Я больше не занимаюсь медициной. Я оставил ее, она не оставляет меня. Не проходит дня, чтобы она не всплывала в памяти. Так я не тосковал, не томился ни по одной женщине. Вспоминая эти годы, я понимаю, что так и не стал «хорошим врачом», постоянно боялся, нервничал, ловил драйв, жалел, ненавидел, рисковал, терпел, любил, чувствовал себя лучшим из лучших и ничтожеством, трепетал перед авторитетами, потом низвергал их, завидовал, презирал, терял и находил смысл жизни, учился не показывать эмоции, читать чувства других, подличать, лицемерить, как бы страшно это ни звучало, желал смерти себе и другим.
Медицина многократно разбивала мою жизнь и склеивала ее. Она играла со мной, то подбрасывала дикий восторг, ощущение себя богом, одновременно делала бессильным перед жалкой болезнью и ничтожными обстоятельствами. Я познал худшие качества людей, видел настоящий героизм, осознавая, насколько я ничтожен. Я портил здоровье, недосыпал, пил, сидел на снотворных. Личная жизнь постоянно разбивалась, несколько раз я чуть было сам не попал в мертвецкую. Я никогда не прощу себе, пока дышу, мертвых! - я убивал, хотя формально не был виноват ни в одной из смертей. По совести же – был, и не в одной.
Сколько раз, проходя мимо лежащих на улице, говорил себе: «Это просто пьяный», но чувствовал, что это не так, Боялся, был измотан, не хватало сил, еще что-то. А это были чьи-то отцы, братья, сыновья. Я не прикасался к ним, но убил. Ведь я врач, это пожизненно, я должен пытаться спасти. Те, кто говорят, что никто никому ничего не должен – или лицемеры, или твари.
Мне с этим жить.
Еще, я убивал любовь. В себе и тех, кто любил меня. Женщины любили меня, но мне было не до их чувств. Все сжирала медицина. Я не мог любить кого-то больше. Она будто делила на множество частей, я до сих пор не понимаю, как может сочетаться порыв сдохнуть, но спасти больного, и полное равнодушие к его судьбе. Жалость к родственникам и злость к их беспомощности перед лицом беды. Презрение к людям, пасующими перед лицом смерти. Как мог я сравнивать людей с животными в пользу последних. Желать скорейшей смерти слабоумным старикам, а потом приходить на похороны, стоять позади всех и еле сдерживать слезы. Но за все надо отвечать, и я готов отвечать, поэтому пишу. Пусть те, кто идет в медицину, знает куда идет, и зачем идет. Пусть знает, что в один прекрасный день почувствует себя Богом, а потом ничтожеством. Говорят, хороший врач – дар Божий. А ведь все говорили, что я хороший врач, ко мне всегда были очереди. Почему в эти руки? Какая справедливость в этом? Какая правда?
Много произошло со мной, когда я занимался медициной, я никогда не буду прежним. Я вернулся с войны, а те, кто вернулся, никогда не бывают прежними.