Одиночный венб появился почти через полтора месяца. Венб представлял из себя шестивёсельный струг с тупой кормой и большим хозяйственным отсеком на ней. Из венба вышли семеро воинов. Все достаточно высокие, рыжеволосые, бородатые. И все при оружии. Четверо упали сразу, сражённые стрелами. Трое начали сражение, несмотря на явный перевес противников по численности. Этих троих удалось взять живыми благодаря собакам – их сейчас имелось целых восемь штук, пятерых из которых породил их первый пёс от своей дочери. Кровь волков хоть и несколько уменьшила массу собак, но придала им большую выносливость и злобность. Трое киттов молча смотрели на атамана.
- Сколько у вашего хоста воинов?
Молчание.
- Где расположена ваша деревня?
Молчание.
- Так значит? Думаете я с вами шутковать намерен? Ладно, пеняйте на себя.
Подойдя к одному, Лангу начал медленно отрезать ему ухо, китт терпел. Вслед за первым ухом собакам полетело второе, потом Лангу начал отрезать пальцы. Тут китт не выдержал, он рассказал всё. И что у хоста двадцать пять воинов, и как отыскать их селение. Рассказал даже, что убив хоста, одним этим можно одолеть деревню – остальные перейдут на сторону убийцы, или уйдут к другим хостам. Услышав всё, что хотел, атаман перерезал китту горло. Двое других, хмуро глядя на муки своего товарища, поклялись служить ему.
- Ты сильный и жестокий, - пояснил один из них, – тебе надо служить, добычи много будет. К тому же вас сейчас столько же, сколько и у нашего хоста осталось. Вас даже больше.
Лангу разделил свой отряд на два. Большую часть на своих лодках отправил причалить в стороне от деревни киттов, и добираться до неё пешком. С этой частью отправил и женщин с детишками. Во главе большего отряда поставил неизменного Годуна, придав ему для надёжности одного китта. А сам с пятью сотоварищами поплыл на венбе. Но для начала дождался когда пойдёт дождь. Долго ждать не пришлось – перед приходом белой воды дожди шли часто, иной раз неделями, словно природа оплакивала будущие жертвы лютой годины. Лангу с товарищами накрылся куском парусины, работая вёслами изо всех сил. На берегу их поджидали четыре человека с двумя повозками. Идущего вместе с ними китта окликнули по имени, спросив – где старшой. Китт поведал, что тот упал в воду и застудился, сейчас лежит в бреду, а веслом правит раб из поморов. Как только венб пристал к берегу, разбойники накинулись на киттов. Из этих в живых не оставили никого. Дождавшись Годуна, Лангу посадил в отнятые у поморов пустые бочки своих людей. Вошли почти все. Возничими выступили китты. Перед въездом в ворота они поведали бывшим товарищам, что к поморам пристал струг, пришлось немного помахать мечами, зато добычи на сей раз привезли больше – её-то сейчас и выгружают, но нужны ещё телеги. Едва повозки проехали ворота, разбойники выскочили из них. Лангу завыл по-волчьи, из лесу выбежали псы. Вой атамана прозвучал столь правдоподобно, что местные собаки вздыбили загривки, а лошади шарахнулись в стороны. Лангу рвался к хосту, тот при первых звуках сражения вышел из дому, сжимая в руке топор. Это был кряжистый мужчина с проседью в бороде. Рядом с ним стоял старший сын, младший – малолетка – остался в доме. Лангу метнул копьё, но отца прикрыл старший сын. Пронзённый копьём, он сполз по стене, хватаясь за мокрый камень слабеющей рукой. С хостом атаман бился тоже не особо долго. Выкинув левой рукой подряд два ножа, он ранил противника в плечо и грудь. После чего хост уже не смог биться в полную силу, и вскоре упал рядом с сыном, поражённый мечом. Бой стих. Китты подошли к атаману. Их в этом бою пало четверо. Отряд Лангу потерял двоих, но среди убитых оказался Вьюжень. Младший брат нёс тело старшего на руках.
- Снежень, - посмотрел на него Лангу, – желаешь отомстить?
- Конечно, атаман. Но кому?
- В этом доме жена хоста и его младший сын, можешь их прирезать, только вначале выведи наружу. Так положено по местным обычаям.
Снежень вошёл в дом, вернулся, таща за волосы упирающуюся женщину, малец сам бежал следом. Взмахнув мечом, Снежень отрубил женщине голову. Потом схватил мальчишку, но тут рука его опустилась.
- Мальчишку не могу, атаман. – Понурившись, сообщил Снежень.
Малец вывернулся и прыснул к тыну, но добежать не успел – топор, брошенный твёрдой рукой атамана, вонзился ему в спину. Из десяти оставшихся в живых киттов новому хосту присягнули семеро, трое куда-то ушли, убивать их не стали – местные так не поступают.
- Братья, - обратился к своим атаман, - как похороните павших, у кого нет жён – берите киттских, прочих женщин сведите в один дом, пусть там живут. Однако детей всех этих женщин надо убить, оставив лишь самых малых. Но остальных – вырезать, чтобы некому было мстить за своих отцов, да и лишние рты в лютую годину ни к чему – нас теперь больше, чем было воинов у здешнего хоста. Обживайте новые дома, кому не хватит – придётся потесниться, поставить добротный сруб мы уже не успеваем. Я с Ясенькой и Годуном станем жить в доме хоста, если что надо – обращайтесь.
Ясенька от такого приказа побледнела, Годун нахмурился, но смолчал. Не все из воинов сумели выполнить атаманов приказ, но на малых детишек много воинов и не требуется. Зима наступила через десять дней.
Для жителей материкового севера эта зима выглядела странно, как так – белая вода и без волчьих стай? Холодно? Так это ерунда! Четыре часа на улице помахал мечом с такими же, как ты сам – вот и согрелся. А в доме можно огонь в очаге развести. Нет, волки на острове жили, но совсем немного и мелкие, как в средней полосе. В общем не лютая година, а сплошное недоразумение. А дома? Кто так ставит вежи? Всего одна комната, очаг топится "по-чёрному", хотя им ли бояться лишнего выхода наружу? И ещё – непременный атрибут любого жилища – три столба с изображениями ликов местных богов. Эти столбы, говорят, ставятся самыми первыми, они же поддерживают кровлю. Местные боги… страшные и непонятные. Вот у них на материке боги – любо-дорого. Да, суровы, и то не все, но отнюдь не злобны. Злобен лишь один из них – Лютень, бог с головой волка и рогами лохматого быка, властвующий над белой водой, так на то ему и дают волю лишь раз в одиннадцать больших лун. А остальные – бог-кузнец, брат Лютеня, ставший и богом воинов, когда те выделились в отдельное сословие. Третий брат – бог лесов, почитаемый охотниками и знахарями. Их сестра – богиня земли, плодородия, женщин и рождения детей, хранительница домашнего очага. И самый старший, отец всех богов – Небесный Хозяин, Гир, имеющий два лика – мудрого сурового старца и медведя. Таких богов боишься прогневить худым поступком, почитаешь и любишь. А местные? Бог войны – чудовище с короной из человеческих черепов; морской бог, с головой морского чудища, покрытой щупальцами, держащий в пасти струг. Да их сестра и жена – богиня, властвующая над душами умерших, с жалом вместо языка и змеями вместо волос. Что доброго можно ждать от таких богов? И зачем их ставить в избах? Место поклонения богам должно быть чисто – отдельное капище на указанном жрецами чистом месте. Жрецы, они с богами ведаются, так что толк в этом знают. Не колдуны, конечно, но всё-таки. От колдунов вообще лучше подальше держаться, боги их ведают – где живут, откуда приходят? А в избе должную чистоту сложно соблюсти. Нет, вежа тоже должна быть чиста, лад в семье царить должен… но ведь и свары случатся, и лукавства всяческие. Трудно без этого прожить, чай не святые все. А богам особая чистота положена, чтобы ни единой дурной мысли вблизи не промелькнуло.
- Если тебя приглашают войти в дом, - поучал Лангу китт, – пусть туда вначале войдёт твой воин и убедится, что там присутствуют лики богов. Когда гость вонзает свой топор в столб перед таким домом, то кровь внутри пролиться не может.
- Кровь не может, а удавить, либо отравить, могут?
- Хмм, - китт, седобородый старик, задумался,- не гоже воину пользоваться подобными способами отнятия жизни. Поэтому и Закон об этом молчит.
- Странные у вас боги. – Покачал головой атаман. – В доме ни-ни, а вытащи на порог, и хоть насилуй, хоть режь – всё нормально.
- Так на то и остров дан, чтобы на нём свои дела решать. В домах же положено богам обитать, бойся, чужак, их прогневить. Они и так-то не ласковы, а во гневе вовсе страшны. Торн потопят, соседнего хоста наведут, или вовсе мор могут наслать. Ты правильно поступил, что детей на улице порешил, только ещё их тела надо было в море утопить. Подношение богам – они такое любят, торн твой не заберут, насытившись жертвой.
- Что ж ты раньше молчал-то?
- Так ты и не спрашивал.
- У воинов спрашивал… но, да, про погребение забыл уточнить. А жертвы когда приносятся и кем?
- Обычно самим хостом, либо его паликом, каждый раз перед важным делом. Собрался в поход – умасти богов, не то удачи не видать.
- Где ж столько жертв набрать?
- А рабы на что? У удачливого хоста рабов много, и жертвы большие он приносит – пяток за раз, а то и десяток. Если нет рабов, сойдёт и скотина, но боги могут обидеться на такое подношение.
- А много ли всего островов?
- Бессчётно. Но крупных, подобных нашему, мало. Может десяток, может дюжина. Хотя иные мелкие столь близко друг к дружке расположены, что протяни руку и дотянешься.
С окончанием лютой годины Лангу приказал рубить вежи, с обязательным местным атрибутом – тремя богами внутри. "Мы сюда пришли навсегда и должны почитать местные обычаи. – Пояснил он. – Здесь правят эти боги, уважим их." Но на ближайшем холме атаман повелел поставить капище. После к нему пришёл воин от ближайшего хоста, пригласивший атамана на встречу. Встреча состоялась на "нейтральной территории", где пригласивший хост поставил шатёр. Лангу и Годун, воткнув топоры в столб, вошли внутрь, тут же найдя глазами три столба с изображениями божеств. В шатре их поджидали четверо – полный старик и три крепких воина. Старик жестом пригласил присесть к столу.
- Я – самый могущественный хост этого острова, - горделиво начал он, – подо мной ходят три палика, два из которых – мои племянники. У них больше сотни воинов!
- Не лукавь, хост, не больше сотни, а меньше девяти десятков.
- Пусть так, - нахмурился хост, – но это в три раза больше, чем у тебя, чужак.
- И что с того? Ты позвал меня, чтобы хвастать своей силой?
- Я позвал тебя, чтобы предложить присоединиться ко мне, стать моим четвёртым паликом.
- Если откажусь?
- Откажешься? – смутился хост. – Но нас втрое больше! Ты сумасшедший, чужак?
- Приводи своих на бой, поглядим – сколько у тебя останется воинов по окончанию сечи.
- Ты столь уверен в своих воинах, гирканин?
- Вы, как и ваши волки, измельчали тут, на островах. Даже походом дольше пары месяцев пути не ходите. Берёте только то, что лежит под носом. Вам ли тягаться с нами, прошедшими долгий путь с севера на юг и обратно?
Свой первый поход Лангу направил на юг, его поморы составили подробную карту, но она касалась лишь малой части побережья хак бочахов. У прежнего хоста имелось два корабля – шестивёсельный венб, да двадцативёсельный торн. Лодки, на которых пришли разбойники, можно не считать – хоть они тоже о шести вёслах, но груза в такую лодку помещалось в три раза меньше, чем в аналогичный венб. Но этих двух кораблей Лангу пока хватало, шестерых своих, страдающих морской болезнью, он оставил в городище. Так что гребцов на торн даже не достало, зато прихватили с собой пяток собак. Волкодавы живут по пятнадцать – шестнадцать больших лун, так что даже подарок Ясеньки находился ещё в силе. По местной традиции идя в поход на носу кораблей укрепили изображения бога войны. Отряд продвинулся по побережью хак бочахов на год пути, составляя карты, но так и не дошёл до конца материка. На обратной дороге воины начали набеги. Первым же их делом стало сражение с одним из вапи. Вначале Лангу запустил в селение своих псов, которые посеяли панику и вырезали всех местных собак. Ещё зимой он приказал смастерить волчьи маски, сократив поголовье волков на острове. Одев маски, воины Лангу напали в ночь. Солдаты вапи, до этого напуганные появлением в селении огромных зверей, попросту разбежались, завидев при свете факелов оборотней. Тех, что нашёл в себе силы защищаться, убили. Погрузив изрядную добычу на венб, разбойники отплыли. Стоя на палубе струга, атаман наблюдал зарево пожара в разграбленном селении. Подобным же образом атаман разобрался и со следующим вапи. Добыча от двух грабежей получилась такая, что тюками и бочками забили под завязку не только грузовой отсек венба, но и торн. Пришлось возвращаться. Этот поход продлился три года, а в землях хак бочахов пополз слух, что Хакчез вернулся из ада.