Давным-давно, когда Миш был еще совсем маленьким мышонком, он всегда хотел есть и ел все, что только можно. И еще немного того, что нельзя. Ну и еще чуточку того, что съесть и вовсе невозможно. Целыми днями он рыскал по норке в поисках того, что еще можно бы было отправить в его круглый животик – ни одна самая маленькая крошка сыру, даже пылинка хлеба не могли укрыться от него. Мама давно перестала запасаться съестным на черный день, да и не нужно было – благодаря здешней человечьей семье мышиный стол никогда не пустовал.
Но из-за того, что Миш все время, не занятое сном, уделял на поиски спрятавшихся съестных сокровищ, он так уставал, что становился еще голоднее.
Две малявки – его сестренки Маша и Мыша, которые всегда слушались маму, и смирно сидели в самой глубине норки, частенько смеялись над ним – голодным и непоседливым, особенно досадно было, если начинали воспитывать. Но, когда он был голоден (то есть, почти всегда), то не обращал на воспитательный писк особого внимания. «А сами-то – непрерывно прибираются. Ну и какой смысл от этой уборки – такую пылищу по норе поднимают, что все нужные вещи под таким прикрытием тут же прячутся, и не найдешь их потом» – частенько думал Миш, вычихивая из носа в страхе бежавшие туда от уборки пылинки. Миш и сам был рад смыться подальше – и с каждым разом подбирался все ближе к выходу из норы.
Пока однажды не выбежал из нее. И тут же почти ослеп. Когда беженец привык к яркому свету, он понял, что попал в совершенно новый мир! Вокруг него не было абсолютно ничего маленького! Только гигантские, громоздкие вещи!
Миш обалдело поворачивался из стороны в сторону и сильно осмелел, когда убедился, что выход из норы, – то есть, теперь вход, – находится прямо за спиной. Убедившись, что всегда сможет вернуться, мышонок решил продолжить исследования. Тем более, что начал кое-что узнавать: мама так хорошо умела рассказывать, что казалось – он и сам не раз уж видел Холодильник – вот эту темную махину перед норой. От Холодильника всегда веяло теплом и чем-то вкусным. Но Миш знал, что со всех других сторон Холодильник белый, а внутри у него хранится холод и множество угощений, о которых мыши могут только мечтать, но не заполучить.
Справа через щель между Холодильником и стеной виднелся выход в Коридор – Великий Путь, соединяющий помещения в квартире, мышами совершенно не исследованный. Слева виднелся Обеденный Стол, вернее, его маленький кусочек. Из маминых рассказов Миш знал, что под ним, особенно в той части, где стоят самые высокие – Детские Стулья, – всегда много вкусных крошек, а то и кусочков. И голодное журчание желудка погнало Миша дальше. Вон они, Детские Стулья, стоят у самого дальнего края Стола. А пол скользкий, аж блестит – ни крошки на нем! Как же так? Мама не могла соврать! Наверное, он плохо все осмотрел, чего-то недопонял – и мышонок со всех сил рванулся вперед. На непривычно ярком свету ориентироваться было трудно и, когда сверху раздался громкий звук, Миш оказался совершенно к этому не готов. Не успев вовремя затормозить, он въехал носом во что-то пушистое и мягкое. Снаружи. Внутри-то это мягкое было очень даже твердым.
Как опытная охотничья мышь (ну, та, которая охотится за крошками, шкурками, корочками и другими сокровищами), Миш без раздумий юркнул в ближайшее убежище – под стол. Еще раз послышался тот же звук – не то громовой шелест, не то хлопок, – и гигантский бумажный лист упал на пол. И – вот невезение, – человечья рука потянулась, чтобы подобрать его! Человек в Кухне, а Миш его не засек! Позор для охотника! Из-под поднятого бумажного листа показался Тапок. «Вот во что я врезался!» – с запоздавшим испугом подумал мышонок, потирая ушибленный нос. – «Какой большой, наверное, папский!»
Тем временем, над головой, вернее, над столом что-то пропикало. Пиканье было не мышиным, нет – совсем не живым. А потом Человек заговорил:
– Алло. Привет, Коль! Ну прости-прости, я знаю, что рано еще, но тут такое дело... Ты там проверь, твое мадагаскарское чудо на месте? Ну, таракан этот твой, не сбежал? Если Оля его увидит, ты ж знаешь, она нас живьем съест, обоих.
«Интересно, – подумал Миш, – что ж это за чудище такое, которое двух человек за раз сожрать может?! И, значит, оно в нашей квартире обитает?!»
– На месте? – после паузы переспросил Человек. – Ну хорошо, что ложная тревога. Прости еще раз. Мне тут просто вроде бы в ногу что-то ткнулось. Нет, не видел, газету читал. Ладно, пока. – на верху снова вроде что-то пикнуло и зашелестело, но замерший от возмущения Миш не обратил на эти звуки никакого внимания. Он даже про чудовище забыл.
Как?! Его, смелого искателя приключений, лучшую охотничью мышь, – перепутали с тараканом?! Да кто он такой, этот глупый Человек?! – и Миш подобрался поближе к огромному тапку и задрал голову: в высоте, куда уходили человечьи ноги, огромные руки держали тот самый бумажный лист, вернее, много бумажных листов, сложенных вместе. Выше, видимо, была голова, но за бумагой ее не было видно. Зато еще выше — под самым потолком, было Чудо! Сверкающее, желтое круглое! Несомненно! Конечно же! Это – то самое! Лучшая в мире, обожаемая всеми мышами, воспетая в легендах – Головка Сыра!
Но сейчас, на глазах этого глупого Человека, к ней никак не подобраться. Миш расстроился. Но не надолго. Конечно, сейчас утро, наступает день, а люди очень активны в это время суток. Но если прийти ночью, можно будет лучше осмотреться, и тогда путь наверх обязательно отыщется!
Очень осторожно, приникая животиком к полу, Миш шмыгнул к Холодильнику, за которым пряталась их норка. По дороге он со всех сторон прикидывал, как бы оставить в тайне свои похождения. Но, когда путешественник вернулся, по норе все еще летали тучки пыли клочки ваты – Маша и Миша разошлись не на шутку. Даже удивительно, как мама могла спать посреди всего этого. Тем не менее, смелая вылазка осталась незамеченной, а это – главное.
Потом мама проснулась, все сели позавтракать перед сном, после чего все семейство свернулось в гнездышке и погрузилось в глубокий дневной сон.
За вечерней трапезой Миш пытался скрыть возбуждение, но только еще больше завелся, даже сильнее обычного поцапался с сестренками. Может, поэтому семья не обратила внимания, как дрожат его лапки и вздыблена шерстка. Когда на столе не осталось даже крохотной крошки, Мыша вытурила братца из-за стола и вместе с Машей начала чем-то шуршать и звенеть. В другое время Миш начал бы подкалывать сестренок из-за их тяги к уборке – ничего ж не найдешь после них, даже любимый мячик потерялся, – но сейчас мышонка волновали совсем другие вещи. Он еле дождался, когда мама наконец собралась на ночную вылазку, поцеловала своих детей в носик и велела сидеть тихо – все как всегда. Только, когда мышата свернулись комочками в гнездышке, и мама засеменила к выходу из норы, один из них тихо, как комочек пыли, последовал за ней. Он крался так до самого выхода, но не успел усиком взмахнуть, как его мама растворилась в темноте. Ни шороха, ни звука. Миш вынырнул из-за Холодильника и посмотрел наверх. Чуда не было! Только густая темнота плескалась у потолка. Мишу сделалось так жутко!: вдруг она съела чудо?!
Но он не привык отступать. Не может отступить, ведь он не какой-нибудь... таракан!
Надо забраться повыше и осмотреться – тогда обязательно найдется путь наверх. Миш побежал вдоль стены – так ему казалось безопаснее. «Кто его знает, что там, в темной середине кухни» – подумал Миш, и врезался. Будучи меховым и пухленьким, он не наделал много шума, но даже такой «бумс» могла услышать мама – и тогда смелой экспедиции конец.
Миш замер было, но от звенящей тишины у него даже в носу зачесалось, и мышонок почувствовал острую необходимость действовать. То, во что он врезался, вроде бы не было таким же скользким и гладким, как стулья и стол, так что можно было попробовать вскарабкаться наверх.
Подъем был не очень-то легким для такого упитанного мышонка. Тяжело отдуваясь, он ухватился, наконец, за верхний край, подтянулся, – все! Залез! И все для того, чтобы увидеть следующий подъем?! Придется лезть. Не может же он спасовать там, где даже таракан справится! И Миш лез и лез. Лез и лез. И залез, конечно. И снова увидел темноту. Но совсем другую. Там, далеко в этой темноте светились маленькие желтые горошины, а среди них, чуть сбоку – просто огромная, но, увы, совершенно недоступная, головка сыра.
Миш перепрыгнул узкую бездонную щель, ринулся вперед – и очередной раз впечатался неизвестно во что. По крайней мере, он его не видел, но ушибленный нос говорил, что это нечто – холодное и твердое. Под тихий и язвительный смех вокруг Миша запрыгали светяшки. Но смеялись не они. Смеялся кто-то позади.
– Ты что – летучей мышью себя вообразил? Таки рожденный в норе не взлетит. Забудь, – все также язвительно сказал кто-то.
Этот тон Миш терпеть не мог и потому от злости даже испугаться забыл. Прыжок с кувырком получился у него совсем неплохо, но незнакомец сильной лапой остановил его прямо в полете.
– Какое шустрое дитя! И упитанное. Интересный экземпляр. Удачная ночь.
Вырываясь изо всех сил, Миш все же рассмотрел обидчика. Какая огромная мышь! Раз в пять больше мамы! Раз в десять больше него самого. А насколько больше его малявок-сестренок он подсчитать не успел, потому что приземлился.
– Ну, и что ты здесь забыл? Подоконник – не место для мышат.
– Ты кто такой? – Миш решил, что не стоит быть вежливым с глупцом, который не понимает таких простых вещей, как то, что смелые путешественники и охотничьи мыши могут быть везде. И даже на этом самом... Подоконнике.
– Ух! Грубый, смелый, любопытный... – задумчиво протянула огромная мышь скорее себе, чем мышонку. – Ладно! Так и быть, раз ты такой шустрый, расскажу первым. Я не помню, как меня звали раньше, я очень рано потерял свою семью.
– Как это – потерял?!
– Ну а как что-то теряют? Оставляют где-нибудь, а потом забывают – где. Я пошел на разведку – прям как ты сейчас, а когда настало время возвращаться, не смог их найти.
– Все равно не понимаю. Я уже ходил и вернулся – все были на месте, ничего сложного.
– Ну так ты ж в квартире живешь, готов на свои усы поспорить – ты из этой кухни и не выходил ни разу! А мы в подвале жили. Он куда больше. Так что я остался там один. Но я справился, вырос и продолжаю путешествовать. Недавно я познакомился с одной человечьей девчонкой, она двумя этажами ниже живет. Так она меня Фредом кличет. Мне нравится. Так что теперь меня зовут Фред.
«Ух ты! Настоящий межквартирный путешественник. И не просто межквартирный, он еще и подвалец! Это еще более чудное чудо. Чем головка сыра!» – подумал Миш. – «Вот он-то точно знает, как добраться до потолка»
– Я тебе про себя все рассказал, теперь твоя очередь. – Фред уселся поудобнее. – Расскажи-ка, кто ты такой, где живешь и что забыл в таком неподходящем для мышей месте.
Миш очень рассчитывал на обмен опытом, поэтому очень вежливо представился, подробно рассказал о своей семье и про утреннюю вылазку. Он так увлекся, что не замечал, как Фред все чаще пофыркивает. Но в конце Фред, не в силах сдержаться, рассмеялся, ухватив лапками живот.
– Ну ты даешь! Неужели мама тебе не рассказывала, что такое лампочка? Или рассказывала, да ты хвостом слушал? Она ж стеклянная. Днем и поздно ночью ее выключают – вот ты ее и не видишь сейчас. Я находил лампочки среди мусора – абсолютно не съедобны. Вот это – во что ты врезался – стекло. Не аппетитно, правда? Гораздо любопытнее то, что там, далеко за ним. Я выслушал много разных баек про это. Но думаю, на самом деле те далекие огоньки – это другие лампочки в других квартирах. Если бы ты выглянул в это окно пораньше – вечером, то увидел бы их гораздо больше. В некоторых местах можно заметить, как эти огни образуют большие скопления. Думаю, это лампочки квартир одного дома. И чем дальше от нас дом, тем меньше его огоньки. Сейчас-то их и нет почти – слишком поздно. Но вон те, наверху, очень маленькие – потому что от нас совсем далеко. Даже очертания их домов никогда не видно. И выключаются только утром. А вон та, самая большая, иногда не выключается даже к рассвету. Люди называют ее «Луна». Должно быть, квартира, в которой она горит, просто великанская. Представляешь, какие там мыши?
Миш, который вот только что был потрясен размерами Фреда, представил, и содрогнулся. Ну и позавидовал немного. И все же, ему очень не хотелось отказываться от идеи сырного чуда.
– Надо бы с мамой это обсудить. Вот только как я ей все расскажу – она ж мне за эту вылазку уши покусает!
– Не покусает, потому как обсудить ничего не удастся.
– Я думаю, смогу ей все объяснить, она очень понимающая мама.
– Может, и понимающая. Но я очень голоден. Прости. Я должен тебя съесть. Прямо сейчас.
Это было настолько оглушительная новость, что Миш просто не мог ничего поделать – так и застыл. Вот как так может быть: узнаешь такие замечательные вещи о мире, встречаешь, наконец, единомышленника, и он говорит, что собирается тебя съесть. Прямо сразу. Да еще смотрит так по-доброму. Это ж Фред, все тот же Фред, который так весело смеялся над его рассказом, который говорил, что Подоконник – опасное место, предостерегал...
И потом...
– Но ты же мышь! Мыши мышей не едят! – Миш все еще не мог переварить происходящее, но уже способен был возмущаться.
– Вот я ж и говорю – глупый! Глупый мышонок, какая я тебе мышь! Я – крыса.
Крыса! Миш вспомнил страшилки, которые, хоть и редко, рассказывала мама. Да крысы еще опасней кошек! Но он думать не думал, что они так похожи на мышей! Надо бежать!
Фред прыгнул на мышонка – теперь-то он не выглядел таким добрячком, но это даже помогло Мишу очухаться. Мышонок шарахнулся назад – и провалился в глубокую щель, о которой и позабыл-то совсем. Она оказалось вовсе не бездонной, и Миш довольно удачно приземлился, но хвостом чуял погоню. Рванув вперед, выскочил на открытое пространство – но что дальше? В этой темноте и сумятице, с мешаниной в голове, он совершенно не представлял, где Холодильник, где нора. А еще – можно ли привести такую погоню к самому дому – ведь мама тоже может столкнуться с Фредом. Ей ни за что с ним не справиться! Значит – придется драться. Он не струсит, как таракан! Миш развернулся – и кинулся на Фреда. Но не успел допрыгнуть до него, как снова увидел давешние светяшки. Голова будто раскололась от боли. А сквозь светяшки Миш разглядел... таракана. «Лунный таракан» подумал Миш, оседая. И правда – таракан размером с мышонка вяло шевелил лапами, оглушенный падением на мышиную голову.
Но Фред медлить не стал. Он раскрыл пасть и своими огромными зубами вцепился в тараканью голову!
– Побу..бувму... – сказал он, не разжимая челюстей.
– Простите, чего?.. – спросил по-прежнему оглушенный Миш.
– Повезло тебе, малец! Топай домой, раз уж мой ужин прямо с потолка свалился! Нравишься ты мне, так что отпускаю, хотя мышата куда питательней тараканов! – Фред впился зубами в тараканий панцирь и потащил добычу прочь. Миш, замерев, вслушивался в его шуршащие шаги. Чтобы не пялится в пугающую темноту кухни, он повернулся, и нашел взглядом Луну, которую было видно в самом краешке окна даже отсюда. Она была теплая, желтая, круглая. И на душе у мышонка стало очень спокойно. Его все же не съели, он встретил интересного, хоть и очень опасного, путешественника, много чего узнал и теперь может вернуться домой.
Миш поднялся, встряхнулся, и побежал к Холодильнику, который белой громадой высился, оказывается, совсем рядом.
Когда мама вернулась домой, смелый путешественник уже спал. Ему снилась Луна. «А все же, она из сыра...» – пробормотал он, не просыпаясь. Мама услышала, и подумала: «О-хо-хо! Такой аппетит до добра не доведет. Как хорошо, что он еще такой маленький и сидит дома!»