«Рождественская сказка» – это милый и добрый спектакль для детей с участием белочек, зайчиков, снегурочки с Дедом Морозом и конечно, со злыми негодяями: волком, лисой и Бармалеем. Всё это произведение сдобрено хорошей музыкальной фонограммой, яркими красками декораций и костюмов героев. Незатейливый добрый сюжет с эпохальным хэпиендом. Сразу скажу, этот спектакль дети просто обожали, визжа от игры актеров - те интерактивно взаимодействовали с детьми, подключая их к происходящему на сцене. Актеры тоже любили этот спектакль, играя свои роли - они чувствовали, чуть ли не святое своё предначертание…, ну, и еще новогодние утренники были «чёсами» с экономической точки зрения. За две недели новогодних праздников, можно было обогатиться, как за три, а то и четыре, месяца работы.
Но в театре были люди, которых пробивала нервенная дрожь, когда по репертуару, подходило время этой сказки. Это были монтировщики сцен…. Из всех спектаклей, что разыгрывали в нашем театре, именно «Рождественская сказка» имела тонны и тонны декораций, которые надо было еще вынести из склада и выставить на сцене, по схематичной раскладке режиссера.
Мне было девятнадцать лет, как говориться - неоперённый ещё мальчишка, на всё смотрел с открытым ртом и наивными глазами. По совету друга, он тут уже работал почти два года, устроился монтажником сцены. А почему бы нет? Романтика работы и веселый нрав персонала, очень затягивали мою любопытную душу, глядишь – может еще актером стану…, мало ли. Да, зарплата маленькая и иногда тянут с её выдачей, и что? Для бывшего студента – это такая мелочь…
После завершения вечернего спектакля, «Ревизор» вроде шёл, к нам в «монтажную» зашёл старший машинист Вовчик, ну это как бригадир для нас, монтажников. Он знал все спектакли, идущие в нашем театре, всю выкладку декораций в миллиметрах, в некотором роде, вундеркинд. Имел феноменальную память, он знал даже речи актеров наизусть, и не раз помогал запутавшемуся молодому «Ромео», забывшему слова. Почти двадцать лет стажа на поприще монтажа спектаклей, для меня почти немыслимый временной отрезок - это всё моё существование от момента появления и до этого дня, елки палки…
- Молодцы парни! Классно отработали! – похвалил нас Вова, по исходящему перегару, мы поняли, что он неплохо провёл время в «звукооператорской» с Яшей, пока шёл спектакль. «Ревизор» сегодня, по настоянию Вовчика, мы вдвоем вели, с Сашкой – это тот друг, который меня и позвал на работу сюда.
Мы многозначительно переглянулись, от нашего бригадира шёл устойчивый запашок.
- Ну да ладно…, завтра с утра «Зайку» начинаем прокатывать…
- Уууу! – недовольно прервал Сашек Вована, конечно, он ведь ветеран, почти два года отработал на этом поприще, знал, что это за «Зайка»…, для меня это просто ушастое создание.
- Саня! Ну что ты сразу «ууу»… - передразнил Вовка моего друга, его густая, клочкастая борода смешно растопырилась, я заворожено смотрел на бригадира. - … Да, тяжело, а куда деваться…, тем более двойную ставку обещала Инеска (наша режиссерша, Инеска - только для Вовы, а для нас - Инесса Степановна). Еще я выбил для вас на два дня командировочные, прям завтра, после спектакля, получите, если останетесь на ночной монтаж….
- Я согласен! – не задумываясь, согласился я и плотоядно улыбнулся. Возможность получить наличность завтра же, меня возбудило. Новый год только прошёл, и мои финансы уже пели романсы, фальцетом…
- Ден, ну что ты! – расстроился Сашка, вздохнув. – Ладно, Вован, мы останемся..., но к командировочным, еще два блока «ЛМ» от Инессы Степановны!
-Эх, Саша, Саша! – осуждающе покачал головой, Вовка. – Совести нет у вас..., ладно пять минут…
После этих слов, Вова удалился из нашей каморки, закрыв за собой дверь и оставив после себя сивушный шлейф в воздухе.
- Что за «Зайка»-то? – спросил я Сашку, после того как бригадир удалился.
- Это детский спектакль «Рождественская сказка» - ответил Саня.
- А чё такой ажиотаж с ним? Ну, сказка, так сказка…
- Это просто жесть, а не спектакль, там такая морока с его установкой…, а ты так сразу соглашаешься…, можно было накрутить и на тройные командировочные…
- Сань, но я же не знал…
- Теперь уж чё говорить…, полночи будем сегодня батрачить, ещё этого «Ревизора» сносить нафиг…
Переодевшись обратно, в рабочую одежду, мы пошли на сцену разбирать «Ревизора», в зрительном зале уборщицы убирали между сиденьями и драили пол. Между работницами уборочной службы шёл профессиональный спор по поводу состояния заслуженного и народного актера, задействованного сегодня в вечернем спектакле. Одна уверяла, что он был в «хламину», другая отстаивала его трезвость.
- Парни, всё окей! – появился из кулис Вован, улыбка была как у чеширского кота. – Я договорился, правда, в буфете сигареты кончились, но я выпросил замену – ящик пива!
- Нормалёк! – обрадовался я, халявское пиво тоже было в кайф.
- Но только с начало выставляем «Зайку»! – конечно, сам-то уже поддал с Яшей….
Терпения нам хватило на половину установки, и уже около полночи, мы все же приговорили по одной бутылки, инициатором был сам бригадир, его начинало подтряссывать. Работа пошла веселей. Через пятнадцать минут, Вован сбегал в нашу коморку и из своих заначек вытащил бутылку «беленькой», в довесок. В ход пошёл «ёрш», и в эту ночь я впервые его попробовал. Ближе к часу ночи, мы уже порхали по сцене, выставляя последние части декораций и нагружая противовесы на висячие штанги. Пиво в соединении с водкой, шло хорошо, мне нравилось, а в какой-то момент, я даже почувствовал любовь ко всем. Эйфория была полнейшей: режиссеры, актеры, костюмеры, администраторы…, даже уборщицы – всех я обожал.
«Рождественскую сказку» мы выставили, пиво с водкой кончилось, заплетающиеся истории Вована завязались в узел, и мы побрели в свою коморку спать. В десять утра начинался детский утренник, к этому времени надо было очухаться. Вована мы оставили в «предбаннике» на актерском диване, дополнительные посиделки с Яшей скосили нашего бригадира. У себя, на топчанах, мы быстро заснули, изредка просыпаясь, чтобы справить малую нужду.
* * * *
Разбудил нас грохот, кто-то за дверью проявлял сильнейшее нетерпение…
- Вова! Вова, мать твою, открывай! – это была ассистент режиссера, Аллочка, этот голосок нельзя было спутать. С гудящими головами, мы вскочили с пригретых спальников, настенные часы показывали восемь тридцать утра. До спектакля оставалось полтора часа.
- А Вовы здесь нет! – просипел Сашёк, открывая дверь Аллочке.
- Как нет? – она бесцеремонно вошла в нашу слесарку, профессионально зыркая по сторонам. Учуяв запах, Аллочка пренебрежительно замахала ладошкой перед своим носиком: - Мальчики, ну вы и обнаглели! Когда только успеваете? Через полтора часа спектакль, а сцена еще не готова!
- Вроде всё поставили… - неуверенно пробормотал Алехандро, почёсывая трехдневную щетину: - Аллочка волну не гони, исправим.
- Ну, ну, идите, исправляйте! Чтоб через полчаса было готово…, и Вову найдите мне! – с этими словами, Аллочка удалилась с нашего "бунгало".
- Ну чё Динь…, пойдем что-ли, глянем? – это уже ко мне обратился Сашек, немного пошатываясь.
Я согласно кивнул, говорить не хотелось, чувствовал себя очень уж гнусно, а от ночной эйфории и следа не осталось. Порыскав под кроватью в поисках второй кроссовки и не найдя её, я, печально вздохнув, пошёл на выход, вслед за другом.
На сцене уже распевались актеры. Мы, покачивая свои телеса, прошли на сцену, всматриваясь в декорации. По мне, так все нормально было, вся надежда была на опытного Сашку. Меня больше занимал вопрос, куда девался Вован…, на диване его не было.
- Денис! Модно выглядишь! – улыбаясь, похвалил меня Нагасев, то бишь сегодняшний Бармалей, один из распевавшихся актеров, кивая на мои ноги.
-Андрей Васильевич, доброе утро… - пробормотал я, рассеянно бросив взгляд на свой единственный кроссовок.
- Авансцена! Ден, мы ковер не прибили на авансцене! – сообразил Александр, показывая рукой.
В течении получаса. мы вытащили затхлый ковер, по сценарию – это снежное поле, и натянув его на авансцене, прибили. Такие мы молодцы, и без Вовы справились, он, кстати, так и не появился.
- Ну, где этот…, нехороший человек - Владимир Николаевич? – ворвалась на сцену Аллочка. Я и не знал даже отчество Вовчика…
- Да хер его знает, последний раз на диване спал…. – повёл плечами Сашка.
- Горим! Ой, горим… Ты! – указала на меня рукой Аллочка. – Ты будешь снеговиком!
- Каким снеговиком? – испугался я. – Почему я?
- Обычным…, белым снеговиком! Вова им был всегда, но раз мы его потеряли, будешь ты!
- Но я не…..
- Да не бойся Денис, просто пару раз выйдешь на сцену, один раз корзину со снежками вытряхнешь детям, а второй раз - белочку на санях выкатишь…, делов то….
- Пусть вон, Сашка будет снеговиком… - попытался по-дружески перевести стрелку.
- У него своей работы до кучи…, на штангах он работает! – за спиной Аллочки, Сашка делал мне рожицу.
Ну ладно, снеговичок, так снеговичок, где наша не пропадала, тем более, сам же хотел быть лицедеем.
Актерский мандраш, вместе с похмельным синдромом, подтрясывал, когда на меня надевали этот гигантский костюм сюрреалистичного снеговика. Благо гигантская голова скрывала моё испуганное лицо от зрителей.
Спектакль начался…. За кулисами я себя чувствовал на равных с компанией зайчиков, белочек, волков и другой живностью этого сказочного леса. Но вот от освещенной сцены и действ на ней, меня подташнивало. С минуты на минуту, подбиралось время моего первого дебюта. Ко мне подошла Аллочка и вручила большую корзину с паралоновыми снежками.
- Как только с правых кулис выйдет заяц с такими же снежками… - начала учить меня помощник режиссера, кивая головой в противоположную кулису. Там стоял заяц, с такой же корзиной. - … Ты, отсюда так же пойдешь на край авансцены и вытряхнешь содержимое корзины на первые ряды зрителей…. Потом сразу же обратно! Понятно?
Я утвердительно кивнул, в принципе не сложно. Немного с напряжением, Аллочка меня оставила. Через пару минут, зайка мне махнул рукой с той стороны и выбежал на сцену.
- Сейчас детки нужна ваша помощь, вы же не хотите остаться без Нового Года? - спросил Заяц, вбегая на сцену.
- Нет!!!! – дружно выкрикнули детским хором зрители. На негнущихся ногах, я вышел на авансцену. Какие же они страшные... Передо мной сидел полный зал детей с горящими от азарта глазами.
- Тогда надо вооружиться снежками, друзья! И помочь Деду Морозу отвоевать Новый Год у Бармалея!!! – агитировал неутомимый заяц, ну прям Ленин с ушами.
- Да!!! – завыл зал в едином порыве.
Мы с зайцем стали вытряхивать из корзины снаряды в народ. С удивлением, я увидел летящий свой кроссовок в массы. Дети сорвались со своих мест, пытаясь урвать себе снежки. Я в шоке застыл на месте и смотрел на лежащую свою одинокую обувь. Славу богу ни в кого он не угодил…. В прострации, я взял себя в руки, и медленно повернулся к кулисам. Там Аллочка взялась руками за голову и мимикой что-то мне шептала. Увидев, что я зашевелился, она знаками стала меня подзывать. Кое-как, я добрался до спасательной завесы.
- Денис, чуть до инфаркта ты нас не довёл… - выдохнула Аллочка, хватая меня за рукав. – Ты как?
- Фууу! – только и выдохнул я, мой кроссовок в полете никто не заметил, иначе бы реагировали тут по-другому.
- С дебютом Дениска! Бывает!– хлопнул меня по плечу злой Бармалей и, мигнув, выбежал на сцену…, под «огонь». – Ой, Больно! Как больно!
В зале стоял гул негодования и детский визг. Дети визжали от происходящего на сцене. Я даже сам непроизвольно заулыбался, можно сказать, почти удачно прошёл мой первый выход на сцену.
Злого негодяя Нагасёва, дети с воодушевлением закидали снежками, и в какой-то момент, Бармалей, очень уж громко и реалистично вскрикнул от боли..., "Зло" было побеждено. Ко мне подошёл «поверженный» Нагасёв, в руке был зажат мой кроссовок, а под глазом начинал наливаться фиолетом фингал…
- Идиот! – только и сказал Бармалей, кидая под ноги мою обувь.
- Спасибо! – пролепетал я, ничего лучшего не придумав. Было очень стыдно…, кому-то из добрых деток не досталось снежка, и он решил использовать мой кроссовок…
На сцене начались финальные сцены с песнями, подходило время для моего второго выхода. Аллочка подозвала меня и вручила в руки поводья от саней.
- Ну что Денис, второй твой выход настает! Сейчас снегурочка на санях будет петь песню, а ты будешь выкатывать их медленно на середину сцены…, справишься?
- Не знаю… - неуверенно залепетал я.
- Да справится дорогая, справится! – подошла снегурочка и водрузилась на сани, ответив за меня. – Только Денис резко не дергай, я не балерина, с равновесием у меня плоховато.
- Ну, пора! С богом! – дала мне «старт» Аллочка, махнув рукой.
Как бурлак, я потащил сани за поводья. На удивление, деревянная конструкция на колёсиках, пошла легко. За спиной снегурочка запела нежным голосом финальную песню. Проблем не было, пока…, я вытащил сани на середину и замер, оказывается, все сегодняшние несчастья не все ещё кончились….
Ровно по центру авансцены, из прибитого ковра, начало проступать что-то живое изнутри «снежного поля» и выбиваться наружу. Я в удивлении открыл рот, нутро подсказывало, что это было не по сценарию…, тем более снегурочка, прервала свою песню на полуслове. Зал замер…
С хрустом рвущей ткани, трухлявый ковер порвался, и откинулась крышка люка театральной «ямы». Оттуда появилась взъерошенная голова… Вовы. Густая борода, довольно таки, жутковато смотрелась на фоне сказочных декораций.
- Что нафиг, тут происходит… - прохрипел Вован и дико вращающимися красными глазами уставился в зал, а дети на него…
За кулисами замерли удивленные актеры с ассистентом режиссера, Сашка на «штангах» вытаращил глаза, снегурочка забыла слова, а я выронил поводья….
… И началась какофония детских испуганных криков, вперемешку с родительскими голосами. Под этот вой, Вован нырнул обратно в люк, когда до него дошло, что происходит.
Занавес....
«Рождественская сказка» закончилась «феерично» в этот день, мой дебют не оценили…, и вообще, мы не получили обещанных командировочных, а в конце месяца еще и дернули премию на полтишок…, как-то так. Вову лишили всей премии, и еще полгода он ходил под увольнением, но кадр ценный - не уволили.
Жаль, но театральный мир так и не пополнился мной, всю охоту лицедейства перебила мне эта история…