаным поясом, простым, но удобным и лёгким. Его проводили до подножия холма, до места, где начинался лыжный путь к Лосиному бору. Здесь все остановились, а старый ведун и братья посмотрели на Уле прощальными взглядами. Он же низко поклонился им и произнёс:
- Спасибо, добрые люди! Спасибо, названные братья мои, Сигфрёд и Хомрад, за вашу доброту ко мне, за вашу помощь в тяжёлые для меня дни! Спасибо и тебе, мудрый старче Ормульф, за твоё отеческое отношение и понимание, за твоё целительское искусство, за твои советы и поучения, за то, что вернул меня в Мидгард из Хеля моего отчаявшегося сердца. Да пребудут с вами Один и Тор! Надеюсь, скоро увидимся. Не серчайте на меня, если обидел вас чем нечаянно. Не от сердца то было, а от хвори моей.
Произнеся эти слова, Уле склонился ещё ниже, затем выпрямился, развернулся в сторону Лосиного бора и быстро нагнал, удаляющегося кузнеца Хардвина Умелого. Провожающие недолго постояв, глядя вслед удаляющемуся Уле, направились обратно к жилищу старого ведуна Ормульфа. Они подавленно молчали, очень тяжело им далось это расставание. Чувствуя напряжение, окружающее его и братьев, старый Ормульф постарался развеять нахлынувшую печаль:
- Чего грустите, молодцы? Не печальтесь, ведь вся жизнь - это сплошные встречи и разлуки. С хорошими и близкими расставаться всегда тяжко. Зато встречи с ними подобны праздникам. Привыкайте жить по-мужски: печаль и тоску вашу не должен видеть никто, а радостью своей делитесь со всеми. Вот, что я ещё хотел сказать Уле перед дорогой, да запамятовал, пень старый...
И улыбки появилась на лицах парней, от этих слов им стало легко и покойно, каждый примерил сказанное на себя, но никто не заметил блеснувших скупыми слезами глаз Ормульфа Тощего и никто из них не услышал последних слов его: - Прощай, Уле. Прощай, сынок. Живи долго!
Глава 30.
Зима 856 г. Побережье Юго-Западного Вестфольда. Лесная деревня Лосиный бор. Встреча Уле с её жителями. Кузница Хардвина Умелого. Хардвин снова удивляет Уле. Жажда кузнечного творчества.
Подрумяненное зимним морозцем солнце уже клонилось к закату. Уле и Хардвин Умелый наконец достигли деревни Лосиный бор. И велико было удивление последних, когда они увидели, что в самом её центре их встречают почти все жители деревни, весь род Лесного Ворона. Не смотря на закатную пору, он весь был в сборе и, казалось, давно и терпеливо поджидал путников. Всё пространство между десятком деревенских домов наполнилось гомонящим людом: стар и млад собрались здесь в ожидании появления припозднившихся гостей, как будто бы в ожидании неминуемого чуда. В воздухе витал смоляной дух горящих очагов. Глаза встречающих возбуждённо сияли предвкушением встречи с тем удачливым человеком, который покинул деревню, лишённый всякой надежды на жизнь, а сейчас стоял перед ними живым и здоровым, да ещё и улыбался приветливо. Люди верили в него, как в посланца богов, и признавали его безграничную удачу и исключительность. Половину зимы деревня живо и восторженно обсуждала внезапное появление и дальнейшую судьбу найдёныша. И вот теперь, когда он наконец появился перед ними, удовлетворив их длительное ожидание, буря радости и счастья обуяла их по-северному холодные, но самые настоящие и живые, человеческие сердца.
- Будь здрав, Уле Железнорукий! Долгой жизни и счастья тебе, найдёныш! Если ты с нами, то с нами и светлые боги! Поделись своей удачей! - неслось со всех сторон, и степенно стоявшие до этого люди, ринулись на встречу долгожданному гостю. Они улыбались и смеялись, они кружили вокруг Уле в подобии какой-то священной пляски и каждый норовил коснуться его, каждый старался заглянуть ему в глаза, сказать доброе приветственное слово. Дети, взрослые и старики в едином порыве плотно окружили его. Когда возбуждение долгожданной встречи спало, Уле, оказавшийся теперь в центре людского круга, степенно поклонился на все четыре стороны и произнёс:
- Светлые боги вам в помощь, уважаемые жители Лосиного бора! Да возблагодарит вас Один, Тор и Фрея за сердечную встречу. Пусть поля ваши всегда будут плодородными, улов богатым, а скот тучным, пусть все дети ваши будут здоровыми, а старики многолетними. И пусть удача всегда идёт с вами рука об руку. Я пришёл сюда с Заячьего холма по приглашению вашего старейшины Фридхольда Большеголового и кузнеца Хардвина Умелого для того, чтобы снова стать кузнецом. У меня нет ни отца, ни матери, а семьи не было никогда. Этой зимой моим названным отцом стал ведун-целитель старый Ормульф, а братьями - сыновья кузнеца Хардвина Умелого. Но я рад буду стать и вашим родичем, потому что моего рода больше нет. И я не хочу чтобы корень мой истаял во прахе времени, а я остался последним Халльбьёрнсоном на всём белом свете. Примите меня каким я есть и я буду для вас надёжным братом, любящим и заботливым отцом, добрым советчиком, защитником и рьяным помощником во всех делах ваших. Призываю Асов в свидетели моих слов.
Услышав от Уле такое обращение, окружающие его люди, смолкли и все разом глянули на старейшину рода Фридхольда Большеголового, а в глазах их без труда читалась немая просьба согласиться на предложение пришельца.
- Севетлые боги да услышат клятву твою, кузнец. Отныне Уле Железнорукий человек нашего корня и рода, потомок и последователь Лесного Ворона. И будет с нами он и в горе и в радости, и в беде и в печали, а если придёт пора и надобность, то и смерть примет ради рода нашего, ради Лесного Ворона. Пусть будет так! Призываю Асов в свидетели сего решения,- торжественно произнёс Большеголовый и поклонился Уле в пояс.
- Да будет так! - хором подхватили жители Лосиного бора и так же поясно поклонились Уле. - Кузнец Уле, будь нам братом, сыном и отцом. Будь с нами навсегда.
- А завтра, уважаемый Уле, добро пожаловать на пир в твою честь. Вся деревня будет чествовать нового родича, - такими словами старейшина закончил собрание и селяне нехотя, но пребывая в радостном предвкушении завтрашнего празднества, разошлись по домам. А кузнецы Уле и Хардвин отправились в кузню. Она возвышалась на пригорке, окружённом небольшим, замёрзшим озерцом, в ста шагах за частоколом лесной деревни и была хорошо видна из любого конца Лосиного бора.
Недолго шли они по тропинке к вершине пригорка и вот наконец оказались перед маленькими воротами, за которыми открывалось таинство Хардвиновой кузни. Сердце Уле учащённо забилось и он сначала было заупрямился, но любопытство взяло верх, и он вошел во двор, где на большом участке земли возвышалась рубленая деревянная, насквозь прокопчённая изба, подслеповато щурившаяся двумя узкими оконцами затянутыми бычьим пузырём, две землянки и навес, добротно крытый земляным дёрном. Как видно, под навесом работали в тёплое время года. В кузнечной избе - холодной осенью и зимой, а землянки были уготованы для жилья помощников кузнеца Хардвина Умелого, Хёгни Молотобойца и Йорди Углежога. Помощники были уже в годах, но так поднаторели в своём ремесле, что казалась к богам они уйдут, не отходя от горна и не бросая молота, так прижились и укоренились они здесь. Рядом с навесом стояла глинобитная печь для производства древесного угля, работа которой не прекращалась круглый день. Дверей у кузнечной избы не было, проём её время от времени прикрывался толстым войлочным покровом, который сейчас был откинут, не смотря на зимний холод, обеспечивая приток свежего воздуха и охлаждение накалённого горном внутреннего помещения кузни.
И даже в это время в кузне во всю шла работа. В правом углу её высился, выложенный из камня, обмазанного глиной, горн и сейчас его усердно раздувал Йорди Углежог. А по центру избы была расположена массивная наковальня. В тот момент, когда Уле вошёл в кузню, Хёгни Молотобоец сосредоточенно бил молотом по ярко светившейся в сумраке помещения длинной и широкой полосе заготовки. Железнорукий на первых порах опешил от своих ощущений, он как будто бы впервые попал в кузню: звук тяжёлого молота разрывал уши, жар горна не давал дышать, от дыма слезились и закрывались глаза. Но прошло немного времени и годами накопленные навыки мастера взяли своё. Уле широко раскрыл глаза, глубоко вдохнул и шагнул к наковальне. В это время Хёгни Молотобоец уже согнул полоску пополам по длине и снова принялись ковать. Зачарованный Уле смотрел, не отрываясь, как на его глазах рождался верный друг любого землепашца – лемех плуга. И вот уже Молотобоец наискосок отрубил зубилом два кусочка металла, прошелся маленьким молоточком по краю, и острое железо запело под его ударами. Вот он стукнул несколько раз по щербатому огрызку в верхней части заготовки, и она превратился в тонкую пластину; она крепилась на деревянную раму плуга. Еще несколько точных легких ударов маленьким молотком – и лемех откликнулся чистым звонким голосом.
-Уф! - Хёгни Молотобоец устало смахнул обильный пот с лица, положил молоток на наковальню и подошел к Уле. – Ну, давай знакомиться, Уле, я много слышал о тебе и рад видеть теперь здесь и пожать твою мужественную руку. Меня зовут Хёгни.
- Рад встрече, мастер… – смутившись, почти шепотом ответил тот.
- Ну-ну, – добродушно потрепал по плечу Уле железной ладонью Молотобоец. – Не робей.
- Нравится? – спросил он, показав в сторону наковальни.
- Да, очень! – вырвалось у Уле. - Но мне никогда не приходилось ковать орудия деревенского труда и для меня всё это в диковинку.
- Взял бы тебя в ученики…Не всем ведь орудия убийства мастерить! Кому-то надо и землю пахать, – Молотобоец громогласно рассмеялся, видимо довольный своей шуткой, а затем с радостным вздохом махнул рукой. - А не научишишь ли ты меня, мастер Уле, ковать мечи? Я всю жизнь мечтаю научиться изготавливать оружие, но вот случая не было попробовать, да и нужды такой не возникало. Вот наш хозяин, мастер Хардвин, умеет, но мне почему то не доверяет или в помощи моей для этого дела не нуждается. Он сам для своего сына Сигфрёда выковал меч, но меня и близко не подпустил. Может не доверяет, а может сглаза боится...
- Чтобы выковать достойный меч нужны три человека, три мастера, три единомышленника, из которых на тот момент должны получиться две руки и одна голова.
Молотобоец согласно кивнул головой и бросил получившийся лемех плуга в воду для охлаждения, а затем вышел из кузни на морозный ночной воздух, за ним последовал уставший за день Йорди Углежог. И в кузне вдруг стало оглушительно тихо. Тихо и пусто. Это позволило Уле оглядеться и рассмотреть внутреннее помещение детальней. В левом углу располагалась небольшая деревянная загородка, из-за которой виднелся край топчана, а также металлические заготовки и поковки, сваленные кучей. На широких полках, расположенных вдоль стен, теснились разномастные глиняные горшки и кузнечные инструменты. Под одним из окон стояла деревянная бочка с водой, под вторым - длинная скамья и мешок с древесным углём. На центральном столбе висели кожаные фартуки для работы. Слева от двери громоздился грубо сколоченный деревянный стол. Справа стояло деревянное ведро со свежей колодезной водой, в котором плавал деревянный ковш, изукрашенный затейливой резьбой, Уле с жадность, расплёскивая на себя воду, выпил его весь и шумно выдохнул. Мало-помалу он обретал долгожданное внутреннее равновесие, между самим собой и той атмосферой, в которую он попал так неожиданно. То, к чему он так стремился всё это время, ошеломило его и застало врасплох, но не заставило отступиться от своих мыслей и планов. Он по-прежнему хотел снова стать кузнецом. Его размышления прервал Хардвин Умелый, кашлянув у дверей кузни, возвращая к реальности, к окружающей Уле действительности.
- Что, брат, осваиваешься? Привыкаешь к запаху нашего святилища мастерства и кузнечного искусства? У тебя всё это в крови и скоро старые навыки и выучка снова вернутся к тебе, ведь здесь ты далеко не новичок и период нового роднения с кузней у тебя не затянется. Я ведь тоже, когда отсутствую долго, всегда вынужден привыкать ко всему этому по-новой: к грохоту молота, жару горна, терпкому запаху горячего металла, извечному дыму и копоти. Говоря это, Умелый подошел было к наковальне, но потом вернулся, выглянул в дверь, послушал и только тогда, сбросил на топчан кучу одеял из звериных шкур, а затем распахнув полы своего плаща, положил перед Уле роскошные, красной лакированной кожи ножны для меча. Снизу вверх по ним протянулась серебряная накладка в виде судорожно изогнувшегося змея без крыльев и без лап, но с длинным извивающимся хвостом и хищными острыми зубами. Чеканка выделяла его прищуренные, полные животной злобы глаза, мощную и угрожающую пасть, колючие гребни вдоль спины. Уле взял в руки ножны, повернул. Точно такой же змей был наложен и с другой стороны.
- Что это, брат Хардвин? - спросил он, зачарованный увиденным.
- Это тебе, мастер Уле, подарок со смыслом.
- Прости брат Хардвин, не возьму в толк, для чего мне сейчас нужны пустые ножны?
- Я же говорю, брат Уле, что подарок мой со смыслом. Я чаю, меч ты сам для них скуешь.
- Прости , мастер Хардвин, но я в толк не возьму, зачем меч однорукому скитальцу, вроде меня ?
- Ну, брат Уле, не рви думой сердце, ведь ответ перед тобою! Зачем нужен меч! Змея злокозненного видишь? Это - Сёорм, Морской Змей! И что он для тебя означает, вспомни?
- Морской Змей во все времена был знаком разбойников-викингов, значит злом!
- Вот - вот, — согласился Хардвин Умелый, - а теперь смотри: тело Змея на ножнах с обеих сторон, и когда ты свой меч в ножны вложишь, ты Змея, а значит зло, пронзишь насквозь, уничтожишь вовсе. Такова старая примета. Поэтому я и привёл тебя сюда, потому поселил здесь, чтобы ты, вновь стал прежним мастером, несравненным умельцем, отцом мечей. Ведь ты, как и я сам, священнодействуешь у наковальни по слову Тора, как и я, творишь заклинания при ковке металла, ведомые нам одним. Неужели до сих пор боги ничего не поведали тебе, не подали вещего знака? И вот, чтобы убить это хвостатое зло, тебе придётся выковать меч, невиданный доселе. Меч против зла. Зла, надвигающего с восхода. О том говорил нам старый ведун Ормульф Тощий. А Сигфрёд, мой старший сын, во время своего посвящения, видел кровавую битву будущим летом, в которой вороги шли под стягом Змея. Вот и смекай, мастер Уле, что хотели ранее сказать тебе Асы и чего они ждут от тебя теперь.
После слов этих, Уле глубоко и надолго задумался, потом посмотрел в глаза Хардвину Умелому и произнёс:
- Значит, по-твоему, мне на однорукость свою не пенять и меч для той битвы сковать?.. И мечом тем зло уничтожено будет?
- Да, всё будет так, если ты найдешь в себе силы и обретёшь уверенность, а совершив то, встанешь к наковальне. Помнишь, что сказал тебе старый Ормульф: "Тор зовёт тебя!"Так спеши же на его зов! И твоя Железная Рука поможет тебе в этом. Вот за ковкой её и опробуешь... Я изготовил на ней надёжные крепления для кузнечного инструмента, так что она не подведёт.
- Ты, действительно сын Тора, мастер Хардвин, все твои дары необыкновенны, воистину необходимы и от них веет благословением богов. Решено! Через два дня, я начинаю ковать новый меч. Мы это будем делать вместе и третьим прошу взять Хёгни Молотобойца, ведь он так стремится научиться ковке оружия. Пусть сам и поучаствует. Ему будет наука, а нам помощь опытного молотобойца.
- Что-то припозднились вы, кузнечные мастера, а ужин давно стынет! - раздалось от двери. Это в кузню вошёл Йорди Углежог, неся большой поднос с исходящей вкусным парком едой, а из под мышки его выглядывало горлышко объёмистого кувшина с пивом. Всё это он поместил на средину стола, достал с полки глиняные миски и кружки, а затем приглашающе махнул рукой. Уле только теперь почувствовал, как он голоден, ведь последний раз он ел утром, перед тем как покинуть Заячий холм. Но, как и его новые друзья, он степенно сел за стол и чинно принялся вкушать, принесённую пищу. Когда первый голод был утолён, а пиво слегка вскружило голову, Углежог обратился к Уле:
- Уважаемый мастер, я краем уха слышал твои последние слова, о том, что ты собираешься ковать необычный меч ? Ведь так? А ведь для этого нужен и необычный уголь. Возьмите и меня в свою компанию, ведь я больше, чем кто-либо понимаю в угле. Будьте уверены, я вам очень пригожусь. Никто во всей округе не может так управляться с горном как я. А качество металла всегда зависит от толкового обращения с горном. Поверьте, мастера, я не подведу!
- Пусть будет так, Йорди. О таком помощнике, как ты, многие бы мечтали. Я видел сегодня твою работу с горном и был ею очень доволен, да и мастер Хардвин, будет согласен, для нашего дела такой достойный горновой просто необходим, - ответил Уле на просьбу Углежога, а Умелый согласно мотнул головой.
Так сидели они ещё долго, говорили, смеялись и шутили. Но вот все истории были рассказаны, будущие дела обсуждены, а пиво выпито и мастер Хардвин, захмелевший и отяжелевший, в сопровождении Йорди Углежога, отправился домой. Уле остался один при свете мерцающих углей горна, наедине со всеми впечатлениями минувшего дня, сладостно вдыхая аромат кузни, по которому скучал все то время, что провёл на Заячьем холме. Он наконец вернулся к месту, которое было смыслом всей его предыдущей жизни и сегодняшним воплощением мечты о продолжении творческого пути мастера кузнеца. И теперь его мысли и чувства двигались в определённом им самим направлении, к одной единственной, выбранной им цели. Глаза Уле сами-собой закрылись и он безмятежно уснул.