- Так, Лиз, и что он сказал? – быстро проговорила женщина, выпуская из легких струю табачного дыма.
Молодая девушка, сидящая рядом, равнодушно посмотрела на собеседницу и продолжила нервно перелистывать страницы старого, потертого журнала.
- А что можно сказать в такой ситуации? Самое банальное.
- Неужели «давай останемся друзьями»?
Лиза щелкнула пальцами. - В яблочко.
- В комнате раздался звонкий смех. - Каким же идиотом нужно быть?
- Да уж.
Девушка сняла очки и протерла глаза. - Нет, ну почему все так? Все же хорошо было. А теперь… Урод! - черты ее лица исказились, приобретя исключительно детское выражение обиды.
За окном блеснула молния, и раздался оглушительный раскат грома, отчего свет в комнате замигал. Лизи машинально посмотрела на торшер, который был единственным источником освещения в помещении, и глубоко вздохнула.
- Все еще хочешь поехать домой? - вопросительно произнесла женщина, подходя к окну. - Погода совсем испортилась.
Она задернула шторы.
- Мне уже без разницы.
- Там бы ты говорила иначе, - ответила собеседница с ноткой иронии в голосе и указала на окно, за которым даже через шторы можно было увидеть ослепительную молнию.
Девушка отбросила журнал в сторону: "Не могу больше!"
- Знаешь, на самом деле, его поведение вполне нормальное, - задумчиво произнесла женщина, встряхивая сигаретный пепел.
- Оливия, ты издеваешься?
- Конечно. Нет ничего лучше, чем смотреть, как ты злишься.
Девушка укоризненно посмотрела на подругу. – Я ведь сейчас обижусь.
- Хорошо, давай серьезно, - собеседница попыталась изобразить как можно более сосредоточенный вид. - Во-первых, никто не застрахован от ошибок, - начала Оливия и на мгновение остановилась, чтобы проследить за реакцией подруги, но у той был равнодушный вид. Она сидела и пристально смотрела на букет, располагавшийся на столе, - во-вторых, все люди меняются, - наконец продолжила женщина. - Не глобально, конечно. Но тем не менее. Значит, никто и никогда не может быть уверен в том, что он будет чувствовать к тебе через год, месяц, даже через неделю. Какие события произойдут за это время? Сегодня человек клянется в верности и вечной любви, а завтра меняет тебя на более примечательный для него вариант.
- Цинично как-то.
- Прозаично, скорее. Поспоришь со мной?
- Я просто не согласна, что это нормально, - задумчиво проговорила Лизи. - То, как поступил он, это вообще не нормально!
- Оливия достала бокалы и наполнила их вином. Девушка сделала глоток и вновь глубоко вздохнула.
- В тебе говорит обида. Если хорошо подумать, то на любую ситуацию можно посмотреть под другим углом. Хотела бы ты жить с нелюбимым человеком? – произнесла женщина и вопросительно посмотрела на собеседницу. – Вот и я об этом, - она тут же продолжила, опережая предсказуемый для себя ответ. – Никто не хочет. Что тогда будет нормальным для тебя: каждый день устраивать себе психологическую экзекуцию, но не разочаровывать в прошлом дорогого тебе человека, или не обманывать ни себя, ни его? Такой обман – это тоже жестоко, между прочим. Хотела бы ты, чтобы с тобой поступили именно так?
- Нет, просто несправедливо все это, - тихо ответила Лиза, максимально лишив свою интонацию какой-либо выразительности.
- Знаешь, из тебя вышел бы отличный критик. «Цинично», «несправедливо». Нет, можно, конечно, сидеть и ныть, какой же это несправедливый мир, какие ужасные люди тебя окружают. Но это не люди плохие, - решительно проговорила женщина, посмотрев подруге прямо в глаза, - это ты дура, если считаешь, что все должны думать только о том, как бы не задеть твои чувства.
Девушка отвела взгляд.
- А со стороны это выглядит именно так. Никто, запомни: НИКТО не будет ставить тебя выше собственных желаний и потребностей. Это ли ненормально? Обидно, плохо. Конечно. Но все это просто нужно пережить и понять, что люди по природе своей эгоисты, - Оливия сделала паузу и снова заполнила пространство едким табачным дымом. – Даже сейчас. Ты жалеешь себя. Почему? Потому что ты для себя самый главный человек и свое благополучие ставишь на первое место. Неужели ты считаешь, что другие думают про себя иначе?
Девушка опустила голову и на мгновение прикрыла лицо рукой.
- После твоих слов и доверять никому не хочется.
В комнате повисла тишина.
- Как дипломированный горе-литератор, - с улыбкой произнесла женщина и затушила сигарету, - скажу так: когда ты общаешься с человеком, ты даешь ему в руки нож. Так всегда. Но только от тебя зависит его острота и то, насколько тебе будет больно, если какой-нибудь Брут решит, что ты его Юлий Цезарь, - в ее голосе прозвучала ирония. - Поэтому решение только одно: держать всех на расстоянии вытянутой руки. Не доверять людям – тоже не вариант. Думая о плохом, можно пропустить хорошее. Просто помни всегда об этой глупенькой аллегории, и все будет хорошо, - Оливия осторожно поправила волосы девушки. – А теперь давай спать. Завтра вставать в 6. Такой завал на работе, - проговорила женщина, и комната погрузилась в темноту.