С тех пор как я надел серебряный перстень мусорщика, прошло шесть с половиной лет. В следующих главах я, по возможности кратко, постараюсь изложить основные события произошедшие со мной за этот период времени. Я считаю это необходимым, дабы в дальнейшем дать возможность читателю, более объективно и целостно составить мнение о вашем покорном слуге.
Поверив тому, кто назвался Агмусом Барталеем, и вручив ему свою жизнь, я стал выполнять все его дальнейшие инструкции. Я включил ноутбук, далее, использовав пароль “Астарта”, вошёл в систему на правах администратора. На рабочем столе я нашёл текстовый файл, в котором указывался адрес и пароль моего почтового ящика. Зайдя на него, я обнаружил письмо от Агмуса. В нём сообщалось что 27 числа я должен прибыть по указанному адресу. Там, в заброшенном трёхэтажном здании, я найду двери в подвал на замке. Код от замка Агмус тут же предоставил. В подвале есть комната за стальной решёткой. В ней, надёжно заперев себя, я должен буду провести ночь в обличии луннорожённого. “Одежда в шкафу. В кармане жилета деньги на дорогу. Выпей крови, которая находится у тебя в холодильнике. Это частично облегчит болезненные спазмы в процессе трансформации”. – Заканчивалось письмо.
Закрыв письмо, я прошёл на кухню. Крохотная кухня имела такой же сюрреалистичный потрёпанный вид, как и единственная комната этой квартиры. Открыв старый, эпохи Советского Союза, холодильник, я обнаружил в нём трёхлитровый бутыль, наполненный тёмно-багровой жидкостью. Я знал что это кровь, чрез плотно закрытую крышку я всё равно ощущал её аромат. Но мне не хотелось её пить, даже было мерзко думать об этом. Есть тоже не хотелось, чувство голода напрочь отсутствовало. Ещё раз осмотрев убогую кухоньку, я вернулся к письменному столу. В углу плоского экрана находилась дата и время – 03:27, 26 июля. “Значит завтра, - решил я, - завтра Ликос взовёт ко мне”. От одной мысли о предстоящей трансформации, кровь начала стыть в моих жилах. Я лёг на кровать и стал смотреть в потолок. Вскоре я забылся сном, в котором вновь соприкоснулся с памятью Аштеда.
Я проснулся, и снова ощутил ночь. Должно быть я заснул на пару часов, подумалось мне. Но взглянув на монитор ноутбука, увидел что уже было 22:18, 27 июля. Я подошёл к окну и распахнул шторы. На чистом звёздном небе стояла полная яркая луна. Я стал пристально вглядываться в неё. Что-то было не так с этим светящимся шаром, что-то словно двигалось внутри его. Тёмные пятна лунных кратеров плыли в неспешном танце, пока не приобрели форму улыбающегося лица. Это лицо смотрело вглубь меня. В то, что было сокрыто под моей кожей, моими жилами, моей плотью. В ушах мне слышался зловещий шёпот, но я не мог разобрать слов. Я закрыл уши и отвернулся. Чрез пару секунд наваждение исчезло. “Я слышу тебя, Ликос, - прошептал я, - уже совсем скоро”. Я решительно задёрнул шторы и отошёл от окна.
Пройдя на кухню, я достал из холодильника бутыль с кровью. Наполнив багровой жидкостью полный стакан, я зажмурился, и осушил его одним махом. Во рту стоял омерзительный солёный привкус вязкой холодной консистенции, но нутру было приятно, желудок одобрял мою решимость. Облизав губы, я ощутил характерное послевкусие и специфический аромат. Я наверняка был уверен что кровь принадлежала человеку, а не животному. Спрятав бутыль в холодильник, я вернулся в комнату. Открыв шкаф, я обнаружил в нём одежду, которую примерил на себя. Одежда состояла из серого нижнего белья, чёрных носков и кед, серых джинс, коричневой рубашки в тёмно-зелёную клетку, и серого жилета. В кармане жилета я обнаружил две купюры в двадцать долларов.
Как оказалось моя квартира находилась на верхнем этаже пятиэтажного дома. Оказавшись на улице, я осмотрел здание в котором квартировал, и запомнил его адрес. Пройдясь по улице, осматриваясь по сторонам, я поймал проезжавшее мимо такси. Назвал водителю адрес, и протянул ему двадцатку. Я понимал что по-прежнему нахожусь в Румынии, такой вывод я сделал на основе названия улицы, которое прочитал на доме, и местной радиостанции, звучащей в салоне машины. Но где именно я нахожусь, в Бухаресте, или в другом городе? Я спросил у водителя, в каком городе нахожусь. Водитель представлял собой молодого коренастого цыгана, с черными как смола кудрявыми волосами, недельной щетиной, и большой выпуклой родинкой на носу.
- Эй парень, что за дрянь ты принимаешь, если даже не знаешь в каком ты городе? – оборачиваясь ко мне, неприятно засмеялся цыган, обнажая гнилые, вперемешку с металлического цвета коронками, зубы. – Ты в славном городе Брашове. Ну что, припоминаешь?
Значит кто-то перевёз меня из Трансильвании в Брашов. Скорей всего это был Агмус Барталей, ставший моим протектором, или те, кто на него работает. Ночь пира крови припала с 22 на 23, следовательно я пролежал в беспамятстве три дня. Три дня кровь Аштеда меняла структуру моих клеток, структуру моего организма, и, в какой-то мере, структуру моего мышления.
- Ты хорошо говоришь на румынском языке. Честно говоря, у тебя какой-то старый диалект, более похожий на произношение моей восьмидесятилетней бабки Вийолки. Честное слово, надо тебя с нею познакомить. Вот старуха то удивиться! На местного ты едва ли сойдёшь… - не унимался словоохотливый цыган, продолжая ещё что-то рассказывать до самого конца пути. Но я глядел в окно, не слушая его, думая лишь о том, что мне вскоре предстоит пережить.
Наконец водитель привёз меня на окраину города. Это был глухой район без единого фонаря, по улицам которого скитались стаи бродячих собак.
- Ты уверен что тебе сюда? Ведь пятнадцать минут назад ты даже не знал где находишься?
- Я уверен, мне сюда.
- Ну смотри. Прекращай баловаться этой дрянью, и тогда я познакомлю тебя со своей бабкой. – С участием дал мне наставление таксист.
- Думаешь мы ещё встретимся? – улыбнувшись, спросил я.
- Конечно, в Брашове легко друг друга отыскать. – Скаля свои безобразные зубы источающие неприятный аромат, ответил навязчивый цыган.
Выйдя из машины, я окинул взглядом безлюдный район и направился к старому заброшенному трёхэтажному зданию. Двери и окна покинутого дома были заколочены. Понемногу обходя здание в поисках подвала, мне приходилось опираться о стену, так как ещё в машине у меня появилось головокружение и странный зуд в конечностях, словно кто-то с силой выкручивал мне суставы. Спустя несколько минут, я обнаружил дверь в подвал, на которой висел замок с кодовой рулеткой. Дрожащими пальцами я набрал нужную комбинацию цифр, снял замок и открыл дверь. Начав спускаться по крутым ступенькам, держа замок в руке, я вспомнил о предостережении Агмуса. Магистр ордена сортировщиков советовал мне, во избежание непредвиденных случаев, так же запереться изнутри. Я вернулся, и защёлкнул замок на двери. Спустившись в подвал, я обнаружил несколько широких комнат заваленных различным запылившимся хламом: старой мебелью, пришедшими в негодность бытовыми приборами и пр. А также одну небольшую комнату, дверью в которую являлась, по всем признакам, недавно установленная стальная решётка. На решётке висел массивный замок. Вот здесь мне и предстоит провести эту ночь. К головокружению добавилась ещё тошнота и учащённое сердцебиение, словно я только что пробежал несколько миль. Помня каким было превращение Аштеда, я предварительно снял всю одежду и сложил её подле решётки. Затем я зашёл в комнату, закрыл за собой решётку, и повесил на неё замок. Вытянув из замка ключ, я присел, и, протянув сквозь стальные прутья руку, положил ключ на одежду.
В этот момент грудь сдавил чудовищной силы спазм. От неожиданности я захрипел. Повалившись на пол, я больно ударился локтем и головой. Однако чрез пару мгновений, я приподнялся и дополз до стены. Облокотившись о холодную бетонную стену, я прислушался к жжению в груди. Оно становилось всё более явным и настойчивым. Приступ тошноты повторился, и меня вырвало на пол кровью. “Я знаю, ты видишь меня. Сквозь кирпичную кладку, бетонные блоки и стальную решётку. Сквозь липкую кожу и горячую плоть, сквозь тёмные вены и твёрдые сухожилья, ты видишь меня Ликос.” И вновь улыбающееся лицо в свете полной луны возникло предо мной. Я видел его рядом, в этой комнате, оно было как будто в метре от меня. Как будто мы могли коснуться друг друга. Всё нутро моё горело, словно внутри меня находились раскалённые угли, словно моя кровь превратилась в расплавленный жидкий металл. Мои конечности трещали, поддаваясь трансформации. Моя челюсть скрежетала, вытягиваясь вперёд. Сухожилья и нервы рвались, и тут же срастались и сплетались. Кожа растягивалась и скрипела, словно разорванная резина. В ушах вновь стоял зловещий шёпот. Последнее что я вынес из памяти в момент слияния со зверем, это вопль, вырвавшийся из моей глотки. Вопль, в котором более не было ничего человеческого, только звериное.