Глава 7.
О причинах злости Елизаветы Матвеевны Лена узнала совершенно случайно. Вторая «дежурная» ночь оказалась бессонной и тревожной – проснувшись около двух часов, Ленка нехотя выскользнула из тёплых рук Андрея, чтобы ответить на телефонный звонок. Уже через десять минут, наскоро одетая и умытая, она торопливо шла на другой конец посёлка к больному. Все симптомы указывали на острый аппендицит, поэтому ей пришлось срочно поднимать водителя амбулаторной «буханки» и самой сопровождать пациента в городскую больницу. Домой она вернулась только около семи утра, поэтому, проводив на работу Андрея, сразу легла спать. Сегодня была вторая смена, поэтому будильник Лена завела на одиннадцать часов.
Проснувшись раньше – около десяти – вставать не спешила, хотелось понежиться в постели… Услышав стук входной двери, и вовсе укрылась одеялом с головой. Можно было даже не гадать – кто пришёл, и так всё было ясно.
- О… - заглянув в их с Андреем спальню, старая Бережиха едко усмехнулась. – Спит ещё, принцесса…
Видимо, заметив на тумбочке телефонный аппарат, который так и остался здесь с ночи, бесцеремонно шагнула вперёд. Ленке было хорошо слышно под одеялом, как звучат характерные, «хромающие» шаги, как стучит о мягкий палас инвалидная палка, как недовольно пыхтит старуха, забирая телефон…
Дождавшись, когда за ней закроется дверь, Ленка со злостью откинула одеяло. Принесла нелёгкая бабку, теперь хоть беги на работу раньше положенного времени. Она нехотя встала с постели и, одевшись, уже собралась выйти из своей комнаты, но неожиданно остановилась. Из-за двери послышался скрипучий голос Елизаветы Матвеевны: видимо, та с кем-то разговаривала по телефону. Замерев на месте, Лена невольно прислушалась. Собственно, ей было безразлично, с кем и о чём болтает Бережиха, но тут любопытство почему-то взяло верх. Она не прогадала – разговор был о них с Андреем… Несмотря на то, что дом у Григория был просторным, многокомнатным, Елизавета Матвеевна не ушла в дальнюю комнату, а предпочла остаться в зале, как будто подчёркивая своё право хозяйки говорить о чём или о ком угодно, не боясь быть услышанной.
- Андрюша работает, - Бережиха говорила чуть горделиво, как бы ненавязчиво хвастаясь успехами внука. – Он и практику здесь проходил, Панфилову понравился, хвалит его директор… Да и меня уважают, и Гришу, вот и взяли сразу на должность. – Елизавета Матвеевна на какое-то время замолчала, видимо, выслушивая собеседника, иногда лишь односложно поддакивая. – Угу… Угу… - Наконец, пробившись сквозь чужую речь, снова взяла слово: - Панфилов-то Андрюше и машину выделил, а он всё равно по посёлку пешком, говорит, бабушка, я и так каждый день в лес мотаюсь, дай хоть по земле ногами походить… Что?.. Нет, он и в конторе сидит, не всегда в разъездах… Питается как попало… Вот только дома и откармливаю его… - снова ненадолго замолчав, Бережиха издала ехидный возглас: - Хм!.. Жена… Жена вон спит, и в ус не дует! А вот так, одиннадцатый час, а она ещё в постели. Зато он, даже есть без неё не садится! Нет, ты представляешь, недавно пришёл с работы, а её ещё нет… Так я добрых два часа не могла его уговорить поесть! Всё ждал!.. Я ему говорю, Андрюша, ну, давай, я с тобой сяду, если одному скучно, вместе покушаем… Нет, говорит, бабушка, ты ешь, а я Ленку подожду… А та Ленка заявилась чёрт знает во сколько… ещё и нос воротит. – Бережиха выдержала новую недолгую паузу. – Да в больнице она работает. Фельдшером взяли… Да уж чего хорошего!.. Они дома-то не появляются, то приём, то вызов… Ночью бегают… Только неизвестно куда.
Решив, что и так услышала слишком много, Лена, наконец, вышла из спальни. Увидев невестку, Елизавета Матвеевна всё же немного растерялась – это было заметно по тому, как она начала торопливо разглаживать подол платья на коленях.
- Здрасьте… - не глядя на старуху, Лена сдержанно поздоровалась.
- Здравствуй… - торопливо ответив, Бережиха тут же снова закивала в трубку: - Угу… Угу… У Лизы тоже всё хорошо… Угу… Нет, не приезжали… Костик в первый класс пошёл, с собой не возьмёшь, и оставить не с кем… Угу… Деньги прислали Андрюше…
…Скрывшись в ванной, Лена сразу же посмотрела на своё отражение в большом настенном зеркале. Несмотря на то, что ей удалось поспать, лицо всё ещё выглядело припухшим после хлопотной ночи. Скинув с себя ночную сорочку, Ленка включила душ и встала под чуть тёплые струи. Горячей воды в доме свёкра и свекрови не было, воду нагревал дровяной титан – каждое утро Нина Сергеевна сжигала в нём по нескольку поленьев, чтобы вода была тёплой и приятной для умывания. С детства привыкшая к закаливаниям, Лена смело становилась под душ, заодно уговаривая Андрея последовать её примеру. Но муж прохладную воду не любил, поэтому по вечерам мать нагревала титан почти до кипения. Это было ещё одной причиной для укоров старой Бережихи – та не раз, как бы между делом, давала понять, что о муже должна заботиться жена, а не его больная мать. Слушая едкие намёки, Ленка только пожимала плечами – она была не против заботы, но проявлять её никак не получалось: дрова для титана с улицы приносили либо Григорий, либо Андрей, а подкладывать короткие полешки в пышущую жаром топку она никогда не успевала – каждый раз оказывалось, что Нина Сергеевна побывала в ванной раньше невестки. Немного поизводив себя муками совести, Ленка решила не заморачиваться по этому поводу. В конце концов, не такой уж это труд – подложить дрова, и, если свекровь не просит её о помощи, значит, эта помощь ей не нужна.
Вот на кухне Лена помогла бы с огромным удовольствием… Но и здесь возникали разные препоны. Нина Сергеевна работала завхозом в детском саду, и очень часто приносила оттуда уже готовые котлеты или гуляш, так что, оставалось лишь сварить гарнир. Этим занималась тоже она – в один из вечеров свекровь варила сразу несколько видов гарнира: гречку, рис, вермишель, картофельное пюре, а потом ставила всё в холодильник, так что, два-три дня к плите можно было подходить лишь для того, чтобы разогреть уже готовые блюда.
Лена была согласна варить и первое, особенно в дни, когда работала во вторую смену. Но эту обязанность, совершенно добровольно, выполняла Елизавета Матвеевна. Она тоже могла приготовить сразу две кастрюли – например, борща и рассольника. В доме Бережных было два холодильника, а в холодное время года в распоряжении хозяек была целая веранда, поэтому приготовленная впрок еда никогда не портилась.
В первое время Ленка удивлялась таким привычкам – в её собственной семье ели только свежеприготовленные блюда. Ей поневоле приходилось подчиняться однажды установленным правилам, однако, в мечтах Лена видела свой собственный дом и свой собственный уклад жизни совсем другими…
…Стоя под прохладным душем, она невольно вспомнила последние слова Бережихи. Лиза, о которой говорила старуха, была старшей сестрой Андрея. Лена никогда не видела эту женщину, только слышала о ней от мужа. Лиза уехала из дома, когда ей было всего пятнадцать лет, сразу после окончания восьмого класса. Поступив в техникум, познакомилась с парнем и очень скоро вышла за него замуж. Сразу после учёбы муж увёз её в Вологодскую область, где они и жили по сей день. По словам Андрея, с тех пор сестра ни разу не приезжала в родительский дом, хотя прошло уже около восьми лет. На вопрос – почему, Андрей только пожимал плечами. Но ещё более странным было то, что в семье Бережных о Лизе говорили очень мало, Лена лишь несколько раз слышала, как свекровь упоминала о дочери, и то как-то вскользь…
Однажды Ленка застала Нину Сергеевну за разговором по телефону – судя по всему, та говорила с Лизой… Лене даже показалось, что свекровь испугалась дверного стука, и, лишь разглядев, что это невестка, успокоилась… Лена сразу деликатно ушла в свою комнату, но от неё не скрылись ни радостный тон свекрови, ни её сияющее лицо… Привыкшая видеть Нину Сергеевну застывшей, безразличной ко всему мумией, Лена очень удивилась этому преображению. К вечеру свекровь была уже такой, как обычно, ну, разве что в глазах ещё оставалось что-то живое…
С тех пор Ленка не раз замечала эти «живинки», возникающие время от времени на свекровином лице, из чего делала вывод: та украдкой снова общалась с дочерью по телефону… Как-то вечером, не выдержав, Лена напрямую спросила мужа о его отношениях с сестрой. Выгнув «подковой» красивые губы, тот неопределённо пожал плечами. Отношения как отношения… В детстве ссорились, как и все дети, потом Лиза уехала в город учиться… потом и вовсе – в другую область. Всё, как у всех…
«Почему вы никогда не перезваниваетесь?» - не унималась Ленка. – «Не знаю… - Андрей смотрел на неё совершенно искренне. – Как-то не сложилось». – «Тебе не интересно, как живёт твоя сестра?» - «Почему… интересно… - в голосе мужа появилась неуверенность. – Ну, мать же звонит, потом мне рассказывает… Зачем мне ещё звонить?..»
Всё это было очень странным. Лена невольно представляла себя на месте Андрея – неужели бы она смогла вот так равнодушно относиться к родному по крови человеку? Ведь росли вместе, и не так велика их разница в возрасте – всего три года… А сама Лиза… Неужели не болит сердце за отца, за мать, за брата?.. Да на её месте она, Лена, по два раза на год навещала бы свою семью, не такая уж и даль, всего-то шестнадцать часов поездом… Ведь даже на свадьбу к родному брату не приехала!.. Деньги прислала – да разве деньги заменят тепло рук, живой, родной голос, сестринскую улыбку?.. Даже по телефону не поздравила брата Лиза, только передала поздравления через мать – кажется, впервые за всё время пребывания в этой семье, Лена услышала громкое упоминание о родной сестре Андрея в присутствии всех родственников…
…Вроде бы ничего плохого и не говорилось до сих пор, вон и бабка сегодня кому-то совершенно спокойно рассказала о старшей внучке, названной, судя по всему, в её же честь… А всё равно Лену не оставляло ощущение, что имя сестры Андрея упоминают в этом доме нехотя. Ну, разве что Нина Сергеевна составляет исключение. Потому, что – мать…
…Придя на работу, Лена то и дело ловила себя на мысли, что ей ужасно хочется улучить момент и залезть в картотеку… Она не знала, что хотелось бы увидеть ей в карточке Елизаветы Григорьевны Бережной… Но это желание почему-то возникало целый день. Как нарочно, коридор был полон больных, да и при Маргарите ведь не полезешь ни с того, ни с сего в шкаф с «выбывшими»…
…Очередная пациентка, появившаяся на пороге кабинета уже в конце рабочего дня, не выделялась ничем особенным – сухощавая, невысокая, с гладко зачёсанными назад, завёрнутыми на затылке в небольшой «кулёчек», седыми волосами. Возраст – от пятидесяти пяти до шестидесяти, об этом говорили и морщины, и натруженные, в мелкую коричневую крапинку, руки, и болезненный, какой-то выцветший взгляд… Именно от этого взгляда Лене стало почему-то не по себе. Женщина посмотрела на неё коротко, исподлобья, пока делала несколько шагов от порога кабинета до стула… Ленка почувствовала неприятное покалывание в кончиках пальцев, а ещё – непонятный холодок в груди… Впрочем, все эти ощущения были мимолётными, и, скорее всего, не стоили её внимания, тем более, что женщина уже через несколько секунд сидела к ней спиной.
- Лена, достань карточку Плехоткиной… - даже не спрашивая о причине визита, Маргарита Алексеевна привычно снимала с шеи стетоскоп. Видимо, история болезни пациентки была ей хорошо знакома и не требовала особых предисловий.
Достав с полки короб с карточками, Лена нашла целых две с такой фамилией – Марии Викторовны и Варвары Денисовны. Сориентировалась по году рождения – женщина никак не могла быть восемьдесят третьего года… Значит, Мария Викторовна, одна тысяча девятьсот сорок четвёртого…
- Ню, и как ты с таким давлением дошла?.. – пока Лена искала карточку, Земскова уже измерила артериальное давление и сейчас с хрустом расстёгивала манжету тонометра на руке пациентки. – Нужно было вызвать на дом…
- Да неловко вас беспокоить, Маргарита Алексеевна… - голос у женщины был грубоватым, даже слегка сердитым.
- Вот упала бы на улице, что потом? – на его фоне дискант Маргариты слышался ещё мягче и писклявее. – Голова кружится?
- Кружится… Куда ей деваться. Ночью по стенке до туалета еле дошла…
- Раздевайся до пояса…
Всё время, пока врачиха слушала сердце больной, Лена бросала на ту невольные взгляды. Несколько раз ей показалось, что женщина поворачивает голову, чтобы тоже посмотреть на неё – почему-то украдкой… Наблюдая, как пациентка долго не может застегнуть белый, на вид совершенно новый хлопчатобумажный бюстгальтер, Лена едва не кинулась на помощь… Но в последний момент неловкие, поражённые артритом пальцы сами справились с застёжками. Лена подумала, что женщина, действительно, впервые надела именно этот предмет женского туалета, и ещё не привыкла к незнакомым крючкам. А, может, он у неё просто – дежурный, для больницы… Работая на «скорой», она не раз видела, как пожилые, небогатые женщины собираются на госпитализацию – у многих на этот случай припасено новое бельё, чтобы «не ударить в грязь» в приёмном покое…
- Лена, выпиши ей магнезию, пять кубиков, одноразово… - Маргарита привычно откинулась на стуле и положила руки на выпяченный живот. – И на курс лечения… - она, одно за другим, продиктовала несколько препаратов, которые Лена аккуратно вписала в бланк рецепта.
- Да вы мне, главное, сейчас давление сбейте… Маргарита Алексеевна… - застёгивая на груди трикотажную кофту, женщина подняла на Земскову усталый, болезненный взгляд. – А я уж там как-нибудь… Таблетки попью…
- Укольчки поколешь… - Маргарита сидела невозмутимо, чуть выпятив вперёд губы. – Сейчас Лена выпишет направление в процедурный…
- Да некогда мне на уколы-то ходить! Стешка простыла, с собой не возьмёшь, а Варька по сменам работает, то совпадает, то нет… Вы мне его сейчас сбейте…
- Ню, вот, ещё и Стешка на тебе… - обречённо кивнула Маргарита. – Ещё и больная… Разве можно с таким давлением, да ещё и с больным ребёнком сидеть?..
- А куда же её денешь-то?.. Температура в обед поднялась, пока я охала, ахала, а детский приём уже прошёл.
- Надо было дежурного на дом вызвать… Почему не вызвали?
- Так не успели… Варька на работе была до двух, а сейчас я и сама к вам пришла…
- Хорошо, вечером заедем… - Земскова печально склонила вбок голову – завязанные на затылке в жиденький хвостик волосы короткими, неприглаженными прядями топорщились над ушами и совершенно не вязались с белоснежным, выглаженным без единой стрелочки медицинским халатом. – Посмотрим вашу Стешку. А Варьке больничный выпишу… Пусть и за дочкой поухаживает, и за тобой. Молодая, справится.
- Да нельзя ей на больничный, Маргарита Алексеевна! – пациентка испуганно взмахнула рукой – из-за плохого самочувствия взмах получился медленным и слабым. – Я ж её с таким трудом на ту работу устроила! Всеми святыми клялась, что никаких больничных не будет!..
- Ничего страшного. Уволить не имеют права. А дети у всех болеют… - Земскова неторопливо наклонила голову в другую сторону. – А укольчики Лена походит, поколет, и тебе, и Стешке вашей, если нужно будет. – Она перевела взгляд на Лену. – Будешь заходить к ним по дороге на работу… Или с работы, как тебе удобнее.
- Угу, - Ленка с готовностью кивнула, затем протянула Марии бланки. – Вот с этим – в аптеку… А с этим – в процедурный кабинет.
- И домой пешком не ходи! – Маргарита окликнула больную уже у самых дверей. – Укол сделаешь, посиди в коридоре. Я больных отпущу, и все поедем к тебе, вашу Стешку смотреть…
http://www.proza.ru/2016/08/24/1863