23.
Открыв дверь, Хартлей замерла на пороге. В комнате стоял специфический запах. Незнакомый. Она машинально нащупала в кармане пистолет. После той встречи на парковой стоянке, она решила больше не испытывать судьбу и быть наготове.
- Кто здесь?
Без ответа. Каблуки стучали по кафелю, но она решила туфли не снимать – тоже неплохое оружие, если больно пнуть.
Включила свет. Никого. В спальной комнате запах усилился. « Уж лучше бы пахло спермой!» - подумала она, и в тот же момент почувствовала дыхание на своей щеке. Резко обернувшись, она обшарила глазами все углы. Пусто. Почудилось… И вдруг – кто-то коснулся её руки. – Кто ты? – крикнула она, погладив место прикосновения. Потом поднесла запястье к носу. Это был тот же - ЕГО запах.
- Я уже знаю, что ты жив! – выкрикнула она в пустоту. Смех явно принадлежал « погибшему». Её охватило бешенство:
-Мерзавец! Объявился? Не нужен ты мне теперь, после стольких лет. Убирайся! – все так же кричала она неизвестно кому, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.
Тихий смех Санджая щекотал ей нервы. Она присела на край кровати. На одеяле рядом с ней образовалась выемка от груза его тела. Вдруг, невидимка быстро повалил её на кровать. О эти проклятые губы – она ощутила их на своем лице, и, против своего желания, вдавилась в них еще сильнее.
Как она любила запах его пота! Вот они, феромоны, все как ни есть! Она уже знала, что образуются они на поверхности кожи, особенно в местах, где соли выступают на поверхность – в подмышках, в паху, возле губ и ушей. И все это сейчас подверглось натиску невидимки. « Так даже интереснее!» - Холодея подумала она, прижимая к себе горячее, реально ощутимое невидимое тело.
Его руки проникли глубоко в неё. Одежда мешала, и полетела на пол. Она ждала, что он тоже разденется, может, тогда станет видимым. Но нет, он все так же продолжал неистовую пытку языком, оставляя влажные полоски на её коже.» Как следы от слизняка..» - Подумала Хартлей, и решительным жестом, не без усилий, освободилась из его объятий. Но не тут то было! Он швырнул её обратно на постель и сел сверху, мешая дышать.
- Ушла любовь? – Спросил он угрожающе, и пальцы его обвили её горло. – Меня ведь женщины не бросают! Я сам решаю, кого бросать.
- И ты уже принял решение, три года назад. – Сдавленно проговорила Хартлей.
- Глупенькая. – расхохотался призрак. – У меня просто не было выбора! – Я должен был умереть. Я думал, ты догадаешься! Разве ты не заметила, что Индонезия славится случайными смертями и несчастными случаями с летальным исходом? Там легче всего приобрести свидетельство о собственной смерти , а потом моя жена.. Да да, моя жена, в Индии( мы были помолвлены с детства – одна из родовых традиций) получила несколько миллионов по страховому полису. Теперь она уже счастливая вдова. К моему счастью, она оказалась такая же авантюристка, как и я, и пошла на эту сделку, которую я ей предложил. Поэтому, один миллион я оставил ей, а на остальные организовал свою собственную лабораторию. Теперь у меня есть партнер,так же одержимый идеей полета в космос, как и я. Причем, рост мой не будет помехой в этот раз, корабль строится соответственно моим габаритам. На его немыслимые средства.
- И что же тебе надо от нас?
- Я думал, ты сама догадалась.. Мы занимаемся разработками искусственного интеллекта, поэтому ваше, так называемое соревнование, очень заинтересовало нас. Мозг во многом остается загадкой для нас, хотя наши роботы намного более продвинуты, по сравнению с теми, о которых известно общественности. Но элемент непредсказуемости все еще является проблемой. На человеческий мозг, и вообще человека, полагаться нельзя. Он способен на предательство, именно из-за этой непредсказуемости. Но, являясь самосовершенствующейся системой, мозг искусственного интеллекта может прийти к тому же самому и принять свое собственное решение, базируясь на хладнокровных расчетах, исходя из того, что более выгодно для него в данной ситуации, чтобы выжить. Так вот, мы ищем способ, как эту возможность предотвратить и держать искусственный разум в повиновении. Ваши разработки и ваш прибор – были бы ценным приобретением для нас. Увы, Грубер оказался просто ослом..
- Так это ты его ударил? – Воскликнула Хартлей, вспомнив окровавленную голову Грубера.
- Ну, положим, он сам виноват – дал мне пощечину и обозвал негодяем. Он всегда был позером! Как еще на дуэль то не вызвал!
Санджая засмеялся.
- Я просто легонько толкнул его, а он уж сам нашел неудобный угол.
- Раньше ты не был так циничен.
- Да? Ты хочешь сказать, что ты меня хорошо знала?
Она промолчала. Он по-прежднему сидел на ней сверху, и желание пробуждалось помимо её воли. Нужно было что-то предпринимать, или… сдаваться воле этого человека. Однажды она уже попала под его влияние. Сейчас, по-крайней мере, в нем не чувствуется преждней отстраненности… Он горяч, и кожа его имеет тот специфический запах, который впрошлом сводил её с ума. Запах какой-то восточной пряности, турмерик, наверное, в перемешку с запахом пота..
Невидимка пошевелился. Его лицо,казалось, было совсем близко, он шептал ей в ухо:
- Как же так, любимая… Ты ведь все еще помнишь мои руки? Ты помнишь, как бегали мои пальцы по клавишам твоим ребер? Ты помнишь, как горяч был мой язык, когда он исследовал материк твоего тела, заглядывая во все его протоки и находя отдых во всех его бухтах и впадинах.. Как , переплетаясь, теснее змей во время свадебного танца, наши тела плавились в одно, и как жутко было заглядывать в глазам в глаза, потому что мы оба были в то мгновение единым тяжелым и неприрученным зверем. Это – была борьба, и элемент непредсказуемости всегда влек меня к тебе…
В следующее мгновение дуло пистолета уперлось ему в живот:
- Еще одно дввижение, и удав будет мертв. – Она все-таки умудрилась нащупать оружие среди вороха сброшенной одежды.
Рассмеявшись, Санджая слез с кровати. Он хохотал:
- Это то, о чем я сейчас говорил. Ты великолепна, и… верна себе! Все равно я еще вернусь, и мы займемся любовью так, что стены эти рухнут!
На пороге он остановился:
- Знаешь, что в Индии делают с коброй, если она перестает танцевать под дудочку? Её пристреливают.
Дверь захлопнулась.
******************************
Я – мразь. Я – дрянь, мерзавец, подонок, сволочь, быдло, кусок старого дерьма! Я заслуживаю не только полного презрения, не только ненависти, самых страшнейших проклятий, я заслуживаю смерти, причем в самом её извращенном виде! На дыбе, гильотине, нет, пожалуй все это больше похоже на милость – я заслуживаю того, чтобы кто-то медленно отпилил мне голову тупым кухонным ножем, положив её на крышку обосранного унитаза!
Барток продумал все это за одну секунду, пока возился с галстуком и ремнем, которыми он привязал руки Пегги к спинке кровати.. Жалкий у них был вид – отекшие, ссадины на запястьях, она потирала их по очереди, пытаясь восстановить кровообращение. Он целовал её ноги.. Он боялся открыть рот, потому тогда оттуда вырвался бы истошный крик, полный ужаса и отвращения к себе.
Как взерошенный воробышек сидела она на растерзанной постели и голова её свесилась на грудь, так что жидковатые волосы закрывали лицо её, в котором не было ни кровинки.
- Когда? – хриплый кусок из нескольких слов выпал, наконец, из его пересохшего рта. – Когда ты узнала?
Пегги посмотрела одним глазом, воткнувшимся ему в лицо из под челки.
Шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладошки – о, как соскучился он по этому её жесту!
- У меня рак поджелудочной железы в предпоследней стадии.
- Ты скрыла это от меня? Я думал.. ты думала, что я тебя брошу?
Она бойко замотала головой туда-сюда. – Нет. Но ты набрасывался на меня со своим сэксом , не давая возможности открыть рот! Я сначала только подозревала об этом, потом, все же, решила сделать анализы…. Потом они подтвердились. Это когда я уже от тебя ушла. Я.. Мне нужно было время во всем разобраться и подумать.
Я сидел на полу, держа в руках ступни её маленьких крепких ног, и каждое её слово вонзалось в мое сердце, как кинжал. Нет! Ощущение было такое, что бур стоматологической машины сверлил дупло в моем мозгу и сердце. Как же так.. Сколько лет вместе, а случись такое, страшное, она решила тащить весь груз боли на себе… Одна.
- Да как же у тебя силы нашлись на такое? – Обвел я рукой измочаленную постель?
Она усмехнулась:
- Не беспокойся, мне тоже этого хотелось, своего рода прощание.. Да и не чувствую я боли, как таковой, у меня нерв заблокировали.
- И что же теперь?
- Что обычно – курс химотерапии, потом радиации.. Вообще-то я могла бы этого и не делать, все равно не поможет. И врачи, и я это знаем. Сестра умоляла, в ноги падала. Ради неё только…
Моя маленькая сильная, упрямая, скрытная, стойкая Пегги плакала.