27.
- Я её любил – Я её убил.
Я пытался убить свою любовь к ней. Но вместо этого умер сам. В тот момент, когда она рухнула в пропасть.
У Скаджита оказался низковатый, без особых модуляций голос.
Услышав эту фразу, Хартлей закрыла глаза и в воображении её всплыло запрокинутое лицо смуглой Зары, падающей в бездну.
Аудиозапись продолжалась, и спокойный голос мужчины в наушниках, продолжал рассказывать историю своей убитой любви. Смотреть на него было жутко, но слышать накал его голоса было еще страшнее. В нем, голосе не было ничего живого. В нем сквозила смерть, холод и равнодушие к себе и всем. Он сам был мертв, этот, сидящий на стуле, как и в самый первый день, безвольно опустивший руки между колен.
Сердце Хартлей болело так, как будто его утопили в тазу с хлоркой – на нем живого места не осталось.
Она видела - ВИДЕЛА! все, о чем он говорит, причем – в деталях. Что за сдвиг произошел в её голове, что там лопнуло, или переставилось местами, но она теперь следовала за его голосом в своем воображении, как за нитью Ариадны. Ей казалось, что сейчас лопнет голова, образы теснились и напирали друг на друга, хотелось закрыть глаза и уши и закричать острым, как осколок стекла, голосом: «ииии-иииии»!
Она не обрадовалась подлетевшему к ней Груберу, тот был так весел, что казался пьян:
- Как только закончат аудиозапись, мы пустим её на прослушку нашим зрителям, для голосования.
Он даже забыл потеть, настолько он был горд огромным успехом своего проекта!
– Я уже получил множество весьма заманчивых предложений, несколько кинокомпаний деруться за право экранизации историй моих подопечных – посмотрим, кто больше предложит! Теперь мы с вами не пропадем! Эксперимент удался на славу, Это было чудо, увидеть воочию, как работает человеческое воображение! Как мозг вытаскивает из своей памяти фрагменты пережитого, и как ткет он эту волшебную материю, из которой по кусочкам собирает сюжет, выстраивает цепочку событий, наделяет персонажей индивидуальными, только им одним присущими чертами. Успех, голубушка, потрясающий успех!!!
- Мне жаль его. – Задумчиво показала она на Скаджита. – Такая потеря!
- А написать об этом, это как бы пережить все заново! – Воскликнул Грубер, и тихо добавил: - Я бы не смог – бередить старые раны. Но – именно это и формирует нас, и мы становимся теми, кем становимся.
Оба, Скаджит и Барток закончили запись почти одновременно. Они сидели в прозрачных клетках – опустошенные и угрюмые. Ничто от них больше не зависило. Подсчет голосов начался. Кому-то из них достанется миллион. А кто-то покинет свое зеркальное королевство с пустыми руками. Кто? Скаджит? Нет, только не это! Барток? Жаль Пегги, он для неё ведь старался!
Только теперь обратила она внимание, что сайборги-тараканы куда- то испарились, как будто, непонятно как, просочились обратно наружу.
« Что за наваждение такое?» - Пожала она плечами., и устало закрыла глаза, тоже опустошенная. От сопереживания.
Ну вот и все – подбито, подсчитано, обговорено.. С цифрами не поспоришь!
- Как разделились? – Воскликнула она, не поверив своим ушам. Что теперь?
Грубер торжественно стоял перед ней навытяжку:
- Теперь? Теперь прийдется голосовать нам. Так уж вышло, и судьба этих людей – в наших руках. Давайте, бросим жребий, хотя мне и так ясно, на кого падет ваш выбор.
Он написал на бумажке имя и свернул её в трубочку. Она сделала то же самое. Потом они ими обменялись, и лицо Грубера порозовело:
- Так значит вы в него не влюблены?
Она развернула его трубочку, и удивленно подняля на него глаза:
- Я думала, что вы его недолюбливаете? Скаджита?
- Мне сироту жалко… - Тяжело вздохнул толстяк. – Я сам без родителей рос… Да, он мне неприятен, но .. для благого же дела..
*****************************************
Итак, миллион не достался никому. Но и пятьсот тысяч долларов тоже было не плохо.
Барток уже поспешил на улицу – так ему надоела эта клетка!
Хартлей вошла к Скаджиту, наблюдая, как он утрамбовывает свои деньги в походный рюкзак.
Он по прежднему казался угрюм и задумчив.
« Переживает!» - Догадалась Хартлей.
Её удивило, что никто из мужчин не устроил скандала, когда им объявили результаты голосования. Конечно, могло быть и хуже, кто-то мог оказаться и с пустыми руками.
Вдруг он поднял голову, посмотрел на Хартлей пристальным взглядом и – ….подмигнул.
Она оторопела, наверное показалось!
- Я… мне… - замялясь она, усердно потирая шрамики татуировки на подбородке. – Мне очень жаль… примите мои самые глубокие соболезнования!
Он закончил паковать свой рюкзак и защелкнул пряжку, и только после этого поднял на неё спокойные глаза:
- Вы это о чем? – Спрсил он у женщины.
- Ну как же.. Такая трагедия.. – Уже тише сказала она. В голосе её слышались слезы. Ком стоял в горле.
- А, вы об этом? – Махнул он рукой. – Так я все это выдумал. – сказал Скаджит равнодушно.
Её как обухом по голове ударило:
- Простите, что выдумали?
- Да все. И Зару, и доктора Рубенса, и NAVI SEAL…
- А гепатит.. горы…
Он легко, от души, расхохотался:
- И Пегги, и рак.. Вы что, никогда не слышали про нарритивный театр? Это когда зрители задают тему, а актеры импровизируют.Актер я.
- Но как же вы догадались…
- А вы что, думаете вы только одни, кто чужие мысли читать может? Вот пусть теперь ваш Грубер феноменом телепатии и займется.
Он закинул мешок с деньгами на плечо:
- Ну, мне пора.
- Постойте! – удержала она, чувствуя себя абсолютно раздавленной:
- Но откуда Барток-то мог знать? – сказала она с упавшим сердцем..
- Барток-то? Да я его со школьной скамьи знаю! И в одном театре играем.
На парковке его поджидал дружок. Они хлопнули друг друга по плечу и громко рассмеялись.
К ним подошел Санджая. :
- Ну, партнеры, пойдем, отметим победу!
- Хорошее предложение. Пивку бы! – Ответил Барток.
- Так как там называется ваше предприятие – «Vergin galactic?»- Спросил Скаджит у Санджая.
- Это у Sir Richard Branson. У него – «Девственная галактика» , а у нас размах пошире – « Девственная Вселенная».
- Это хорошо. Мы все девственное любим. – За двоих ответил ему Скаджит. Хотя, Хартлей я бы в космос прихватил! – Надеюсь, твой босс не будет возражать, если мы с его дочкой поближе познакомимся?
Санджая вынул из кармана распылитель, и все трое растворились в солнечном свете.