Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава 238. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Война Судного Дня. Часть 7. В Багдаде всё спокойно. 23.10.1973 г.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет. Карта-схема-боевых действий на синайском фронте в Войне Судного Дня с 15 по 23 октября 1973 г.
В предыдущем:
Я писал письмо родителям и старался унять противную мелкую дрожь в руках, сглотнуть твёрдый ком, застрявший в горле. В этот момент на корабле упорно «курсировал» слух о том, что «всех офицеров и мичманов срочно возвращают на БПК «Свирепый», что «уже запущены машины и механизмы ГЭУ (главной энергетической установки», что «вот-вот дадут команду «Корабль к бою и походу приготовить!».
Странно, но за эти первые дни после БС (боевой службы) наш «боевой запал» пропал. Мы все уже не очень-то хотели вновь идти в море, в большой поход, в чужие страны, на войну…
Как я узнал позже, первая БС (боевая служба) БПК «Свирепый» должна была продлиться ровно 45 суток. Но в связи с началом Войны Судного Дня 1973 года на Ближнем Востоке командование ВМФ СССР продлило нашу боевую службу ещё на 40 суток.
Таким образом, я подсчитал, что наша первая БС (боевая служба) БПК «Свирепый» заняла 87 суток – с 20 июля 1973 года по 15 октября 2016 года (момент официальной встречи и доклада-рапорта командира корабля, капитана 3 ранга Е.П. Назарова высшему командованию ВМФ и ДКБ ВМФ СССР, «о выполнении боевой задачи БС»).
Это продление БС (боевой службы) БПК «Свирепый» в Северной Атлантике было для матросов и старшин БПК «Свирепый» почти незаметным, наоборот, мы все горели желанием «повоевать» и зайти в какой-нибудь иностранный порт.
Дело в том, что на БС (боевой службой) мы получили комплекты специальной тропической формы (рубашки-форменки, шорты, пилотки и кожаные тапки-сандалии). У меня в библиотеке было множество (десятки) небольших книжечек-разговорников: русско-английский, русско-французский, русско-немецкий, русско-испанский и комбинированные – русско-английско-немецко-французско-испанский.
Этими разговорниками очень удобно было пользоваться. Выбираешь фразу или слово на русском и видишь как её нужно читать по-русски, но с иностранным звучанием.
Я с азартом стал заучивать фразы приветствия и простого общения на разных языках и в моменты встречи ребят-друзей на «посиделках у Суворова» стал удивлять их «естественным» знанием иностранных языков…
Все офицеры и мичманы очень хотели, чтобы БПК «Свирепый» зашёл в иностранный порт – они хотели боны, то есть валюту (чеки Внешторгбанка).
Возвращение в базу (ВМБ «Балтийск») тоже задержалось на несколько дней в связи с обнаружением нами немецкой подводной лодки непосредственно перед входом в акваторию базы, поэтому офицеры и мичманы БПК «Свирепый» были недовольны…
Кроме этого продление БС и задержка с возвращением нарушили домашние планы офицеров и мичманов, сорвали им сроки ухода в отпуска, учёбы, домашних и карьерных дел, да и отпуск им дали краткосрочный – на пять суток…
БС (боевая служба) БПК «Свирепый» в Северной Атлантике, особенно преодоление жестокого шторма урагана Эллин, несомненно, повиляло на корабль, на его корпус, на крепление машин и механизмов, на их работу и все соединения (трубные, кабельные, конструктивные). БПК «Свирепый» заскрипел…
В середине корабля, где постоянно гудели машины и механизмы, где ощущалась вибрация и работа ГЭУ (главной энергетической установки), то есть турбин, генераторов, компрессоров и насосов, скрип корпуса корабля почти не ощущался.
В носовой части корабля, в «ленкаюте», там, где были наиболее жёсткие и жестокие удары волн и океанской стихии, скрип ощущался особенно сильно.
Мне казалось, что именно так скрипели деревянные парусные корабли далёкого прошлого. Такой скрип я слышал и ощущал, когда летом 1970 года мы вместе с моим старшим братом и его молодой женой Галей плыли на двухтрубном пароходе «Адмирал Нахимов» из Севастополя в Новороссийск…
Мне этот скрип корпуса корабля не мешал, а только доставлял радость ощущения настоящей морской экзотики, но наш командир БЧ-5, капитан-лейтенант Силкин Валерий Николаевич вместе со своими мичманами облазил все трюмы, все отсеки, все помещения, всё свободные места под пайолами корабля, выискивая места потрескавшихся сварных соединений.
В самые узкие места под пайолы, в междудонное пространство, в освободившиеся от топлива цистерны, запускали самых молодых матросов и самых опытных старшин трюмных команд. Там, в смраде, тесноте и духоте междудонного пространства моряки резиновыми скребками и ветошью счищали и собирали в вёдра маслянистую солярную слизь, сгущённые остатки топлива.
Это была очень тяжёлая работа и мне, как комсоргу корабля, нужно было побывать там, посмотреть самому, в каких условиях работают «салаги» и молодые моряки, не обижают ли их годки.
Как это случилось и какими были мои приключения под пайолами в топливных цистернах БПК «Свирепый» - это тема отдельной новеллы…
По результатам функционирования вооружения, средств обеспечения и навигации, управления и наведения, машин и механизмов БПК «Свирепый» в период первой БС (боевой службы), каждый командир каждой БЧ (боевой части), боевого поста и отсека должен был составить обзорный аналитических отчёт (дефектную ведомость), которая должна была стать основой для заявки на послепоходовый ППО и ППР (послепоходовые осмотры и ремонты).
Скрип корпуса БПК «Свирепый», особенно в районе миделя (самой широкой части корпуса корабля), требовал серьёзного ремонта в сухом доке в ССЗ (судостроительном заводе). При этом места в нашем родном Прибалтийском Калининградском ПСЗ «Янтарь» были заняты – там ударными темпами строились, «доводились до ума» и ремонтировались новые и действующие боевые корабли ДКБ ВМФ СССР…
Поэтому БПК «Свирепый» было приказано готовиться к переходу в Лиепаю и становиться в сухой док 29-го СРЗ (судоремонтного завода).
Прежде чем становиться в док, мы должны были освободиться от боезапаса снарядов, бомб, ракет и торпед, но командование медлило – в мире было очень неспокойно, на Ближнем Востоке продолжалась Война Судного Дня…
Во вторник 23 октября 1973 года я получил письмо от моего школьного друга Славки Юницина. 20 октября 19736 года он, в частности, писал: «Вместе с твоим письмом получил и повестку из военкомата – «явиться 22 октября в 17:00 для беседы». Смекаешь? Ещё никого не вызывали, а меня уже второй раз. Теперь и сам не рад, что служил в авиации. А возможно, будут рассказывать об обстановке в Египте. А меня это как-то не интересует. Начнётся война – пойду воевать, «чаво там».
Да, война… Она была какой-то странной, непонятной, незримой, безликой, почти неизвестной…
Мне (и не только мне) она казалось какой-то нереальной, несуществующей, далёкой, воображаемой. Практически никто из офицеров корабля не мог что-то сказать определённое, точное, фактическое, реальное и действительное.
Только газеты и телевизионные новости как-то сообщали о событиях на Ближнем Востоке, но ничего – о боевых действиях нашего военно-морского флота и нашей авиации, только о бомбёжках и ракетно-артиллерийских ударах израильтян.
Уже тогда, в конце октября 1973 года у меня сложилось ощущение, что война арабов против израильтян на Ближнем Востоке «захлебнулась», прекратилась и они «проиграли» эту войну…
Только сейчас, в момент написания книги «Легендарный БПК «Свирепый», я узнал из открытых публикаций и мемуаров о действиях американского и советского флотов, эскадр и КУГ (корабельных ударных групп) в Средиземном море в октябре-ноябре 1973 года. Тогда, в октябре-ноябре 1973 года я и мои товарищи могли только представлять и ощущать напряжённость в окружающем нас мире.
Главное моё ощущение того времени – это напряжённость, гнетущая напряжённость, неудовольствие, ожидание чего-то неприятного, тяжёлого, обманного…
Тем временем хроника событий Войны Судного Дня на Ближнем Востоке и в Средиземноморье была такой:
(Далее данные из книги Александра Розина «Война «Судного дня» 1973. Противостояние флотов СССР и США на море»).
В период с 17 по 25 октября 1973 года АУГ (авианесущая ударная группа) во главе с авианосцем «Франклин Д. Рузвельт» (Franklin D. Roosevelt CVA 42) в районе к востоку от острова Мальта осуществляла контроль и поддержку американского «воздушного моста» над Средиземноморьем. Здесь в районе Сицилийского пролива АУГ ВМС США посменно «сторожили» один советский СКР пр.159 (по классификации НАТО - Petya) и БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin).
С 18 октября 1973 года к югу от острова Крит советский крейсер «Мурманск» пр. 68-бис (по классификации НАТО –
Sverdlov) и эскадренный эсминец пр.56 (по классификации НАТО - Kotlin) «Напористый» (бортовой номер 351) в составе отряда совестких кораблей: РКР «Грозный» пр.58 (по классификации НАТО - Kynda), БПК «Проворный» пр.61 (по классификации НАТО - Kashin)» и плавбаза подводных лодок-штабной корабль ПБПЛ «Волга» пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) «плотно опекали» американскую АУГ (авианесущую группу) во главе с авианосцем «Индепенденс» (Independence CVA 62).
Вскоре после прибытия крейсера «Мурманск» и эсминца «Напористый» ракетный крейсер «Грозный» и БПК Проворный ушли на дозаправку топливом в точку №15 к востоку от острова Крит. Дозаправка советских боевых кораблей и торговых судов в море была слабым местом всей 5-й Средиземноморской эскадры советского ВМФ.
Американские боевые корабли специально ходили по морю на скоростях 26-28 узлов, чтобы побыстрее выработать топливо у советских кораблей, «надзирающих» над американцами. Поэтому советские морские танкеры практически «челночным образом» непрерывно ходили через черноморские проливы в Советский Союз за очередными порциями корабельного топлива и пресной воды. Американские корабли заправлялись в средиземноморских портах стран-членов НАТО…
Характерно, что корабли 5-й Средиземноморской эскадры ВМС СССР только за один месяц 1973 года израсходовали столько же топлива, сколько весь Черноморский флот за годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Кроме этого, советские боевые корабли вынуждены были рассчитывать только на тот боезапас и те боеприпасы, которые они взяли с собой на БС (боевую службу) в своих базах. Вот почему «в разгар Войны Судного Дня 1973 г.» в Средиземном море появилось специальное судно-корабль – ракетно-техническая база «ПРТБ-33» с грузом ракет и снарядов разных систем и калибров.
Кстати, советским боевым корабля категорически было запрещено использовать зенитные ракетные и артиллерийские системы против кораблей и береговых целей «вероятного противника», иначе многочисленные атаки американо-натовских самолётов грозили практически «мгновенно» уничтожить советские корабли без зенитных средств ПВО.
По состоянию на 17 октября 1973 года американо-натовские ВМС расположились (я был удивлён, увидев знакомое ещё с апреля 1973 года расположение американских кораблей на карте Восточного Средиземноморья) в Средиземном море так:
«К югу от Крита находилась авианосная группа TG 60.1 состоявшая из авианосца «Индепенденс» (Independence CVA 62), флагманского корабля 6-го флота ракетного крейсера «Little Rock» CLG-4, ракетного фрегата «Richard L. Page» FFG-5, эсминца «Manley» DD-940 и сторожевого корабля «W. S. Sims» DE-1059».
«Эсминец «Barry» DD-933 и сторожевой корабль «Vreeland» DE-1068 располагались между островом Крит и Грецией».
«21-й патрульный дивизион, состоящий из 4 патрульных судов: «Grand Rapids» PG-98, «Douglas» PG-100, «Antelope» PG-86 и «Ready» PG-87 с их плавучей базой поддержки «GrahamCounty» AGP-1176, находился недалеко от побережья Греции».
«Ракетные фрегаты «Coontz» DLG 9 и «Belknap» DLG 26 действовали отдельно на востоке в рамках поддержки воздушного моста, первый у египетского побережья, напротив Александрии, второй – южнее Кипра».
«18 октября 1973 года АУГ (авианесущая ударная группа) кораблей США-НАТО во главе с американским авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67 прибыла к Гибралтарскому проливу и оставалась там до 25 октября 1973 г. Их задачей было «прикрытие «воздушного моста» грузовых поставок из США в Израиль».
«19 октября 1973 года «командующий 6-м флотом ВМС США адмирал Дэниел Мурфи направил запрос командиру 5-й Средиземноморской оперативной эскадры Военно-Морского флота СССР, вице-адмиралу Евгению Ивановичу Волобуеву, заявив, что «советские корабли нарушают соглашение о предотвращении инцидентов в открытом море от 1972 г., нацеливая своё оружие и ракеты в американские морские суда».
«В ответ командование и штаб 5-й Средиземноморской эскадры ВМФ СССР тоже заявлял, что «американские реактивные самолёты и вертолёты выполняли аналогичные действия в нарушение соглашения». Тогда американцы направили официальную ноту-жалобу в МИД СССР, и командирам советских кораблей было приказано «выполнять условия соглашения»…
«К середине октября 1973 года в Средиземноморье (по данным разведки США-НАТО) было 72 советских корабля и судов обеспечения. 19 октября 1973 года 5-я Средиземноморская эскадра ВМС СССР пополнилась БПК «Решительный» пр.61 (по классификации НАТО – Kashin, бортовой № 536, командир корабля, капитан 3 ранга Роберт Леонтьевич Клявзо и БРК «Неуловимый» пр.56М (по классификации НАТО – Kildin, командир корабля, капитан 3 ранга Владимир Алексеевич Плохих)».
«Кроме надводных кораблей к середине октября 1973 года из Севастополя в Средиземное море пришли ещё две советские дизельные ПЛ пр.613 (по классификации НАТО - Whiskey) – ПЛ «С-96» (командир корабля, капитан 2 ранга А.Н. Балашов) и ПЛ «С-100» (командир корабля, капитан 2 ранга Л.И. Сиваш)».
Чтобы выполнить все услвоия международного договора перемещения по черноморским проливам (Босфор и Дарданеллы) эти и другие подводные лодки с Серноморского флота должны были следовать после БС (боевой службы) на «ремонт в Балтику», а затем возвращаться обратно в базу ЧФ ВМФ СССР.
Сообщение о том, что в это время (середина октября 1973 г.) «отряд итальянских военных кораблей побывал в Севастополе и в Одессе, а советский отряд кораблей под командованием контр-адмирала Л.Я. Васюкова и первого заместителя начальника политуправления КЧФ ВМФ, контр-адмирала А. Пасхина, в составе крейсера «Адмирал Ушаков» пр. 68-бис (по классификации НАТО - Sverdlov) и БПК «Отважный» пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) с 15 по 22 октября 1973 года посетили с ответным дружественным визитом порт Таранто (15-19 октября 1973 г.) и порт Мессина (19-22 октября 1973 г.), подтолкнуло меня к мысли о том, что «Всё! Замирились! Войне копец!»…
Действительно, оказалось, что египетский президент А. Садат 19 и 22 октября 1973 года «обратился к СССР, чтобы принять немедленные меры для установления перемирия» с израильтянами. 22 октября 1973 года Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 388, «предусматривающую конец всем военным действиям» в войне арабов и израильтян.
Вот почему «22 и 23 октября 1973 года в Средиземноморье было относительно спокойно», а я постепенно потерял к «Войне Судного Дня» 1973 года всякий интерес…