ВЛАДИСЛАВ КОНДРАТЬЕВ
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ, МАХАБХАРАТА, РИГВЕДА
И ЛУЗИАДЫ
“Слово” и “Махабхарата”
;;;;;;; ;;;;
Одним из ответов скептикам (зоилам/геростратам) “Слова о полку Игореве” и является наше исследование, показывающее, что “Слово” –оригинальное произведение, одновременно с тем вписанное в контекст мировой культуры вместе с такими произведениями, как “Махабхарата” (;;;;;;; mah;bh;rata) Вьясы (;;;;; Vy;sa) и “Лузиады” Камоэнса.
Но рассмотрение данного явления мы начнём… с поэмы А. С. Пушкина “Руслан и Людмила”. И вот почему. “Руслан и Людмила” – первая из законченных поэм А. С. Пушкина, историю создания которой и оценки её первыми критиками можно посмотреть в статье Н. Н. Петруниной[1]. Отмечается, что поэма написана в 1818 – 1820 гг.
А в 1835 г. вышло первое издание (1849 г. – второе издание) сочинения финского (в XIX в. Финляндия входила в состав Российской империи) лингвиста, фольклориста, собирателя и составителя карело-финского эпоса Элиаса Лённрота (финн. Elias L;nnrot) под названием “Калевала” (карел. и финн. Kalevala).
Произведение А. С. Пушкина (которого автор одной злобной зоилки[2] обозвал неизвестным пиитом) было встречено неким доморощенным критиком так: представьте, мол, мужик в лаптях, в армяке вторгся в какое-то “благородное собрание” и закричал: “Здорово, ребята!”[3]
Произведение Э. Лённрота, которое критиками не было оценено мужиком в лаптях орущим здравицы неким господам из “благородного собрания”, официально считается карело-финским поэтическим эпосом. И хотя крайне негативные оценки поэмы А. С. Пушкина и остались в прошлом и на совести мелкого хулителя-зоила, тем не менее среди русского (славянского) поэтического эпоса поэмы “Руслан и Людмила” нет на том хотя бы основании, что это – авторское произведение поэта первой трети XIX в. Более позднее, нежели “Руслан и Людмила”, появление “Калевалы” таким препятствием для того, чтобы считать её именно эпосом, тем не менее, не является. Политика двойных стандартов здесь очевидна.
А между тем поэма А. С. Пушкина заслуживает большего к себе внимания, чем просто гениальное произведение гениального Поэта.
Так, давно замечено, что поэма “Руслан и Людмила” содержит в себе архетип, воспроизведённый не только в ней, но и в “Рамаяне” (;;;;;; R;m;ya;a “путешествие Рамы”) Вальмики (;;;;;;;; v;lm;ki). “Рамаяна” Вальмики состоит из 24000 стихов, которые распределены на семь книг (1. Бала-канда [;;;;;;;; B;la-k;;;;;], или книга о детстве Рамы. 2. Айодхья-канда [;;;;;;;;;;;; Ayodhy;-k;;;;;], или книга о царском дворе в Айодхье. 3. Аранья-канда [;;;;;;;;;; ;ra;ya-k;;;;;], или книга о жизни Рамы в лесной пустыне. 4. Кишкиндха-канда [;;;;;;;;;;;;;; Ki;kindh;-k;;;;;], или книга о союзе Рамы с обезьяньим царём в Кишкиндхе. 5. Сундара-канда [;;;;;;;;;;; Sundara-k;;;;;], или «Прекрасная книга» об острове Ланка – царстве демона Раваны, похитителя супруги Рамы – Ситы. 6. Юддха-канда [;;;;;;;;;; Yuddha-k;;;;;], или книга о битве обезьяньего войска Рамы с войском демонов Раваны. 7. Уттара-канда [;;;;;;;;;; Uttara-k;;;;;], или “Заключительная книга”) и 500 песен.
Есть ещё поэма Рамачаритаманас(а) (хинди ;;;;;;;;;;; R;macaritam;nas), то есть “Море деяний Рамы”, принадлежащая перу Тулсидаса (Госвами Тулсидас, или Тулси Дас) и написанная примерно в 1575 г.
Кроме полного варианта “Рамаяны” Вальмики имеется ещё и как бы конспект (по выражению акад. Б. Л. Смирнова) этой поэмы, содержащийся в “Махабхарате”. Акад. Б. Л. Смирнов писал: “...Поражает полное совпадение схемы «Повести о Раме» со схемой «Руслана и Людмилы» Пушкина (колдун похищает жену, муж отыскивает колдуна, сражается с ним и возвращает жену). Представляло бы большой литературоведческий интерес выяснить, какими путями дошла до Пушкина эта схема”[4].
Вопрос поставлен, но на него нет ответа, потому что А. С. Пушкин не бывал в Индии, не знал ни санскрита, чтобы прочесть “Рамаяну” Вальмики (или “Махабхарату” Вьясы, где есть и краткая “Рамаяна”), ни хинди, чтобы прочесть “Рамачаритаманасу” Госвами Тулсидаса, а эти произведения в начале XIX века не были переведены ни на русский, ни на французский (языки, которые знал А. С. Пушкин), чтобы Александр Сергеевич мог прочесть поэму и присвоить себе её схему.
Можно, поэтому, согласиться с Э. Н. Темкиным и В. Г. Эрманом, отметившим, что “даже само построение сюжета «Рамаяны» следует известной схеме волшебной сказки (указывают, в частности, на близкое сходство сюжетной схемы этой древней поэмы с пушкинским сказочным эпосом «Руслан и Людмила»). Мотив же похищения, лежащий в основе сюжета, восходит в свою очередь <…> к мифу”[5], а “указанное сходство сюжета «Рамаяны» с «Русланом и Людмилой» объясняется, разумеется, не заимствованием, но общим источником – древним мифом, который лежит в основе сюжета <…>”[6].
Ещё Кристиан Лассен полагал, что “Рамаяна” не моложе “Махабхараты”[7]. К такому же выводу пришёл и Г. Г. Якоби[8]. Они полагали, что уже 2500 лет тому назад “Рамаяна” уже могла существовать.
С осторожностью мы можем предположить, что ядро поэмы могло сложится ещё и до прихода индоариев в Южную Азию, когда они обитали рядом с языковыми предками славян, составляя с ними по сути дела один языковой континуум, то есть индоарии могли принести в Индию общее со славянами поэтическое наследие. Следовательно, в среде русского народа ещё и в XIX веке бытовали сказания, общие со сказаниями ариев Индии, которые А. С. Пушкин почерпнул во время своего пребывания в русской деревне.
И как здесь не привести отмеченное Б. Л. Смирновым: “Для инструментовки санскритского языка особую роль играет гласная «а», встречающаяся настолько часто, что в письме она пропускается, как сама собой разумеющаяся, тогда как другие гласные и долгое «а», как реже встречающиеся, должны обозначаться на письме. Эта черта приближает инструментовку санскрита к русскому языку, где тоже главенствует «а». Шуточная фраза: «Ну, Ваня, реши, широка ли у дубравы наша речка» вполне укладывается в размер шлоки с цезурой после восьмого слога, полуцезурами после 4-го и 12-го слогов и ямбическим женским окончанием. Она звучит по-санскритски, так как состоит из набора лишь слегка изменённых санскритских слов: ну, вана, риши, ширас, кали, думбара, наша, рич, ка.”[9].
И недаром отмечалось, что “Рамаяна”, пусть бы и в виде “конспекта”, является частью поэмы “Махабхарата”.
Следует упомянуть, хотя бы кратко, вот какое обстоятельство: “Рама, царь мифической Солнечной династии, представляет поколение более раннее, чем отпрыски Лунной династии, герои «Махабхараты»”[10]. И поэма А. С. Пушкина, имеющая черты сходства с “Рамаяной”, описывает события, более ранние, чем в “Слове о полку Игореве”. Но “«Рамаяна», созданная позднее героического эпоса «Махабхараты», ближе к архаике мифа”[11]. И “Руслан и Людмила” – произведение более позднее, чем “Слово о полку Игореве”.
И если архаика “Руслана и Людмилы” близка архаике “Рамаяны”, то архетип, содержащийся в “Махабхарате” (;;;;;;; mah;bh;rata) Вьясы (;;;;; Vy;sa), можно найти именно в “Слове о полку Игореве”.
И в “Слове о полку Игореве”, и в “Махабхарате” описывается некая грандиозная битва. Сторонами её являются: в “Слове о полку Игореве” – куряне князя Игоря и половцы, в “Махабхарате” – кауравы и пандавы.
Первое, что сразу бросается в глаза – это сходство названий инициаторов битвы: куряне и кауравы. На первый взгляд, это – всего лишь случайное совпадение. Но не будем спешить с выводами.
Известно, что куряне – это жители Курского княжества, названного по имени города Курска, где др.-рус. Курьскъ происходит от названия реки Кур. Кауравы (;;;; kaurava или ;;;;;; kauraveya) означает – потомки Куру (;;;; kuru). Схожесть данных имён может показаться простым совпадением, так как трудно заподозрить, что название др.-русск. города, возникшего, по официальной версии, в 1095 г. (первое упоминание уже существующего города Курска в Лаврентьевской летописи и считается годом основания Курска), от которого произведено название куряне, может быть родственным имени родоначальника рода кауравов – Куру (;;;; kuru).
Однако продолжим. Курянам князя Игоря противостояли половцы. Кауравам – пандавы. Пандавы (;;;;;; p;;;ava) означает потомки Панду (;;;;;; p;;;;). Этнонимполовцы, как принято считать, связан этимологически с др.-русск. половъ, что означает светло-жёлтый, блёклый[12]. Пандавы (;;;;;; p;;;ava), то есть потомки Панду, – слово, производное от имени Панду (;;;;;; p;;;;), которое означает бледно-жёлтый, белый, бледный[13]. То есть – куряне, как и кауравы (;;;; kaurava или ;;;;;; kauraveya), сражались с бледно-жёлтыми, то есть половцами и пандавами (;;;;;; p;;;ava) соответственно.
Как в случае с походом князя Игоря, где инициаторами битвы были куряне, так и на Курукшетре инициаторами битвы были кауравы (;;;; kaurava или ;;;;;; kauraveya).
Кауравы и Пандавы были двоюродными братьями. Так, кауравы были сыновьями царя Дхритараштры (санскр. ;;;;;;;;;;, dhritar;;;ra, то есть могущественный царь – слепой царь из рода Куру, сын Вьясы и царицы Амбики, санскр. ;;;;;;; Ambik;) и Гандхари (санскр. ;;;;;;;; g;ndh;r;). Ср.: ;;;;;; gаndh;rа как название народа[14] и ;;;;;;; g;ndh;rа как название страны и народа на сев.-зап. Индии[15], при ;;;;;;;; gаndh;rvа название разряда добрых полубогов – небесных певцов и музыкантов[16]. Кстати, как здесь не вспомнить из “Руслана и Людмилы” слова про
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух... там Русью пахнет!
Дело в том, что царица Амбика (санскр. ;;;;;;; Ambik;) – жена Вьясы и мать Дхритараштры – была внучкой царя по имени… Кащи; (санскр. ;;;; k;;i; [на хинди ;;;;, то есть k;;; – это название города Кащи;/Варанаси/Бенареса, названного в честь царя Кащи;, ;;;; k;;i;]), то есть, по сути, внучкой царя Кащея.
Пандавы были сыновьями Панду, которого родила Амбалика (санскр.;;;;;;;;Ambalik;), сестра Амбы и Амбики, от Вьясы. Вьяса, таким образом, был отцом Панду (от него происходят пандавы) и Дхритараштры (от него – кауравы). Матери Панду и Дхритараштры были родными сёстрами и внучками царя Кащи; (от его сына Кащьи).
С Игорем Святославовичем (02 апреля 1151 г. – первая половина 1201 г.)[17], князем Новгород-Северским (1180 г. – 1198 г.) и Черниговским (1198 г. – 1201 г.)[18] дело обстоит несколько сложнее. Отцом князя Игоря был князь Святослав Ольгович. Он был женат дважды. Первой женой князя была Анна. Так как некий половецкий династ по имени Аепа Гиргенев выдал свою дочь за сына князя Олега Святославовича, то предполагается, что это и был именно Святослав Ольгович. Предполагается, что именно эта самая Аеповна и получила имя Анна при крещении. Брак дочери Аепы Гиргинева относится к 1107 или 1108 году. В этом случае могло быть, что Анна Аеповна и была матерью Игоря Святославовича.
Правда, если это так, то приходится признать: если Аеповну и отдали за Святослава Ольговича в возрасте, скажем, 15-ти лет, то в 1151 году, когда родился наш князь Игорь, ей могло быть уже, примерно, 59 лет (а то и больше). Поэтому большинство исследователей придерживаются точки зрения, что матерью князя Игоря была вторая жена Святослава Ольговича – новгородка, на которой Святослав женился в 1136 г.[19], а 02 апреля 1151 г. у них родился сын “и нарекоша имя ему в святом крещеньи Георгий, а мирьский Игорь”[20].
В. Н. Татищев полагал, что женой Святослава Ольговича и матерью князя Игоря была дочь новгородского посадника Петрилы, но есть версия, что это была Екатерина, дочь боярина новгродского[21].
Трудно будет теперь установить, когда именно родилась идея объявить Игоря двоюродным братом половецких предводителей. С определённостью можно сказать, что в СССР об этом с максимальной настойчивостью писал отнюдь не профессиональный историк, а инженер-геолог, поступивший в 1959 г. в Литературный институт им. А. М. Горького в Москве, но уже в 1961 г. из института отчисленный, О. Сулейменов, любительские (псевдолингвистические) исследования которого[22] были критически (отрицательно) встречены такими исследователями, как акад. Д. С. Лихачёв[23], акад. О. В. Творогов[24] и даже тюркологами: Л. А. Дмитриевым[25] и Н. А. Баскаковым[26]. Оставив в стороне националистический аспект интерпретаций “Слова” Сулейменовым, а также продолжателями его дела (среди которых профессионалов не замечено), отметим, что не только “Слово о полку Игореве” подвергалось насильственной тюркизации, но и “Махабхарата” (то есть и в этом аспекте у двух поэм есть схожие черты), именно об этом и пишут Э. Н. Темкин и В. Г. Эрман: “«Великую битву потомков Бхараты», давшую название памятнику (так обычно переводят Mah;bh;rata/yuddha), следует, очевидно, рассматривать как обобщение целой эпохи в ранней истории Индии, эпохи межплеменных войн, предшествующих созданию крупных государств на западе Гангской долины. Высказывалось предположение, что в основе сюжета эпоса лежит конфликт между куру и панчалами, в котором союзниками последних выступили иноплеменные [выделено нами. – В. К.] пришельцы с Севера, представители какой-то неарийской (возможно, монголоидной [выделено нами. – В. К.]) народности Гималаев; они могли послужить прототипами образов Пандавов в «Махабхарате»”[27].
В пользу монголоидности пандавов высказывался тезис о том, что само имя их говорит о том, что “имя их отца Р;;;u [;;;;;; p;;;;. – В. К.] в тексте толкуется как «бледный», букв. «жёлтый» <…> наконец изначально героический эпос мог сложиться именно на основе преданий о борьбе с иноземными врагами”[28]. И далее: “<…> Кауравами (потомками Куру) в эпосе именуются только враги Пандавов, но не они сами, что ставит под сомнение принадлежность их к этому племени”[29]. То есть: бледно-жёлтое значение имени пандавов, по мнению исследователей, говорит об их монголоидности, а вот бледно-жёлтое значение имени половцев – уже от масти их (бледно-жёлтых) коней.
Впрочем, мнений относительно того, почему половцы именовались половцами, очень много: А. А. Куник (нем. Ernst-Eduard Kunick) первым предложил этимологию половец – половый=бледно-жёлтый[30]; Пономарёв-Гордлевский и А. И. Соболевский исходили из значения слова половый как голубой[31], эту же этимологию поддержал и В. А. Гордлевский, полагавший, со ссылкой на А. Пономарёва, этноним половцы – русской калькой тюркского слова голубой, то есть к;к[32]; С. А. Плетнёва тоже полагает, что половцы – это русская калька тюркского, но не от слова к;к в значении голубой, а от слова шары в этнониме шары-кипчаки, что значит жёлтый[33]; Е. Ч. Скржинская предложила этимологию половцы – это полъ, половина[34]; есть мнениие, что половцы – от слова лов, то есть охота[35]; половцы – живущие в поле, то есть степняки[36]; А. Щекатов полагал, что “название Половцев дали им Россияне, как некоторые полагают от «полей», по которым они кочевали, или от «полона», чинимого ими у Россиян”[37]; Н. П. Лихачёв и вовсе считал все существующие версии происхождения названия половцы неубедительными и писал: “Навсегда ли останется тайной убедительная этимология названия «половцы»? Не безнадёжно ли это?”[38].
При многочисленности трактовок этнонима половцы, исследователи так и не договорились: бледно-жёлтыми были сами половцы (бледно-жёлтый цвет – цвет волос, а не кожи[39]), или их кони. Кроме того, этноним шары (сары, сиры) так же допускает множество возможностей для произвольных толкований, например, из: санкр. ;; ;аr; тростник, камыш (из которого делают стрелы)[40] (то есть этноним означает камышовые люди, тростниковые люди); из санскр. ;; ;аr; стрела[41],;;; ;аru– то же[42]; из санскр. ;; ;аrа жидкость, вода; кислая сметана[43]; из санскр. ;;; ;;r; пёстрый, фигура (например, в шахматах)[44]; ;;;; ;;;ri шахматная фигура, игральная кость; стрела[45];;;; ;;rа мужественный, отважный; герой; воин; имя царя из династии ядавов. Деда Кришны[46] (данную этимологию можно подкрепить тем, что в Индии известена страна, расположенная около реки Ямуны, совр. Джамна, народ по имени этой страны, названные, очевидно, по имени царя – ;;;;;; ;;rа-sena[47]; впрочем, этноним ;;;;;; ;;rа-sena можно связать и с этнонимом сарацины)…
Но вернёмся к нашим курянам и половцам. Получается, что изначально князь курян Игорь и предводители половцев были неродственными друг другу, но впоследствии сложилось мнение, что Игорь и предводители половцев – двоюродные братья. Впрочем, хотя Игорь и не был сыном половчанки, но он, как отмечается, был половчанки внуком (жены Олега Святославича[48]). Куру (Кауравы) и Пандавы были двоюродными братьями, но сложилось мнение, что они не просто не родственники, но вовсе иноплемнники. Но и в том, и в другом случае предводителями войск были двоюродные (троюродные?) братья: истинные или мнимые.
“Слово о полку Игореве” было сочинено в среде курян, но “исследованиями” Сулейменова и его последователями стало приписываться, так сказать, либо поэту из половцев, либо двуязычному поэту (половцу?), сочинившему большую (значительную) часть “Слова” по-половецки. “Махабхарата” написана от лица победителей – Пандавов, но и эта поэма подверглась переинтерпретации, так как “центральные книги «Махабхараты», посвящённые описанию самой битвы, носят имена полководцев стана Кауравов («Книга о Бхишме», «Книга о Дроне» и т. д.) и само это описание вкладывается в уста барда Кауравов – Санджаи, что дало основание предположить, что древняя поэма, ограничившаяся, подобно «Илиаде», описанием битвы, воспевала именно подвиги героев куру [а “Слове” – курян. – В. К.] и только потом перешла к певцам династии победителей, которые переработали её в духе, благоприятном для предков их патронов”[49].
Итак, действительно ли главные герои двух эпосов являлись двоюродными братьями, или это (как в случае с князем Игорем) – только произвольные интерпретации, но черты несомненного сходства двух поэм налицо.
Эмоциональной вершиной “Слова о полку Игореве” является плач Ярославны[50]. Эмоциональной вершиной “Махабхараты” является “Плач женщин на поле Куру”. Описание битвы на поле Куру заканчивается “«Плачем женщин на поле Куру», представляющим собой один из замечательнейших памятников древнеиндийской поэзии; самая выразительная его часть – «Жалоба Гандхари», матери погибших героев, которая проклинает братоубийственную войну и того, кто произносит”[51] религиозную проповедь в “Бхагаватгите”.
Рассматривая “Плач Ярославны”, мы не можем не упомянуть про намерение Ярославны полететь на Дунай (за живой водой[52]) птицей, названной в “Слове” зегзицей. В “Задонщине” и в “«Слове» Даниила Заточника” эта птица называется как зогзица в значении кукушка[53]. Современные русские диалекты знают слова зёгзица, зогза, также обозначающие кукушку[54]. Л. А. Булаховский, на основании этих данных, реконструирует общеслав. форму слова *zeg(ъ)za[55]. Взятый сам по себе, этот факт – уподобление Ярославны кукушке-зегзице – интересен, но совсем иначе выглядит, если мы обратимся к данным и.-а. языков древнего периода. Так, птица кукушка в санскр. имеет название ;;;;; kokila (;;;;;[56]). Однако слово kokilaкукушка имеет и другую форму: ;;; koka (;;;[57]). Но вот слово ;;; koka, как оказывается, имеет и другое, нежели кукушка, значение, и это значение – волк.
Получается, что Ярославна – это кукушка (зегзица), то есть по-санскр.;;; koka, а князь Игорь, называемый волком – тоже ;;; koka. Слово волк в “Слове” упоминается девять раз и только раз – применительно к животному; в остальных случаях – как сравнительный оборот речи, или в составе сравнительных оборотов[58]. Принято считать, что из этих оборотов наиболее сложной для истолкования оказалась фраза князе Игоре, который “въвръжеся на бръзъ комонь и скочи съ него босымъ влъкомъ”[59].
Прежде всего, сложность возникла при понимании выражения босый волк (“босымъ влъкомъ”). Так, слово босый одно из первых слов в “Слове о полку Игореве”, подвергшемся тюркизации. М. Фасмер отмечал, что по мнению Гордлевского это калька с тюркского boz kurt или boz b;r;.[60]
Однако, никакого тюркизма здесь, разумеется, нет. В данном случае нужно иметь в виду, что волк (причём едва ли не у всех народов) считается животным, способным к оборотничеству, недаром человек-оборотень всегда представлялся в виде человека-волка (волка-оборотня). Нужно вспомнить происхождение славянского слова бес, ст.-слав. б;съ, из о.-слав. *b;sъ из и.-е. *boid-s- (через форму *b;ds-s-), родственного о.-слав. *b;da, с которым его объединяет общая исходная глагольно-именная основа и.-е. *bhei;dh-: *bhoi;dh-[61]. Ср. выражение бедовый в значении отнюдь не несчастный, а именно бесовый (cр. укр. бiсова душа). Далее, мы ещё имеем др.-русск. босъ в значении ‘бес’ (сюда же словенск. диал. bos ‘бес’), а это доказывает, что слово босъ – это перестроение из б;съ по мотивам табу[62].
Босый волк (босый влъкъ), применительно к князю Игорю, следует считать чисто славянским оборотом со значением бесовский (отчаянный, бедовый) волк. При этом волк, если сравнить с и.-а. словом ;;; koka волк, соотносимый со словом ;;; koka кукушка, то есть кукушка (зегзица), Ярославна.
Стоит сказать о следующем факте. Ярославна, которая находится в Путивле, хочет лететь вдоль Дуная: “Полечю, рече, зегзицею по Дунаеви”[63]. При этом князь Игорь, идёт на половцев к Дону[64]. Имена рек: Дон (Донец), Дунай, Днепр, Днестр, – давно принято считать однокоренными. А в “Махабхарате” война между Пандавами и Кауравами имеет мифологическую подоплёку, так как по плану богов на поле Куру (Курукшетре) должны быть истреблены воплотившиеся в Кауравах демоны данавы. Данавы ;;;; (d;nava)
– это класс асур (дети мудреца Кашьяпы, санскр. ;;;;; ka;yapa черепаха и богини Дану danu ;;;), при том, что ;;;; (d;;nu) – это не только класс демонов, но и слово со значением капля, роса.[65]
Получается, что куряне князь Игорь и Ярославна многократно используют образы Дона и Дуная, а соотносимые с ними кауравы – это Данавы ;;;;(d;nava), то есть воплощения сыновей богини Дану;;;;(d;;nu).
Достойным быть отмечено, что и в названиях произведений существует определённый параллелизм, который невозможно не заметить. Так, древнерусское произведение называется “Слово о полку Игореве.” Полное название “Махабхараты” – “Сказание о великой битве потомков Бхараты”, или “Великая битва потомков Бхараты”(санкр. ;;;;;;; ;;;;; mah;bh;rata yuddha).
Древнерусский памятник называется Словом. Мы должны иметь в виду, что “«Слово» – широко распространённый в древнерусской литературе термин, обозначающий эпическое или ораторское произведение, содержащее обращение к кому-либо. «Словами» назывались также воинские, исторические, бытовые повествования, например: «О полонении Иерусалима Иосифа Евреина слово первое» (всего таких «слов» семь), «Слово об аргивянехъ» (древнегреческий эпос, цитируемый в переводном памятнике XV в. «Рыдание Иоанна Евгеника»), «Слово о безбожном царе Мамае», «Слово об Акире Премудром», «Слово и дивна повесть Динары царицы» (это произведение, аналогично «Слову о полку Игореве», называется в самом тексте «повестью»)”[66].
В названии древнеиндийского произведения фигурирует слово Махабхарата (;;;;;;; mah;bh;rata). Это – сложносоставное слово: ;;;; mah;- используется исключительно как первая часть сложносоставных слов и означает то же, что ислово ;;;;;; mahant, то есть большой, сильный, обширный, длинный, обильный, высокий, величественный, громкий, важный, благородный[67]. А вот часть слова, то есть -бх;;рата (;;;; bh;rata), требует особое пояснение.
В санскр. мы имеем глагольный корень ;;; bhar со значением: чувствовать, – и со значениями: нести; держать, поддерживать; кормить; иметь, обладать[68]. От этого корня имеется достаточное количество отглагольных имён, как существительных, так и прилагательных, со значениями, производными от этого глагольного корня. Среди них особенный интерес для нас представляют слова: ;; bh;ra, то есть несущий, получающий и ношение; ноша, груз; выигрыш; достижение; борьба, схватка; добыча[69]; ;;;;;; bh;ra-h;ti,[70] означающее боевой клич[71]; но главное – слово Бхарата; ;;; bharat;, здесь – это имя царя Лунной династии, сына Душьянты и Шакунталы[72]. Кроме слова ;; bh;ra, производного от глагольного корня ;;; bhar есть производное слово ;;; bh;r;, со значениями ноша; груз, бремя; работа; масса, множество[73], а далее – слово ;;;; bh;;rata имеющее несколько значений, в том числе и речь, слово; голос[74].
Словом, и древнерусское произведение, и древнеиндийское – это Слово =;;;; bh;ratа.
Но, как отмечено выше, значения речь, слово; голос в слове ;;;; bh;;ratа не являются единственными. Так, это слово обозначает потомков царя Луной династии Бхараты (;;; bharat;)[75], то есть царя Бхараты;, а не Бха;раты, как можно прочесть в разных русскоязычных источниках. Царь – носит имя Бхарата;, а его потомки – это Бх;;рата. Так называются не только потомки означенного царя, но и племя – одно из важнейших древних арийских племён Индии, а по этому племени – все индийцы носят имя бх;;ратов (то есть ;;;; bh;;ratа)[76].
Нетрудно заметить, что в “Слове о полку Игореве” название произведения связано с этнонимом славян – славяне, др.-русск. слов;не, ст.-слав. словhне, праслав. *slov;ninъ, мн. *slov;ne, а в Махабхарате – название Мах;бх;;рата (;;;;;;; mah;-bh;rata) – с названием индийцев, то есть бх;;рата (;;;; bh;;ratа). При этом и этноним славян (др.-русск. слов;не, ст.-слав. словhне, праслав. *slov;ninъ, мн. *slov;ne), и этноним индийцев-бх;;рата (;;;; bh;;ratа) – этимологически связаны со словом слово (;;;; bh;;ratа). Мы видим, чтосамоназваниеславян тождественно самоназванию индийцев: славяне (др.-русск. слов;не, ст.-слав. слов;не, праслав. *slov;ninъ, мн. *slov;ne) = бх;;рата (санскр. ;;;; bh;;ratа).
Этимологизируя санскр. ;;;; bh;;ratа в значении слово, молитва и т. п., а также и самоназвание сначала одного и.-а. племени, а потом и всего массива и.-а. племён Индии (впоследствии – всех индийцев) нужно отметить ещё и вот какое сближение: массив слав. слов со значением говорить, – русск. диалектное баять и т. п., производные от о.-слав. *bajati; данное слово (*bajati) представляет собой вторичную иотовую суффиксацию и тематизацию из и.-е. атематического *bh;mi – и из него же производно и.-а. bh;nati [санскр. ;;;;;. – В. К.] в значении говорит[77].
Кроме того, слав. языки знают слово баять (из о.-слав. *bajati) и в значении незаметно гореть, тлеть, что уже Бернекером сближалось с др.-инд. bh;;ti[санскр.;;;; . – В. К.] в значении светит, блестит, сияет, но Бернекер неправомерно отделял баять в значении незаметно гореть, тлеть, от баять в значении говорить, так как словарь Покорного показывает, что и та и другая и.-е. основа имеет ступени *bh; и *bh;[78]. Можно согласиться с тем, что обе группы слов этимологически родственны на и.-е. уровне, и об этом говорят и другие семантико-этимологические аналогии, например, о.-слав. *sverkati и *sver;ati[79]. Отмечается, что уже Бак (C. D. Buck) придерживался мнения о тождестве и.-е. *bh;-в значении говорить и др.-инд. bh;- в значении светить[80].
Но и этим параллели не исчерпываются. Так, слово бх;;рата ;;;; bh;;ratа означает ещё и эпитет бога Агни[81]. Поэтому индийцы-бх;;рата (;;;; bh;;ratа) – это не только потомки царя Лунной династии по имени Бхарата; ;;; bharat;, но и, коль скоро они именно бх;;рата (;;;; bh;;ratа), потомки Агни-bh;;ratа. Носители санскритского языка чувствовали это.
Стоит отметить и такой факт: этноним индийцев – бх;;рата (;;;; bh;;ratа) – восходит, в конечном счёте к имени человека (Бхарат; ;;; bharat;), причём это имя сопоставимо со словом бх;;рата ;;;; bh;;ratа в значении речь, слово; голос. Однако и относительно этнонима славян имеется теория о его происхождении от имени человека: так, в дополнение к теории о славном происхождении этнонима славяне, др.-рус. слов;не, праслав. *slov;ninъ, мн. *slov;ne, нужно привести мнение американского слависта Хораса Ланта, который полагает, что, коль скоро, форма этнонима слов;ни зафиксирована раньше форм слов;не, слов;не (впервые только в середине XIV в.), то для этнонима правомерным будет предположть форму *slov;nji со значением «группа (племя) под предводительством Словена»[82]. Имя Слов;нъ (раннее прасл. *slow-e;n-as) происходит от праслав. *slow, восходящему к пра-и.-е. *;leu;- и адъективному суффиксу -;n-, таким образом, имя значит «овеянный славой, славный»[83].
В “Слове о полку Игореве” русские называются Дажьбожи внуки. То есть – внуки Дажьбога. Кроме того, слово Дажьбожи дано и в форме Даждьбожи[84]. По этому слову имеется достаточно богатая литература.
Так, В. В. Иванов (он же – Вяч. Вс. Иванов) и В. Н. Топоров категоричны в своей этимологии имени бога, так как Дажьбог и Даждьбог даны ими как две формы одного и того же имени, отмечая, что “предполагается, что имя Д. образовано сочетанием глагола «дать» и слова «бог»: в таком случае Д. воплощает первый член мифологического противопоставления доля – недоля <…>”[85].
М. Фасмер приводит сразу несколько версий происхождения имени бога, отмечая, что Даж(д)ьбог – это языческий бог солнца, др.-русск. Дажьбогъ (по Ипатьевской летописи), русск.-цслав. Даждьбогъ (перевод Малалы, архивская рукопись), что объясняется из др.-русск. дажь «дай» и *богъ «счастье, благосостояние», то есть «дающий благосостояние»; толкование Ягича из зв. ед. числа дажь боже «дай, боже!» он признаёт едва ли более убедительным; а попытку Корша и Погодина выделить в первой части слово, родственное гот. dags «день», др.-инд. d;has «пожар, жара», лит. d;gas «пожар» считает неприемлемой[86].
Тем не менее, Л. П. Якубинский считает возможным связать гот. dags «день», лит. dаga «жара», прус. dagis «лето» с именем Дажьбога[87], так как это – бог Солнца.
Авторы Этимологического словаря славянских языков (ЭССЯ), в целом, разделяют точку зрения М. Фасмера и В. В. Иванова и В. Н. Топорова на этимологию имени бога, считая, что праслав. *dadjьbogъ, др.-русск. Дажьбогъ, откуда прилаг. дажьбожь, даждьбожь – двуосновное сложение императива *dadjь от глагола *dati и имени *bogъ; инновационное славянск. наименование божества[88]. При этом отмечается, что определённые ареальные и словообразовательные отличия обнаруживает сербохор. Dabog, бог земли,– от императива *da(jь) и *bogъ[89].
Думается, что ближе всего к определению истинного происхождения имени Дажьбогъ подошёл А. М. Селищев. Он писал, что “глагольную форму видят также в имени бога Киевского Олимпа “Дажьбогъ”: дажь – 2 л. ед. ч. повелит. накл. Происхождение первой части личного старопольского имени Дас`bo;g неясно. Можно полагать, др.-русск. дажь- в имени “Дажьбогъ” было иного происхождения: оно могло соответствовать древнеиндийскому dah- (dahati – “сиять”, “палить”), готскому dags (нем. Tag), то есть“Дажьбогъ” – “яркое сияние, солнце”. На это значение указывает русская вставка в переводе хроники Иоанна Малалы: “И посем царствова сын его именем Солнце, его наричают Дажьбог… Солнце царь сын Сварогов еже есть Дажьбог” (Ипат. список летописи под 1114 г.)”[90].
Мы должны подробнее рассмотреть и.-а. лексику, предложенную А. М. Селищевым для этимологизирования имени Дажьбогъ.
Это, прежде всего, глагольный корень ;;; dah в значении жечь, сжигать[91]. Очевидно, что сербохор. Dabog, бог земли – это значение, развившееся от способа производства зерновых в древности при так называемом подсечно-огневом способе земледелия, когда земледелец должен был выжечь деревья, чтобы засеять поле зерном.
Далее, слово ;;; d;ha в значении жжение, горение, сгорание; зной, жара; ср. ;;;;;;;; багрянец небосклона[92].
Так Дажьбогъ – это Сжигающий Бог, или Дающий Бог = Счастье, то есть Даждьбогъ? Какая форма является более правильной: Дажьбогъ или Даждьбогъ?
Думается, здесь контаминация: русское Дажь- при санскр. ;;; dah и ;;; d;ha и праслав. императив *dadjь от глагола *dati при санкр. ;; d; в значении давать, дарить (но и направлять, править)[93]. То есть в имени Дажьбога связаны две ипостаси: и составляющая со значением жечь, сжигать, палить (то есть Дажьбогъ – это Сжигающее Солнце, Бог Сжигающего Солнца, Солнце как Сжигающий Бог и т. п.), и составляющая со значением давать, наделять, что и отражено в сербохорв. Dabog, бог земли. Солнце как огонь неба жжёт, сжигает; огонь (как земная ипостась Солнца-огня) сжигает деревья, а земля, на которой сожгли деревья, даёт урожай.
При этом мы должны помнить, что Дажьбогъ – это бог Солнца. Абог Агни (;;;;; agn;) – это бог огня, домашнего очага, жертвенного костра, который мыслился как триединый (огонь земной, огонь водный и огонь небесный, то есть – Солнце).
Получается, что если индийцы-бх;;рата (;;;; bh;;ratа) – это не только потомки царя Лунной династии по имени Бхарата; ;;; bharat;, но и потомки Агни-bh;;ratа, то есть, в конечном счёте потомки небесного Агни (;;;;; agn;), то есть Солнца, а русские (по “Слову о полку Игореве”) – потомки Дажьбога (Дажьбожьи внуки), то есть – потомки Солнца, то славяне-руссккие (др.-русск. слов;не, ст.-слав. слов;не, праслав. *slov;ninъ, мн. *slov;ne) и индийцы (;;;; bh;;ratа) являются теми, кого можно назвать бх;;рата (и те, и другие) – Солнцевичи! Потомки Огня (Агни ;;;;; agn;) небесного – Солнца.
Идём дальше. В “Слове о полку Игореве” в названии фигурирует слово полкъ, которое может означать: поход, война, войско, дружина[94]. Можно сказать и так: “Слово о полку Игореве” – это “Слово о битве Игоря”. Где слово полкъ – равнозначно слову ;;;;; yuddha в значении битва, сражение; борьба[95].
Неоднократно отмечалось, что “Слово о полку Игореве” в самом тексте произведения называется песнью. Действительно, реконструированный текст даёт нам следующее (слово песнь в тексте выделено нами. – В. К.): “Нел;по ли ны бяшеть, братiе, начяти старыми словесы трудныхъ пов;стiи <п;снь> о пълку Игорев;, Игоря Святъславличя! Начяти же ся тои п;сни <…> . Боянъ бо в;щiи, аще кому хотяше п;снь творити <…>. <…> та преди п;снь пояше <…>”[96].
Между тем, часть шестой книги “Махабхараты” – (;;;;;;;;; bh;;maparva) “Бхишмапарва – Книги о Бхишме” – это знаменитая ;;;;;;;;; bhagavad-g;t; “Песнь господа”[97], где ;;; g;tа; означает пение, песня[98]. Получается, что важнейшей составляющей частью Махабхараты является песнь- ;;; g;tа; (;;;;;;;;; bh;;maparva), при том, что и “Слово о полку Игореве” – это песнь. А это означает, что два произведения о великих битвах имеют соотнесения в терминах основных своих составляющих: песнь, пение, песня (п;снь = ;;;g;tа;).
Говоря о древнеиндийской поэтической речи, исследователи отмечают такую неотъемлемую её особенность, как использование лексики, которая отличается многозначностью отдельных слов, с одной стороны, и способностью разных слов выражать одно и то же значение, с другой, т. е. полисемией и синонимией. Оба эти её свойства умело используются авторами гимнов [Ригведы. – В. К.] для создания суггестивного стиля, извилистого, неясного [вспомним здесь про многочисленные “тёмные” места “Слова”. – В. К.], таящего в себе намёки на неоднозначное понимание текста, вызывающего ассоциации в нескольких планах одновременно”[99]. Сказанное о “Ригведе” в полной мере относится и к “Махабхарате” (и к “Рамаяне”).
В “Махабхарате”, как мы знаем, одним из центральных событий является битва на поле Куру – на Курукшетре(;;;;;;;;;;;;;;;; Kuru-k;etra yuddha). Слово поле – это в санскр.;;;;;;; k;etra. Но слово это имеет множество значений: земельный участок, поле; земля, почва; место, местность; страна; город; место, сфера деятельности; родина, место рождения; место паломничества; орбита; утроба матери; местопребывания души (то есть тело)[100].
И при этом слово ;;;;;;; k;etra практически омонимично слову ;;;;;; k;аtr;, то есть господство, власть; сила, могущество; варна кшатриев (то есть воинов); кшатрий, член варны кшатриев; воин[101]. От него производно слово ;;;;;;;; k;аtri;ya, то есть господствующий; властитель, правитель; представитель второй главной варны, кшатрий; господство, владычество[102]. Это слово, в свою очередь, почти омонимично со словом ;;;;;;; k;аita, то есть земельная собственность; недвижимое имущество[103].
В “Слове о полку Игореве” такой звукописью и стилевой суггестивностью является игра смыслами слова поле[104], сопоставимого по звуковому ряду со словом полк[105], поле Половецкое[106].
Вряд ли все эти многочисленные совпадения (параллели) случайны.
Но эти совпадения и параллельные места “Слова о полку Игореве” и Мах;бх;;раты (;;;;;;; mah;-bh;rata), оказывается не единственные в мировой литературе. Далее мы покажем связь нашего “Слова” с другими произведениями мировой классики, в частности, с поэмой великого португальца – Луиса де Камоэнса (Луиш де Камойнш, порт. Lu;s Vaz de Cam;es, около 1524 г., предположительно Лиссабон, порт. Lisboa – 10 июня 1580 г., Лиссабон) “Лузиады” (Os Lusi;adas).
P. S. В Избе-читальне и на Литпричале этот текст имеется с сохранением слов, написанных алфавитом деванагари и др. алфавитами.
[1] См.: Петрунина Н. Н. К творческой истории поэмы «Руслан и Людмила» // Русская литература. Спб., 1992. № 4. C. 182 и сл. [2] Зоилка – критическое выступление в стиле Зоила. [3] Глаголев А. А. (?) // Вестник Европы. 1820. № 11. [4] Смирнов Б. Л. Сказания о Раме // Махабхарата. Выпуск III. Горец. Эпизоды из книги III, V. Ашхабад, 1957. [5] Темкин Э. Н., Эрман В. Г. Предисловие // Древняя Индия: Три великих сказания. В 2-х тт. Т.1: Сказание о Раме. СПб., 1995. C. 21. [6] Там же. С. 22. [7]См.: Lassen Christian. Indische Altertumskunde II: Geschichte des Buddha bis auf die Ballabhi und j;ngere Gupta-Dynastie. Bonn, 1873. Р. 503. [8]См.: Jacobi Hermann Georg. Das R;m;yana, Geschichte und Inhalt. Bonn, 1893. [9] Cм.: Смирнов Б. Л. О некоторых особенностях поэтической формы индийского эпоса и языка переведённых переводов // Махабхарата. Выпуск III. Горец. Эпизоды из книги III, V. [10] Темкин Э. Н., Эрман В. Г. Предисловие // Древняя Индия... С. 18. [11] Там же. [12] См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. М., 2004. Т. 3. С. 313. [13] См.: Кочергина В. А. Санскритско-русский словарь. М., 2005. С. 922. [14] См.: Там же. С. 189. [15] См.: Там же. С. 192. [16] См.: Там же. С. 189. [17] Игорь родился 02 апреля 1151 г., умер 29 декабря 1202 г. – См.: Прохоров Г. М., Творогов О. В. Игорь Святославич // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 томах. Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом). СПб., 1995. Т. 2. Г – И. [18] Черниговское княжение Игоря стоит под большим вопросом, так как в Любецком синодике среди черниговских князей князь Игорь Сятославич не значится. – См.: Прохоров Г. М., Творогов О. В. Игорь Святославич. [19] См.: Прохоров Г. М., Творогов О. В. Игорь Святославич. [20] Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). М., 1962. Т. 2 (переизд.). С. 422. [21] См.: Алексеев С. В. Игорь Святославич. М. 2014. С. 100 – 103. [22] См.: Сулейменов О. АЗ и Я. Книга благонамеренного читателя. Алма-Ата, 1975. [23] См.: Лихачёв Д. С. Гипотезы или фантазии в истолковании тёмных мест “Слова о полку Игореве” // Звезда. 1976. № 6. С. 203 – 210; Он же. Догадки и фантазии в истолковании текста «Слова о полку Игореве»: (Заблуждения О. Сулейменова) // Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л., 1978. С. 310 – 328. [24] См.: Дмитриев Л. А., Творогов О. В. «Слово о полку Игореве» в интерпретации О.Сулейменова // Русская литература. 1976. № 1. С.257. [25] См.: Там же. [26] См.: Баскаков Н. А. Ещё о тюркизмах «Слова о полку Игореве» // Н.А. Баскаков. «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI – XVII веков. М., 1978. С. 59-68 (Прим. 8). [27] Темкин Э. Н., Эрман В. Г. Предисловие // Древняя Индия… С. 13. [28] Там же. [29] Там же. [30] Прим. С. 387 // Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан // Записки имп. Акад. наук. Т. 26. Кн. 1. СПб., 1875; см. также: Расовский Д. А. Половцы // Seminarium Kondakovianum. Т. VII. Praha, 1935. С. 253. [31] См.: Фасмер М. Цит. раб. Т. 3. С. 313. [32] См.: Половцы // Словарь-справочник «Слова о полку Игореве»: В 6 выпусках / Сост. В. Л. Виноградова. М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1965 – 1984. Вып. 4. О – П. 1973. С. 141 – 144. [33] См.: Плетнёва С. А. Половцы. М., 1990. [34] См.: Скржинская Е. Ч. Половцы. Опыт исторического истолкования этникона // Византийский временник. № 46. 1987; см. также: Она же. То же // Русь, Италия и Византия в Средневековье. СПб., 2000. С. 36 – 90. [35] См. Скржинская Е. Ч. Половцы… // Русь, Италия и Византия… С. 62, 43, 67. [36] См.: Там же. [37] См.: Там же. [38] См.: Там же. С. 68. [39] См.: Плетнёва С. А. Цит. раб. [40] Cм.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 637. [41] См.: Там же. [42] См.: Там же. С. 638. [43] См.: Там же. С. 637. [44] См.: Там же. С. 642. [45] См.: Там же. [46] См.: Там же. 652. [47] Cм.: Там же. [48] См.: Творогов О. В. Волк // Энциклопедия «Слова о полку Игореве. Т. 1. А – В. [49] См.: Темкин Э. Н., Эрман В. Г. Предисловие // Древняя Индия… С. 13. [50] Cм.: Соколова Л. В. Плач Ярославны // Энциклопедия «Слова о полку Игореве. Т. 4. Г – Слово. [51] Темкин Э. Н., Эрман В. Г. Предисловие // Древняя Индия… С. 15. [52] См.: .: Соколова Л. В. Плач Ярославны. [53] См.: Там же. [54] См.: Там же. [55] Булаховский Л. А. К лексике «Слова о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1958. Т. 14. С. 33 – 36; Он же. Лінгвістичні уваги про міфологічні назви «Слова о полку Ігорев;» // Наукові зап. Ін-ту мовознавства АН УРСР. Київ, 1959. Т. 15. С. 21 – 32; Переизд. работ по «Слову» см.: Булаховский Л. А. Избр. труды: В 5 т. Киев, 1978. Т. 3. С. 441 – 527. [56] Cм.: Кочергина В. А. Санскритско-русский словарь. М., 2005. С. 174. [57] См.: Там же. [58] См.: Творогов О. В. Волк. [59] Слово о полку Игореве. С. 41. [60] См.: Фасмер М. Цит. раб. Т.1. С. 199. [61] См.: Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд (ЭССЯ). M., 1975. Вып. 2. С. 88 – 89. [62] См.: Там же. С. 90; Ср.: Трубачёв О. Н. Этимологический словарь славянских языков Г. А. Ильинского // Вопросы языкознания (ВЯ). 1957. №6. С. 93 – 94. [63] Слово о полку Игореве. С. 37 – 38. [64] См.: Творогов О. В. Дон // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 2. Г – И; Он же. Донец // Там же. [65] См.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 265. [66] Мещерский Н. А., Бурыкин А. А. Комментарии… // Слово о полку Игореве. С. 441. [67] Кочергина В. А. Цит. Раб. С. 501. [68] См.: Там же. С. 476. [69] См.: Там же. [70] Ср. санскр.;;;;h;tiи ст.-слав. хытити, хышт@ (хытиты, хышт;) в значении схватить. [71] См.: Там же. [72] См.: Там же. [73] См.: Там же. С. 479. [74] См.: Там же. [75] См.: Там же. [76] См.: Там же. [77] См.: Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд (ЭССЯ). Вып. 1. М., 1974. С. 139. [78] См.: Там же. [79] См.: Там же. С. 139 – 140. [80] См.: Там же. С. 140; см. также: Buck C. D. Words of speaking and saying in the Indo-European languages // The American Journal ofPhilology. XXXVI. 1915. P. 127. [81]См.: КочергинаВ. А. Цит. раб. С. 479. [82] Lunt, Horace G. Old Church Slavonic grammar. 7. Rev. Ed. Berlin – New York: Mouton de Gruyter, 2001. [83] См.: Там же. [84] См.: Мещерский Н. А., Бурыкин А. А. Комментарии… // Слово о полку Игореве. С. 458. [85] Иванов В. В. Топоров В. Н. Дажьбог // Мифы народов мира: Энциклопедия. В. 2 т. М., 2003. Т. 1. С. 347. [86] См.: Фасмер М. Цит. Раб. Т. 1. С. 482. [87] См.: Якубинский Л. П. История древнерусского языка. М., 1953. С. 339. [88] См.: ЭССЯ. Вып. 4. М., 1977. С. 182. [89] См.: Там же. С. 183. [90] Селищев А. М. Старославянский язык. Ч. 2. М., 1952. С. 86. [91] См.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 263. [92] См.: Там же. С. 267. [93] См.: Там же. С. 263 – 264. [94] См.: Мещерский Н. А., Бурыкин А. А. Комментарии… // Слово о полку Игореве. С. 441. [95] См.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 531. [96] Слово о пълку Игорев;, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова. Реконструкция древнерусского текста // Слово о полку Игореве: Сборник. Л., 1985. С. 22. [97] См.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 474. [98] См.: там же. С. 192. [99] См.: Елизаренкова Т. Я. «Ригведа» – великое начало индийской литературы и культуры // Ригведа. мандалы I – IV. М., 1989. С. 512 – 513; см. также: Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. М., 1865 – 1869; Он же. То же. В трех томах. М., 1995. [100] См.: Кочергина В. А. Цит. раб. С. 182. [101] См.: Там же. [102] См.: Там же. [103] См.: Там же. С. 183. [104] См.: Соколова Л. В. Поле // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 4. П – Слово. [105] Колесов В. В. Полк // Там же; см. также:Конусов А. П. История слова полк // Русский язык в школе. 1941. № 2. С. 19 – 22; Ледяева С. Д. К вопросу о некоторых названиях войсковых соединений в древнерусском языке (по материалам летописей XI – XIII вв.) // Вест. МГУ. М., 1959. Сер. ист.-филол. № 4. С. 163 – 174; Сороколетов Ф. П. История военной лексики в русском языке. Л., 1970. С. 37 – 49, особ. С. 46. [106] См.: Шапошников В. Н. Поле Половецкое // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 4. П – Слово.
© 22.08.2016 Владислав Кондратьев