Усталая лошадка понуро тащила по раскисшей дороге ходок с седоком. Колёса врезались в грязь, оставляя глубокие колеи, моментально наполняющиеся водой. Листвы на деревьях уже почти не было, и по всему чувствовалось дыхание зимы. Возница, молодой человек, одетый в офицерскую форму без знаков различия, был под стать сегодняшней погоде. Его лицо, так же как и небо, заволокли тяжёлые, свинцовые тучи раздумья. Кнутом, зажатым в правой руке, он задумчиво стучал себя по голенищу. На левую, вернее на протез, заменявший руку, были накинуты вожжи. Весь вид этой сгорбленной фигуры, как нельзя лучше вписывался в хмурый осенний день, составляя с ним одно целое.
Григорий Иванков, бывший взводный стрелкового взвода, а теперь уполномоченный района, возвращался из очередного колхоза. Фронту, да и стране, требовалось многое. Люди, изнурённые тяжёлым, без сна и отдыха трудом, делали не просто всё, что могли, а гораздо больше. Но и требовалось всё больше и больше. Вот и ездили по сёлам уполномоченные, собирая подписи на отчисление денежных средств на всё то, что надо было фронту.
-Ты не тушуйся- говорил «первый», принимая его в райком на эту должность. На жалость будут давить, тебе есть, что предъявить в ответ. ( Видимо был намёк на потерянную на фронте кисть левой руки) . Главное стой на своём. И помни, что здесь то -же есть враги, саботажники. И с ними надо бороться так же, как и на фронте. Уничтожать! Беспощадно, без всякой жалости. Только так мы победим.! Так сам Сталин нам сказал! Так партия от нас требует! Слышишь? Партия! Всё для фронта, всё для победы!
Вот и сегодня, в колхозе «Коммунар», он привычно начал собрание с последних сводок с фронта. Затем перешёл к тому, зачем собственно и приехал
-Дорогие колхозники, надо помочь фронту! Надо! Победим проклятого фашиста, всё вам страна возвернёт. С лихвой! А теперь мы должны Стране последнее отдать. Она во всём нуждается. Не прожить и не выжить ей сейчас без танков, самолётов, автоматов. Да что там оружие! Самое элементарное_ хлеб, табак, сахар ей нужен!
-Дядя, а сахар, это что?- спросил детский голосок из зала
-Что???- не понял сразу Григорий
-Сахар, это что такое?- повторил тот же детский голосок.
Уполномоченный посмотрел на говорившего ребёнка. Девчонка, лет пяти, закутанная от холода в платок, смотрела на него своими синими, как небо летом глазами. И было в этих глазах, что -то такое, что нельзя было от них просто отмахнуться. Собрание, шумевшее растревоженным ульем, враз затихло. Казалось даже дым от редких «самокруток», и тот перестал клубиться.
Григорий внимательно всмотрелся в людей. Измученные работой, детьми и ожиданием лица женщин. Видимо мечтавших сейчас не о победе, а просто выспаться. И даже не прижавшись к мужу, а одной. Вольготно раскинув тело по всей постели. И что бы никто не смел потревожить этот сон. Что бы не надо было идти на работу под этими не прекращающимися , стегающими тело и душу, холодными струями дождя. Да несколько стариков, даже сейчас кряхтевших от боли в суставах и пояснице в эти непогожие дни. И вдруг он понял, что не в силах у них сейчас чего ни будь даже просить, умолять. Не то, что бы требовать. Стало вдруг нестерпимо жарко. Сорвав с себя шинель, Григорий бросил её прямо на пол. А затем сел за стол, и наклонив голову, обхватил её руками. И люди увидели протез его, следы от нашивок за ранения. Да дырочки от орденов и медалей. Казалось ,происходящее его больше не интересовало. Перед глазами стояли глаза девочки. И звучал, повторяясь, её вопрос-Дядя, а что такое сахар?
Как объяснить ребёнку про сахар? Про то, что он никогда не видел, не пробовал? Сказать , что кусок сахара, похож на кусочек льда? Такой- же белый, с голубым отливом? И что он так же быстро тает. Только во рту. А не в руках. И что сахар, это очень вкусно. Потому что лакомство. А откуда может знать девочка про лакомство? Ведь не ела она ничего, такого. Или ела? А вопрос задала не случайно. Может это саботаж такой? И надо как с врагом поступить? Также как на фронте, без жалости и сомнений? Схватить винтовку убитого бойца, встать во весь рост и с криком : Урааааа!!! За Сталина!!!! За Родину!!! Бежать вперёд, с винтовкой наперевес? Эх, штыком коли, прикладом бей! Только на кого бежать? Кого штыком колоть, прикладом бить? Это безоблачное небо детских глаз? И за что? За простой вопрос?
-Товарищ уполномоченный- председатель потряс его за плечо - . с Вами всё в порядке?
Григорий поднял глаза, обвёл взглядом пустой зал
-А где все?
-Ушли….
-Как ушли? А займ?
-Все подписались, до единого человека- С этими словами председатель протянул ему стопку тетрадных листков. –А с Иволгиной Нинкой разберёмся. Пропесочим её на общем собрании, что бы дочку правильно воспитывала, в духе времени, так сказать
-А кто такая, Иволгина Нина?
-Так это ж её дочка, Варька, вопрос Вам задала провокационный. Вот и осудим на собрании. Не сомневайтесь. Правильно всё оформим….
Григорий встал из-за стола, надел шинель, положил листки с подписями о займе в планшет. И вдруг неожиданно, даже наверное для самого себя, взял здоровой рукой председателя за «грудки»
-Не сметь! Слышишь? Даже слово ей сказать, не то что бы обидеть. Не виновата она. Гитлер виноват! Вот его и пропесочьте на собрании
-Понял, всё понял- Испуганно ответил председатель. Проведём собрание. Заклеймим позором…
-Дурак ты, председатель. А может наоборот, слишком умный. Не понял я ещё, да и понимать не хочу. Все говоришь, подписались?
-Все, все. До самой древней старухи..
-Вот когда Гитлера будете осуждать на собрании, скажи колхозникам спасибо от Родины, Партии и меня лично.
-Скажу, обязательно скажу.
На развилке дорог, лошадка, повинуясь какому- то своему чувству, повернула на право. И пошла вместо райцентра в колхоз «Красный пахарь», состоявший из одной деревни- Вишнёвка. Григорий сначала хотел повернуть в район, но махнул мысленно рукой. Крюк не большой. Вёрст пять всего, а в деревне стоит побывать. Ни разу ещё не был. А ведь и сюда придётся ехать. Так сегодня хоть людей посмотрит. Какое то представление о деревне, вернее, наверное, о колхозе, будет.
Деревня встретила безмолвием, и какой- то серой унылостью поздней осени. Не видно было копошившихся в земле кур, ни бродячей мелочи из козлят или ягнят. Даже собаки и те поленились облаять приехавшего. Грязь. Всё такая же непролазная, тягучая грязь. Кажется, постой минуту, и она засосёт тебя до самого горла. И как бы ни торопился ты, не спешил, всё равно будешь жить по её законам. Не спешно, не торопясь ,опустивши от безвыходности голову вниз, и с трудом переставляя свои ноги. С интересом разглядывая домики, приютившиеся вдоль дороги, Григорий решал куда ехать. Найти правление колхоза, или заехать на зерно-ток. А может проехать сегодня просто, а потом приехать уже по делу? Так ничего не решив, привычно хлопнул по крупу лошадки вожжой. Раздался треск, и ходок просел на одну сторону. Лопнула передняя ось. Молодой человек выматерился в сердцах, и огляделся, ища помощи. Заметив детишек, поманил их рукой. Те подошли, с интересом разглядывая того, кто их подозвал
-Кузнец в деревне есть?
Есть, есть- согласно закивали головами ребятишки
-Так позовите его, чего стоите?
Ребетня сорвалась с места «галопом», и вскоре исчезла с глаз
Григорий сел на перекосившийся ходок, и вновь опустил голову. Дело было даже не в том, что он послал за кузнецом. Надо было добираться до кузницы самому. Как кузнец будет чинить ось посредине деревни? И сколько это займёт времени? Надо обязательно успеть сегодня подписные листы в райком доставить. Ннн-да. Вот дела то паршивые. Надо что то придумывать. Но почему то неохота было вставать с ходка, чем то заниматься . Григорий, словно оправдываясь перед самим собой, достал пачку папирос, не спешно продул мундштук , и закурил. Стараясь изо всех сил оттянуть момент начала действий. Внезапно он услышал чьё то дыхание, и поднял голову. Перед ним стояла красивая девушка, лет 23, одетая в телогрейку, с брезентовым фартуком поверх. И вся её красота, молодость и даже лучезарность, никак не гармонировывали с её одеждой, кирзовыми сапогами, и грязью на улице.
_А ты кто?- Задал вопрос уполномоченный, ясно понимая, что глупее вопроса, он задать не мог.
-Кузнец- ответила девушка- ребятишки прибегли, сказали кузнец нужен. Так вот я и пришла. Сейчас ходок доставим в кузню, а там посмотрим, что можно сделать.
-А как мы до кузницы доберёмся?,- спросил Григорий, понимая, что второй вопрос не умнее первого.
-А вон, сыновья мои подойдут- Девушка кивнула в направлении приближающихся к ним подросткам, -они помогут
-Сыновья?- переспросил Григорий. переводя взгляд на девушку
-Ага. Они самые. А чего здесь удивительного? Ну ладно.
Подошедшие подростки, лет 16- 15, деловито осмотрели ходок, поломанную ось. Григорий наблюдал за всем этим каким то отрешённым взглядом, не веря происходящему. А ребята тем временем принесли слегу, и привязав к остатку оси, выровняли его. Тронули вожжи, и лошадка пошла к кузнице.
-А ты кто такой будешь?- спросила девушка
-Уполномоченный из района_ машинально ответил Иваньков.
-Ааааа. Ну тогда ясно. Я смотрю, ты сыновьям моим удивился. Не ты первый. Это мужа моего сыны. Муж кузнецом в колхозе был. Только и с него «бронь» сняли. Вот я и заменила его в кузнице. А сыновья помогают
-Григорий вновь посмотрел на девушку, затем на подростков, Вновь на девушку
Та рассмеялась
-Батя мой с ним, кузнецом, дружны были. Всё в кузню к нему ходил. Ну и я с отцом то. А когда овдовел кузнец, то в сваты и пришёл к нам. Вот отец и выдал меня замуж
-И вы пошли?
-А как против отца перечить станешь? Раз сказал батька, значит так и надо.
-Но у вас был наверное кто то?. Ну парень?
-Был конечно. Так, встречались. Только видать городской Вы совсем. Кто же в деревне против кузнеца пойдёт. Кузнец, это же сила. Да я и не в обиде на отца. Ну вот и дошли. Пока уполномоченный с интересом рассматривал кузню, кузнецы время даром не теряли. Быстро и сноровисто сняли ось с ходка. Горном раздули тлеющие угли. Поклали в них половинки оси. И пошла потеха. Григорий с какой то детской искренностью смотрел на то , как кипит работа. Девушка руками, одетыми в брезентовые рукавицы, вытаскивала по очереди половинки оси. Переворачивая, она давала указания своим молотобойцам, что делать. От жары, да и наверное от тяжести железа, её лицо покраснело, и на нём выступили капельки пота. Не портя красоту, а добавляя ей какой- то невообразимый шарм. Глаза, блестящее в свете огня из горна, были прекрасны как никогда. Григорий смотрел на неё со стороны, и какое то не испытанное ранее чувство зарождалось у него в груди. Наконец обе половинки оси снова были уложены в угли горна. Появился песок, ещё что то , не понятное постороннему человеку. Ребята принесли откуда то с угла кувалду, значительно превосходящую те, которыми они работали. Девушка с сомнением покачала головой
-Жидковаты ещё мои молотобойцы. Сварю ли я надёжно?- сказала она, словно рассуждая вслух
-Давай я попробую- Вдруг загорелся Григорий.
-А как одной рукой управишься, то?
-А вы протез ремешком привяжите к ручке кувалды, а правой я сам удержу
После нехитрых манипуляций, кувалда была прикреплена. Григорий ударил несколько раз по наковальне, приноровляясь к удару.
-Ну вроде должно получиться, давай попробуем
Оба подростка взяли по куску оси, состыковали заготовленные виде расщелины и клина их концы
Девушка ударила молотком по месту соединения, и крикнула новоиспечённому молотобойцу- Давай.
Глухо ухнула кувалда, выбивая из железа снопы искр. Ещё раз, ещё. Поворачивалась по указке девушки ось, тонко стучал молоток, глухо ударяла кувалда. Григорий на удивление быстро освоил мастерство молотобойца. С удалью и весёлостью он осыпал горячее железо ударами, и одновременно любовался кузнецом. И уже не обращал внимание на мокрую от пота гимнастёрку, и появляющуюся боль в левой руке. Ну вот и последний удар, и ось сварена. Парнишки, быстро остудив её, пошли ставить на место. А девушка принялась отвязывать ручку кувалды от руки Григория, касаясь её своими руками. И от этих прикосновений молодому человеку становилось жарче, чем от пламя горна. Он еле сдерживал себя, что бы не обнять здоровой рукой девушку, и не прижать к себе.
Однако освобождённая от ремешка рука вдруг выдала такую резкую боль, что Григорий застонал, и инстиктивно прижал её правой рукой.
=Больно?- спросила утверждающе девушка
-Ерунда, пока доеду, пройдёт
-Никуда ты не поедешь. Гимнастёрка насквозь мокрая. Сейчас только остынешь, сразу замерзать начнёшь. Да и руку натрудили. Поехали ко мне домой. Переночуешь, а завтра с утра поедешь. А я ребятишек за бабкой Марфой пошлю. Та вылечит лучше любого доктора.
Слова, про то , что надо вернуться сегодня, что ждёт его «первый» , враз вылетели из головы уполномоченного, словно их там и не было. Он только и смог, что молча кивнуть головой.
Григорий с интересом рассматривал дом, куда они пришли. Вроде ничего не обычного, но он притягивал к себе. Наверное хозяйкой,- подумал уполномоченный. Да, надо спросить, как звать то её. А то не удобно кузнецом называть.
-Красивый дом- сказал он вслух, только вот хозяйка лучше. А имя есть у хозяйки?
-Девушка, хлопотавшая что то в комнате, словно споткнулась. Посмотрела внимательно на говорившего. И слегка зардевшись ответила
-Натаха меня зовут
-Наташа значит- уточнил Григорий.
-Ну да. Так то Наташа. А так все в деревне Натахой кличут. Уж и не помню из- за чего.
-А я всё равно буду Вас Наташей называть. Мне кажется это больше к Вам подходит
-Ну называйте. Только я отвыкла от этого имени. Смотри, вдруг не отзовусь- Со смехом ответила девушка, переходя на ты.
-Отзовешься- тихо проговорил Григорий. Я буду тихо и ласково тебя называть. На одном дыхании, приглушая стук сердца. И ты всё равно услышишь меня.
Сказав это, Григорий стал подходить к девушке. Та стояла опустив руки вниз, видимо решая , что предпринять.
В это время дверь в дом отворилась, и в комнату вошла бабка Марфа.
Быстро огляделась, перекрестилась на правый угол, хотя икон там не висело. Скорее всего по привычке, чем действительно от веры.
-Ну показывай девка больного. Один мужик появился в деревне, и того угробила.
-Да это не я, бабушка- стала оправдываться Наташа.- он сам
-Сам, сам. А твои мозги где были? Раненого человека кувалдой махать заставила. Нет у тебя ни стыда ни совести, как я погляжу. Ну ладно, сейчас полечим. Да, а куда твои сорванцы, лыжи навострили?
-Да на вечёрку поди. Вроде собирается сегодня молодежь где то.
-Ааа. Ну тогда ладно. Ты давай , «полномоченный» Одевай шинель, и пошли ко мне
-А почто так, бабушка?- спросила девушка, Я постирать ему хотела. Видишь, гимнастёрка вся насквозь мокрая.
-Ну вот я и постираю. Мне чай не привыкать. А председатель трудодни начислит. Тебе, как кузницу, двойные пишутся, а мне где их заробить?
-А не боишься, что молва пойдёт? Начнут бабы судачить, что уполномоченный у тебя ночует.
-Да хоть бы посудачили. Всё веселее будет. А то поди забыли уж про бабку.
А про молву я тебе девка так вот скажу. Она ведь «дама» с норовом. К какой хоть на что ни клей, не приклеится. А иная только мимо пройдёт, во век не отмоется
-Твоя правда бабушка. Забирай постояльца.
Бабка Марфа хлопотала во всю. Заставила Григория раздеться, кинула его одежду замачиваться. Тот было заупрямился, но она стояла на своём
-Да ты пойми милок. Мне ж мужскую одежду постирать в радость. А уж военную, тем более. Уже больше десятка лет без мужика живу. Так что не спорь. А тебе счас мужа своего рубаху принесу. Она постирана и выглажена. Так что не брезгуй. Чистая. Но попервости руку полечим. Сейчас помажем, да попою тебя отваром. Легче станет. А твоя одежда к утру просохнет. Я в печку дровишек кину.
Спал Григорий плохо. Только засыпал, снилась ему девочка, стоявшая на холме, и всё время повторявшая- Дядя, сахару дай. Григорий хватал винтовку со штыком, и бежал на холм. Но взбежав на него, вдруг видел здорового мужика, с кувалдой в руках. Он замахивался ей на взбежавшего, и кричал- Ух, шельма! Я тебя сейчас! Григорий от страха бросал винтовку, и бежал вниз. А на холме, вместо кузнеца стояла Наташа, и заливисто смеялась. Не помогали вставания, курение на крыльце. Стоило только закрыть глаза, всё повторялось с начала. Едва дождавшись рассвета, Григорий запряг кое как лошадку, и поехал в райцентр.
Прежде чем зайти в здание райкома партии, Григорий тщательно вытер ноги, и глубоко вздохнув, открыл дверь. Райком встретил раннего посетителя не привычной для себя тишиной. Однако Лидия Степановна, секретарь «первого» была на своём рабочем месте. Ещё красивая. подтянуто-ухоженная , в свои 43 она выглядела моложе своих лет. Живя последнее время одна, она не испытывала недостатка во внимании со стороны мужчин. Однако её не заботила собственная судьба. Была забота гораздо важнее. И пусть идёт Великая Война. И вроде все мысли должны были быть только о победе. Может, так оно и было бы, правильно. Но куда денешься от мелких, бытовых проблем. На фронте из близких у Лидии Степановны никого не было. А может, и были, только она об этом не знала. Раскидала Гражданская война судьбы людские с семьями заодно. Вот и потерялась тогда ещё юная Лида в круговороте людском. Где то были мать с отцом, да братишка. Были? А может и сейчас есть? Может. Только оставили её, заболевшую, в этом городке помирать. А она выжила. И надо было жить дальше. Хорошо, что встретила надёжного мужчину. Сначала в ЧК он работал, затем в отделе образовании. Дочь родилась. Нюрой назвали. Страна строила светлое будущее, а люди свои судьбы. Только вот в 38году пошло всё не так. Пропадать стали люди по ночам. И когда, арестовали двоих из отдела образования, собрал Иван Сергеевич, муж её, митинг стихийный. Да заклеймил позором на нём врагов народа. И каялся перед людьми, что не смог он их рассмотреть раньше. Работал с ними и дружил. А на следующий день, упала машина с ним и водителем в речку шуструю весьма., по причине полноводья. Когда вытащили автомобиль, то там только труп шофёра нашли. Провела НКВД обыск у неё дома, на допросы вызывали. Да сообщили ребятишки, из деревни, что по течению ниже, мертвяка, мол, на реке видели. В деревню прибежали, зуб на зуб от страха не попадает. Мертвяк там, мертвяк кричат. Кинулся народ к реке, да толку то? Река не пруд, на месте не стоит. Поплакала она тогда. Поревела. Только почему то всё казалось ей, что не утоп муж её. Никому про сомнения свои не говорила, в себе держала Так остались они с дочерью вдвоём. А дочке замуж пора уж выходить. Только женихи все на фронте. И косит их там смертушка , косой своей ,безо всякой жалости. А здесь сердце у матери разрывается на части только от одной мысли, что останется её дочь вековухой. Хоть и красавица она, дочка, да года идут. А сколько ещё война продлится, сколько девчонок невестами станут? Одному Богу известно. Вот и стала Лидия Степановна, в райкоме мужа дочке присматривать. А с приходом Иванкова, уже стала думать, как дочку сюда пристроить. Молодой, одинокий, на фронт уже не возьмут. Чем не кандидат номер один в зятья. И она очень удивилась виду будущего зятя, ранним утром. С опухшим лицом, красными глазами и щетиной. Какой –то, весь мятый и не выспавшийся, он виновато стоял перед ней, как школьник перед учительницей. Секретарша тихонько, не заметно втянула в себя воздух, стараясь уловить запах перегара. Его не было, и это ещё больше озадачило женщину.
-У себя?- задал вопрос Григорий, кивнул на дверь
-У себя.- Растеряно ответила Лидия Степановна- Доложить?
-Конечно
-Может в порядок, сначала, себя приведёшь?
-Потом. Всё потом. Скажите ,пожалуйста, что я пришел.
Женщина встала из-за стола, и скрылась за обитой кожей дверью. Впрочем, почти сразу она вышла оттуда, и кивнула посетителю
-Проходи. Со вчерашнего тебя ждут. Дддд-ааааааааааа, устроит тебе сейчас разнос.
Кабинет «первого» был не просто большим, он был огромен. Видимо это было сделано для того, что бы вошедший как бы терялся в нём. И, проходя к столу хозяина кабинета, чувствовал себя маленькой серой мышкой, перед глазами голодного и злого кота. Даже портрет «отца» всех народов, казалось бы смотрел осуждающе и грозно. И часто вошедший забывал начисто, зачем он сюда вообще зашёл. Как он смог себе такое позволить, нарушить покой двух « хозяинов»- Страны и района.
-И где это Мы были? -Голос «первого» звучал грозно и осуждающе.- Что там с Займом? Почему вчера не пришёл?
Иванков молча, не отвечая на вопросы, подошёл к столу, и так же молча положил подписные листки на стол, успев их достать из планшета на ходу. «Первый» взял их в руки, посмотрел на толщину пачки. Затем пробежал глазами написанное, и сосчитав их, вызвал секретаршу
-Лидия Степановна, сколько у нас в колхозе «Коммунар» колхозников осталось?
-45 человек
Секретарь вновь сосчитал листочки
-Это что же, даже не колхозники подписались?
-Выходит так_ ответил Григорий
-Ну молодец, молодец. А вид , что такой помятый? Не обмывал ли случаем?
-Да нет. Ось в ходке сломалась. Пока кузнеца нашёл, пока сделали. Да молотобоец мальчишка, так я сам стучал. Вот рука и разболелась. Не спал почти.
Выходившая из кабинета Лидия Степановна слышала всё. От первого до последнего слова. Из кабинета в приёмную вошла улыбающаяся, жизнерадостная женщина. Григорий Иванков, мысленно вычеркнутый ею из списка возможных зятьёв, вновь занял там почётное, первое место.
-Молодец, молодец –Гремел по кабинету голос «хозяина». Удружил. Да я сейчас этими листками всех председателей прижму! Пусть попробуют отвертеться! Я им отверчусь! Знаешь, что?. Проси награду!
-Сахара….
-Не понял?
-Сахара. Два кусочка сахара. Только обязательно кускового, пиленого. Что бы с отливом был
-Чтой- то тебя на сладкое потянуло?
-Да не себе это я. Обещал просто…
-А кому обещал то?
-Себе…
-Чудной ты, однако, парень. Ну ладно, раз обещал, надо выполнять. Сейчас решим.
Подвинув к себе один из трёх стоявших на столе телефонов, «первый « быстро набрал номер.
-Здравствуй Иван Матвеевич. Узнал? Конечно, буду, долго и счастливо. Мне сахар надо. Два куска, пиленного. Сейчас к тебе Иванков зайдёт. Дашь ему. Я не спрашиваю, есть у тебя сахар, или нет. Я говорю, мне надо , два куска. Или у тебя, партбилет карман жмёт? Так я помогу карману, со всеми вытекающими….Вот это другое дело. Да не перестарайся. Именно два. А то заставь дурака Богу молиться, он не только лоб расшибёт, но и пол в церкви лбом этим проломит.
Положив трубку телефона, взглянул на уполномоченного
-Совсем торговля заелась. Пропесочить бы не мешало. Всё слышал? Иди, забирай свой сахар. Всё. Ступай… Мне работать надо.
Во всю уже чувствовалось приближение зимы. Особенно здесь, в глухой забытой деревушке, под гордым названием колхоз «Коммунар» Покосившиеся заборы, непролазная грязь, и какие то сгорбленные, словно нахохлившиеся от дождя воробьи, крыши изб и домов. Уныние и обречённость. Хотя наверное всё таки первой была обречённость, дающая пищу унынию. Не останавливаясь, Григорий проехал прямо на зерно-ток. Понимая, что именно там , будут сейчас все люди деревни. Вернее колхозники «Коммунара» Он не ошибся. На зерно-току кипела работу. Женщины веяли зерно. Подкидывая его вверх деревянными лопатами. Это была тяжёлая и утомительная работа. Не смотря на нетёплый день, многие были раздеты до кофт. Женщины помоложе, даже сняли с головы платки, оставив их на плечах. При виде уполномоченного все сразу прекратили работу, и как то инстинктивно собрались в кучу. Видимо срабатывал инстинкт ещё первобытных людей. В группе, «стаде», не так страшно. Ты не стоишь один на один с неприятностью. И всегда есть надежда, что неприятность выдернет из толпы кого то другого , не тебя.
Григорий слез с ходка. Подошёл к колхозникам. И обвёл их долгим взглядом. Те под его взглядом, отводили глаза, а то и просто наклоняли вниз лицо.
_Кто Иволгина Нина? -задал он вопрос, прозвучавший в полной тишине.
Люди ещё более суетливо стали отводить глаза, и отворачивать лица. Иваньков уже хотел повторить вопрос, но из толпы шагнула молодая женщина, одетая в телогрейку, и нервно комкавшая в руках свой платок.
-Я, Нина… Иволгина…
-Варя, дочка твоя, где?
-Варя? Дочка?- Зачем то переспросила женщина_ Зачем она Вам? Я виновата, меня забирайте….. Меня! –Почти крикнула она, и тяжело опустила руки вниз
_Варя!!! Иволгина!!!! -прокричал Григорий_ Ты где, девочка?
-Здесь я, здесь- Раздался тонкий детский голосок, из «горевшего» «бурта» пшеницы вылезла девочка. Видимо она грелась там, а может просто пряталась от приезжего.
Нина подбежала к девочке, прижала её к себе. Та крутнулась на месте, но не смогла вырваться из рук матери. Так и стояла она, прижавшись к ней спиной. А мать ,обхватила её руками, словно старалась растворить её в себе.
-Не надо девочку, не надо..-Почти плача умоляла Нина уполномоченного.- меня берите, меня.. Это я виновата, не доглядела, не досмотрела.
Иваньков подошёл к ним. И присев на корточки, сунул руку в карман. Все со страхам наблюдали, что же будет дальше. А уполномоченный достал из кармана шинели узелок из чистой холщёвой тряпочки. Положив его на протез, развязал здоровой рукой. И все увидели два куска пиленого сахара. Даже солнце, выглянуло на секундочку из-за туч. И этой секунды хватило, что бы сахар заиграл своим синим отливом, приводя окружающих в изумление.
-Ты спрашивала у меня, что такое сахар. Так вот я привёз тебе, попробуй. Один кусок твой. Любой. Бери смелее.
Девочка несмело протянула ручку, и взяла меньший из кусочков, и тут же лизнула его.
-Вкусно,- сделала она заключение, и спрятала сахар в карман.
-А ты чего его не ешь, Варя? - спросил Григорий.
-А я Митьке отнесу. Он тоже не знает, что такое сахар,- ответила девочка.
-Митя? Кто это?- Спросил мужчина и посмотрел на Нину.
-Сын мой. Младший - ответила она.
-Ну тогда всё ясно, - Григорий секундочку подумал,- Знаешь, Варя. Ты ешь свой сахар. А Мите, мы вот этот кусок отдадим.
Григорий взял здоровой рукой тряпочку с лежавшим на ней кусочком сахара и протянул девочке, затем выпрямился во весь рост и в полной тишине, видимо не пришедший в себя от всей действительности, он прошагал к своему ходку. Отвязал привязанные к оглоблям вожжи, и севши на ходок ,хлопнул ими по крупу лошади, та вздрогнула, и подстать погоде неторопливо и уныло пошла к зерно-тока. Григорий сидел низко повесив голову, не правя лошадкой, всецело доверяя ей. Лишь кода она остановилась ,поднял голову, и увидел председателя колхоза верхом на лошади. Тот, прильнувши к шее лошадки, и гладя её рукой, с улыбкой смотрел на Григория.
-Ну, здравствуй, уполномоченный. Что на дорогу то не глядишь? Завезёт лошадка куда ни-будь, куда не надо.
-Не завезёт. Здравствуй председатель. Что то я тебя на зернотоку не видел?
-Так я в конторе был. Протокол собрания писал. На тему « помощь района и лично товарища Иванькова, колхозу.» Вот думаю, мож в районную газетку заметку тиснуть? Ты как на это смотришь?
-Смелый ты стал председатель, как я погляжу. Не боишься?
-А чего мне днём боятся? Я ночи, Гриша, боюсь. Ночи. Вы вот ездите, дай Вам всё. А откуда люди возьмут? Понимаю я, что война, и надо где то изыскать и найти. А не найдёшь, враг народа. Я ночами не сплю, всё прислушиваюсь. Вдруг собака заскулит. Да конь заржёт. У меня сидор с бельишком собранный стоит. Да жена, дня через три, харчишки кой какие меняет. И не за себя страшно, за семью. А они здесь, при чём? А ведь и их следом за мной. Хорошо, если на Восток… На фронт прошусь, не пускают. А я хочу на фронт. Не боюсь я его. В гражданскую, в конной, пулемётчиком на тачанке был.
-У Будённого?- Вырвалось у Григория.
-Ага. У него. По первости страшно было. В прицел смотришь, и, кажется, что вся эта лава на тебя прёт. И каждый старается шашкой тебя срубить, да конём затоптать. А потом привык. Так что фронта не боюсь. Только вот морды, до сих пор снятся.
-Белогвардейцев?
-Да нет. Те хоть и гады конечно были, но лица у них. Лошадиные мне морды снятся. Пулемётом то берёшь посредине. Не всадника, так коня срежешь. А всадника свои же и затопчут конями. Вот и снятся они мне, кони. Стоят в кругу, а я на коленях у них прощение прошу. А они молчат, и только слёзы из глаз капают. Страшно это, Григорий.
-Танки тоже страшно, поверь мне…..
-А я верю. Только танки плакать не умеют…
-Не умеют….. Наверное….
-Ну, ладно. Поговорили. Так будем собрание проводить?
-Да пошёл ты, председатель. Знаешь, ты бы лучше бутылку водки мне нашёл. И стамеску такую, солидную.
Председатель посмотрел на него с интересом
-Найду. Ты давай потихоньку трогай, только не гони. А то у меня лошадь устала. С рассвета по колхозу мотаюсь.
Лошадка не протащила свой надоевший ходок с версту, как их снова нагнал председатель.
-Ну вот держи- Протянул прямо с седла бутылку «казёнки». И вот ещё. Гвоздодёр нашёл не большой. Ты только верни мне его потом. Он лучше стамески подойдёт.
-Для чего подойдёт?- Спросил враз покрасневший уполномоченный
-Для того. Ты посмотри вокруг. Красота. Природа. Птички летают. Вон сорока полетела. А хвост то у неё длинный. Вот все слухи она и цепляет на него. А когда стрекочет, они с хвоста и падают. А другие сороки подхватывают. Да только с грязью. А потом и вовсе одна грязь остаётся. Ни слова правды .Ну бывай. Не когда мне.
И не дожидавшись, когда Григорий придет в себя, поскакал в сторону деревни. Не доезжая до Вишнёвки, Иваньков остановил лошадку. Хлебнув для храбрости прямо с горлышка водки, он воровато оглянувшись достал из ходка гвоздодёр. Немного повозившись, смог надорвать одну из подков. Бросив инструмент и вытерев враз выступивший пот со лба, он направил заметно захромавшую лошадку в деревню. Подъезжая к кузнице, не смог сдержать себя, и крикнул, наверное даже слишком радостно.
-Эй, хозяйка! Помоги бедному путнику!
Вышедшая из кузни Наташа, внимательно посмотрела на кричавшего. Затем тихо спросила
-Что у Вас произошло, товарищ уполномоченный?
Не ожидавший такой реакции, тот ответил растеряно
-Лошадка вот захромала, поможите?
-Сейчас глянем. Сынки, идите сюда. Помогите мамке.
Всё это было сказано нарочито громко и с нажимом на сынки и мамке
Те враз распрягли , и отвели в стойло для подковывания лошадку, ловко сняли с копыта надорванную подкову. Наташа повернулась к горну, и закипела работа. На Григория казалось никто не обращал внимания. Тот так и стоял на улице, не смея войти вовнутрь без приглашения. И лишь когда лошадка вновь была запряжена, а пацаны зашли в кузницу, Наташа тихо сказала
-Не ездий больше сюда, не надо. Замужняя я, понимаешь. И муж на фронте. И ждать я его буду, честно ждать.
Григорий взглянул на чёрное от туч небо, просунул палец в ворот гимнастёрки, словно ему не хватало воздуха.
Хотел что то ответить, но раздался голос старшего из братьев
-Снег! Первый снег
И вправду, в воздухе закружили первые снежинки. Большие и пушистые, они стали покрывать собою всё пространство. Люди смотрели на снегопад, и думали каждый о своём. Лишь только лошадка, ни очём не думая, тащила свой воз, оставляя чёткие следы на белом листе будущего.